О бесстрашном оптимизме
или
О том, когда не спасет и Бог
"И не войдет в него ничто нечистое
и никто преданный мерзости и лжи" (Откр. 21, 27)
Как, наверное, у каждого верующего, у меня есть знакомая, которая говорит, что верует в Бога, но в церковь не ходит и вообще не выражает своей веры никакими делами. «Я верю, что Бог добрый и милостивый, и Он меня за всё простит», - говорит она в ответ на все попытки поговорить с ней о том, что же такое на самом деле наша вера. И отказывается от дальнейших обсуждений, обижаясь «за клевету на Бога». Это, конечно, её право и её выбор, но как же больно за неё. Я думаю, что любой христианин много раз в своей жизни испытывает такую боль бессильного сострадания, видя, как ближний с непреклонностью и бесстрашием неведения оптимистично стремится в ад…
Другой мой знакомый мыслит шире. Его волнует не только собственное оправдание. И для него существование ада стало настоящим камнем преткновения. Он не может понять, почему «если Бог - это любовь, то почему Он не может простить всех грешников?» Ему легче представить, что Бога нет, чем принять факт справедливого воздаяния за грехи. «Почему людей настолько сильно мучают в аду?» - спрашивал он меня. «Если любишь, то одёрнешь человека, когда тот прыгает под машину, даже если осознанно прыгает по своей воле», - упрекал он христиан в недооценке Божией любви… Таким образом, и он приходил к обвинению христиан в «клевете на Бога».
Это – только два примера, а на самом деле огромное множество людей останавливаются в недоумении перед воображаемой дилеммой сочетания Божьей любви и ада - и не находят в себе сил перешагнуть через это мнимое противоречие на пути к Богу. Я попытаюсь здесь ответить на некоторые из этих вопросов.
На самом деле во всех таких рассуждениях, как бы они по видимости ни были различны, кроется единая методологическая, системная ошибка. И теории о кажущихся противоречиях в христианстве, и бесстрашный оптимизм имеют одни и те же корни: понимание спасения как некоего механического действа в условиях придуманного вакуума духовных реалий. В них не учитываются ни неприкосновенность для Бога нашей свободной воли, ни суть спасения человека, ни свойства существования личности в условиях вечности в отличие от жизни под властью времени. Даже свойства рая и ада трактуются произвольно, а не по учению православия. Даже такое неотъемлемое и несомненное свойство Бога как любовь понимается неверно, тенденциозно.
1. «Медная стена» нашей воли. Если в душе ад
Увы, не приходится сомневаться, что ад наполнен «бесстрашными» оптимистами. Теми, кто всю жизнь упрямо и упорно уверяли себя, что Бог бесконечно милосерден, что Он любит каждого так, что всё простит. Уверяли, успокаивали, усыпляли – и поэтому ничего не меняли в своей жизни. Страшно подумать, что они почувствовали за гранью смерти, когда увидели не придуманную, а истинную реальность. Как ужасно понять свою ошибку, когда уже ничего исправить нельзя, и даже милосерднейший Бог уже не может помочь.
Никто не спорит, что Бог – это сама Любовь. Без сомнения, Он любит каждого. Конечно, Он желает всем всё простить и всех спасти.
Но дело тут вообще не в Боге. Дело в нас самих, в том грехе, который мы любим и от которого поэтому не стремимся избавиться. Вся эта жизнь нам дана ни для чего иного, как только для того, чтобы очистить себя от греха. Ведь спасение - это не одностороннее действие Бога. Мы созданы свободными – и только в душу, вольным выбором и любовью обратившуюся к Богу, приходит Бог. В этом смысле авва Пимен говорил, что наша воля есть медная стена между человеком и Богом. Господь, создав нас свободными, не посягает на наш выбор, уважая волю каждой личности.
Преп. Макарий Великий говорит о спасении: «воля человеческая есть как бы существенное условие. Если нет воли; сам Бог ничего не делает, хотя и может по свободе Своей. Посему, совершение дела Духом зависит от воли человека».
