Солнце ломится в окна праздничным фейерверком первых лучей. Оно как бы неразумно в своём стремлении осветить, обогреть, поднять настроение просыпающегося рода человеческого, который и не подозревает, что вместе с ним поднимается зачастую невидимый мир природы. Всякие там звери, букашки, растения.
А ведь оно, солнце, связующее звено времен, подумал Георгий. Он стоял у окна на двадцатом этаже новой квартиры в подмосковном Подлесье и смотрел на горизонт, забитый дальней полоской леса, оставшейся после прихода строителей, как некоей отметки ещё не взятого пространства. А ведь там, как раз суетятся ещё какие-то суслики, тушканчики, может быть и зайцы, которым некуда прятаться от беспощадных лис, да и одичалых собак. Но и сами хищники начинают ощущать неумолимое наступление человека.
Георгия передёрнуло от жестокости этой мысли. Какая же всё-таки мерзость, человек!
Рядом, на подоконнике стояла чаша из выкрашенных яиц. Вчера Лиза с дочкой красили их, прикладывали рисунки, критиковали свою работу, но, в основном, радовались этому занятию, которое приближало их к какому-то таинству.
Женщины сильны мгновенными эмоциями. Так у них построена жизнь, укладывать секунды, минуты, часы и дни в поступки, связанные с охраной достигнутого порядка. А у мужчин?
…Боль прибитых к крестовине рук и ног притупилась. Начало мучить солнце, которое сначала ласкало, но не добившись благодарности, стало жалить и тело чесалось. О многое бы он отдал, чтобы освободить руки и дотронуться до изнывающих от зуда частей тела, которое скоро перестанет Ему принадлежать. Лишь эта мысль прекращала зуд. Мысль – это сила!
Рядом застыли в принудительных позах разбойники. Он их не знал, хотя прекрасно понимал, что это те же обычные люди, доведенные до безумия в своих повседневных делах. Они крали, убивали, насиловали, не задумываясь о том, что творят. Одни всепобеждающие и стирающие человеческую личину инстинкты!
Крайний к нему, Иисусу, молчит, а вот дальний от Христа стонет и бормочет ужасные проклятья на головы римлян. Римлян ли? Нет, можно разобрать имена Ханны и Терезии. Он превратил боль в арену только одному ему понятных страстей! Ах эти люди!
И римлянины, хотя какие там италы, наверное, персы и германцы, перешедшие в римское войско, потому и выполняющие эту постыдную работу охранников ещё живых трупов!
Иисус поднял голову, всматриваясь в небо. Там Его Отец! Он огромный, но невидимый миру, смотрит на людей, смотрит на Него и думает. О чём?
Разве не жалко Ему своего отпрыска, которого Он видел крохотным человечком в деревянном корыте,вырезанного плотником, ставшим Ему люлькой. А потом, вероятно, взирал на бегающего мальчонка по пыльным улицам города, точнее его части из глинобитных домов, которые сразу же разрушаются от лёгкого землетрясения или затянувшегося ливня. И люди, как муравьи снова начинают лепить новые дома, как только выглянет мирное солнце.
Иисуса покрыла волна жалости к тем, кто жил с Ним, знакомым из детства и постоянно встречающимся во время его долгих скитаний по долинам и пустыням, по горам и глубоким лощинам. Что Он искал, без устали перебирая дороги своими ногами? Место, как-то хоть отдалённо напоминающее кущи рая Господня? Нет, не только своим видом и благоухающим тенью, и запахами цветущего миндаля, нет, местом, где люди оставались людьми, любя друг друга, заботясь друг о друге, моля прощения за свои непрерывные грехи, прерывая цепь нарушений заповедей Господних покаянием и умиротворением в своих беспокойных душах.
Да, встречались такие селенья в горах, прикрывающих Мертвое море с востока, где филистимляне страстно молились Яхве, чтобы он оберегал их идиллию! Но и они в богатые урожаем годы боялись за полученное богатство и косились на тех, кто приходил к ним с протянутой рукой. А в неурожай запирали амбары и сгребали последние свинцовые оболы у односельчан. Никто из живущих в этих затерянных в горах райках не желал терпеть! Одни не терпели в богатстве, другие – в бедности! Никогда весы благополучия не оставались на одной линии!
Но мгновением далее Он с улыбкой, слегка тронувшей его потрескавшиеся губы, видел лица сверстников по Назарету. Да, они все перед глазами, озорные и тихие.
И в Кане, когда Он сам уже работал плотником, были друзья… Стефан, сын горшечника, Иоанн из кузнецов, Магда от виноградарей. Все были уже почти взрослыми, но их объединяли мечты о счастливой и полной благих дел жизни… Ах эти юношеские мечтания, как победить злость, подлость, страх! Как сделать жизнь людей свободной от зависти, невежества и, опять же, от страха!
Вот Он прикован и замучен. Тело сопротивляется насилию и преждевременному окоченению! Тело! Но Он знает истинную цену телу!
Тело требует покаяния перед сильными, оно стонет от глупости человека, им владеющим! Что стоит Его рту взмолиться о пощаде?! Что стоит наполнить Голгофу стенаниями и призывами к людям, хмуро смотрящим на Его мучения, и заставить их перебить стражу, снять с крестов, унести в прохладу домов, приложить лекарства к ранам?! Ничего не стоит!
Ради чего Он здесь в презрении и злорадном облегчении Его врагов, молящихся одному и тому же Богу? Как он выглядит в равнодушном созерцании иноземцев, прибывшим сюда из долины Тибра, окруженных сонмом своих богов, теряющих власть над Новым Человечеством? Что Он им всем?
Терпение. Нет боли и страдания Его плоти! Они лишь плод его воображения! Плотью Он был наделён, чтобы ощутить рабство Желаний и Потребностей. В этом быть равным с людьми, окружающими Его невидимой тканью жизни!
Сейчас они смотрят на него глазами, полными чувствами жалости! Но будет ли от этого у них смирение и очищение души? Не станет ли он каким-нибудь маленьким глиняным божком, удобным по своим размерам, чтобы спрятать и унести от разрушения варваров? И будут ли смотреть в его слипающиеся от пота и усталости глаза на этой Голгофе ещё какое-то время, гадая, зачем и ради чего была принесена такая Ужасная Жертва? Или эти глаза "откроют" на бесчисленных иконах, которые не покажут Истинное Лицо Дающего Искупление!
Георгий отшатнулся от окна. Ему показалось, что лицо Иисуса, незнаемое им, оказалось прямо перед ним без укора в глазах. В них светилась только любовь!
Что это за свет такой? То же солнце или нечто иное, исходящее из глубины Бесконечной Ласки, не требующей ничего взамен! Та Бескорыстность руки дающей, руки, спасающей, тянущей тебя из пропасти Безверия и Бездушия к краю, за которым долина бесконечного блаженства Света, Доброты и Сочувствия!
Мужчине захотелось рыдать. То ли от счастья заглянувшего в Прекрасный мир Гармонии чувств и дел, то ли от ужасного лика Великой Жертвы, застывшей на кресте на вершине горы, которая сливалась с Небом Великого Бога.
Он вздрогнул от прикосновения сзади. Почувствовал тёплые руки Таисии, её дыхание и её же тревожное ожидание ответа на вопрос: что с ним?
- Встречаешь солнце? – предположила она.
- Да, - чуть слышно ответил Григорий.
Он повернулся к Таисии и взял её лицо в свои ладони и выдохнул, словно сдувая невидимые пылинки:
- Я, кажется, видел божественный лик!