Глава 1
- Здорово, Гришка, - маргинальный субъект по кличке Кощей повернул к подошедшему Григорию физиономию с навечно прилипшим к ней загаром и прошамкал приветствие щербатым ртом.
- М-м?.. - Григорий в ответ угрюмо издал звук и заглянул в один из мусорных ящиков.
Кощей, появившийся здесь чуть раньше, уже успел отыскать среди мусора ценную с его точки зрения дребедень и предусмотрительно, подальше от глаз возможных конкурентов, поспешил убрать находку в потрёпанную сумку.
Григорий потянулся за какой-то мелкой бытовой утварью, выброшенной прежним хозяином по причине ненадобности, завертел в руках, размышляя, чем вещь может быть полезна. В задумчивости поскреб серый подбородок, заросший многодневной щетиной.
- Слышь, Кощей, - позвал он.
- Ну чего тебе? - отозвался сотоварищ, высасывая остатки пива из подобранной банки и покашливая.
- Тебе нужна вот такая электроплитка? – Григорий показал явно негодный для применения предмет.
- А на кой ляд она мне? Проводов нет, металла тоже в ней никакого. Кусок керамики. Банка вот эта и то полезней будет. – Он кинул жестянку под ноги, ловко расплющил в плоский блин, поднял и убрал в сумку.
- Так отремонтируй! Будете с Иркой чай кипятить в своём клоповнике, - предложил Григорий.
- Да ну тебя! Чего пристал? – незлобиво огрызнулся Кощей и громко отрыгнул.
Григорий, продолжая выискивать что-нибудь заслуживающее маломальский интерес, вскрывал пластиковые мешки с мусором, выброшенные жителями ближайших многоэтажек. То, что имело какую-никакую ценность, отправлял в большой бесформенный баул, а то, что можно было употребить в пищу, складывал в отдельный пакет.
- Ну что, бродяги, есть добыча? – утробно прозвучал хрипловатый голос ещё одного подошедшего люмпена трудноопределимого возраста.
- Не боись, Санька, тебе тоже хватит, если порасторопнее будешь, – ответил за двоих Кощей.
Тщедушный Санька поглубже натянул выцветшую спортивную вязаную шапочку, которую носил круглый год в любую погоду. Будучи роста небольшого, встал на цыпочки и перегнулся через край мусорного контейнера, выискивая воспаленными глазками что-нибудь съестное.
- Жрать хочу, сил нет! - простонал он.
- Ну, так полно жратвы-то, - отозвался Кощей, допивая и расплющивая очередную банку.
- Во, блин, раскаркались! - воскликнул Григорий.
- Это мы что ли? – глухо послышался из недр бака голос Саньки.
- Да не вы… Хотя и вы тоже. - Григорий только сейчас обратил внимание на истошное карканье ворон, чьё тревожное многоголосье раздавалось по всей округе. Он запрокинул голову и стал наблюдать за беспорядочным полётом птичьей стаи. – Мешаем, наверное. Или ждут, когда свалим отсюда. Ну, тогда пусть летят в соседние дворы. Да там тоже, наверное, такие же идиоты, как мы с вами, по мусоркам шарят и пугают народ с утра.
Большая стая ворон суетливо кружила над дворами. Некоторые птицы пикировали к земле и садились около кустов, чем-то вызвавшими интерес.
- Чего сам-то каркаешь? Иди, да посмотри – чего это они там в кустах нашли, - проворчал Кощей. - А! Я, кажись, знаю, чего они всполошились.
- Ну, так расскажи, если знаешь, - ухмыльнулся Григорий. – С тобой, наверное, грязномордый, здороваются.
- Ой-ой, посмотрите-ка на него! На свою морду глянь сначала!
- Ну, так и чего же там? – переспросил Григорий, привыкший к ежедневной безобидной словесной перепалке с Кощеем.
- А вот чего… Сегодня спозаранку шпана на машине по дворам раскатывала и стреляла из воздушек по воронам. Я видел, как одна раненая карга забилась в кусты. Она-то и боится, наверное, высунуться оттуда.
- А чего она боится? – спросил, вдруг, Санька, отыскавший, наконец, что-то съестное и смачно откусывая.
- А то и боится, что кошки или собаки задавят. А может ещё чего. Людишек вон тоже боится…
- Жалко птицу, - сказал Григорий. - Тоже ведь тварь божья. Всяк живёт, как может. Она же не виновата, что вороной родилась.
- А тебе чего, жалко что ли стало? – спросил Кощей. - Так пойди и пожалей.
- А вот пойду и пожалею, - заявил вдруг Григорий.
- Да я просто так сказал, Гриш. Чего её жалеть-то? Да постой же ты, ну…
Но Григорий уже направился в сторону кустов. Подойдя ближе, заметил несчастную птицу, застрявшую в густых ветвях. Одно крыло было отставлено в сторону. Видимо, пулька из пневматического ружья перебила его.
Казалось, вороны при появлении человека возле терпящей бедствие родственницы всполошились ещё больше. Некоторые смело пикировали, едва его не касаясь. Не обращая на них внимания, он полез в кусты и осторожно потянулся к птице. На удивление, та не стала сопротивляться. Ворона как-то обреченно нахохлилась и смиренно, когда Григорий дотронулся до неё и освободил от обвивших веток, что-то проворчала на своём вороньем языке.