Святитель Григорий Нисский объясняет: «Говорят: "Почему не на всех простирается действие благодати? Некоторые просветились ею, но много остается и не просвещенных. Разве Бог не хотел или не мог облагодетельствовать всех равно щедро?" И то, и другое неверно: Бог не может не хотеть или не быть в силах делать добро... Но Имеющий власть над вселенной, по преизбытку оказанной нам чести, многое оставил и в нашей власти, и над этим каждый единственный господин. Мы призваны не к рабству, а к свободе воли. Поэтому справедливо возложить эти обвинения на тех, кто не пришел к вере, а не на Призывающего к ней».
Только душа, которая сама пожелала избавиться от своего греха как от ненавистного смрада и попросила Бога о помощи, будет очищена от него Божией благодатью. А та, что любит грех, останется с этим грехом один на один, и без Бога. Господь не войдёт в нечистую душу. Потому что «какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром?» (2 Кор. 6, 14-15).
«Не имать Дух Мой пребывати в человецех сих во век, зане суть плоть» (Быт. 6, 3) – говорит Бог о тех, кто живёт во грехе, не ища Его. И среди таких людей могут быть даже те, кто называют себя верующими. Как это происходит, объясняет св. прав. Иоанн Кронштадтский: «В самом деле, мы часто живем так, как будто нет в нас духа и высшая степень человеческого развращения обнаруживается тем, что дух совсем подавляется и человек становится как бы одною плотию. …в людях чувственных перевес плоти над духом открывается из того, что они во всем видят только то, что представляется их чувствам и дальше своего носа, как говорится, не видят; человек чувственный, плотяный сморит на мир и видит его, почти как животное неразумное, не удивляется в нем премудрости, присносущной силе и благости Творца; читает священную книгу - и видит в ней только букву; молится ли: механически пробегает умом молитвы и не проникает в дух их, не знает искусства кланяться духом и истиною».
«Кланяться духом и истиною» - это прежде всего означает покаяние. «Вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим» (Ис. 66, 2), - говорит Господь. Именно покаяние впускает в душу Божию благодать и бывает залогом очищения, освящения, оживотворения и спасения души. А если нет и не было покаяния и пришла смерть?
Не все знают, что по учению христианства после смерти ни у кого уже не будет возможности покаяться и значит - измениться: каждый навеки останется тем, кем оказался в последний миг перед смертью. За гранью временной жизни нас ожидает неизменная вечность. И человек, побеждённый при жизни страстями, остаётся побеждённым ими безвозвратно. Почитаем немного святых отцов.
Преп. Иоанн Дамаскин: «Нужно знать, что падение для ангелов то же, что смерть для людей. Ибо после падения для них нет покаяния, как и для людей оно невозможно после смерти».
Св. Феофан Затворник: "… после смерти нет покаяния. В чем застанет нас смерть, в том предстанем мы и на суд. ...Закон жизни таков, что коль скоро кто положит здесь семя покаяния, хоть бы то при последнем издыхании, то уж не погибнет. Семя сие возрастёт и плод принесёт - спасение вечное. А коль скоро кто здесь не положит семени покаяния и перейдёт туда с духом нераскаянного упорства во грехах, то и там навеки останется с тем же духом, и плод от него вовеки будет пожинать по роду его, Божие вечное отвержение".
Святой Григорий Синаит: «Никто там не будет едино со Христом, или членом Христовым, не сделавшись здесь причастником благодати, и не возъимев через то в себе "образа разума и истины о Христе" (Рим. 2, 20)».
Итак, душа после смерти останется неизменной: если в ней не было покаяния, она его уже не обретёт. И такой безнадёжно-грешной предстанет перед Богом… Как можно быть такой душе в раю? Она будет просто несовместима с раем.
Святые отцы объясняли это разными образами.
Св. Иоанн Златоуст говорил: «Нельзя быть добрым по необходимости. … Но как возвести на небо тебя, дремлющего, спящего, преданного порокам, роскоши, чревоугодию? Ты и там не отстал бы от пороков?»
