Утренние лучи солнца, теплы и ласковы. Но это был не обычный луч. Самый первый, он устремился на землю и нашел избранного. Калачиком свернувшееся тельце юноши, почти еще мальчишки, дрожало от холода. Его едва прикрывали остатки тряпок, а набедренная кожаная повязка почти истлела. Коснувшись избитого и изможденного тела, луч превратился в связку лучей и по ним скользнул огненный шар. Мгновение и все исчезло. Уже обычные лучи согревали совсем еще маленького человечка.
Вздрогнув, он очнулся. Голод и холод давали о себе знать. Он уже не был одинок, не блуждал, как на кануне, по лесу. Его нашли охотники, изможденного, полуживого. Еще день два и он стал-бы добычей. Если не хищников, то воронов или муравьев. Его лицо, после блужданий и схваток с хищниками, мало походило на человеческое. Щеки пересекали косые шрамы оставленные росомахой. На лбу красовался крестообразный шрам от падения со скалы. Подбородок был рассечен ударом лапы волка и только прыжок в реку, с обрыва, спас ему, тогда, жизнь. Его лицо, уже не могло передавать эмоций. Раны заживали долго, гноились и безобразили лицо. Он уже не мог улыбаться. Да и ни к чему это воину и добытчику. Войны между племенами, всегда приносили в жертву самое ценное. Гибли лучшие охотники, в полон уводили самых красивых женщин. Детей просто убивали. Не из жестокости, а для того, чтоб извести врага! Он выжил. Но так и остался ребенком. Пусть сильным и готовым ко всему, но ребенком.
Он протянул руки к восходящему солнцу и замер. Его свет и тепло, сегодня, были не такие как всегда и наполняли тело странной, неизвестной энергией. Ее хотелось впитывать и впитывать.
Пинок в спину опрокинул мальчишку. Он затравленно оглянулся. Врагов нет, просто один из проходящих охотников решил, что на его тропе, тому, кого подобрали, делать не чего. И столкнул его с дороги. Сжавшись в клубок, ребенок без имени, закатился под куст и притих. Непонятная агрессия напугала его. Но ему было не привыкать к интригам Судьбы. На своем коротком веку он повидал не мало. Смерть родителей, жестокий мир и страшный лес. Пройдя сквозь них, он ни чему уже не удивлялся. Желание жить сидело в каждой клетке его тела. И пинок лишь добавил мудрости. Находясь в безопасности, жди подвоха!
Голод не заставил себя ждать. Он присутствовал постоянно, лишь изредка из постоянного переходил в почти незаметный. Охота. Только она могла накормить, рассчитывать не на кого. «Превратившись» в тень, он углубился в лес. Обоняние обострилось до предела. Но лес молчал. Близость к людям распугала всю живность. Даже птицы опасались подлетать близко к стоянке племени. Бесшумно скользя под кронами деревьев, он сливаясь с природой, двигался вперед. Шаги с перекатом ступней, которые, ощущали и «воспринимали» предметы, мягко обволакивали их и не позволяли издать хоть какой-то звук. Организм превратился в беспощадную смерть. Она искала добычу. И тут произошло нечто. Охотник замер и начал прислушиваться. Биение его сердца было громче, чем звуки окружающие его. Умерив дыхание и затаившись, он вдруг услышал. Услышал не звук, а душу леса. Не понимая, что это, он просто оцепенел.
А дальше пришли образы. Они пугали. Но привычка искать добычу, держала его на месте. Инстинкты обострились, но они ни чего плохого не предвещали. Образы возникали не перед глазами, они как сны вплетались в разум и показывали. Картинки менялись, но спустя немного времени, он понял, что все, что он «видит»,происходит перед ним и на местности куда обращен его взор. Лишь деревья скрывают все это. И тут, он заметил, что прямо за двумя деревьями стоящими наискосок от его засады, юркнул заяц. Еще мгновение и он выскочит на полянку между ним и деревьями. Заяц и правда выскочил, да так удачно, что просто попал в лапы охотника. Движение рук и оторванная голова покатилась под деревья, из-за которых, мгновеньем раньше, выскочил бывший владелец головы.
