В советское время нашего брата то и дело посылали на курсы. Специализации, повышения квалификации, к которым в постсоветскую эпоху добавились ещё и, честно говоря, никому не нужные, курсы сертификации. Но в советскую эпоху такие курсы оплачивало не само учреждение, у которого и денег то никогда не водилось, а министерства и ведомства. Каждый специалист обязан был съездить на курсы раз в пять лет, но одних держала семья, других дача, третьим мешало состояние здоровья. Путевки пропадали, за это начальству мылили шею, и получалось так, что одни и те же люди ездили на эти курсы едва ли не каждый год.
Были даже любители, выбирающие города отдаленные и интересные, тем более, что чаще всего такие курсы и проводились в столицах союзных республик, или городах с миллионными населениями. Мало того, раз-два в году проводились двух и трехдневные семинары, на которые учреждения обязаны были отправить одного-двух своих представителей. Такие семинары, как правило, проводились не в Мухосрансках, а в красивейших местах, где для участников были организованы экскурсии и банкеты. Всё это, включая перелеты, проезд поездом, проживание и командировочные расходы, щедро оплачивалось, и даже удивительно, что желающих ехать было всегда немного. Заедали бытовые дела.
На этот раз я выбрал город Ереван. В тот год там собрался целый интернационал – люди самых разных национальностей из всего Союза, хотя группа курсантов была очень небольшой – всего около двадцати человек. Из Сибири, кроме меня, никого не было. По субботам лекций и занятий было немного, а воскресенья мы проводили на экскурсиях, и в короткий срок успели объездить всю Армению. Порой по субботам вечерами мы устраивали небольшой банкет, при этом каждый очередной курсант - представитель Киргизии или Украины, должен был готовить к столу свои национальные блюда. Это было здорово – группа складывалась, и два-три человека отправлялись на ближайший продовольственный рынок за продуктами и прочими ингредиентами. Не спеша, обстоятельно выбирали свежее мясо, специи, фрукты и напитки. Снабжение в Армении было не хуже, чем в Прибалтике, и с выбором продуктов питания проблем не было. Тут не увидишь мороженое мясо, насмерть замороженных цыплят, и прочие прибабахи советского бытия, сплошь и рядом встречающиеся в повседневной жизни у нас в Сибири. Даже на Урале, по сравнению с Сибирью, было относительное изобилие в магазинах с выбором продуктов питания. Однако местную кухню мы избегали. Это было следствием печального жизненного опыта. Скажем, в Монголии на другой день после того, как группа набросилась на жирную местную пищу, отважно запивая её ледяным чешско-монгольским пивом «Боргио», две трети личного состав вышли из строя, и не слазили с горшков несколько дней, пока им не закрепили кишечники с помощью отвара бадана и других подручных средств. То же самое произошло в Дагестане. Поэтому, наученные горьким опытом, мы предпочитали готовить сами, тем более, что для этого имелись все условия. Когда очередь дошла до меня, то, естественно, надо было готовить сибирские блюда. К счастью, готовить я умел неплохо – мать стряпала почти каждый день, и любил ей помогать.
Вначале я решил сделать бурятские позы, которые теперь у меня на родине стали называть буузы, и то же самое, с похожими названиями делают в Китае и Монголии. Но в Армении тоже есть нечто вроде крупных пельменей, приготовленных на пару, со смешной ручкой из теста сверху каждого изделия. Едят их тоже руками, хватая за эту ручку, которую потом кидают в тарелку с отходами. Отходов, таким образом, получается много, полная тарелка, заелись братья армяне. Да и кастрюли, которая в Бурятии называется позница, а в большинстве других местностей мантоварка, у меня не было. Голь на выдумки хитра, и на одного-трёх едоков я бы смог сварить позы и без специальной кастрюли, но не на всю группу. Поэтому решил не заморачиваться, и приготовил пельмени. Исконно сибирское блюдо.