Св. Феофан Затворник писал: "Уж не питаете ли вы такого чаяния, - чтоб Бог державною властию простил грешников и ввел их в рай. Прошу вас рассудить, пригоже ли это и гожи ли такие лица для рая? - Грех ведь не есть что-либо внешнее, а внутреннее и внутрь проходящее. Когда грешит кто, грех весь состав его извращает, оскверняет и омрачает. Если простить грешника внешним приговором, а внутри его всё оставить, как было, не вычистив, то он и после прощения такого останется весь скверен и мрачен. Таков будет и тот, кого бы Бог простил державною Своею властию, без внутреннего его очищения. Вообразите, что входит такой - нечистый и мрачный - в рай. Что это будет? Ефиоп среди убелённых".
А вот что пишет преподобный Макарий Египетский для тех из нас, кто утешает себя малым количеством своих страстей: «Что возлюбил человек в мире, то и обременяет ум его, овладевает им и не позволяет ему собраться с силами. … сим испытывается весь род человеческий, испытываются все христиане, живущие в городах, или в горах, или в обителях, или в полях, или в местах пустынных; потому что человек, уловляемый собственною своею волею, начинает любить что-нибудь; любовь его связывается чем-нибудь и не всецело уже устремлена к Богу. Например, иной возлюбил имение, а иной - золото и серебро, иной же - многоученую мирскую мудрость для славы человеческой; иной возлюбил начальство, иной - славу и человеческие почести, иной - гнев и досаду; любит же это по тому самому, что быстро предается страсти; иной любит безвременные сходбища, а иной - ревность; иной весь день проводит в рассеянии и удовольствиях; иной обольщается праздными помыслами; иной для человеческой славы любит быть как бы законоучителем; иной услаждается недеятельностию и нерадением; другой привязан к одеждам и рубищам; иной предается земным попечениям; иной любит сон, или шутки, или сквернословие. Чем привязан кто к миру, малым ли, или великим, то и удерживает его, и не позволяет ему собраться с силами. С какою страстью человек не борется мужественно, ту любит он, и она обладает им, и обременяет его, и делается для него оковами и препятствием уму его обратиться к Богу, благоугодить Ему, и, послужив Ему единому, соделаться благопотребным для царствия и улучить вечную жизнь.
…Как скоро душа возлюбила Господа, - исхищается из оных сетей собственною своею верою и великою рачительностью, а вместе и помощью свыше сподобляется вечного царства, и действительно возлюбив оное, по собственной своей воле и при помощи Господней, не лишается уже вечной жизни».
2. Если в душе нет рая
Посмотрим на вопрос спасения несколько с другой стороны: вернёмся к тому, что Бог есть любовь.
Будущая жизнь в раю – это богообщение, обожение спасённых. Но разве в душе человека совместимы нераскаянный грех, жажда греха - и Божия благодать, Божия правда?
Когда-то на Синайской горе Моисей осмелился попросить Бога показать ему славу Свою. Господь сказал ему в ответ: «Лица Моего не можно тебе видеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых… Ты увидишь Меня сзади, а лицо Мое не будет видимо тебе» (Исх. 33, 20, 23). И Божий пророк, великий Моисей увидел только отблеск божественной славы.
Что же сказать о нераскаянном грешнике, если он вдруг попал бы в рай, где «будет Бог все во всем» (1 Кор. 15, 28)?! Не разорвётся ли его немощная душа, как от солнечной вспышки, от ослепительного света Божией славы? Не станет ли для него близость Бога мукой неизмеримо большей, чем любая тьма удаления от Него? Человеку, не очистившему себя от страстей, будет невыносимо в раю, он просто не смог бы вынести рая.
Поистине, даже отвержение грешников – это действие Божией любви. В непреложной и милосердной правде Его суда - и сострадание к несчастному, и ненасилие над выбором его личности. Точно также, как милостью было и удаление из рая согрешивших Адама и Евы, милостью для падшего человека была даже и смерть, как пресечение жизни в нарастающем грехе. Обратимся опять к святым отцам.
