ГЛАВА ПЯТАЯ. ХУДОЖНИК НИКОЛАЙ САЖИН
Эта история началась давно. В 2002 году я была в отпуске на своей милой малой родине у мамы. Проведать бабушку приехал мой питерский племянник Саша, сын старшего брата Игоря. Мы что-то с ним поделали возле дома, кажется, сложили наколотые дрова в сарай, прибрали территорию, что-то помогли маме в огороде, который к тому времени был совсем невелик. Наносили воды на поливку и для домашних нужд. Несколько раз сходили на озеро искупаться, проведали местную родню. Вечерами общались с мамой, смотрели телевизор. В какой-то из дней Саша предложил мне съездить в Вологду на пару дней, посмотреть город, проведать семью двоюродного брата Милослава, который живёт с семьёй в совхозе недалеко от города.
Сначала я отказалась от поездки, но племянник был настойчив, и через пару дней я согласилась на его уговоры. Мама нашла домашний телефон брата и его адрес. Машины у племянника тогда ещё не было, нам пришлось ехать на рейсовом автобусе. В то время автобус с трассы заходил в наше село. Теперь, чтобы добраться в Вологду или Череповец, нужно просить кого-то довезти тебя до трассы (а это семь километров), за плату, естественно, чтобы там пересесть на междугородный автобус.
Приехав в Вологду, мы немножко побродили по городу, чтобы завтра было легче ориентироваться, и рванули к брату. Дома никого не оказалось – рабочий день ещё не закончился. Мы потоптались у дверей и вышли во двор. Прибежали две девчушки, когда они собрались зайти в подъезд, мы спросили у них: знают ли они «таких-то». Они согласно кивнули и спросили в свою очередь, кто мы такие. Мы назвались, девочки переглянулись и сказали, что сейчас сбегают сообщат. Через какое-то время они вернулись с вестью, что родственники появятся чуть позже, а нас позвали в квартиру, открыв её. Оказалось, что девчонки – внучки Милослава и его жены Тамары. Мы посмеялись: вот партизанки!
С братом и его женой я не виделась лет двадцать пять. Поэтому тем для разговоров было более, чем предостаточно. У брата четверо взрослых детей, у тех в свою очередь свои дети, компания собралась подходящая. На следующее утро родственники разошлись по делам, а мы с Сашей поехали дальше знакомиться с Вологдой. Дни стояли солнечные чудесные! Мы прокатились с ним на прогулочном теплоходе «Дионисий» вниз по Вологде-реке, осмотрели кремль, залезли на колокольню, зашли в храм Александра Невского. Сфотографировались повсюду, а напоследок отправились в художественную галерею, которая тогда располагалась в стенах вологодского кремля.
В это время в залах кремля проходила персональная выставка вологжанина, Народного художника России Владимира Корбакова. Мы обошли с Сашей все залы, всё тщательно осмотрели, что-то зафиксировав на плёнку. Я, под впечатлением от выставки, приобрела несколько художественных альбомов Владимира Николаевича. Затем мы созвонились с родственниками. Приехал их сын Сергей на машине и забрал меня к ним, тогда как племянник мой отправился на поезде в Питер.
Год этот был богат на встречи. Вместе с братом и его женой мы съездили ещё в Шекснинский район к тётушке Нине – младшей маминой сестре, которую я не видела ещё дольше, чем семью брата. В это время там, где жила тётя с семьёй, оказался ещё один ближайший родственник - самый младший брат мамы и тёти Нины. Как же нам было хорошо, как тепло и радостно от этих встреч! Всё в моей памяти живо до сих пор в мельчайших подробностях.
После этой встречи родственные чувства пошли на подъём. Ещё раз я встретилась с дядюшкой, несколько раз с братом и его семьёй, а с тётушкой Ниной стала встречаться, практически, ежегодно. Она писала мне письма и поздравительные открытки, я посылала ей фотографии с наших встреч и свои новые книги. Мы очень привязались друг к другу после длительной разлуки. Сейчас уже нет в живых ни тёти, ни её мужа, ни дяди, ни Тамары. Царствия им Небеснаго!