Когда очередь дошла до Лехи из города Киева, то он тоже решил проблему просто, сделав с помощью женщин галушки в сметане, и что-то ещё из украинской кухни, а сало у него в запасе было – целый шмат на черный день. Запивали, естественно, не горилкой, которой тут не найдешь, а русской водкой и почему-то местной виноградной чачей.
Наутро группа была на лекции почти в полном составе, и у тех курсантов, кто вчера налегал на чачу, вид был слегка того, соответствующий. Проблему решили, взяв какого-то хорошего пива. Иные предпочли пиву черный кофе. Надо сказать, к кофе в Армении отношение трепетное, и варить они его умеют. Это вам не турецкий кофе, густой и сладкий. Турки вообще любят всё сладкое, и часами сидят в своих открытых кафе, где на столиках в тарелочках лежат сласти, вроде засахаренных орешек и фруктов . Армяне предпочитают черный кофе – без сахара и молока. У каждого своя турка, которую они называют совсем иначе, часто древняя, почерневшая от длительного употребления. Держат её именно на рабочем месте, дома другая, и тут же стоит на полу, подальше от глаз начальства, бдящего за противопожарной безопасностью, занюханная маленькая электроплитка. Употребляют никакой не растворимый кофе, это только для дилетантов, а свежего помола натуральный, из хорошо обжаренных зерен высшего сорта.
Эти кофейные зерна в пакетиках, уже обжаренные и не обжаренные, продавались везде, но жители Еревана предпочитали обжаривать сами, не доверяя производителям. Тоже надо уметь, иначе придется всё выбросить. На обычной сковороде или на поддоне, и надо следить, ворошить, убавлять жар, и вообще не зевать. Однако в суете городских буден картинка маслом была куда проще – по пути на работу покупали пакетик зерен, и в любом киоске «Союзпечати» эти зерна вам быстро мололи. За 10 копеек. Сдачи с 15 или 20 копеек можно было не ждать – в окошечке вы тут же видели изумленное лицо, особенно, если там сидел мужчина. Это не принято – ждать мелочи ещё и с разменной монеты. Если скупердяй – давай деньги точно, без сдачи, или привыкай жить хорошо и не скупиться на чаевые. Утро на работе начиналось у каждого с чашечки кофе, а то и с трёх чашек подряд, с непременной армянской сигаретой. В сигаретах в Армении тоже толк знают. Нигде больше не встречал таких хороших сигарет, названия которых абсолютно не помню, и ориентировался по цвету и рисунку пачки. Бывают сигареты хороших сортов других стран, то же «Marlboro», но уж слишком лихо они горят. Сигарета должна тлеть, а не сгорать, как на ветру.
Итак, здоровье группа подправила, кто пивом, кто хорошим черным кофе, но самого Лехи на лекции не было. Не появился он и на другой день. Ни в общежитии, расположенном двумя этажами выше над помещениями институтского корпуса на улице Эритасардакян, где проходили лекции, ни на самих занятиях. Ясное дело, киевлянин ушел в запой, как истинный запорожский казак. Вот только это не Киев, русских и украинцев тут мало, и где этот малый заночевал, было не совсем ясно. Не попал ли в милицию? Узбечка, туркменка и дама из города Сочи заволновались. Мужики пожимали плечами и переглядывались. Чего тут неясного? Снял наш хохол себе девушку, вот и все дела. А вытрезвителей у армян сроду не было. Не видели мы в Армении пьяных армян, хоть тресни. Это не Бурятия, и не Мухосранск в глуши русских прерий. Грузины поют и танцуют, а армянин, если переберет лишнего, не шляется, где попало, а спит, как сурок.