Св. Феофил Антиохийский: «Человек подвергся смерти, но и в этом случае Бог оказал ему великое благодеяние, именно тем, что не оставил его вечно пребывать во грехе. Бог изгнал человека из рая, как бы в ссылку, чтобы человек в течение известного времени очистил свой грех и, вразумленный наказанием, снова возвращен был в рай. Если в сосуде, только что сделанном, обнаружится недостаток, его переливают или переделывают, чтобы он стал новым и целым; то же бывает и с человеком в смерти. Для того он и сокрушается ее силой, чтобы во время воскресения явиться здоровым, то есть чистым, праведным и бессмертным».
Святитель Кирилл Александрийский: «Смертью Законодатель останавливает распространение греха и в самом наказании являет человеколюбие. Так как Он, давая заповедь, с преступлением ее соединил смерть, и поскольку преступник подпал этому наказанию, Он и устраивает так, что самое наказание служит спасению. Ибо смерть разрушает нашу животную природу и таким образом, с одной стороны, останавливает действие зла, а с другой - избавляет человека от болезней, освобождает от трудов, прекращает его скорби и заботы и заканчивает страдания. Таким-то человеколюбием растворил Судия самое наказание».
О грешнике в раю и в аду выразительно написал архим. Рафаил (Карелин): "Почему Господь изгнал Адама из рая? Чтобы наказать его? Но можем ли мы говорить об этом как о наказании, о действиях Божиих – лишь как о законе причины и следствия? Нет. Изгнание Адама из рая было проявлением любви Бога к праотцам. Адам потерял внутренний рай, присутствие Бога не радовало, а мучило его. Если бы Адам находился в раю, то сам рай стал бы для него вечным, неиссякающим мучением, вечным напоминанием о том, что он потерял. Он еще мучительнее чувствовал бы потерю благодати Божией. Здесь – ключ к разрешению одного вопроса: почему Господь допускает существование ада? Почему Господь не простит и не возьмет всех грешников снова в Царство Небесное? Именно потому, что если бы Господь взял человека, внутренне неспособного к Богообщению, в Царство Света и Благодати, то этот человек оказался бы подобен тому, кто находится возле берега реки и не может пить из нее воду. Он мучился бы еще больше, еще страшнее. И поэтому некоторые из богословов говорят о том, что адские муки – это последняя милость Божия грешнику».
В погружённой в грехи душе нет любви, кроме «любви» к своим страстям, и такая душа не сможет ответить Богу на Его любовь. В ней просто не будет места для Божественной любви. Грешник уже выбрал не свободу любви, а свободу удаления от Бога – и эту свободу оставит ему Господь.
Архим. Плакида (Дезей) писал: "Концепция всеобщего спасения, отрицая вечность ада, игнорирует одновременно и непостижимую тайну любви Божией, которая превыше всех наших рациональных или сентиментальных концепций, и тайну человеческой личности и её свободы. Любовь Бога предполагает полное уважение к Своим созданиям, вплоть до "вольного бессилия" отказать им в свободе".
То, что ад – это не кара, не наказание «мстительного» Бога, а результат выбора самого человека, святой Ириней Лионский объясняет на примере людей, которые сами ослепили себя и этим сами лишили себя сладости света:
«Всем соблюдающим любовь к Нему Он дает Свое общение. Общение же с Богом есть жизнь и свет и наслаждение всеми благами, какие есть у Него. А тех, которые по своему произволению отступают от Него, Он подвергает отлучению от Себя, которое они сами избрали. Разлучение с Богом есть смерть, и удаление от света есть тьма, и отчуждение от Бога есть лишение всех благ, какие есть у Него. Но блага Божии вечны и без конца, поэтому и лишение их вечно и без конца, подобно тому как относительно неизмеримого света сами себя ослепившие или ослепленные другими навсегда лишены сладости его не потому, чтобы свет причинял им мучение слепоты, но сама слепота доставляет им несчастие».