Григорий решил взять птицу домой и оказать помощь.
Жил одинокий Гришка неподалёку в одной из старых пятиэтажек. Небольшая квартирка перешла в наследство от матери, так и не дождавшейся непутёвого сына, когда тот в погоне за длинным рублём шабашил на столичных стройках в надежде заработать на собственное жильё и обзавестись семьёй. Скопив приличную сумму, засобирался обратно в родной город. Но по дороге на вокзал, идя через лесопосадку по малолюдной тропинке, дабы сократить путь, увидел вдруг перед глазами внезапную яркую вспышку и одновременно ощутил сильную боль в голове, а потом провалился в тёмную бездну…
Сознание через некоторое время всё-же вернулось. Голова гудела, тело почти не слушалось.
В широко раскрытых удивленных глазах отражались рваные облака, бегущие на сером небе и с безразличием взирающие сверху на человека, лежащего в траве, покрытой инеем.
Так и не понял Гришка, что за беда с ним приключилась, потому что занятый собственными мыслями, вовремя не заметил две людские тени, крадущиеся в некотором отдалении.
Тем не менее, денег при нём не было, как и документов тоже. Из последних сил выполз на дорогу, и снова сознание провалилось в темноту. Но есть ещё добро на планете – вызвали сердобольные прохожие скорую помощь…
Почти год с жутким воспалением лёгких, сотрясением мозга и переломами костей провалялся Григорий в убогой районной больничке. Вдобавок травма головы дала осложнение – память отшибло, и забыл бедолага напрочь: кто он, откуда, и чего ему нужно в этой жизни.
Но вот однажды во время завтрака в психушке, куда его отправили долечиваться и где находился уже почти два года, память вдруг вернулась внезапным озарением и заставила сильно вздрогнуть, обратив на себя внимание убогих соседей по столу. Григорий даже есть перестал, выронив ложку.
Тогда же вскоре и выписали его. Обидчиков по доброте и простоте душевной искать не стал, и возвратился в родной город.
Мать покоилась на кладбище, не дожив до встречи с сыном всего несколько недель. Отыскал Григорий скромную могилу матери, постоял, сгорбившись от печали, всхлипывая, покусывая губы и вытирая слёзы. Повыдергал вокруг могилки траву, поправил нехитрый деревянный крест, опрокинул в рот трясущейся рукой полстакана водки. Перекрестился, да и пошёл прочь.
Хорошо, что незадолго до смерти успела родительница приватизировать квартиру. Обзаведясь новыми документами, Григорий вступил в наследство. Родственников у него больше не было, бывшие знакомые как-то брезгливо отвернулись.
Несмотря на средний возраст и прожитые почти четыре десятка лет он, однако, мало был востребован на рынке труда по причине инвалидности, за которую получал небольшую пенсию. Да и давний, ещё с отрочества поставленный загадочный диагноз – аутизм - подвёл, который то ли в шутку, то ли всерьёз был подтверждён военкоматским доктором, что, однако, не освободило призывника от службы в армии, где Григорий весьма добросовестно отдал воинский долг на одной из военных строек.
Безрезультатно поискав более-менее нормальную работу, перебиваясь случайными заработками и намыкавшись, плюнул на всё и вскоре примкнул к таким же бедолагам, которые также не смогли по тем или иным причинам найти своё место в жизни и оказались на её обочине…
Городские помойки, не оскудевавшие даже в самые трудные годы, давали БИЧам (бывшим интеллигентным человекам) возможность как-то заработать, сносно жить, кормиться и одеваться…
Глава 2
Григорий оставил сумки в прихожей. Птицу опустил на пол. До этого не сопротивлявшаяся и не выказывающая какого-либо испуга ворона, на этот раз устремилась прыжками в поисках укрытия, выбрав для этого пространство под неказистым столом.
- Не бойся, Каркуша. Не съем я тебя. Давай-ка, рану посмотрю. Ну, пойдёшь ко мне?
Не став ждать, пока ворона соизволит выйти, что было бы, наверное, неправильной реакцией с её стороны, Григорий, кряхтя, сам полез под стол и осторожно взял несчастную в руки, получив, правда, при этом слабый удар клювом по пальцу. Птица как бы дала понять, чтобы человек не очень-то надеялся на полную покладистость вольнолюбивой гостьи.
- Ай-ай! Не нужно драться.
Ворона ещё раз предприняла попытку клюнуть человека, но потом оставила эту неблагодарную затею. Григорий внимательно осмотрел рану, заметив, что пулька застряла в кости, но задняя её часть была видна и отблёскивала металлом.
- Ну, вот. Тебе повезло, Каркуша. Пулю мы тебе достанем и ранка, надеюсь, скоро заживёт. Но летать пока не будешь. Так что поживи у меня. Кормёжку гарантирую. Плату за проживание брать не буду. Авось, вдвоём веселее будет.
Григорий отпустил птицу, которая опять на всякий случай решила спрятаться под столом.