Смущало одно обстоятельство. Армянским женщинам европейцы не нравятся. Если славяне не совсем европейцы значит, не нравятся славяне. Особенно, выраженного славянского типа. Им свои мужики больше по душе. Те, правда, этого не ценят. В те времена только в провинциях кавказцы ходили в больших, как аэродром, кепках, из под которых торчали горбатые носы. У армян и туркмен была мода на начищенные до блеска черные лаковые штиблеты, черный костюм, а если жара, то черные брюки, и ослепительно белая рубашка. Этакий грач, но не без шика. Идет такой грач, руки в карманы, но чаще не идет, а едет – все армяне были помешаны на автомашинах, все были лихачами, и их машины частенько были обшарпаны от езды впритирку с другими авто по городским улицам. Никогда не видел, чтобы так не берегли свои машины. Э-э,дорогой! Чего тут жалеть? Лихость нужна! Отрицательными свойствами армянских мужчин был тот факт, что женщины Востока стареют рано, и впоследствии такие грачи заводят себе любовницу моложе. А то и двух. Раннее старение женщин заложено явно генетически, и они отцветают, кто очень быстро, а кто и не очень. Есть и такие женщины, которым года только к лицу, и, как говорят чаще про мужиков, а не про женщин, седина бобра не портит.
Но очень часто много забот приносят усы и волосы на теле, проблемы с лишним весом, разные болезни, и прочие женские напасти. В ходу разные средства для омоложения и удаления волос, но речь не об этом. Найти славянину себе женщину в Ереване было проблемой. Ну, не клюют они. То ли воспитание не позволяет, что делает им честь, то ли славяне им кажутся безобразными.
В пользу последнего утверждения говорит следующий факт. Стоим мы как-то поздним вечером с Лехой на остановке автобуса в центре Еревана. Можно было добраться и на метро. Приспичило автобусом. Рядом ждут тот же автобус две молодые армянские девушки. Одеты дорого и модно, но на наш взгляд, жутко некрасивые. Рост маленький, носы ещё те, над носами-рубильниками быстрые черные глаза, и растрепанные по модной прическе «Воронье гнездо» черные волосы.
- Представляешь, какими они будут выглядеть в старости? – тихо сказал я Лехе, - Вылитая баба Яга из русских сказок. Особенно с таким носом и седыми космами.
Леха только вздохнул. Он был сексуально озабочен, и на курсах в других городах проблем с этим не имел. Надо полагать, ездил на курсы специально с целью кобеляжа. А в Ереване у него вышла осечка с этим делом. Повышенный тестостерон и прочие гормоны бродили в крови киевлянина, и он маялся, как пес на привязи, когда вокруг ходит столько представительниц противоположного пола, мягко говоря. Женщины Армении ему нравились. Подумаешь, стоят тут две неказистых и носатых, темным с пушком под носом. В Армении есть и другие женщины – фигуристые, с гордой статью и тяжелой грудью. Но ноль внимания на сорокалетнего плотного и лысеющего украинца с блекло-голубыми глазами. Думаю, будь Леха отчаянным украинским белозубым парубком с большим чубом, веселым и щедрым, и то армянские женщины предпочли бы своих мужчин. А Леха ещё и выглядел сумрачно, и вообще имел не товарный вид.
Молодые армянские девушки, стоящие на автобусной остановке, внешность которых я так жестоко обхаял, между тем, поглядывали на нас, и тоже тихо переговаривались. До нашего слуха донеслась лишь одна фраза, чуть громче сказанная, зато на русском языке:
- Мужики какие страшные...
Мы весело заржали, как два жеребца, и продолжали хохотать, когда вместе с девушками полезли в подошедший автобус. В автобусе одна из них подозрительно спросила:
- Чего так ржете? Слышали, что мы говорили?
- Представьте себе, слышали! Но за минуту до этого мы то же самое сказали о вас!
На этот раз смеялись все, даже девушки. О вкусах, как говорят, не спорят. Вон, какая-то персидская княжна, страшная как сама смерть на наш взгляд, имела кучу любовников, по ней сходили с ума, и из-за нее даже несколько мужиков лишили себя жизни. А там, между нами, мальчиками, на фото принцесса – что-то вроде карикатуры на женщину. Для них мы страшные.
