В.Агошков. ОЕВ. 1880г Боги и полубоги. Зюзя.
1880г*
Население Орл.губернии образовалось из двух славянских племён: Вятичей и Северян. Так писал Г.Пясецкий. На наш взгляд, кроме этих племен, были и Кривичи, и Радимичи, и др. племена, о которых мы говорили в Книге-рукописи «Девятая Земля». Автор считал, что границей двух племен была Свиная Дорога. И здесь можно тоже поспорить. Если куряне – это северяне, то они осваивали Орловщину и с юга.
Когда писали о «глубоком мраке язычества», то к этому нужно относиться с пониманием. Со стороны церковных служителей подобный мрак служил оправданием их заслуг. Но нам, потомкам северян и вятичей, так говорить и писать не следует. Хороши ли мы будем, если скажем о своих прадедушках и прабабушках, что они совершенно безграмотные, дикие, неумытые, постоянно сквернословили и прочее. Нет, конечно! Однако многие бездумно повторяют нелепицы…
Автор писал, что наши предки держались языческого многобожия. Материалом для жертвы служили земные плоды, различные печенья и мясо домашних животных. Далее автор перечислил главные божества наших предков:
Перун – посылал на землю гром и молнию;
Волос, или Велес, божество Солнца, покровитель домашнего скота;
Стрибог – покровитель ветров; Купало олицетворял водную стихию;
Дажбог – распорядитель богатства между людьми;
Коляда – божество мира и празднеств;
Ослад, или Услад – бог веселия, пиршества и забав;
Ладо, Лели и Полели – божества молодой любви, красоты и супружеского счастья; Чур заведовал границами и межами;
Кикимора – божество сна;
Баба-яга – олицетворяла зиму с её бурями и метелями;
Кощей - представитель зимних холодов;
Свагор (м.б., Сварог?-В.А.) – бог неба и родоначальник богов;
Золотая Баба – матерь богов;
Морена – богиня смерти; смены дня и ночи, зимы и лета;
Мать-сырая земля – дружба, верность;
Чернобог – злой бог, виновник людского горя и скотского падежа.
Полубоги:
Лешие обитали в дремучих лесах, мешали путешественникам.
Водяные – жили на дне рек, озёр;
Русалки населяли поля и рощи, а также реки.
Домовые обитали в домах. При переходе из одного дома в другой старались перезвать с собою и Домового, причём проводили его с соблюдением обрядов и непременно задним надворным ходом.
(М.б., это и объясняет то, что многие кромчане и до сих пор не пользуются центральным ходом в дом, т.е. Красным, а именно задним).
Мрачное божество Бука – страшилище с огромною пастью и чрезвычайно длинным языком. Оно обходило по ночам дворы и избы, и если вне избы находило детей, то хватало их своим языком и немедленно пожирало.
В связи с этим выскажем свою точку зрения. Не исключено, что так называемый Бокаев шлях на Орловщине, идущий со стороны Ливен в сторону Малоархангельска и Тросны, и был навеян старшилищем Букой (Букаев шлях – Бокаев шлях)!
Отсюда на Москву нападали крымские татары и прочие разбойники степи, которые, как и Бука, хватали всех подряд в плен, и, прежде всего, молодых. Десятки тысяч крымских татар, вытягивавшиеся в движении на километры, и представляли из себя «огромную пасть с длинным языком».
Известно, что наши предки называли реку Оку – Вокой. Угро-финские племена звук «В» заменяли на «Б». Славяне тоже «недолюбливали» этот звук и меняли его на «Л»: так слово «Свобода» они переиначили в «Слободу». Всё это говорит о том, что Бокаев шлях мог быть назван от «Ока»: Окаев шлях, т.е. текущий из-под Оки. Затем Окаев превратился в Вокаев-Бокаев. Божество Бука – Ука?
У финских племен мы встречаем божество Укка, похожее по своим действиям на нашего Перуна. Если славяне пугали своих детей Букой – представителем угро-финнов, то тогда нужно сделать вывод о том, что вятичи и северяне, освоив верхнюю Оку, тем не менее побаивались аборигенов, в крайнем случае, недолюбливали их, считали чужими, если пугали их божествами своих детей.
Потом Бука перешёл и на татар, особенно крымских. Если Ока была для Москвы берегом-оберегом, то всё, что было южнее реки, как бы падало в «тартарары». Отсюда некоторые выводят слово ТАТАРЫ, т.е. живущие за пределами края, в некоем подземном царстве.