Он деловито всё приготовил для операции: пинцет, йод, кусок ваты, бинт. Тщательно вымыл руки. Пинцет на несколько секунд опустил в кипяток и положил на чистую тряпочку. Снова вытащил ворону и приступил к операции, которая, на его взгляд, прошла успешно, и Каркуша, как он решил её называть, будет жить. Птица не возражала, но перебинтованная, снова скрылась под облюбованным ею незамысловатым предметом мебели.
Григорий тем временем расстелил на полу газеты и выложил содержимое сумок для ревизии и сортировки.
«Так, недоеденный цыплёнок – это на ужин, мясо вроде бы не протухшее. Полбуханки хлеба, если срезать немного плесени, вполне ещё пригодна. Слегка подгнившие яблоки, если убрать гниль, пойдут на десерт, также как и грамм двести крошек от печенья, найденных в коробке возле продуктового магазина. Ну, а чай пока свой есть. Так… Теперь дальше. Алюминиевые банки на балкон – там их уже прилично накопилось, можно скоро сдать. И пустые бутылки тоже… Картон во вторсырьё… О, да я богат!» - подумал удовлетворенно Григорий.
- Эй, Каркуша! – позвал он. – Хватит прятаться. Выходи. Харчеваться будешь. Вот тебе тарелка, здесь будет на полу стоять.
Григорий отделил ножку от цыпленка и положил на тарелку. Однако Каркуша не торопилась принимать предложение, но на угощение, безусловно, внимание обратила - покрутила головой, посмотрев на тарелку то одним глазом, то другим. Решила всё же пока не торопиться и пообвыкнуть в новой обстановке.
- Ну, как знаешь. А я, пожалуй, посплю часок-другой.
Засыпал он быстро и вскоре могучий храп загулял по комнате. Проснулся от непонятного шума. Это Каркуша, благополучно перекусив, гоняла обглоданную кость по обшарпанному паркету. Лентой за ней волочился развязавшийся бинт.
- Ну чего ты? В футбол играешь? – Доброжелательно спросил он.
Птица оставила кость, посмотрела на человека и каркнула во всё горло.
- Ух ты, громкоголосая какая! – воскликнул Григорий.
Каркуша ещё раз каркнула, пораскинув птичьими мозгами, решив, что человеку, видимо, понравилось такое приветствие.
- Тише разговаривай, а то соседи возмущаться будут. Им и без того, видишь ли, не нравится, что я тут живу. Запахи из моей квартиры, видишь ли, оскорбляют их благородный нюх. Ну а чего? Так уж плохо пахнет что ли? Пол мою, пыль вытираю. А то, что дрянь какую-никакую в дом тащу, так это - всяк живет как может. От меня какой вред, однако? Польза только. Зачем добру пропадать на помойке. Я – чистильщик! Так что зря это они так…
Каркуша молча слушала монолог человека, склонив голову набок. Гришка оценил внимание птицы, почувствовав, что стало как-то легче на душе, когда есть кому выговориться.
- А ты это, Каркуша, хочешь ещё пожрать? Сейчас дам. Подожди-ка. Давай, снова крыло забинтую. Ты бинтик не трогай, ранка быстрей заживёт. Поняла?
Он полез в холодильник и достал кусок сыра.
- Видишь, и сыр у меня есть. Интересно, прав ли был баснописец? По его мнению, сыр вороны любят.
Отрезав ломтик, положил на тарелку. Каркуша покрутила головой, потом осторожно бочком приблизилась, схватила сыр и унесла в укрытие. Быстро расправившись с угощением, выглянула из-под стола и как-то мягко заворковала.
- Нравится? Мне тоже нравится. Но сыром, сама понимаешь, всё время кормить не буду… Так, ну что делать будем? День ещё не скоро кончится. А вот, вспомнил! Ты это… Сиди дома, не скучай и не балуй, а я к Афанасьевне загляну. Денежек у меня немного скопилось, передам. Дело такое, видишь ли… Внук у неё болеет, операция требуется. Родители в аварии погибли, мальчишка выжил. Заботиться некому, кроме как бабке его – Афанасьевне. Добрая она, хорошая. Но пенсия маленькая. Операция дорого стоит. А от государства какая помощь? Хорошо хоть инвалидную коляску дали. Жалко Владика. Славный паренёк. И чем он небеса прогневил? Досталось ему в этой жизни. Авось и скопим на операцию…
Ворона снова внимательно слушала человека, как будто бы понимая смысл сказанного.
Григорий порылся в вещах и вытащил потрёпанную барсетку, в которой хранил накопленные деньги. Достав, стал пересчитывать. Оставив себе малую часть, остальные решил отдать Афанасьевне. Капитал, в котором были и монеты, положил на край дивана. Неловко вставая, зацепил деньги. Они упали на пол, несколько монет покатились во все стороны. Поругав себя за неловкость, стал поднимать, а когда собрал, то обнаружил, что нескольких монет не хватает. Под столом послышалась возня и показалась Каркуша. В клюве она держала монету, которая, видимо, привлекла её внимание своим блеском. Но Григорий понял это по-своему, решив, что ворона помогла ему в поиске.