Юный охотник жадно пил горячую кровь и не только, вся сущность животного вливалась в него и расползалась по клеткам тела. Но ему было не до этого. Кровь наполняла желудок и убивала мерзость, имя которой, голод. Инстинкты подсказывали и он массировал тушку того что еще недавно было зайцем. Выдавливал малейшие капельки крови. Потом найдя подходящий сук, рывком вспорол живот и выдрал внутренности. Найдя печень сердце и легкие, отодрал их от остального. Пир
продолжался. Голод не просто затих, а исчез.
Тело было готово ко всему, но разум напоминал, что не сделав того, что надо, можно потом и не найти добычу. Подвесив тушку на сук, охотник начал искать травы, лишь нюх и навыки указывал на них. Спустя немного времени, то что было совсем недавно зверьком, превратилось в кулек нашпигованный травами и обмазанный по шерсти влажной землей.
Удачная охота и трапеза, придали сил и энергии. Увлеченный изучением окрестностей, он порхал как птица. Прыгал как белка и крался как волк или лиса. Он оставался ребенком. И найдя пещеру, очень обрадовался. Страх? Он был его спутником и не смог преодолеть желание проверить содержимое пещеры. Охотник аккуратно, прижимаясь к стене, продвигался в глубь. Движения его были легки и грациозны. Словно пантера, готовая либо к атаке, либо к защите, он двигался вперед. Пещера была пуста. Глаза уже привыкшие к темноте, начали различать контуры и не только. На уровне головы было углубление из которого капала вода. Осторожно просунув руку в отверстие, ребенок, охотник и воин, понял, там прохладно и можно спрятать добычу. Не торопясь обследовав новое убежище, осторожно двинулся к выходу.
То что пещера оказалась пустой, не делало его хозяином. Подсознание подсказало решение, вырвав клок волос, и найдя подходящие щепки, привычно добыл огонь и запалив волосы развеял их на входе в пещеру. Ни один зверь не рискнет войти туда где пахнет паленой шерстью. Этот запах говорит о смерти и лишь человек идет на него в поисках очага. Скользя бесшумно по опавшим веткам и листве, вернулся к тем самым деревьям и забрал свою добычу. Когда вернулся в пещеру, сунул ее в нишу, но тут же выдернул обратно. - Вода намочит! -подумал он. Надо было придумать, как сохранить еду и не прервать ток воды, она была важна не меньше чем пища.
Камни для площадки нашлись быстро и вот уже в нише появился подиум на котором покоилась добыча а под ним текла вода. Часть собранных камней превратилась в чашу куда капала вода и наполняла ее. Смесь песка и земли надежно закрывала пространство между камнями не позволяя воде стекать сквозь них. Плетение из веток закрыло нишу. Оно закрыло доступ к запасам, а вплетенные травы прятали запах пищи. Так у него появилось убежище. Еще не развитый дар помогал охотится. Он все отчетливее чувствовал не столько самих зверей, сколько их души. Неожиданно для себя понял, что и души деревьев понимает то-же.
Шли дни, пролетали недели. Его уже не донимал голод, Из шкурок убитых животных, щедро приправленных в качестве подношения мясом, ему сшили одежду. Он не рос обузой для племени. Непрерывная охота и пища сделали свое дело. Он стал осознавать многое, он не был уже ребенком, голодным и загнанным в угол А тело налилось силой, молодые девушки поселения заглядывались на его стройную и сильную фигуру. Возможно они даже мечтали о том, что он станет их мужем. Но стать мужем он мог лишь приняв решение, но именно вопрос женщин интересовал его меньше всего. Да и предстояла зима, а значит надо успеть и дрова заготовить и зверя набить.
Очередная охота превратилась в боль и страдания. Увлекшись поиском добычи, не заметил медведя подранка, которого преследовали охотники племени. Два удара исполина повредили позвоночник и сломали бедро. Боль прошила тело. Очнулся в полупещере. Боль пронзала тело и хотелось выть. Даже не выть, а орать. Руки женщины легли на лоб, словно уговаривая. Их приятный холод, немного успокоил боль.
- Не суетись, очнулся и ладно. - произнесла она. - На, выпей, это поможет.
И протянула к губам чашку с теплым, странно пахнущим, напитком. Напиток и правда помог, боль утихла, а тело начало проваливаться в сон, мысли утихали. Сквозь сон услышал - Нет с нами Шамана! Он бы тебя спас! А так, твоя душа в руках духов.
Шаман, духи, слова впитывались в память ища ответы на вопрос
— А кто это?