Но всё же, где этот Леха? Решил требовать продолжения банкета в другом злачном месте? И где его искать? Он мог спьяну сесть в автобус или такси, и податься к подножью горы Арарат – любоваться видами. Под чачу с копченым мясом и красным перцем, которое тут называется бастурма.
Ещё на одном из первых занятий на курсах к нам пришла пожилая женщина-профессор. Из очень известной армянской семьи. Армения дала миру немало знаменитостей и одаренных людей, что вообще характерно для древних развитых наций. И, хотя в истории Армении были печальные моменты геноцида, и кровь армян сильно смешана с кровью завоевателей ещё в те времена, когда персы и турки убивали мужчин, насиловали всех женщин, и уводили в рабство мальчиков, армяне очень чтут свою историю, и охотно о ней рассказывают. Настоящие армяне были медно-рыжими, высокими, с голубыми и зелеными глазами. Сейчас такое явление редкость. Но вот, древних римлян давно уже нет, итальянцы на них совершенно не похожи, а армяне есть. И продолжают поставлять миру выдающихся людей.
Профессорша начала с того, что извинилась за тех людей, которые торгуют в России и союзных республиках на рынках цветами и фруктами. Это, мол, не армяне. Они никогда и в Армении то не были, и живут по всему миру небольшими диаспорами, порой криминальными, но чаще просто делают деньги, на чем придется. Они только позорят нашу нацию. Профессия торгаша тогда была не в почете. Кто бы знал, что спустя всего 10-15 лет на просторах бывшего СССР торговлей займется большая часть населения.
Далее профессорша проехалась по реформе Горбачева, проводившего антиалкогольную политику, и заметила, что такие страны, как Молдавия, Грузия и Армения испокон веков пополняли свой бюджет за счет экспорта вин и коньяков. Выращивать одни лишь столовые сорта винограда совершенно неприемлемо.
- Я бы с большим удовольствием ознакомила вас с нашими винами и коньяками, и раньше наша кафедра отличалась своей гостеприимностью. Тем более, что тут я вижу представителей многих наций Союза. К сожалению, это запрещено. В стенах института. Поэтому рекомендую посетить наш винно-коньячный комбинат, где имеется дегустационный зал. И, будьте добры, посетите Эчмиадзин, кто ещё там не был. Этот старейший в мире сохранившийся православный храм посещают все гости Армении. Не столько потому, что он такой древний, и является резиденцией Католикоса всех армян, сколько из-за хора, который там подобрали. Редкостной красоты пение, не пожалеете! И Матенадаран, и многое другое! Не теряйте зря времени. Вы в гостях!
И мы времени зря не теряли. Как-то пошли и в дегустационный зал комбината. Веяние времени коснулось и его, и знаменитых армянских коньяков нам там не предлагали. Каждый выпил по полстакана вина пяти-шести сортов, мы прослушали неплохую лекцию о винах, купаже, и даже коньяках, и вышли из зала на улицу ни в одном глазу. До омерзения трезвые.
К нам тут же подвалил типичный представитель армянской провинции в большой кепке и с большим носом. Почти как у Мкртчяна. Всё в нем кричало, что он провинциал, хотя он мог быть и жителем Еревана. Но, уж явно не представитель армянской интеллигенции, а тот самый типаж, который встречается на просторах СССР на рынках, вокзалах и в гостиницах. Такие торгуют фиалками, таксуют, стоят придорожные кафе и ларьки. По нынешним меркам – предприниматели, по меркам тех лет – рвачи.
- В дегустационном зале были? – спросил он с налета, - Ну, и как? Довольны?
- Вам чего, уважаемый? – лениво ответили мы, сожалея о испорченном выходном. Лучше бы нам на озеро Севан съездить. Там, где из песка бывшего дна озера скалой высится бывший священный остров, а на материковом берегу есть харчевня, где подают севанского сига и чачу. – Если вы хотите предложить нам бирюзу из Сирии или американские джинсы, пошитые в подпольном ателье Еревана, то не по адресу. Сыты по самое не могу.