- Ай, молодец! Вот умница! Ну, спасибо! – поблагодарил он и отломил кусочек сыра. Каркуша положила монету и съела угощение, затем скрылась под столом и через несколько секунд снова показалась, держа в клюве найденную другую монету. Григорий улыбнулся и не преминул повторить угощение. И в третий раз ворона принесла монету, но уже не из под стола, а из угла комнаты, куда та закатилась.
- Так ты меня без сыра оставишь, милая! – засмеялся Григорий, но снова не пожадничал.
***
Григорий нажал на кнопку звонка.
- Заходи, Гриша, - Афанасьевна открыла дверь и пригласила гостя. – Проходи на кухню, накормлю тебя.
- Да я, Афанасьевна, не голодный, – замялся Григорий.
- Ничего не знаю! Проходи, садись за стол.
- Бабушка, кто там? – Послышался из комнаты детский голос. – Это дядя Гриша?
- Ну конечно, Владик. Дядя Гриша пришёл, – улыбнулась женщина.
- Здравствуй, Владик! – Григорий заглянул в комнату, где в инвалидном кресле сидел мальчик лет восьми. – Ну как ты? – приветливо улыбнулся он.
- Не плохо, дядя Гриша, - Владик также приветливо ответил улыбкой. – Сегодня левая нога почти не болит. Немного спина ноет. Но ничего. Да всё хорошо…
- Ну и ладненько, – Григорий искренне обрадовался и укоризненно посмотрел на всхлипнувшую было Афанасьевну. – Ну, будет вам, Афанасьевна, будет! Всё образумится. Поставим Владика на ноги. Обещаю вам – буду помогать.
- Добрый ты, Гриша, - Афанасьевна вытерла слёзы платочком. Дай тебе бог всего наилучшего.
- Да что там! Всё у меня есть, - махнул рукой Григорий. – А я, знаете ли, подружку себе завёл!
- Да неужели?! Слава тебе, господи! И как её зовут? – искренне обрадовалась Афанасьевна.
- Каркуша.
- Как? – не поняла Афанасьевна.
- Каркушей её зовут.
- Что за имя такое некрасивое! Ой, да шутишь ты всё, Гриша, - засмеялась женщина.
- Нет, не шучу, - Григорий улыбнулся, но в миг стал серьёзным. – Это я её так назвал.
- А родители-то как её называли? Где это видано, чтобы такие имена своим детям давали?
- Да кто ж знает, как её родители называли? Я их языка не понимаю.
- Иностранка что ли? Где ж ты её нашёл?
- Да во дворе и нашёл, в кустах…
- Вот те здрасьте! Ну и ну! В кустах нашёл! И чего это женщине в кустах делать-то?
- Да не женщина она. Ворона! Птица такая. Кар, кар!
- А!.. – догадалась наконец Афанасьевна.
Сердобольная женщина усадила Григория за стол и накормила. Они долго от души смеялись над новостью Григория.
- А я думала, что это женщина! Каркуша! – искренне смеялась Афанасьевна.
- Ага! Вот так и бывает, - добродушно отзывался гость.
Следующие несколько дней не внесли какого-то разнообразия в жизнь Григория. Разве что почувствовал, как с большей охотой тянуло его в свою берлогу. Незаметно для себя привязался к больной птице. Чувствовал, что и он был ей не равнодушен. Каркуша с рассветом деловито гуляла по подоконнику, посматривая на улицу сквозь стекло и постукивая по нему клювом. Но на волю не стремилась, как бы чувствуя, что не время ещё возвращаться на простор. Чистила пёрышки, осторожно двигала раненным крылом, встряхивалась. Потом, не выдержав, будила Григория громким карканьем.
Гришка вставал, приветствовал её нежным прикосновением и ласковыми словами, кормил и выходил на свой промысел. А когда возвращался, Каркуша радостно приветствовала воркованием. Птица спокойно позволяла человеку брать себя на руки. Часто сидела у него на плече и заботливо перебирала волосы на густой шевелюре. Любимым её развлечением было приносить брошенные на пол монетки и получать за это кусочки лакомства.
Так прошёл месяц. Каркуша выздоровела, о чём свидетельствовали уверенные перелеты со шкафа на полку, двери, холодильник и телевизор. Всё чаще стала проводить время на подоконнике, крутя головой вслед пролетающим за окном птицам. Григорий чувствовал, что ей нужен простор и она хочет на волю. Поняв эти намерения, открыл однажды дверь на балкон.
- Ну, лети, милая, лети. Понимаю, ты существо вольнолюбивое. Тебе свобода нужна. Лети, Каркуша. Скучать буду…
Ворона перепорхнула из комнаты на перила балкона и деловито походила по ним взад-вперёд, одновременно посматривая на приютившего её человека.
- Лети, ну, чего ты? Можешь вернуться, когда захочешь. Твоя миска с едой будет тебя всегда ждать…
Каркуша встряхнулась, похлопала крыльями, убеждаясь, что они не подведут, оттолкнулась и перелетела на ветку растущего недалеко тополя.
Что-то ёкнуло в душе Григория, когда ставшее чем-то родным существо сиротливо где-то там сидело и качалось на ветке.