Сны менялись, если это были сны. Боль, руки, напиток, и снова в страну, где все как всегда, но там видно все! Души деревьев, души животных и самое страшное, души людей. Чаще всего они излучали злобу и голод, реже похоть и желание. В их душах не было нежности,свойственной природе. Даже процесс воссоздания себе подобных был жесток. Не было ласк и ухаживаний. Взял и все! Даже волки были гораздо романтичней и нежней. Зайцы мило терлись мордочками и лишь потом. Люди превзошли всех! Нет они не смогли превзойти пчел и пауков. У них мужские особи после спаривания либо погибают, либо становятся обедом.
Очередное пробуждение не было связано с болью. Он попытался встать, но тело и ноги не слушались. Отчаянье, одно чувство, которого хватит, чтобы убить мысли. Желание жить, пересилило то, что подло притаилось в сознании. Дурные мысли.
Они так и шептали - Вот и все! Ты никогда не сможешь ходить! Ты обуза для племени! Злость кинула тело, заставляя его двигаться и тело снова отозвалось болью.
- Ты что удумал? - голос прозвучал одновременно с руками прижимающими плечи, - Рано тебе прыгать. Лежи. Ее голос напоминал голос матери. И снова ее руки и чашка. Пить не хотелось, но уговоры подействовали.
Разбудил его запах. Запах весны и возрождения жизни. Но откуда этот запах на финале лета и начале осени? Запах манил, запах звал. Попытки встать давались с трудом. Но с каждым разом он поднимался выше и выше и на конец умудрился сесть. Прошло почти 8 месяцев, после того как найденного единожды, снова нашли на охоте, изодранного медведем. Нашлась лишь одна семья которая решилась выхаживать почти мертвое тело. И они спасли его. Он еще толком не мог двигаться, порой боль в спине просто парализовывала. Но он боролся, начал вставать, падал, но вставал снова. Любые попытки помочь отвергал сопровождая рыком. Он понимал, что тело его и владеть им, надо ему самому.
Видимо духи хранили его и уже через несколько дней он почти ходил. Злость придавала ему сил, сущность рвалась на охоту, но ноги слушались плохо. Какая охота, если ты толком не можешь покрыть то, что называлось стойбищем? Но не в его принципах было сдаваться и в один из дней, он дошел до пещеры. Радость дома притупила сознание и прыгнувший из темноты волк, стал неожиданным ударом судьбы. Закрыв лицо, он подумал - Сдохни тварь! Волк вдруг забился в конвульсиях, еще в прыжке.
Жалость, она разумна, и он понял, что зверь не виноват. Положив руки на тело, пытался успокоить и внушал еще не осознанные мысли - Все будет хорошо! Волк притих, лишь изредка поскуливая, тянулся к рукам. Руки гладили его по шерсти и возвращали к жизни. Возникшее желание, убить, требовало мало энергии, Гораздо больше требовалось для ликвидации последствий. Он не жалел, ни энергии, ни о том, что делал. По факту он еще тогда, когда первый луч, коснулся его, стал тем, кого ждало племя, лишившись Шамана. Волк притих, и вдруг вскочив на все четыре лапы рванул из пещеры. На выходе замер и вдруг прыгнул обратно, поскуливая сунул голову под руку, тявкнул и убежал.
Чувство удовлетворения нахлынуло на тело почти уже мужчины. И хотя тело его было слабо, его дух креп на глазах. Крепло и то чем его одарили, но сила сия была ему пока не подвластна. Он уже познал вИдение, научился видеть и слышать не то, что природу, а весь мир. Еще не понимал что и как, но следуя тому, что многие зовут Зов предков, а по факту, дару, он развивался и становился мудрее. Случай с волком озадачил его, но не на долго. Родная пещера успокаивала. - Но как волк попал сюда? Вроде вход просыпан палеными волосами... Он принюхался, припал к земле и не почувствовал запаха. Еще не ставший, даже не подозревал, сколько времени он провел без сознания. Надо было обезопасить пещеру которую он считал домом. Но и надо было вернуться. Наверно его исчезновение заметила Семья. Они полюбили его как родного Мать и дочь, кормили и спасали. Пещера подождет, а еще надо дойти. Вроде и не далеко, но тело еще не окрепло, Шаг, еще шаг, хруст ветки заставил обернуться. За деревом стоял волк, Присев в ожидании атаки вдруг понял - Вернулся, но зачем? Волк тихонько приближался. И вдруг припав на передние лапы пополз к нему. - Ты чего? Ласково потрепав волчару по загривку, спросил тот кто спас. - Иди домой! - волк словно понял, чего от него хотели рванул в лес.
