Подслушано
Баба Нюра и баба Зина жили в одном доме. Но виделись чаще на лавочке в близлежащем сквере, а не в своём дворе. Почему-то сейчас во дворах и лавочек у подъезда нет, убрали. А почему, неизвестно. Кому-то помешали.
Так вот, встречаются старушки всё больше вне своего двора. Вот и сейчас, притопала сначала баба Нюра, а потом подошла баба Зина.
- Рененько ты сегодня, - сказала баба Зина, - а я пока завтрак приготовила внукам, да натопалась, еле и сюда дошла. Хоть отдохну…
- А что, дочка не могла завтрак приготовить? Вон, еле передвигаешься, а всё на кухне возишься, - сказала баба Нюра, - Моя дочка мне давно сказала: «Ты мама, уже отработала своё. Отдыхай!» Так я и отдыхаю.
- Так и моя всё сама делает, ну а когда не может, так и я подключаюсь. У неё же работа ответственная. Устаёт…
- Ой, какая она там ответственная? Кассирша. Придёт в кассу и сидит там сидня, отдыхает и денежки считает. Отчего там уставать? Вот у моей, вот это ответственная и тяжёлая!
- Да что ты, Нюра, говоришь? Какая же это тяжёлая работа у учительницы? Языком болтает перед учениками. Что она кирпичи грузит, отчего уставать-то?
- Не скажи, Зина, чтобы ученикам рассказать, надо подготовиться. Моя все вечера за учебниками просиживает.
- Так конечно, чем что-то по дому делать, так лучше за столом сидеть да читать что-то. Кто там знает, что она читает учебник или книжку про любовь? А по-моему, если она училась на учительницу, так всё и должна уже знать, а не сейчас учить. Или она у тебя двоечницей была?- недовольно сказала баба Зина.
- Какая двоечница? Ты что за мою дочку взялась? Ты лучше на свою посмотри! Иду на прошлой неделе, а она стоит на балконе и окно с улицы моет, а халат на ней коротеньком, всё, что там есть, всё видно! Стыдоба! А помыла как? Разводы так и остались.
- А ты что, со своей катарактой и разводы на стекле увидела? Врёшь всё! И про халат врёшь. Она в штанишках, которые лосинами называются ходит, а сверху тунику надевает. А твоя зато, расфуфыринная ходит, то у неё одна обновка, то другая, а тебе никак тапки новые не купит, ходишь уже месяца два в дырявых, - расходилась баба Зина, защищая свою дочку.
- А у меня есть новые тапки. Берегу я их, потому и не ношу, - баба Нюра парировала, - Мне что на свиданку идти, что ли? А дочка мне всё, что надо покупает. Что попрошу, то и купит. Недавно халат тёплый купила, хороший халат, из фланельки.
- Та что там какой-то халат? Да ещё и фланелевый, как древней старухе. Мне платье купила. Говорит: «Носи, мама, ты у меня красавица.
- Ой, красавица. Была когда-то. И то неизвестно, была ли? А может, такой была и в молодости, я младше тебя, не помню, как ты невестилась и какой была тогда.
- Ты младше? Нюра, побойся Бога! Как ты можешь быть младше, когда мы вместе в школе учились…
- В школе-то то вместе, только в разных классах.
- В разных. Я в «А», а ты в «Б» Ты какого года?
- Так я тебе, Зина, и сказала! Оно тебе надо, какого я года? Может, тебе и паспорт показать?
Баба Нюра и баба Зина так увлеклись выяснением возраста, что и не заметили как подошла Татьяна Борисовна со своей маленькой собачкой на поводке, тоже жившая в их доме.
- Вот смотрю, наши сидят, - сказала Татьяна Борисовна, - дай-ка, думаю, и я присяду, отдохну, а то загонял меня мой пекинес, едва поспеваю за ним.
- Та садитесь, садитесь, - ответили баба Нюра и баба Зина почти в один голос.
- Далеко собрались, Татьяна Борисовна? – спросила одна из них.
- Та нет, вышла мальчика своего выгулять, - сказала Татьяна Борисовна, показывая на собачку. – да кофту свою обновить. Первый раз её надела.
- Хорошая кофта, - сказала с завистью баба Зина, - и цвет приятный.
- И видать, теплая. Из хорошей шерсти, - добавила баба Нюра, - сколько ж отдали за неё?
- Это сноха мне связала, вчера только закончила вязать. Сама всё, сама. В журнале смотрела и вязала, а пряжу раньше ещё она из Москвы привезла. Козья, пуховая. Да так в ней приятно, мягенькая. А узор какой сложный, а она смогла, - похвасталась Татьяна Борисовна, - даром, что сноха, а постаралась для меня. Другим так и дочки лучшего не свяжут.
- Ага, ага, - поддакнули Нюра с Зиной.
- Ну ладно, сидите, отдыхайте тут, а я пойду, мне ещё в мясной магазин зайти надо, печёночки для пекинеса купить.
Едва Татьяна Борисовна отошла баба Зина сказала:
- Королевна наша… Во баба, как себя поставила! И обращаться к ней только по имени-отчеству надо. Я как-то, Борисовной её назвала, так она поправила, сказала, что её Татьяна Борисова зовут.
- Сноха ей связала… Так конечно, время есть у снохи, вот и связала, - подхватила баба Нюра, - Это не то, что наши дочки днями на работе, а вернутся домой так не знают за что хвататься: и то сделать надо и то. А у её снохи какая там работа? Ходит по домам да уколы и массажи делает людям. Поделала и свободна. Разве ж сравнить с нашими?
- И не скажи, Нюра. Разве ж то работа? Поялозила по спине и всё. А денежку хорошую загребает. Что ж тут пряжу дорогую не покупать, когда деньги некуда девать?
- Во-во! А ты обратила внимание, что пошла она в мясной за печёнкой для собаки?
- Ага, совсем люди обнаглели, собак печёнкой кормят.
Баба Нюра и баба Зина ещё долго обсуждали соседку Татьяну Борисовну, её собачку и её сноху, и забыли, что только что выясняли отношения между собой.
Теперь между двумя соседками мир и дружба. Дружба - против третьей соседки.
-