Казалось, птица почувствовала, что одинокому человеку плохо без неё, а может, и по какой другой причине, но сорвалась с ветки и прилетела обратно.
- Ай, да умница! – расчувствовался Григорий, шмыгая носом. – Ну, заходи в комнату.
Он пошёл на кухню и пока готовил угощение для Каркуши, она всё ходила вокруг него и ворковала.
- Да-да, - понимающе соглашался Григорий. – Тебе понравилось, что ты снова умеешь летать. А там вокруг так много интересного. Ты всегда можешь улететь и когда захочешь, можешь всегда вернуться. Форточку закрывать не буду.
На следующий день птица снова улетела. Её не было почти сутки. Григорий часто выходил на балкон, всматривался в небо и по сторонам в пролетающих мимо птиц.
Вскоре, сидя перед телевизором, задремал. Неожиданно знакомое карканье вмиг прогнало сон. Каркуша сидела в проёме форточки и вращала головой. Григорий вздрогнул и улыбнулся.
Ворона уверенно залетела в комнату, в высшем пилотаже развернулась в полёте и села на спинку стула, разжав когти. По полу запрыгал брошенный ею предмет.
Григорий с интересом поднял монету и тут же несказанно удивился. На его ладони лежал царский золотой червонец.
- Ничего себе! Ты где это взяла?!
Ворона истошно каркнула, мол, какая тебе разница? Бери и угощай скорей.
- Сейчас-сейчас! – Григорий поспешил на кухню и вернулся с большим куском сыра.
Каркуша клювом отломила чуть-чуть, проглотила, смакуя лакомство, пока оно медленно проходило через горлышко. Затем взяла весь кусок в клюв и вылетела в форточку.
На следующий день Каркуша принесла такой же червонец и удовлетворилась вознаграждением.
Будучи хотя и простоватым по природе человеком, Григорий, тем не менее, не мог не знать хотя бы приблизительную цену золоту. Он часто проходил мимо банков и ломбардов, возле которых висели таблоиды с предложением купить золотые изделия.
Глава 3
Придя как-то домой, Григорий достал обе монетки и поразмыслил, что их стоимость вполне приличная и, поменяв их на современные рубли, можно существенно пополнить бюджет будущей операции для Владика. Хотя, конечно, для того чтобы собрать необходимую сумму, равную стоимости хорошей квартиры, этого было явно недостаточно.
Каркуша стала жить своей жизнью вольной птицы. Но человека, спасшего жизнь, не забывала. Иногда её не было по нескольку суток, но потом она непременно прилетала, оглашала квартиру громким карканьем и садилась Григорию на плечо. Затем направлялась к своей миске, в которой обязательно что-нибудь было, не спеша ела, не опасаясь конкуренции своих сородичей, и по нескольку часов проводила время с Григорием, теребя ему волосы или слушая монологи.
Так прошло два месяца. Дружба человека и вороны не закончилась. Они также были привязаны друг к другу. Общение каждому из них доставляло удовлетворение.
Однажды, прилетевшая Каркуша застала Григория, пересчитывающего свой капитал. Он задумчиво взял царские золотые червонцы, положил на ладонь. «Пора бы продать их», - подумал он.
Каркуша, перелетев поближе, тоже обратила внимание на монеты, рассматривая их то одним глазом, то другим. Затем, как будто бы вспомнила что-то, громко каркнула и вылетела в форточку. Через полчаса вернулась, держа в клюве такую же монету, разжала его и, не дожидаясь угощения от обомлевшего Гришки, исчезла. Отсутствовала не долго, принесла очередной червонец и улетела. Таких «рейсов» было несколько. На столе перед изумлённым человеком лежала стопка царских червонцев.
Взволновавшись, Григорий отламывал кусочки сыра и скармливал Каркуше. Та с удовольствием проглатывала угощение. Наевшись и подремав на дверце шкафа какое-то время, улетела. Гришка боялся пошевелиться, чтобы не разбудить птицу и сидел в глубокой задумчивости.
Рано утром ушёл на свой обычный промысел обследовать помойки…
- Здорово, Гришка, - Кощей как обычно, поздоровался первым и закашлял.
- Привет, Кощейка! Рано ты сегодня.
- Да как обычно. Чего-то ты какой-то весёлый. День рождения, поди, у тебя, а?
- Нет, день рождения не скоро. Настроение хорошее.
Послышалось хлопанье сильных крыльев и на плечо Григория уселась упитанная ворона.
- Ух, ты! Смотри-ка! Это твоя что ли такая будет? – раскрыл рот от удивления Кощей.
- Ага, моя это.
- Та самая?
- Та самая.
- Приручил!?
- Скорее всего, подружился.
- Имя тоже у неё есть?
- Конечно. Как тебя зовут? – обратился он к вороне.
- Кар-ку-ша, - по слогам сказала ворона и несколько раз покашляла, подражая Кощею.
- Это ж надо! – засмеялся Кощей. Вот это да! Ну и Гришка!
К ним подошёл Санька.
- Ну что, бродяги, есть добыча?
- Бро-дя-ги. Бродяги, - повторила Каркуша.
- Ого! – в свою очередь удивился Санька и уставился на ворону.