Путь, его надо еще преодолеть, но надо идти, иначе нельзя. Шаги, они превращаются в вечность. Но сдаваться нельзя. Путь всегда заканчивается. Вот и стойбище. Непонятная суета напрягла. Обычно в стойбище все было тихо и размеренно, а тут суета и беготня. На сколько смог он ускорил шаг. Ввалившись в свой второй дом, упал почти без сил. - Что случилось? - выдохнул, или спросил. - Охотников порвал медведь. У нас их почти не осталось. -Убил? - Нет! Но их уже не спасти. Это тебе повезло - Где они? - Кто где. - Помоги мне! И проводи. Странная пара брела по стойбищу. Молодой но еле двигающийся юноша, почти мужчина и женщина убеленная сединами, поддерживая вела его. Но они шли и шли туда где их не ждали, но они так были там нужны. Тело охотника было исполосовано вдоль и поперек. Хрип из его груди говорил о том, что он не жилец. Юноша сполз с плеча женщины и приложил руки к груди. Он не знал зачем, но знал так надо. Его сознание растекалось по телу воина и искало... Искало связи и нити того что даст жизнь. Найти было не сложно, он умел видеть, но, что делать с ними. Но вспомнил волка, ведь еще сегодня он исправлял то, что сам и разрушил. Руки сплетали невидимые нити в единое целое. С них текла энергия жизни. Опустошая себя он отдавал жизнь тому кого пытался спасти. Хрипы из груди охотника прекратились, бледность покидала его лицо. Часть ран затянулась. Оторвав руки от его тела он хрипло произнес -Идем к другим! Но не сделав и пары шагов, забился в конвульсиях. Агония длилась не долго, хрипя он выполз наружу. Она, которая выходила, пыталась ему помочь. Но даже ее руки не могли ничего сделать. Распластавшись на земле он замер. Его мысли были обращены к земле. Она откликнулась и дала то, чего ему не хватало. Давала силы и давала знание. Осознать то, что приходило с возвращающейся энергией было ему неподвластно. Но не об этом были его мысли. - Надо помочь! - это была единственная мысль. Скрипя зубами он встал и пошел. Он уже знал где его ждут и знал чем все обернется. Но не боялся, земля снова даст силы. Второй охотник уже умирал, но раз не умер надо бороться Склонив голову, вдруг понял, не сможет. Однако надо идти до конца. Руки скользнули над разодранной брюшиной. - Одной энергией здесь не поможешь. Подумал он и приняв решение, встал и вдруг сунул руки в горящий очаг, когда запахло паленой кожей, вернулся к охотнику. Погрузив руки в разрыв, начал искать связи и нити. Он ни чего не знал, но подсознание вело его и его действия. Руки укладывали и сращивали все так, как создала природа. Прикрыв живот лоскутами разодранной кожи продолжал водить над ними руками. Но было еще двое. А здесь шанса не было. Он сделал все, что мог. Боль и судороги накрыли тело. Его пытались держать, но это было бесполезно. Отданная энергия не дает организму жить. Едва придя в себя он прошептал - Отнесите меня на дорогу. И снова тело скрутил приступ. Люди вынесли его и положили на конную тропу. Затихнув он казалось умер, но он лишь впитывал силу и знания. Надо ли рассказывать, что и остальных охотников он спас? Племя было в восторге. Спасенный дважды, спас охотников. Они шли на поправку, он лежал без сил в пещере. Туда он уполз пока ликовало племя. У него не было ни желания есть, ни желания жить. Всю свою сущность и всю энергию, он отдал им, тем кто будет кормить племя. Полная опустошенность и нежелание жить овладели им, возможно он так бы и закончил свою жизнь, но что-то мягкое коснулось его лица а нос уловил запах еще пахнущего кровью мяса. Мокрый нос ткнулся ему в щеку заставляя очнуться. Инстинкт выживания сработал, он вскочил и отпрыгнул в глубь пещеры. Свет вырисовывал силуэт волка, а на полу пещеры лежал кусок мяса. Волк схватил мясо и понес его к нему. Он словно понимал и даже заставлял сделать то, от чего станет легче. Кровь и мясо. Время лечит. Летящие дни приносили не только заботы, но и возвращающиеся силы. Он снова мог охотится, и хотя его фигура уже не была стройной, перелом позвоночника не прошел бесследно, но ловкость и сила вернулись Основную часть добычи он относил тем кто
его выходил. Но жить в стойбище так и не привык. Его уважало все племя. Охотники почтительно склоняли головы когда с очередной добычей он приходил в стойбище. Женские глаза светились надеждой, что обратит внимание. Однако его мысли были далеки от семейной жизни. Он просто не мог поменять весь народ на одну единственную. Больше всего он любил детей, гладя их по головам, отдавал часть энергии, сохраняя им, тем самым, здоровье.