- Э! Как я вас понимаю! – дружелюбно сказал он. – Тут у меня сад рядом. Сто дэрэвьев! У соседа сад – двэсти дэрэвьев! Свой винный погреб у каждого. Своя дегустация, понимаешь? Э? Коньяки, хорошее армянское вино…Поехали? Будет хорошо! Будэм вино пить, коньяк, чачу – что желаете! Тосты будем говорить! Весело будет! Не пожалеете!
И так далее в том же духе с турецким акцентом, как у пишущей машинки Остапа Бендера. Но мы решили рискнуть. Цена устраивала. Как ни странно, в карманах у нас хрустели рубли, и мы могли себе позволить немного встряхнуться.
- Только твои кавказские тосты и анекдоты про грузин должны быть краткими, дорогой! – предупредили мы обладателя больших носа и кепки, - Иначе мы просто уснем. Лаконичность ещё никому не помешала. Больше дела, меньше слов! Как у тебя там с закуской? Имеется?
С закуской дело обстояло на высоте. И мы поехали. Ехать оказалось и вправду недалеко. Сада за высоким забором, сложенным из камня, мы почти не увидели. Сто деревьев нас не прельщали, если только он не имел в виду виноградную лозу. Дом тоже был сложен из камня, точнее – из розового армянского туфа, но мы так и не увидели особенности армянского частного жилища, где, должно быть, имелись ковры, и блестел в углу под хорошим телевизором дефицитный тогда видеомагнитофон. Хозяин прямиком отвел нас, грешных, по каменной лестнице в свой винный погреб. Там было, на что посмотреть. Три стены погреба занимали ячейки, выдавленные в бетоне. Полные бутылок, как соты в улье. Четвертую стену занимали бочонки с винами и коньяками. Всё вместе выглядело очень живописно. Свечи в шандалах, хотя под потолком имелась лампочка в сетчатом плафоне, стол в центре из широкого низкого бочонка, а вокруг, вместо табуретов, бочонки мельче, чтобы компания могла устойчиво сидеть.
Были тосты, вино из рога, анекдоты про грузин, коньяки, вина, великолепная лекция хозяина о виноделии в Армении и достоинствах армянского коньяка, бастурма, свежие лепешки и фрукты с овечьим сыром и брынзой, виноград и хурма. Под конец застолья мы прониклись и стали почти друзьями, а в завершение шумной трапезы хозяин отвез нас назад в Ереван на улицу Эритасардакян. Он был почти трезв, а в его автомашину, вроде микроавтобуса, без труда вошли все мы, а было нас человек шесть. Наши головы были на удивления ясными, но ноги ватными. Это было на второй или третий день с момента застолья группы под украинские галушки и сало, и исчезновения Лехи.
Утром я проснулся рано. Очень рано. За окном только начинало светлеть, и заснеженная вершина библейской горы Арарат была скрыта в тумане. В смоге или тумане утопал и сам город, когда я выбрался на улицу в надежде разжиться пивком или кофе. В такой ранний час это выглядело очень сомнительно, и я просто прогуливался по городу, рассматривая архитектурные достопримечательности, и припоминая, что тут где-то рядом видел кафе. Возможно, оно работает круглосуточно. Людей на улице было мало. Даже общественный транспорт ещё не ходил.
Покуривая на небольшой площади армянскую сигарету на скамейке сквера, я заметил любопытное явление. Время от времени из-за угла появлялся мужчина, естественно, армянин, и семенил к зданию, где над подъездом помещения, не больше обычной парикмахерской, висела вывеска на армянском языке. Надписи на русском языке тут редкость. Прошел один мужичок, второй, третий…Что им понадобилось в такую рань в этом заведении? Если это какая-то мастерская, то на работу ещё рано. Кафе? Очень может быть! То, что нужно. И отправился в это заведение, которое манило в ранее утро к себе одиноких мужчин. Слегка помятых, кстати.
