"Две неразлучные подруги-cокамерницы, отбыв 15 лет в заключении,
были выпущены на свободу одновременно. Стояли три часа у ворот
тюрьмы - не могли на прощанье наговориться".
Анекдот.
Поезд дальнего следования «Старый Оскол — Москва» трогается в путь. Проводник вагона, проверив наличие билетов и роздав постельное бельё, разносит чай в стаканах с узорными подстаканниками, предлагает вафли и печенье. С мороза попить горячего чайку - святое дело для русского человека! После чего угомонившиеся пассажиры, блаженно располагаются по белоснежным постелям согласно своим местам. Кто-то дремлет под стук колёc, кто-то принимается за чтиво, кто-то остаётся наедине со своими мыслями, глядя на разбушевавшуюся метель за окном. Пятилетние пацаны-близняшки уже вовсю посапывают на одной подушке, убаюканные покачиванием.
Через пятьдесят минут поезд со скрежетом тормозит на станции «Губкин» подобрать пассажиров. В вагон врывается шумная, раскрасневшаяся от мороза, ватага провожающих. Мужчины по-шустрому раскидывают чемоданы и сумки по третьим полкам, на 56-е боковое место усаживают толстуху Ларису и, чмокнув её по очереди в щёчку, торопятся к выходу. Поезд медленно отчаливает. Пассажирка снимает шапку из рыжей лисы, стряхивает снег, вытирает пот со лба, и сразу — в сумку. Достаёт шикарный дамский мобильничек цвета вишни и начинает нажимает крашеным ногтем такого же оттенка его кнопочки.
— Слышь, Натах, эт — я, Лариса! Да-а-а, проводили... проводили, все пришли, кум и сват тоже,— на повышенной громкости делится впечатлениями новая попутчица.— Посидели неплохо, жаль, тебя не было. Я салаты делала из Интернета: тёртая свёкла, чеснок, ананас, оливковое масло… Хочешь все рецепты продиктую?.. Нет? Потом? Ага, ага. Кум кредит оформил под 17 процентов, взял иномарочку. Не-е-е, провожали не на ней — бережёт, зима на дворе. Мы пешадралом по Свободе, Победе, а дальше под горку скатились с чемоданами до самых рельсов. Ага, ага... понимаю: дети есть дети, не обижаюсь. Ремонт закончили, побелка классная: зал голубой, спальня розовая, коридоры желтый и зелёный, краны все поменяли на импортные позолоченные. Вообще, отпад!
— Женщина, Вы не замечаете, что в вагоне вы не одна? — не выдерживает с виду культурная пассажирка с книжкой в руке.— Вы мешаете людям отдыхать...
— Поду-у-умаешь, краля! Откуда ты здесь такая взялась с нестандартным чемоданом? Отдохнёшь, успеешь, вся ночь впереди! — парирует в ответ бесцеремонная попутчица.
От перевозбуждения Ларисын телефон-раскладушка приземляется на пол и захлопывается. В тот же момент из мобильника раздаётся громкая маршевая музыка.
— Ой! Катькин номер... Пропущенный,— радуется нахалка, и опять начинает пикать кнопками своего модернового сотового.— Алё! Катюх, ты звонила? Было занято? Да, да... проводили. Весело было, жаль, ты не пришла.
Лежащие на полках пассажиры пялятся в потолок, а «смотрящие в книги — видят фиги», потому, что вынуждены опять слушать всё сначала. Про кума, его иномарочку, весёлые проводы, рецепты салатов, разноцветные побелки.
Проводник догадался предложить ей чаю.
— Ой, спасибо! Ой, спасибо! — бурно радуется Лариса, захлопывает телефон, достаёт из сумки карамельные конфетки и продолговатые бублики.
— Наконец-то, рот закроет, я уже третью ночь не спал,— тихо жалуется усатый, бледный пассажир со второй полки, повидимому горячей кавказской национальности.
Да и все остальные радуются тишине, после её трескотни на весь вагон. Но радость, увы, преждевременна: Лариса разворачивает карамельку, кладёт за щёку. Звучно отпив глоток горячего чаю, вновь раскрывает мобильник:
— Кума, привет!.. Да, уже в поезде! Пью чай с конфетами.
Попутчики-пассажиры просто закипают от возмущения, но... про себя. Не читают, не мечтают, не спят и не дремлют, а молча краснеют или покрываются пятнами. По всему видно - давление зашкаливает! Но "Прекрасная Лариса", как-будто, и не замечает ничего вокруг:
— Пью чай с конфетами и бубликами. Как добрались? Классно! Прямо под горку с чемоданами на рельсы скатились. А тут дрезина по запасному пути мчится. Твой Илюшка испугался и заорал, забыл, что ему челюсти нельзя разжимать, теперь придется ставить скобы по новой…
С полки решительно спрыгивает бледный усач в дырявых носках и трусах до колена, подступает к попутчице с зажатыми кулаками:
— Слюшай, Лариса Ивановна, я тебя х-х-хочу...
— За кого ты меня, урод, принимаешь? Люди, вы все слышали, будете свидетелями!
— Я тебя х-х-хочу на твои челюсти ставить скобы. Толка одна слово, ты получишь в зу-у-уб!
Культурная пассажирка предупреждает:
— Да-да! Джигиты слов на ветер не бросают!
В вагоне воцаряется мёртвая тишина, лишь колёса мерно отстукивают по рельсам путь до Москвы.
На фото: акварель автора "Маки". 40х50см.