Мой одинокий мир нелогичный и непонятный также непонятно и нелогично состоит из частей не симпатизирующих друг другу с одной стороны Маркиз де Сад и сюрреализм с другой стороны Плотин и эзотерика посредине анархизм и нигилизм и где-то ещё рядом эпикуризм оккультизм и экуменизм не говоря о том что всё это цементируется моей собственной и неповторимой онейроиррией
Человек обычно воспринимает одиночество как трагедию ему всегда хочется поддержки и совета и когда он о чём-то думает то хочет чтобы его мысль поддержали хоть кто-нибудь иначе он будет считать себя сумасшедшим но именно тогда – как он этого не понимает ! – он и будет настоящей личностью стоящей твёрдо на своей terra firmе и не боящийся ничего. Как Бог. Да по чему как ? никаких как БОГ БОГ и всё
.Я не знаю каков мир Зои но мой мир такой бесконечно одинокий вовсе не одинок потому что во мне есть бесконечные другие миры которые мне вовсе не мешают и одним из них и главным из низ есть мир Зои Может быть это и называется любовь ? Я не претендую на определение любви но может быть там где как будто бы её меньше всего там её как раз и больше всего Я могу только сказать что я люблю Зою я не знаю её мир и может это незнание как раз и есть основа любви или вернее её безоснова непостижимость и притягательность неизвестно почему неизвестно какого мира Обычно говорят что нравится такой-то или такой-то определённый тип женщин Но у меня нет никакого определенного типа Покажите мне женщину и я скажу нравится она мне или нет и здесь не имеет значение красота рост конституция тела выражение глаз походка жесты и мимика я не знаю что имеет значение что-то имеет но что? Что-то никогда неуловимое
Вот хочется иногда сеть и написать что-то определенное с чётким сюжетом с интригой по плану последовательно переходя от одной части к другой и венчая всё эффектным концом но только лишь появляется подобная мысль как срабатывает какое-то туманное облако срабатывает в смысле разрежаясь и сгущаясь вокруг меня и не позволяя делать это , т.е. то что пришло в голову написать как пишут все и начинаешь писать всякую белиберду что-то невообразимое чудовищное абракадабрное и радуешься этому как младенец
Был дождливый меланхоличный вечер когда приятно сидеть в тепле и знать что тебе никуда не надо идти по слякоти и сырости никуда не надо спешить и можно спокойно просто ничего не делать сидеть и слушать дождь долго-долго иногда подходить к окну и украдкой из-за занавески смотреть на массивную стену воды ложиться дремать и видеть такие же текучие сны и даже не сны а капли снов образующие целые реки
В этот вечер я был с Зоей. Мы были одни и нагромождения небесных потоков отделяли нас от мира и ото всех и никто не мог придти и потревожить нас. Телефон был отключён звонок на двери тоже. Мы не хотели ничего слышать кроме падающих вод и наших редких слов. Как хорошо что можно было мало говорить больше думать ещё больше не думать и совсем чуть-чуть прикасаться руками друг к другу. Мы остановили часы приглушили свет и распростёрлись на ковре. Ничего никуда не идёт: ни наши ноги ни время ни наши мысли ни наши чувства. Всё застыло кроме дождя, но и он кажется неподвижным если смотреть на него через стекло. И было хорошо скрыться за внешней простотой и пустотой забыть об ответственности смысле причинах следствиях планах событиях проблемах и даже о мечтах. Комната была будто нарисована черной тушью и обставлена тенями и казалась не прямоугольной а овальной или даже меняющей форму. Как меняли форму едва наплывающие интуиции. Что-то непонятное и разреженное словно стратосфера витало где-то совсем рядом. Ночь день ? Дождь смывал определения.