- Видал, Санька? У Гришки талант дрессировщика.
- Да какой там талант, - махнул рукой Григорий. - Просто любить нужно каждую тварь божью и уважать.
- Ну не скажи, Гриша! – не согласился Кощей. – Вот взять, к примеру, соседку мою по площадке – Любку. Вот тварь настоящая! Ругает нас с Иркой, да так, что уши сворачиваются в трубочку. Не нравится ей наше соседство, видите ли. А ещё как встретит в подъезде, так достаёт из сумки освежитель воздуха и брызгает на меня или на Ирку. Говорит, что вонь от нас идёт по всему дому. Вот же тварь! И я её любить должен?
- Мойтесь чаще и не будет брызгать, - посоветовал Григорий.
- Мойтесь! Моемся, между прочим. Ну, не так часто, конечно. Воду чего переводить? Экономить нужно. Сам, знаешь – на нашем бизнесе далеко не уедешь. Ирка вон тоже – как освободилась из зоны, так никто никуда не берёт на работу. Никому не нужна. Как и я… Что ж нам сдохнуть теперь? Сдохнем, конечно, когда-нибудь. Чего долго свет мозолить?
- Живите ещё, не паникуй, - ухмыльнулся Санька, запустив руку в мусорный бак. – У тебя хоть Ирка есть. Вон у Гришки ворона. У меня вообще никого.
- Ну кто ж тебе виноват? – спросил Григорий.
- Да я и не виню никого, - Гришка извлёк из бака старую обшарпанную скрипку. Поковырялся снова в груде мусора и достал смычок. – Смотрите, кто-то такое чудо выбросил!
Он бережно вытер рукавом инструмент, встряхнул, освобождая его от прилипшей банановой кожуры, побренькал сохранившимися на удивление струнами, подтянул колки, потом умеючи приложил скрипку. Инструмент издал несколько явно согласованных между собой звуков. Санька блаженно улыбнулся и заиграл красивую мелодию. Не все извлекаемые смычком ноты были нефальшивые. Но что можно было ожидать от выброшенной скрипки?
Каркуша, испугавшись, вспорхнула и улетела. Григорий и Кощей удивлённо застыли. Через минуту Санька играть прекратил. Он оторвался от инструмента, сел на ящик и тихо заплакал, вздрагивая плечами.
Григорий сочувственно потрепал его за плечо.
- Я же в консерватории преподавал… - всхлипывал Санька. – Тогда ещё Мишка, сын мой, жив был. Он школу с золотой медалью закончил. Со второго курса университета в армию забрали. Погиб в Афганистане. А Зинаида, супруга моя, вскоре заболела и умерла. Ну а я не смог столько горя, которое свалилось, вынести и запил по-чёрному. В итоге из консерватории выгнали. Мне бы, идиоту, пить перестать, да за ум взяться, но слабовольный я, не получилось. Так и квасил, пока не пропил всё имущество. В долги влез. Квартиру участковый наш, ушлый такой был мент, отжал, что называется, в свою пользу. Грозился кражи на меня повесить со всего района и в тюрьме сгноить, если квартиру не отдам… Так я и оказался на улице. Хорошо хоть огород с домиком остался рядом с городом. Да только скоро там многоэтажки строить начнут, строительную технику нагнали и участки позабирают у дачников.
****
Пришёл как-то домой Григорий и обомлел. Хорошо, что соседи не видели, а то непременно бы закатили скандал – мол, живёт в доме БИЧ, обнаглевший и превративший подъезд в помойку!..
В квартире хозяйничала стайка ворон. Они сидели, где им вздумается, и как ни в чём ни бывало чистили перья, встряхивались, клювами пробовали на крепость мебель. Появление человека восприняли с опаской. Кое-кто даже перелетел на всякий случай поближе к открытой форточке. Но не улетели. Видимо, громко подавшая голос Каркуша, успокоила сородичей. Птицы крутили головами и как будто что-то ждали от хозяина квартиры.
Григорий обратил внимание на пол, на котором была разбросана горсть царских червонцев, и догадался, что каждая из ворон принесла по монете, надеясь получить от этого выгоду. Скорее всего, Каркуша была виной этому происшествию, убедившая сородичей, что её друг не прочь будет покормить гостей, если они тоже принесут ему такие же кругляшки.
И она оказалась права. Григорий поспешил на кухню и принёс всё, что было припасено вкусного. Вывалил яства на стол и отошёл, чтобы птицы не боялись и вдоволь наелись. Те приняли угощение, затем друг за другом вылетели в форточку. Последней удалилась Каркуша, задержавшаяся на несколько секунд в проёме форточки, чтобы громко каркнуть на прощание.
Собрав монеты и пересчитав их, Григорий удовлетворённо хмыкнул. По его расчётам средств должно было вполне хватить на операцию.
Его опасения в том, что возникнет некая опасность при продаже золотых червонцев, к счастью не оправдались. Нашлись добрые и честные люди, которые помогли Григорию и Афанасьевне выгодно совершить сделку. На оставшиеся деньги Григорий сделал в квартире небольшой ремонт, купил приличную одежду и даже ноутбук, решив, что освоит с помощью него какую-либо современную профессию. Вскоре Афанасьевна и Владик уехали в Германию.