Но продолжим перечислять богов язычества:
Тора – бог сладострастия, в честь которого наши предки совершали особый весенний праздник, торжественный и нарядный. Женщины и девушки, в сопровождении мужчин, в лучшем праздничном наряде шли в ближайшую рощу. В руках держали ветви деревьев, украшенные лентами. Затем девушки плели венки из трав и цветов, танцевали и пели, целуясь через венки с парнями.
Нельзя согласиться с автором и тогда, когда он писал о том, что наши предки, «поселившись в стране лесной и дикой, ничем не отличались от дикарей». Своё мнение он строит на высказывании «преподобного Нестора»:
«Они живут в лесах, как всякий зверь, и едят все нечистое». Поскольку Нестор был монахом, то для него самое главное – это молитва. Не исключено, что он и сравнил в этом смысле вятичей и северян со зверьми, питающихся без совершения молитвы…
Г.Пясецкий, с одной стороны, писал о наших предках, как о дикарях, а с другой, приводил известие о существовании денег у Вятичей под 964 годом. И ребёнок поймёт, что дикари и деньги – вещи совершенно несовместные. Можно не согласиться и с тем, что «обычай многоженства показывает, что женщина не пользовалась у наших предков особенным уважением и правами в семейном быту; над нею тяготел не только обычный деспотизм мужа, но и животный произвол старшего в семействе – свёкра, что летописец, по скромности, называет «срамословием».
Давайте внимательно прочитаем отрывок из летописи:
«И тут умыкают себе жен, с какою кто совещался прежде».
О каком деспотизме мужа можно говорить, если он умыкал себе ту жену, с которою совещался прежде, т.е. советовался! Чтобы был понятен и ребенку смысл летописи, приведём такой диалог. Парень говорит любимой девушке: «Любовь моя! Ты пойдёшь за меня замуж?!» Девушка отвечала: «Да, дорогой!» – «Ну, тогда приходи сегодня на игрища, на Гордюшкину гору, а после третьей песни я тебя молча украду, т.е. умыкну!» Не исключено, что дома такие девушки рассказывали родителям о предстоящем замужестве с помощью предстоящего умыкания. И сейчас на Кавказе существует обычай умыкания невест, о чём доходчиво было рассказано в фильме «Кавказская пленница».
Летописец не прав, говоря, что «браки не бывают в них». С точки зрения церкви, это так. А с точки зрения язычников, брак мужа и жены и начинается с умыкания, что и сейчас подтверждают народы Кавказа.
«Имели же они и по две, и по три жены». Церковники такой порядок осудили, но жизнь и сегодня привносит свои законы. Разве это дело, если половина браков на Орловщине в наше время распадается, а кое-где и более?! А если бы семья состояла из главы семейства и его двух-трёх жён, то и дети не чувствовали бы себя брошенными. Да и на «сторону» такие родители не бегали бы! Мне кажется, что бывший Президент Ингушетии Аушев правильно сделал, что разрешил официально мужчинам иметь 2-3 жены. Возможно, что кто-то осудит нас, но это было бы честнее, чем делать вид, что всё у нас прекрасно, ведя порою двойные стандарты.
Мы за нормальные традиции народа и против унижающих нас идеологий, с чьей бы стороны они бы ни привносились в нашу жизнь!
Что касается многоженства, то это ещё не означает угнетение женщины-жены и деспотизм мужа. Главное в таких семьях уделено достойному воспитанию детей, которые уважительно относятся к старшим, а это невозможно без уважения в самой семье. Жизнь выработала особые многовековые традиции, направленные на выживание. И роль свёкра заключалась в том, чтобы быть своего рода верховным жрецом, мирить стороны и давать своим детям, мужу и его жёнам, житейские советы, а не в том, чтобы «срамословить», т.е. бесчестить…
Летописец тут явно «перегнул палку», чтобы таким образом оправдать христианизацию «поганых».