А я, вернувшись к себе на Дальний Восток, погрузилась в быт, в работу, занималась семьёй, писала письма, сочиняла стихи и ждала новых встреч с родными и близкими на своей малой родине. Не так часто, но телевизор я тоже смотрела, в основном, канал «Культура». Особенно я любила передачу «Письма из провинции». По-моему, она шла только по вторникам, а так-как работала я по сменам, то не всегда мне удавалось её посмотреть.
В один из дней я пришла с работы и включила телевизор, передача уже началась, поэтому я не знала, кто на экране. Но очень уж родным мне показался говор, да и герой передачи показался мне знакомым. «Наверное, о наших, вологодских, передача», - подумала я. И не ошиблась. Речь шла о семье тотемского художника. Но откуда я могла его знать?
И тут память подсказала мне: я видела его портрет в альбоме художника Корбакова. Я взяла с полки альбом и практически сразу открыла его на нужной странице. «Колдун». Портрет тотемского художника Николая Сажина – гласила подпись под портретом. В передаче, кроме самого Сажина, принимала участие его жена – Анфия Ивановна. Само это имя уже было необычным, а речь её замечательная: певучая, сдобренная авторскими стихотворными строчками, частушками. Сам художник был застенчив и молчалив и чем-то, действительно, похож на ведуна: густой кудрявой бородой, большими грустными синими глазами, молчаливостью От этих людей шло такое тепло, словно они находились рядом и были своими, родными.
Я не смогла с ними расстаться. После передачи я написала письмо с адресом «на деревню дедушке»: Тотьма, художнику Николаю Сажину. Честно сказать, я не ожидала ответа, просто где-то в глубине души надеялась его получить. Ответ пришёл довольно-таки скоро. Ответила мне Анфия Ивановна. Она написала небольшое, но очень тёплое искреннее письмо.
С тех пор мы стали изредка обмениваться весточками. Я послала им несколько фотографий, свои книги. Они мне – проспекты с выставок Николая Прокопьевича, фото. И так продолжалось почти семь лет. Анфия Ивановна всё время приглашала меня в гости, но я и не думала, что когда-нибудь увижусь с ними воочию, уж очень далеко мы жили друг отдруга. Первое стихотворение, посвящённое Н.П. Сажину, я написала, когда получила проспект с его работами.
НИКОЛАЮ САЖИНУ
Я Вам завидую с такой щемящей грустью,
Что передать словами не могу.
Вид с колокольни на Великий Устюг,
(Наверное, сейчас он весь в снегу?)
А на холстах бушующее лето,
И осень, и весна в таких тонах,
Как будто солнцем вытканы сюжеты:
Стог сена, речка, древняя сосна.
Как девушка чиста река Царева.
Средь краснотала белый монастырь.
И тихая российская деревня,
И северного неба глубь и ширь.
Вот Ваша Муза - русская глубинка,
Неброскость и невиданный размах.
Души моей, откроюсь, половинка
Живет доселе тоже в тех местах.
2009 год, как я уже писала во второй главе, стал, благодаря моему племяннику Александру, очень насыщен поездками и встречами. Саша как раз купил новую машину и свозил нас с сестрой на "Клюевские чтения" в Вытегру, в монастырь Александра Свирского, на малую родину нашей мамы, в Ферапонтово, в Кирилло-Белозерский монастырь, опять к двоюродному брату под Вологду, к тёте в Шекснинский район и в Тотьму. Так я уже очно познакомилась с семьёй Николая Прокопьевича и Анфии Ивановны. Не обошлось и без приключений. Но, авантюристам везёт всё же!
В Тотьму от Вологды дорога не близкая. Приехали мы туда во второй половине дня. Саша остановил машину возле указателя на въезде в город и спросил у меня адрес, по которому нам дальше ехать. А адрес-то я и не взяла! Племянник с сестрой стали упрекать меня в неорганизованности. Тогда я предложила им поехать в центр города: «Думаю, что Сажина знают в городе, он всё-таки, член Союза художников России, а город небольшой!»