Архим. Рафаил (Карелин) также пишет: "Грешник не может быть в раю, так как он лишен способности богообщения, которое осуществляется через благодать Духа Святого. Мы судим о Божественной Любви по аналогии с человеческой любовью, как с душевной эмоцией; а Божественная Любовь есть онтология Божественного бытия - апостол Иоанн сказал: «Бог есть Любовь». Любовь, обращенная к миру, это благодать Духа Святого… Бог дал человеку высшее – личностное бытие и, создав человека как личность, этим добровольно ограничил Себя человеческой волей, - тем, что называется произволением. Он сделал ее автономной и насильно не вторгается в ее область; иначе, человек, как личность, был бы «уничтожен» Богом и потерял бы свое индивидуальное бытие. Адские муки грешников – это не муки, причиняемые самой любовью, а осознание потери любви, которая ничем невосполнима. Тот, кто говорит: «Зачем Бог сотворил, если Он предвидел», в сущности, говоря, отказывается от своего достоинства, как образа и подобия Божия, от любви, как свободного самоопределения, и предпочитает быть ничем – нравственным нулем, то есть – не быть. Любовь Бога это страдающая любовь. Священномученик Игнатий Богоносец назвал Христа «Распятой Любовью». Она страждет о погибели грешников, но не может проникнуть в душу, которая неспособна воспринять ее. … Спасение – это богообщение и богоуподобление. Оно невозможно без любви, а любовь – без нравственной свободы, которая заключает в себе возможность выбора добра и зла. …Трагизм грешника заключается в том, что он не только в аду, но ад - в нем. Он мучается, страдает, но не может переродиться и стать другим существом. Грешник в аду теряет способность любить и делается демоноподобным".
3. «Построенный» ад. Что неправильно в вопросе: «Почему людей настолько сильно мучают в аду?»
Вот мы и подошли к вопросу об адских муках. Святые отцы по-разному описывали их: и как вечное жало неудовлетворённых страстей, и как бесплодное и бессильное раскаяние.
«Что означает плач и рыдание, как не величайшее сожаление о грехах? – говорит преподобный Антоний Великий, - Тогда начнем негодовать на самих себя, раскаиваться, скрежеща зубами... когда покаяния уже не будет».
Одно несомненно: как сказал св. Василий Великий, “адские муки не имеют своей причиной Бога, но нас самих". Не Бог виноват в том, что человек попадает в ад, уготованный – и это надо помнить - не людям, а демонам. Ад - это выбор человека, который он делает всю свою жизнь. Это следствие состояния души, покорившейся страстям.
Вопреки досужим фантазиям, никто не будет намеренно мучить людей в аду. По сути, мы сами строим свой ад ещё в этой жизни.
Говоря словами одной замечательной книги: "Душа, перешедшая за гроб с неисцеленными ранами – со своими страстями, остается там в страстном, болезненном состоянии и, неисцеленная на земле, уже здесь не может избавиться от своих страстей. И как не врачуемая болезнь развивается всё более и более, так за гробом страстное состояние души, по закону жизни, будет всё более и более развиваться, доходя до ужасающих размеров. Неудовлетворенная и неудовлетворяемая страсть – вот состояние души, вполне соответствующее геенне. … Привычка ко греху, к исполнению своих страстей, обратившаяся в природу и сделавшая страстное состояние отверженных как бы естественным, будет непрестанно, целую вечность, терзать душу. … Вот в чём состоит внутреннее мучение грешников в геенне! Ничем непреодолимые страсти, – безнадежные, никогда не искореняемые, – терзают и будут терзать душу всю вечность. …Страсти и привычки продолжают существовать и, вследствие своей неудовлетворенности, являются источником мучений для души. Чем кто согрешает, тем и мучится, если только не уврачуется на земле» (Загробная жизнь. Труд монаха Митрофана. http://verapravoslavnaya.ru/?Zagrobnaya_zhiznmz_2#57).