К моему удивлению, Леха был там. И ещё с десяток мужиков-армян. Все они стояли за столиками, что-то пили, жевали, и их хмурые лица понемногу оживали. Вид у нашего хлопца с испанской грустью в блекло-голубых глазах, был, мягко выражаясь, того. С перепою. Отдуловатое красное лицо говорило о многом. Он быстро заметил мое появление, и сделал приглашающий жест. Присоединяйся, мол.
- Где пропадал? – осведомился я, разглядывая пустую стопочку на его столике, и какое-то блюдо, вроде зеленоватого бульона неаппетитного вида, но с травками. – Там тебя наша узбечка уже вся обыскалась. Беспокоится.
- Узбечка? – оживился он, - Не, суховата. Туркменка не спрашивала? У той формы, будь здоров! Мне нравятся такие женщины.
- И туркменка о тебе спрашивала. Только нужен ты им, такой! В зеркало на себя давно смотрел? Плотненький такой ловелас лет сорока, помятый и неряшливый мечтатель-хохол. У туркменки, наверное, на родине, настоящий джигит есть. На рысаке-иноходце. Воин!
- Э-э! – сказал он добродушно, - Ты, видать, тоже того? Что, было продолжение банкета?
- Не совсем так! – сухо ответил я, - Тебя мы списали, как пропавшего без вести, и через пару дней посетили один чудный дегустационный зал в пригороде Еревана. Частный. Немного перебрали, но в меру. Пивка бы. А ты, я вижу, квасишь третий день. Или четвертый. На курсы приехал, или пить? Хорош гусь!
- От такого слышу! – огрызнулся Леха, - Попробуй лучше армянский хаш. Будешь, как новенький. Чего только люди не придумают!
- Какой ещё хаш? – подозрительно спросил я, - Вот этот бульон? Сам уже стопарь водки принял на грудь! Давай, закругляйся, пойдем пить кофе, а потом на лекции. А то в деканате заявление в милицию подадут. Так, мол, и так – человек потерялся.
- Хаш и надо с водкой! – с видом знатока ответил Леха. – Оглянись вокруг, тут все мужики с бодуна. Это специальное заведение. Для тех, кому утром надо на работу. С утра здоровье подправить. Этот хаш готовят из говяжьих ног с добавлением трав, чеснока и красного лука. Не просто бульон варят, а ещё настаивают. Рекомендую!
Я тоже хлопнул сто грамм, и отведал хаш. Огляделся. Мужики, выполнив процедуру лечения, быстро уходили, и их столики занимали другие армяне. Народа, в целом, было немного, и на улице уже прогромыхал первый трамвай или троллейбус. Пора было закругляться. Хаш подействовал. Хм-м…
- Где ночуешь? – спросил я, раздумывая, что тут лечебного – доза алкоголя, или хаш, который по идее должен играть роль только закуски, - Нашел себе местную диву? Этакую фурию в шальварах? Она танцует тебе танец живота под тихую восточную музыку, трясет легким бубном и бюстом, а ты сидишь на коврике, и тихо разгораешься. Представляю!
- Если бы… - вздохнул грустно Леха, - Сплю в каком-то парке на скамеечке. Лето же. Потом начинаю с пива, загружаюсь по полной программе, но из парка не вылазил. Хорошо, добрые люди подсказали про хаш. Помогает с похмелья и от запоя. Ну, пошли кофе пить. Если что, я сюда опять наведаюсь. Хватит мне бомжевать.
Туман на площади понемногу рассеивался, и из серой хмари на горизонте показался краешек горы Арарат. Над Араратской долиной и городом Ереван вставало солнце.
- А, правда, что Черчилль обожал армянский коньяк? – спросил оживший Леха, разглядывая витрины магазинов и озирая окрестности.
- Правда! – ответил я, припомнив лекции об армянском виноделии, и исторические факты, - Но, не только армянский. Никогда не покупай армянский трехзвездочный коньяк. Это сейчас делают из болгарского коньячного спирта. Местный круче, и звезд больше. Тёмный ты, как дупло. Надо не пить, а дегустировать. А хаш – хорошая штука! Тебе не кажется?