Мы доехали до памятника Мореходам, остановились и стали ждать, когда можно будет у кого-нибудь из прохожих спросить про художника. Мимо шла женщина. «Скажите, пожалуйста, вы не знаете, где живёт семья Сажина Николая Прокопьевича?» - спросила я. Женщина отрицательно покачала головой. Родственники хмыкнули, я немного расстроилась. Тут пробежали два подростка, я окликнула их: «Мальчики, не подскажете, где живёт художник Сажин?» - «Вот в этом доме», - показали они одновременно.
Оказалось, что мы остановились как раз возле дома, где жили Сажины!
Саша поставил машину, и мы пошли к подъезду, который находился с другой стороны дома. Откуда-то выскочил котёнок и побежал впереди нас. «Вот он и приведёт нас к квартире Сажиных», - сказала сестра. Я посмотрела на номер дома и вспомнила номер квартиры. А котёнок в самом деле прибежал к дверям квартиры №1. Мы стали звонить в дверь, но нам не открывали. Я ведь не предупреждала Сажиных, что мы приедем в гости, поэтому нас никто и не ждал. Огорчённые этим, мы топтались на площадке перед дверью, рассуждая, что делать дальше. Нужно было где-то переночевать. Котёнок тёрся возле наших ног, ему тоже нужны были хозяева.
В это время из соседней квартиры вышел молодой человек. «Вы к Сажиным?» - спросил он. Мы кивнули. «А их нет, они уехали на дачу и вернутся только через два дня. А вы кто и откуда приехали?» «Да мы, собственно, никто им. Я вот из Комсомольска-на-Амуре, а они – из Питера», - сказала я. «А, так вы – писательница?» Я кивнула: «Вроде того». «А я их внук Артём, - сказал парень, – Вы на машине? Я могу вам показать дорогу на дачу». Подумав, и расспросив Артёма о расстоянии и качестве дороги, Саша согласился поехать.
Дорога оказалась не близкой, да и не очень качественной – грунтовка с рытвинами и большими лужами – накануне прошёл обильный дождь. Машина новая, дорогая – жалко её, но делать нечего, назад дороги не было. Так мы побывали и на Сондуге, где в большом светлом доме проживал теперь сын Сажиных Прокопий с женой, и куда ездили художник и его жена отдыхать и работать над картинами. Для них наш приезд был в какой-то степени шоком! Анфия Ивановна время от времени всплескивала руками, качала головой и говорила: «Ай да Таня! Не побоялась приехать в такую даль!» Они приняли нас по-родственному, накормили, напоили, показали хоромы и окрестности своей малой родины. Просторы открывались кругом необъятные. День был ярок и красив. Сажины оказались на самом деле ещё проще и лучше, чем в письмах – настоящие русские люди с добрыми открытыми сердцами и душами, искренние, гостеприимные, радушные, талантливые.
Передохнув, мы вместе с Николаем Прокопьевичем и Анфией Ивановной вернулись в Тотьму, в их квартиру. На обратном пути Сашина машина села в лужу по самое некуда, но на наше счастье, проезжавший мимо газик, выдернул её. На новенькую машину страшно было взглянуть – она была в глине до самого верха!
Квартира Сажиных находилась в деревянном доме, но стараниями дочерей, в ней было и водоснабжение, и душевая кабинка. Пока мы споласкивали с себя дорожную пыль, Анфия Ивановна хлопотала у стола. Позже пришла их дочь Ольга – мать Артёма, мы поужинали, а потом хозяева устроили для нас настоящий концерт. Анфия Ивановна играла на гармошке и пела частушки и припевки собственного сочинения. Затем она попросила дочь сыграть на гитаре и спеть её любимую песню «Вьюн над водой». Мы были в восхищении от Олиного голоса и аккомпанемента! В этой семье все были талантливы и великодушны.