Возвращаясь с очередной охоты, почувствовал присутствие зверя возле пещеры. Прислушался, ничего необычного, да и зверь был знаком. Вернулся волк. Но зачем? Волк стоял возле пещеры и не шевелился. Потом вроде сделал пару шагов, но замер и оскалил зубы. В его поведении явно было, что-то иное. С одной стороны он готов был подбежать и ткнуться в руку, как порой делал, а с другой был готов броситься в бой. Лишь память о том, что ему не справится, не давала сделать это. И тут будущий Шаман «увидел» В глубине пещеры лежала раненая волчица и трое волчат. - Ну что ты, дружище? - мягко сказал он и шагнул. - Сам привел, сам сомневаешься? Слова подействовали на волка и он рванул к другу, поскуливая, звал в пещеру. А вот с волчицей возникли проблемы, да еще щенки тыкались в ноги и не давали почувствовать ее тело и душу. А что щенкам надо? Бросил им одну из тушек добытых зайцев. Вот и нашлись им развлечение и пища. Попытался приблизится к волчице, но та хоть и раненая не собиралась сдаваться, а тем более верить человеку. Ситуацию спас волк, он лег с ней рядом, придавив телом к стене. Как бы говоря - Я рядом, я не дам тебя в обиду. Спустя время волчица успокоилась и задремала. Ее боль уходила, щенки сопели рядом. Накормленные и беззаботные. А подаривший часть себя волчице, прихватив остатки добычи шагал к стойбищу. Уходя, шепнул волку - Береги ее. Семья. Название которое определяет людей по кровному родству. Его семья перестала существовать в одну из войн между племенами. Но те кто выходили его, стали ему дороги. Она потеряла мужа и лишь племя поддерживало жизнь двух женщин. А потом появился он, они отдавали ему последнее. Делили с ним, то, что самим едва хватало на выживание. И вот теперь, он регулярно возвращался к ним. Его сердце не тревожила любовь или иные чувства. Единственным чувством была благодарность за жизнь. А потому большую часть добычи он нес им. То, что давалось охотникам племени с трудом, для него было лишь развлечением. Он уже не бегал за добычей. Он призывал и по мере приближения отгонял наиболее сильных, забирая тех, кому суждено было погибнуть или попасть в лапы хищника. Природа не допускает ошибок. Но в этот раз, что-то пошло не так. Знания, по избранным, передавались всегда с исключением памяти тех, кто владел ими. Но то-ли ветер бросил лист, хотя какой ветер при первых лучах солнца, то ли еще что, но в сознании того, кто умел видеть, вдруг возникли образы. Они лились как река, рассказывая о тех, кто был Шаманом. Они наполняли его память тем, что и как делали предки. Ему открывался дар за даром. Даже то, что было скрыто в глубинах знаний, вдруг предстало явью. Его уже не пугали образы и не пугало то, что он делал на подсознании! Он увидел и то, как можно получать энергию не расходуя свою. Этот запрет, на внешние источники, был заложен не известно кем. Каждый избранный, должен был найти свой родник энергии. Одним удавалось, вторые каждый раз корчились от боли, но не сдавались. Неожиданно пришла засуха. Погода сделала свое дело. Зверь ушел искать воду. Охоты становились все менее удачными. Кроме него в пещере теперь ютилось два голодных волка и трое волчат. Они были больше похожи на мумии, чем на красивых благородных зверей. И тогда он принял решение. Одному, даже с даром, ему не добыть пищи для себя, для Семьи и для них. Долго продолжалась его беседа с вождем племени. Очень трудно было убедить вождя, но еще надо было пристроить троих волчат. Не каждый найдет понимание пусть с маленьким, но зверем. Наутро все племя собралось у жертвенного очага. Долго, очень долго, обходил, теперь уже Шаман племени, народ. Выбрал троих. Одной оказалась дочь Той что спасла. И сомневаясь, повел ее и двух молодых воинов к пещере. Встреча была предсказуемой. Волк и волчица загородили вход и были готовы ринутся в атаку. Лишь знакомый запах и волны души, заставляли их сомневаться. Шаман сделал знак, остановиться и пошел к пещере.
