Вчера и сегодня была на даче. Дача - это моя единственная и настоящая родина. Я ей верна с детства и на протяжении всей жизни. Мы поменяли дом, участок, соседей... Сильно изменилась наша улица, на ней теперь живут совершенно другие люди. Кто-то продал свой участок, кто-то перестал ездить, а кого-то уже нет в живых. Нет высоковольтки, на которой мы играли в прятки и болели за мальчишек-футболистов. Высоковольтку застроили типовыми домами с мизерными участками. Нет нашего "пятачка" - страшного места, где ночами собирались шумные и пьяные деревенские. И продуктового магазина у пруда тоже нет.
Но, несмотря ни на что, каждый раз приезжая в мою Покровку, что между Клином и Солнечногорском по Ленинградскому направлению, я остро чувствую в воздухе этот родной и знакомый до боли запах. Его не спутаешь ни с чем. Это даже не запах. Это какой-то сложный и тонкий замес, который проникает в тебя "с порога" и держит над землей. Я не знаю, откуда это ощущение. Может быть, дело в том, что все детство я провела за рулем велосипеда, и дачные улочки для меня - это высокоскорстной хай-вэй? А может, в том, что моя дача - это такой счастливый миф, в который я возвращаюсь в мыслях и мечтах всегда, когда плохо на душе? И этот миф, он очень похож на один из сюжетов Шагала с парящими над землей людьми. Кстати, у нас на даче много картин Шагала, правда, нарисованных моим папой... И это тоже со мной с детства.
Был период, когда я почти перестала ездить на дачу. Мой детский рай на какой-то период времени стал меня даже тяготить. Такие моменты, наверное, бывают у каждого. Мы рушим детские миры, чтобы почувствовать какую-то иную, самостоятельную почву под ногами.
Но память - штука мудрая. Она возвращается к тебе тогда, когда уже нет сил копать в тех местах, где точно ничего не взойдет. И тогда она берет тебя за руку и ведет в тихий уголок с фонарем на перекрестке первой и второй улиц. И ты останавливаешь, запрокидываешь голову вверх, смотришь на этот фонарь и не можешь сдвинуться с места, потому что ты там стоишь всю свою жизнь. И готов простоять так еще две жизни - лишь бы горел...
Почему я все время о доме,
О промокшей рябине на даче?
Позабыла я многое, кроме
Этой редкой, из детства, удачи.
Когда нет ни судьбы, ни молитвы,
Только голос прозрачный и гулкий.
И острее, чем лезвие бритвы
Память каждого шага и звука.