На следующий день Ольга и Николай Прокопьевич показали нам город Тотьму, их великолепные храмы с картушами, сводили в музеи и на берег Сухоны к памятнику Н.Рубцова. Затем Оля повела нас на территорию Спасо-Суморина монастыря, он тогда ещё не был отдан в распоряжение РПЦ, принадлежал музейному объединению города. В нём располагались фонды краеведческого музея, и Ольга, как его сотрудник, показала нам запасники. Сколько же там было различных экспонатов сельского быта, уже ушедшего из нашей жизни! Особенно нас поразили прялки, они были в огромном количестве, яркие, красивые, я даже нашла прялку, на которой было написано «Силинская». Снова ассоциации, от которых никуда не уйдёшь: в Комсомольске-на-Амуре я проживаю в микрорайоне, где протекает река Силинка - приток Амура.
Побывали мы и в мастерской Николая Прокопьевича. Он показал нам свои великолепные картины, их было огромное количество. На его полотнах были изображены и окрестные пейзажи, и портреты людей, и храмы, сохранённые и уже утраченные. Была на картине и полуразрушенная церковь, мимо которой мы проезжали, когда были в их доме на Сондуге. Художник сказал, что мы можем выбрать что-то себе на память.
Мне он предложил на выбор несколько больших полотен на холсте. Я выбрала «Пейзаж с речкой Уфтюгой». Она с того года висит у меня на стене над рабочим столом. И река на картина, словно живая. Мастер, который мне делал раму, сам немного пишущий маслом, спросил у меня имя художника и сказал, что картина отличная, чувствуется рука мастера. Да я и сама об этом знаю.
Время от времени я достаю альбом с фотографиями той встречи и с теплом и любовью думаю об этих людях. Стихотворение я написала сразу по приезду домой. В стихах мне удаётся лучше передать настроение и любовь.
РОДНЫМ ПО ДУШЕ
Сажиным, Фадеевым, с любовью.
На миг, на мгновение остановиться,
Вглядевшись в красивые, светлые лица.
И хлебной краюхой, почуявшей соль,
Вобрать в себя их и печали, и боль.
И в сердце своём услыхать, словно стон,
Гитарных аккордов стихающий звон.
А песня протяжная «Вьюн над водой»
Вплетается нитью в туман голубой.
На Сондуге всласть пообщаться с
«большухой»,
Что гордо себя величает старухой.
А в руки возьмёт да растянет гармонь,
Почувствуешь сразу: не пепел – огонь!
И вьётся припевка ажурной строкой,
Свирелью звенит над притихшей рекой.
А мастер задумчив, на слово не льнёт
И песни иные для нас достаёт.
Он кисть, словно радугу, держит в руке.
И вот уж камыш зашумел вдалеке.
И солнце взошло, растопило туман,
Вот сосны-атланты, вот дуб-великан.
А вот ветерок озорной налетел,
На звоннице колокол древний запел.
Откликнулись травы, речушка и лес,
Открылись красоты обыденных мест.
И песни Анфии и Оленькин вьюн
На холст перенёс ясноглазый колдун.
Ковром многоцветным сплелись воедино
Улыбки и души, глаза и седины,
И руки, что славятся досе трудом,
И храмы на взгорьях, на Сондуге дом.
И милые, добрые, славные лица,
И миг для того, чтобы остановиться.
Сондуга – река в Тотемском р-не, Вологод. обл.
30- 31.08.09
После нашей встречи прошло ещё семь лет. Я продолжала общаться с семьёй художника, посылая им свои сборники, иногда звонила, обычно или в праздники, или в дни рождения Николая Прокопьевича и Анфии Ивановны. Какие-то материалы о художнике я встречала на сайте города Тотьмы, на Олиной странице. Мне очень хотелось ещё раз встретиться с ними, но жизнь вставляет свои коррективы в наши желания. И вот летом 2016 года мне ещё раз посчастливилось увидеться с Николаем Прокопьевичем и Анфией Ивановной.