4. О любви Божией. Предостережения Бога
Отвечу и на вопрос-укор: «Если любишь, то одёрнешь человека, когда тот прыгает под машину, даже если осознанно прыгает по своей воле…»
Не может быть сомнений, что Господь делает для каждого человека всё, чтобы он мог спастись. Он много раз за нашу жизнь останавливает нас, направляет, вразумляет, предостерегает через людей, обстоятельства, книги, фильмы, радости, скорби, болезни, внушая нам добрые помыслы и будя нашу совесть. Бог из одной только любви сошёл на землю, населённую ужасными грешниками, чтобы помиловать их. Он стал Человеком и умер в страшных мучениях на кресте, чтобы взять на Себя все наши грехи и этим открыть нам рай. Он зовёт к Себе каждого всю его жизнь, и ждёт от нас только лишь одного: свободного произволения жить в добре и любви. Всё остальное Он Сам подаёт ищущему Его: и мудрость, и помощь, и силы. Поэтому безответны мы будем перед Ним на суде, поправ такую высоту милосердия.
Потому что, вновь повторю, спасение – это не внешнее действие по отношению к нам, не некое механическое прощение. Оно сотворяется Богом в душе человека в течение временной жизни при условии его активного и осознанного волеизъявления. Жизнь в раю будет доступна только для тех, кого Бог излечит от их страстей ради их покаяния. А тот, кто предстанет на Божий суд, отягощённый нераскаянными грехами, сам не будет способен принять спасение. Он просто не сможет воспринять рай.
Потому так важно, чтобы ещё при жизни мы сами, своею волей выбрали Бога, Его волю, Его правду. К этому Он призывает каждого из живущих людей Ему Одному ведомыми путями, предостерегая от пути погибели.
Св. Иоанн Златоуст говорит о неизбежном воздаянии и милосердии Божием: «Страшный, поистине страшный предстоит нам отчет, и много мы должны оказывать человеколюбия, чтобы не услышать страшных слов: "отойдите от Меня", – не знаю вас, – "делающие беззаконие" (Mф.7:23), – чтобы не услышать опять ужасных слов: "идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его" (Mф.25:41), – чтобы не услышать: "между нами и вами утверждена великая пропасть" (Лк.16:26), – чтобы с трепетом не услышать: "возьмите его и бросьте во тьму внешнюю" (Mф.22:13), – чтобы с великим страхом не услышать: "лукавый раб и ленивый" (Мф.25:26). Страшно, весьма страшно и ужасно это судилище, хотя Бог и благ, хотя Он и милостив. Он называется Богом щедрот и Богом утешения (2 Кор.1:3); Он благ так, как никто другой, снисходителен, щедр и многомилостив; Он не хочет смерти грешника, но чтобы он обратился и жил (Иез.33:11). Почему же, почему этот день будет исполнен такого ужаса? Огненная река потечет пред лицом его, книги деяний наших отверзутся, самый день будет подобен горящей пещи, ангелы будут носиться вокруг, и разложено будет множество костров. Как же, скажешь, Бог человеколюбив, как милостив, как благ? Так, при всем этом Он человеколюбив, и здесь-то особенно открывается величие его человеколюбия. Для того ведь Он и внушает нам такой страх, чтобы, хотя таким образом мы пробудились и стали стремиться к царствию небесному».
К числу Божиих предостережений относятся и сохраняемые Церковью повествования о страшном конце некоторых людей, пожавших горестный плод праведного воздаяния. Эти истории помогают понять, что свойства Бога – это не только любовь, и милость, и благость, - но и праведность, истинная непреложность справедливости.
Эту истину точно и ёмко раскрывают слова, которые приводит Евфимий Зигабен в Толковой Псалтири среди объяснений святыми отцами слов стиха "Милостив Господь и праведен" (Пс. 114, 4):
"Бог, как милостивый, не отвращает лица от молящегося грешника; а, как праведный, Он не иначе принимает его, как с покаянием".
Когда не спасает милостыня
Но бедственно пребывать в смертном грехе, бедственно - когда смертный грех обратится в навык! Никакие добрые дела не могут искупить из ада душу, не очистившуюся до разлучения своего с телом от смертного греха.