В один из дней Григорий позвал в гости Кощея и Саньку, купив в супермаркете хороших продуктов и накрыв на стол. Те согласились не сразу, отвыкнув от подобного внимания и не совсем понимали, что стало причиной такой щедрости со стороны Григория.
Переступив через порог Гришкиной квартиры, они постояли некоторое время в прихожей, переглядываясь между собой, пока хозяин гремел посудой на кухне.
- А, да что там, Кощей! Проходим, если уж пришли! – Махнул рукой Санька, снял полустоптанную обувь и зашёл в комнату. Следом поплёлся и Кощей.
Стол ломился от разнообразия продуктов.
- У Гришки сегодня, наверное, праздник, - предположил Санька. – День рождения, может?
- Не знаю, - пожал плечами Кощей. – Гриша! – позвал он. – По какому случаю банкет? Что за повод?
- Есть повод! – радостно сообщил Григорий. – Садитесь за стол.
- Гриша, ты что - в лотерею выиграл? – спросил в недоумении Кощей.
Они разлили по стаканам коньяк, чокнулись и выпили.
- Ну, давай, колись, Гришка. Хватит уж темнить. Что случилось?
- Владику сделали операцию в Германии. Помните, я вам как-то рассказывал про него и Афанасьевну?
- Конечно помним, - ответил за двоих Кощей. – Они живут в соседнем доме. Мальчик выжил после аварии, Афанасьевна – бабка его.
- Да. Так вот, Владику сделали операцию и очень удачно. Врачи дают хорошие прогнозы на полное выздоровление. Афанасьевна вчера звонила. Ещё пробудут в Германии пару недель и вернутся.
- Подожди-подожди, - Санька напряг память. – Но ты ведь говорил, что операция стоит больших денег, больше чем их квартира…
- Ну да. Нашёл я деньги, - засмеялся Григорий.
- Как это нашёл? – удивился Кощей, но догадка промелькнула в его глазах. – Ну и везунчик ты, Гриня! То-то я смотрю - какой-то ты загадочный в последнее время. Был подобный случай лет десять назад с одним мужиком. Из таких же босяков как мы с вами. Он кормился с городской свалки. Однажды нашёл коробку. А в ней доллары! Много пачек, и каждая бумажка по сотне! Кто-то, видимо, не доглядел и коробку эту случайно и выбросил. А мужичок нашёл. Но потом пропал. Куда делся – никто не знает. Рассказывают, видели его вскоре на пляже в Испании! Вроде как перестал по мусоркам шариться и свалил за границу.
- Кто это тебе рассказывал? – засмеялся, не поверив, Санька. – Такой же знакомый босяк, который в Испании бомжует? Или, может, ты сам там был, и вы загорали вместе?
- Да не был я в никакой Испании! Говорю, что слышал. Мне Вовка Косой рассказывал. Мы с Вовкой вместе в теплотрассе жили.
- Вовка – это тот, который был тебе вместо жены до Ирки что ли? – скабрезно шутил Санька.
- Да ну тебя, придурок! – незлобиво огрызнулся Кощей. – Вовку Косого дочка с зятем из квартиры выгнали. Слонялся он месяц по улицам и чуть не замёрз в сугробе. Я его вытащил и в теплотрассу определил. Там у меня место своё было. Ребята тамошние потеснились. Вовка много историй всяких знает. А Ирка уже потом появилась. Из зоны вышла. Мужик её помер, квартирку оставил. Ну, я ей и приглянулся как-то. Взяла к себе.
- Гриш, ты тоже баксы нашёл? – спросил Санька и дружелюбно посмотрел на Григория.
- Не, - загадочно улыбнулся Григорий. – Вы ешьте. Когда ещё так поедите хорошо?.. Дело в Каркуше. В вороне.
- В вороне? – одновременно переспросили гости.
- Именно в ней. Она приносила монеты – царские червонцы.
- Ну-ка покажи, - попросил Кощей.
- Показал бы, да только нет их у меня. Все истратил. На операцию Владику, на дорогу, и на проживание его с Афанасьевной в Германии. Ну, ещё вот технику купил, - Григорий показал на тумбочку, на которой лежал ноутбук и хороший телефон. А также вам на подарки.
- Нам?
- Вам. Тебе, Кощей, телевизор. Будете с Иркой как цивильные люди фильмы дома смотреть на хорошем экране. А тебе, Санька, вот это. – Григорий достал из шкафа новенькую скрипку. – Играй на радость себе и людям.
Когда эмоции от полученных подарков несколько поутихли, гости услышали более подробную историю о том, как ворона приносила монеты.
- Невероятно, Гриша! – Искренне удивлялся Кощей. – Где-то я читал, что у одного мужика жила крыса. И она таскала ему бумажные деньги. Где-то в стене нашла заначку бывшего владельца жилья и также таскала за еду. Но чтобы ворона?!
- Ну а что ты удивляешься? – развёл руками Санька. – Вороны птицы очень даже смышлёные. Вот и Каркуша прочухала, что Грише нужны были именно такие монеты, а не какие-то другие блестящие предметы. Интересно, где она нашла такой клад? Как думаешь, Гриша?