Мы были с сестрой Ольгой на малой родине, и теперь уже к нам в гости приехал племянник Саша со своим сыном-дошкольником. Мне очень хотелось побывать в Николе, где когда-то жил Николай Рубцов и где был музей его имени. Тотемское музейное объединение во главе с Алексеем Новосёловым и музейными работниками села Николы несколько лет подряд устраивали мероприятие «Костёр на Толшме». В четвёртой главе я рассказывала об этом.
Но само мероприятие начиналось в Тотьме и заканчивалось в Тотьме. Саша, немного подумав, согласился съездить в Николу. В Николу мы поехали самостоятельно, не останавливаясь в Тотьме. Племянник хорошо ориентировался в указателях, пользуясь одновременно навигатором на телефоне. До этого я списалась с М.Н. Кошелевой на предмет ночёвки, они ожидали к себе много гостей, но для нас зафрахтовали места. Мероприятие прошло очень хорошо, было много общения, песен, концерт, регата на Толшме, организованная не без инициативы неуёмной Марины Николаевны и, конечно, костёр на речной круче.
После костра мы переночевали в «Бирюзовом доме» у Кошелевых и вместе с тотьмичами вернулись в город, где посетили музей церковной старины. Экспозиция его находилась в Успенском храме (в первый наш приезд храм был закрыт на реставрацию, вокруг него стояли леса). Я отважилась влезть на колокольню храма, откуда открывается изумительный вид на Тотьму и реку Сухону. После посещения музея, где были представлены макеты деревянных храмов Тотемского уезда, мы отправились в Молодёжный центр города на встречу с Фёдором Конюховым, который только что вернулся из кругосветки на воздушном шаре.
Племянник не смог пойти на встречу, так как сынок его уснул, оставлять ребёнка одного в машине мы не рискнули. Когда окончилась встреча с путешественником, мы решили проведать Сажиных. Проезжая мимо церкви Рождества Христова, где находились мощи Преподобного Феодосия Тотемского, увидели, что храм, несмотря на вечер, открыт, и в него вошла небольшая группа людей. Мы решили не упускать такую возможность. Каково же было наше удивление, когда войдя внутрь, мы увидели Фёдора Конюхова, отправляющего службу вместе с протоиреем Георгием. Мы посчитали, что наш племянник – везунчик. После краткой вечерней службы, мы поучаствовали в обряде елеопомазания, которое совершил протоиерей Фёдор. Из его рук мы получили частичку Божьей благодати.
И счастливые поехали на встречу с нашими дорогими друзьями. Второй раз мы свалились к ним на головы нежданно-негаданно. На сей раз оба супруга были дома, и узнали нас сразу, обрадовались, засуетились. Времени у нас было не так много на общение. Анфия Ивановна уговаривала нас переночевать у них, но мы сказали, что для нас уже заказаны места в кельях Спасо-Суморина монастыря. Мы решили, что не стоит их напрягать, не молоденькие оба. Были мы у них в гостях часа два. Старики уже проживали одни, так как дочь их Ольга вышла замуж и жила в другом месте. Опять всё прошло душевно и тепло. Обняв и расцеловав обоих, мы отправились на место нашей дислокации.
Утром перед отъездом мы успели сходить на заутреню в отреставрированный Вознесенский собор на территории монастыря, в который, если я не ошибаюсь, должны были через какое-то время перевезти раку с мощами Преподобного Феодосия. Он был основателем Спасо-Суморина монастыря в 16 веке.
Встреч ждёшь долго, а пролетают они мгновенно, оставляя в памяти прекрасные мгновения радости от общения и печали от расставания, потому что жизнь человека на земле не так продолжительна, и мы не вольны продлить её дольше отпущенного нам сверху, ни на год, ни на день, ни на секунду. Но я хочу, чтобы люди эти замечательные, родные по духу, жили долго, чтобы я смогла ещё хоть разок увидеться с ними, ведь Бог любит Троицу! А я буду молиться за них и желать им многая и благая лета!