В царствование греческого императора Льва жил в Константинополе человек очень славный и богатый, подававший обильную милостыню нищим. К несчастию, он предавался греху прелюбодеяния, и пребыл в нем до старости, потому что от времени укрепился в нем обычай злой. Непрестанно подавая милостыню, он не отступал от прелюбодеяния — и внезапно умер.
Много рассуждал о его вечной участи патриарх Геннадий с другими епископами. Одни говорили, что он спасен, по сказанному в Писании: «избавление мужа души свое ему богатство» (Притч. 13, 8). Другие утверждали против этого, что рабу Божию должно быть непорочну и нескверну, потому что также сказано в Писании: «аще и весь закон исполнит человек [иже бо весь закон соблюдет], согрешит же во единем, бысть всем повинен» (Иак. 2, 10,11), «не помянется вся правда его» (Ср.: Иез. 33, 13); и Бог сказал: «в чем тебя застану, в том и буду судить» (Ср.: Иез. 33, 20).
Патриарх повелел всем монастырям и всем затворникам просить у Бога, чтоб открыл о судьбе почившего, и Бог открыл о ней некоторому затворнику. Он пригласил патриарха к себе и поведал ему пред всеми: «В прошедшую ночь я был на молитве и увидел некоторое место, имеющее по правую руку рай, исполненный неизреченных благ, по левую же — огненное озеро, которого пламень восходил до облаков. Между блаженным раем и страшным пламенем стоял умерший связанным и стонал ужасно; он часто обращал взоры к раю и предавался горьким рыданиям. И видел я светоносного Ангела, приступившего к нему, и сказавшего «Человек! что ты стонешь напрасно? Вот, ради милостыни твоей, ты избавлен муки; а за то, что не оставил скверного любодеяния, ты лишен блаженного рая». Патриарх и бывшие с ним, услышав это, объяты были страхом и сказали: «Истину провещал апостол Павел: «бегайте блудодеяния: всяк (бо) грех, егоже сотворит человек, кроме тела есть: а блудяй в свое тело согрешает»» (1 Кор. 6, 18).
Где те, которые говорят: если и впадем в любодеяние, то спасемся милостынею? Милостивый, если он милостив истинно, то должен прежде помиловать самого себя и приобрести чистоту тела, без которой никто не узрит Бога. Не приносит никакой пользы сребро, раздаваемое рукою нечистою и душою нераскаянною [Пролог, 12 августа].
(Св. Игнатий (Брянчанинов). Слово о смерти)
"Горе мне, окаянной!"
В некотором женском монастыре жила при игумении ее племянница, прекрасная собою, по наружности, и неукоризненного поведения. Все сестры любовались и назидались ее ангеловидностью и необыкновенною скромностью. Она скончалась. Ее похоронили торжественно, в твердой уверенности, что чистая душа ее воспарила в райские обители.
Огорченная разлукою с ней игумения предавалась непрестанной молитве, усиливая постом, бдением. Она просила Господа открыть ей: какой небесной славы удостоилась ее племянница в лике блаженствующих девственниц. Однажды, когда игуменья в келейной тишине преполовляющейся ночи стояла на молитве, - внезапно расступилась земля под ее ногами, и клокочущая огненная лава потекла пред взорами молившейся.
Вне себя от испуга, она взглянула в открывшуюся пред нею пропасть - и видит: среди адского пламени свою племянницу. Боже мой! отчаянно воскликнула она, тебя ли вижу я? Да, с страшным стоном произнесла погибшая.
- За что ж это? с горестью и участием спросила старица: я надеялась видеть тебя в райской славе, в ликах ангельских, среди непорочных агниц Христовых, а ты!.. За что это?
- Горе мне, окаянной! - простонала мучившаяся. - Я сама виною вечной моей смерти в этом пламени, непрестанно пожирающем, но не уничтожающем меня. Ты хотела видеть меня - и Бог открыл тебе тайну моего положения.
- За что ж это? - снова сквозь слезы спросила игуменья.