Да никто и не пытался определять. Зоя ходила надо мной как два скрещивающихся луча лунного острова парящего в океане пепельных бликов и разводов. Снизу открывался волнующий вид словно из облаков вытачивались соблазнительные формы пропорции и диспропорции которых в равной степени заставляли длить созерцание. Где-то между двух лучей мелькал челнок раздвоенный белый челнок. И вдруг он исчезал уступая место двум погружающимся в море сумерек лунам и вверху из звёздных шелков ткались нежные и пленительные черты Две луны колыхались как отражения пионов в зеркале гагатовой вазы они были разделены дымчатой полоской пригрезившейся реки и небольшой наклон –между ними возникала туманная дельта будто увядший цветок вьюнка. Тысячью кривых и касательных, синусоид и парабол созвездия зоиного тела падали на меня и ничего не оставалось кроме белизны галактического молока. Как пахли её подмышки ! Какие ещё запахи могут заявить о своей претензии на лидерство разве что запахи финиковой косточки спрятанной меж двух лунных лучей. Подмышки как лепестки белого гладиолуса опускались на мои губы и таяли во рту как свежий зефир. Поле лилий по которому гуляет ветер – вот чем были наши тела. Как дрейфующие льды как парящие облака как разлетающиеся парашютики одуванчиков. Мы грезили друг в друге мы удивлялись друг в друге мы спали друг в друге и видели незабываемые сны. Всё что было предельного оставалось за пределом, за пределом наших вселенных. Их синтез диффузия амальгама были только началом чего-то непредсказуемого левитирующего неузнаваемого и трепетного легко ускользающего и наивного. Неукрепленные никакими последовательностями и правилами движения парили как осенние листья в неподвижном бриллиантовом воздухе и образовывали эфемерные соцветия и случайные арабески. Как лесные и полевые цветы собираемые несмышлёнышем без вкуса и порядка. Асимметрия линий и фигур дробилась невразумительными словами и заиканиями, замираниями и дрожью. И если бы взгляды могли говорить то они бы всё равно ничего не сказали ибо говорить об этом невозможно. Я ел два белых шарика мороженного с миндальным орехом разрезанным вдоль в земляничном варенье и зерном кофе будто бы простреленным микроскопической пулей и всё это создавало неповторимый вкус виртуальной саванны и тропических сумерек в окружении белого шоколада, плавящегося под ультрафиолетом пальцев и инфрапурпуром взгляда Алая мандорла через которую проходило моё лицо излучало свет ангела и бодхисатвы и тело становилось нитеобразным и лёгким как паутинка «бабьим» летом пространство сияло как лавина бриллиантов готовая поглотить вечность и длительность рассекалась на неравномерные полосы как поцелуи невпопад и везде и это за глухими стенами в замкнутом пространстве уходящем так глубоко так глубоко что невозможно пройти через его чёрную скважину только остановиться и ждать ждать неведомо чего и чего-то ждать и не надеяться застыть прозрачным волнением и по спирали уходить в пучину растворяться падать и обретать плазмоидную форму ускользающего и неизменного.
Почему просто не жить как миллионы людей: работать, растить детей, обустраивать быт ? Быть недалёким, но вполне эрудированным и в общем и целом умным, интеллигентным, добропорядочным и правильным. В общем нормальным и среднестатистическим. Почему бы не- , ведь это очень хорошо и приятно. Почему просто не жить как сотни писателей ( или тысячи, но не миллионы – их не будет миллионы никогда). Почему бы не писать по –литературному, а не по- биззаррически быть если не лауреатом, то во всяком случае твёрдым профессионалом а не болтаться в любителях и дилетантах ? Почему бы ?
Нет никакой власти ни на земле ни на небе – вот главный принцип анархии
Нет никакой иерархии – вот его главная доктрина
Есть только безосновная непостижимая свобода – вот его последнее слово
Но эта книга или вернее антикнига не об анархии – она о фантазии и эпиграф тому подтверждение Есть фантастика научная, есть фэнтези, есть чёрная, а у меня фантастика солипсическая. Вот поэтому я и не лауреат, не говоря уже обо всём остальном.
Литература это всегда приключение. На любовном фронте, на военном, на политическом, на психологическом, на мистическом, на литературном – на любом. Но если нет приключения… Но вот у меня-то его как раз и нет. Просто обломок какого-то глоссового апокрифа. В литературе добро всё время побеждает зло, или как стало нынче модно зло одерживает верх, но всё время кто-то с кем-то борется. Война - это воздух человека и без неё ему невмоготу. А вот у меня урода никаких войн нет, ни борьбы, ни приключения, ни добра , ни зла, ни их синтеза, ни нейтралитета. Иногда думаешь: а человек ли я вообще? Озлобленный бедняк вымещает свою ярость в том или ином виде на богатом добряке, тупица на интеллектуале, квазимодо на аленделоне, неудачник на счастливчике. А что им еще остаётся ? Потерпевшая сторона отвечает местью, которая часто превосходит по силе, коварству и беспощадности ( если не сказать садизму ) во много раз причинённый урон. И это называется борьба добра и зла. Бывают конечно и исключения. И это всем нравиться. И всех возмущает. Но я вот выродок этого не понимаю. Ничего не понимаю и не принимаю. Но эта лжекнига не об анархизме и не о нигилизме. Она о фантазии.
Зоя проникает в мои зрачки как луч света в глубину тропического леса я жду её каждый день и она бисеринкой чёрной галактики становится моим зрачком в ней больше звёзд чем во всех вселенных вместе взятых и их вовсе не нужно изучать только созерцать и слизывать языком делать ячейкой своей радужной оболочки и очередной спиралью на коже подушечки пальца. Всё её существо развоплощается в моих в моих туманных топях становится моим онерическим фимиамом и кружится в моём инфрамире без небес и земли медленно и плавно переходя от одной аформации к другой
Перед фантазией реальность блекнет и рассеивается как сигаретный дым, тает как чёрный снег под палящим солнцем, никнет как быльё под порывом ветра.