- Даже не знаю, - пожал плечами Григорий. – Скорее всего, нет больше там ничего. Каркуша давно уже ничего не приносит. Прилетает пожрать, посидит, даже поспит иногда, а потом снова на волю. Да вот и она, легка на помине.
В проёме форточки возникла упитанная ворона. Она осмотрела комнату, покрутила головой, оценивая гостей, каркнула и перелетела на своё излюбленное место – створку шифоньера.
- Каркуша, привет! Лети ко мне, - поманил Григорий.
Ворона тут же безбоязненно перелетела к нему на плечо. Григорий положил на ладонь угощение и поднёс Каркуше. Та с удовольствием стала есть и, насытившись, улетела.
- Вот какая умная птица, - похвалил Санька. – Понимает, что люди общаются и не хочет мешать.
- Это точно, согласился Кощей. – Многим людям есть чему поучиться у братьев меньших…
В ту ночь Григорий спал неспокойно. Постоянно ворочался, изнывал от духоты. Обуревала непонятная тревога. Гостями снов побывали многие люди, так или иначе повстречавшиеся на его жизненном пути. Последней была мама. Она тихо подошла и как в детстве погладила сына по голове, ласково посмотрела на него и тепло улыбнулась. Григорий протянул к ней руки.
- Мама! – позвал он.
Мать взяла его за руку. Хотела что-то сказать, но ей на плечо села Каркуша и заворковала так, как это умела делать только она. Постепенно воркование сменилось карканьем да таким громким, что слов матери совсем было не разобрать.
Григорий открыл глаза и проснулся. Он понял, что досмотреть сон помешало громкое карканье во дворе, где зарождался новый день. Заинтересовавшись, встал с постели, потянулся, прогоняя остатки сна, подошёл к окну, отдёрнул штору и обомлел.
Во дворе стояла легковушка, из окна которой вели стрельбу по воронам, сидевшим на дереве. Несколько птиц лежали на земле. Некоторые трепыхались.
Григорий, быстро надев спортивные штаны и обувь, выбежал во двор.
Первым делом подбежал к машине и выдернул из её недр злосчастную винтовку, сильно ударил об землю и отбросил в сторону.
Каркушу узнал сразу. Она лежала на земле, тщетно пытаясь встать. Григорий взял её на руки. Любой человек, привязавшись к дорогому для себя существу, как бы оно не было похоже на тысячи собратьев, узнает его по особым приметам.
Птица тоже узнала Григория, жалобно проворковала, затрепетала в агонии и затихла. Из клюва вытекла капелька крови. Человек прижал птицу к груди, не веря в её смерть.
- Слышь ты, чудила! – раздался голос за его спиной. Григорий повернулся.
Трое парней с бейсбольными битами подошли вплотную.
- Ты хоть знаешь, сколько стоит винтовка, которую ты разбил?!
- А вы знаете, сколько стоит чужая жизнь?
- Какая жизнь? Воронья или твоя? Ты чё, придурок, мелешь?
- Какая разница чья жизнь?! А вы знаете, что эта птица человеку жизнь спасла? Ребёнку?
- Ну, ты, козёл! Не знаем и знать не хотим!
Удары посыпались с такой силой, что Григорий не устоял на ногах и упал. Избиение продолжилось. Тело пронзила острая боль, глаза залило кровью, сознание отключилось. Жизнь покинула его, а судьба в очередной раз наказала не понятно за какие грехи.
Парни, подобрав винтовку, сели в машину и уехали…
…- Эх, Гриша, Гриша… - всхлипнул Кощей.
- Как же так? Был человек и нет его. – В тон ему промолвил Санька, с которым они вместе пришли на кладбище. – Ещё вот был живой недавно. Радовался как мог каждому мгновенью. Ничего плохого не делал. Дарил добро… - Санька смахнул набежавшую слезу.
- Так и бывает… - Афанасьевна вытерла глаза платочком.
- Почему так бывает, бабушка? – спросил Владик. Он самостоятельно уверенно стоял на ногах. Почему хорошим людям так не везёт?
- Ну почему не везёт, Владик? – Афанасьевна сдерживала слёзы, хотя это ей давалось с трудом. Забирает их Всевышний к себе.
- Почему ему в первую очередь нужны хорошие люди?
- Мы, Владик, когда шли на кладбище через поле, ты какие цветочки собирал дяде Грише на могилку?
- Самые красивые и лучшие.
- Вот и боженька также забирает себе в первую очередь лучших.
- Мама с папой тоже были лучшими?
- Конечно, дорогой.
- Значит, плохим быть выгоднее?
- Нет, Владик, не выгоднее. Хорошим быть лучше. Вырастишь, поймёшь.
… - Давай ещё раз Гришу помянем, Санька, - предложил Кощей.
- Давай. А потом я сыграю.
Сев за столик, они посмотрели вслед Афанасьевне и Владику, разлили водку по стаканам. Не чокаясь выпили. Санька взял подаренную скрипку.
Над могилами полилась скорбная мелодия туда, где в небе кружили птицы. А может невинные души…