- За то, что я в виду вашем казалась девственницею, непорочным ангелом, а на самом деле была не то. Я не осквернила себя плотским грехом, но мои тайные желания и преступные мечты свели меня в геенну. При непорочности моего девического тела, я не умела хранить в непорочности мою душу, мои мысли и движения сердечные, и за это я предана муке. По неосторожности моей, я питала в себе чувство сердечной привязанности к одному юноше, услаждалась в моих мыслях и мечтах представлением его прекрасного вида и соединением с ним и понимая, что это грех, совестилась открыться в нем духовнику при исповеди.
Следствием порочного услаждения нечистыми мыслями и мечтаниями было то, что, по кончине моей, святые Ангелы возгнушались мною, и оставили меня в руках демонов. И вот, теперь я горю в геенском пламени, вечно буду гореть и никогда, никогда не сгорю, нет конца мучению для отверженных небом!
Сказав это, несчастная застонала, заскрежетала зубами и, подхваченная пылающею лавою, скрылась со всем видением от взоров игумении.
(Письма Святогорца. 16-е письмо)
Кто входит в рай?
Однажды, — рассказывал инок Афанасий, — мне пришла мысль: что же ожидает в будущей жизни трудящихся здесь ради своего спасения? С этой мыслью я почувствовал себя как бы в восторге, и некто пришел ко мне и, сказав:
- Ступай за мной, — привел меня в какое-то чудное, исполненное света место и поставил при столь чудных дверях, что красоту их передать невозможно.
И слышал я, что множество людей за дверьми непрестанно славят Бога. Подлинно, братья, чудная, неизглаголанная жизнь в Царствии Небесном! «Праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их» (Мф. 13, 43); там для них «...мир и радость во Святом Духе» (Рим. 14, 17). «И рабы Его будут служить Ему. И узрят лице Его... И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их» (Апок. 22, 3-5). Там, наконец, такие блага и такие радости, о которых мы и помыслить не можем: «...не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2, 9).
Когда мы стали стучать в двери, с целью войти в них, изнутри некто спросил нас:
- Чего вы хотите?
Путеводитель отвечал:
- Мы хотим пройти через двери.
Голос же внутри сказал:
- Никто, пребывающий в лености, не входит сюда, но если хотите войти, ступайте назад и подвизайтесь, нисколько не помышляя о благах суетного мира.
(Прот. В. Гурьев. Пролог)
«Вся жизнь его была сплошная свадьба»
Преп. Варсонофий Оптинский рассказывал о смерти человека, который сверх всякой меры полагался на милосердие Божие, забывая, что Бог не только милостив, но и праведен:
"Вот какой был случай у вас, в Петербурге. Жил на Сергиевской улице очень богатый купец. Вся жизнь его была сплошная свадьба, и, в продолжение 17 лет, не приобщался он Св. Тайнам. Вдруг, он почувствовал приближение смерти, и испугался. Тотчас же, послал своего слугу к священнику сказать, чтобы он пришел приобщить больного. Когда батюшка пришел и позвонил, то открыл ему дверь сам хозяин. Батюшка знал о его безумной жизни, разгневался и сказал, зачем он так насмехается над Св. Дарами, и хотел уходить. Тогда купец со слезами на глазах стал умолять батюшку зайти к нему грешному и исповедать его, т. к. он чувствует приближение смерти. Батюшка, наконец, уступил его просьбе, и он с великим сокрушением в сердце, рассказал ему всю свою жизнь. Батюшка дал ему разрешение грехов и хотел его приобщить, но тут произошло нечто необычайное: вдруг рот у купца сжался, и купец не мог его открыть, как он ни силился. Тогда он схватил долото и молоток и стал выбивать себе зубы, но рот сомкнулся окончательно. Мало по малу силы его ослабели и он скончался. Так Господь дал ему возможность очиститься от грехов, может быть за молитвы матери, но не соединился с ним".
После этой горестной и страшной истории невольно вспоминаются снова слова святого Григория Синаита: «Никто там не будет едино со Христом, или членом Христовым, не сделавшись здесь причастником благодати». От чего да избавит нас всех Господь!