- Поверьте мне! - то ли произнес, то ли подумал.
И волки поверили. Спокойно легли и даже завалились на спину. Шаман зашел в пещеру и забрал щенков. Вынес их ко входу и позвал спутников.
- Ищи им дом! - шепнул волчице.
Та словно поняла и пошла к людям. Потом остановилась возле девушки, обнюхала ее и, вернувшись, взяла одного из щенков и отнесла к ее ногам. Ткнулась носом в колени и вернулась обратно. Подошла и легла возле Шамана. Он не понимал! Тогда волчица обошла щенков и, как бы зовя, отошла в сторону дороги к племени.
- Ну тебе видней! - подумал Шаман и, взяв щенков на руки, пошел в сторону стойбища.
Воины недоуменно переглядывались, но шли следом. Щенок на руках девушки мирно посапывал. А волчица просто плелась следом за ними. Племя ожидало их возвращения. Но вид странной процессии вызвал гвалт в котором сквозило сомнение и желание убить зверя. Этого он не предвидел. Несколько воинов выскочили вперед и застыли увидев его лицо и оскал волчицы-матери. Остановив их словом и жестом Шаман уже готов был применить силу. И тут случилось странное. Волчица вышла вперед, понюхала воздух, и вдруг встав на задние лапы, выхватила у Шамана щенка и понесла его к замершему воину, который выскочил самым первым. Подошла, понюхала и положила серый комочек возле его ног. Затем обошла замерших воинов и подойдя к одному из них, словно звала, подходила и шла в сторону шамана. Воин привыкший убивать волков, все не решался, но сделав шаг и увидев, что волчица не возвращается, пошел к Шаману. Страх и отвага боролись в его теле. И лишь взяв в руки маленький комок костей понял, что не отдаст его никому. Волк обошел их и ушел в сторону пещеры. Много раз племя обсуждало это событие. Но ни разу не оставило щенков голодными. Они же как привязанные, всюду пытались следовать за новыми «родителями». Это доставляло и радость и неудобства. Ну куда тащить на охоту такую кроху которую ветром и то колышет. Но время шло и волчата становились полноценными охотниками. Пригоняли дичь точно под выстрел охотника, а порой сами ловили и тащили в племя. И лишь один волчонок охотился сам по себе. Точнее это была будущая волчица. Наделенная способностью чувствовать, она порой лежала у входа. А то срывалась и начинала таскать зайцев и куропаток. Семья не бедствовала, хоть в ней и не было мужчины.
Забот у Шамана становилось все больше. А времени для охоты все меньше. Но пара волков, неотлучно находившихся при нем, успевала охотится. Так что избытка в мясе у этой странной троицы уже не было. Волки стали частью племени. Их почти почитали как Богов. И только о странной волчице, которая составила часть семьи без мужчины, шли пересуды. Кто-то заикался о ее бесполезности. Кто-то восхищался чутьем и результатами ее охоты. И лишь одна ночь стала переломной в отношении странной волчицы. Кочующее племя давно наблюдало за возможной наживой и в одну из ночей решило напасть. Почуяв врага, молодая волчица завыла призывая братьев и поднимая племя. Ее призыв услышали и родители, Каково же было удивление готовящихся к атаке кочевников, когда на пригорок, освещаемый светом луны, встали пять волков, двое взрослых и трое подростков, а за их спинами собрались воины, все увеличивая свои ряды. Фактор внезапности был потерян и они обратились в бегство. Разнося предание о племени, которому покровительствуют волки. Шаман стал хранителем племени, волки стали священными животными. И каждый раз волчица мать выбирала «родителей» для своего потомства.