Мы можем привести в этом случае такой показательный пример. В 19 веке не все кромчане были христианами, кто-то принадлежал к всевозможным сектам. Служители церкви поступали так: сочиняли про жителей неугодной деревни какой-либо «анекдот» и пускали его в жизнь. Так, по их мнению, жители деревни Хитровка «были очень хитрыми – до прихода женщин выдаивали коров соседнего села». Такие бесхитростные, на первый взгляд, «легенды» церковники сочиняли практически про все населённые пункты, города и районы. Это делалось с одной целью: приведения непокорных в христианскую веру. Были непокорными и вятичи с северянами. И про них нужно было сочинить нечто такое, что оправдывало бы служителей тогдашней церкви. А нам главное во всём этом – отличать зерно от плевел…
Нынешняя церковь запрещает женщинам делать аборты. И это правильно. Но никак не решится на то, чтобы оправдать многоженство мужчин, поскольку когда-то, на заре христианской веры, это было запрещено. В России сейчас миллионы одиноких женщин. Многие из них решаются на то, чтобы и в отсутствие мужа рожать детей, дабы иметь поддержку в старости… .
Автор писал, что «если женщина в среде простонародия и доселе не пользуется свойственными ей правами – жены и матери, если она осуждена на деспотическое обращение с нею мужа и свекра, то в этом виновна не одна грубость наших простолюдинов, но и сложившийся от времён язычества взгляд на женщину, как бесправную работницу своего мужа».
Вот вам и вывод: во всём виновно язычество.
Заметим, что это писалось в 1880 году, когда исполнилось 900 лет со времени крещения Святой Руси. О каком язычестве, извините, можно было говорить, если его и след простыл. А если оно было живо в народе, то тогда нужно было бы спросить со церковнослужителей, почему же они позволяли вместе с властью мужьям деспотически относиться к своим жёнам. Уж не потому ли, что у них была одна жена, а не две и три?!
Автор идёт вслед за так называемыми демократами 19 века, которые призывали Русь к топору, т.е. к свержению существующего строя. А здесь все меры были хороши, в том числе и использование женщин – «бесправных работниц своего мужа». Не об этом ли писал в своём Указе Александр 2, когда возмущался теми, кто разлагал семью?! А разве жена трудилась только на своего мужа? Прежде всего, она думала о себе, своих детях и о муже-кормилице, конечно! Никто не спорит, были и есть алкаши, никчёмные мужики… .
Автор робко приводил в качестве доказательств своих надуманных постулатов следующее: умыкание он связывал с продажей «девичьей косы, в окупе женихом невесты пред её братом или другим родственником, в различных при этом подарках и т.п.».
Язычество позволяло девушке до замужества носить распущенные волосы, после замужества она заплетала волосы, прятала их под платок. Это говорило об одном: девушка стала женой, она теперь думает только о семье и доме, о будущем ребёнке, а не о том, с кем бы ещё ей провести-прогулять вечер. Поэтому появление на улице, среди посторонних мужчин, женщины-жены с распущенными волосами говорило только об одном: она распущенная – пущенная – упущенная – пустая! В народе нет более горького определения женщины, чем этого: пустоцвет! Цвела-цвела женщина, а плода нет. Всего лишь раз сады цветут! – поётся в известной песне, и это верно.
Наверное, мы отвлеклись от рассказа автора, но отвлечение это необходимо, поскольку и сейчас находятся некритические последователи некоторых рассуждений рассказчиков прошлых веков.
Но есть среди рассуждений автора и интересные мысли. Он рассказал о встрече Ильи Муромца с Зюзею – местным богатырём, о том, что в Орловской губернии сохранилось предание о Соловье-разбойнике, имевшем своё логовище в темных Карачевских лесах и убивавшем своим посвистом всякого, кто ещё издали приближался к нему.
Но живой рассказ о Зюзе и Соловье-разбойнике закончен, и вновь автор увлекается рассуждениями о бедной и жалкой жизни наших предков, «пока они оставались под мраком язычества». В чем же выражался это мрак: в том, что вятичи и северяне знали «один лишь внешний мир радостей – материального довольства и телесных ощущений».
И ещё: «Самый мир семейных радостей стеснялся многоженством, естественностью ревностью и взаимным недоверием матерей семейства, животным произволом свекра и отсутствием нежных чувств в среде самих детей».
Кроме чувственного мира, есть другой – высший, духовный.
«Этому-то сочувствию, этой любви наши предки были обязаны тем, что и среди них раздался наконец голос Евангельскаго благовестия, призывавший их к новой жизни – в духе святой веры, отрадной надежды и всеобъемлющей любви ,- той высокой любви, которая может усладить всякую горечь на земле», – так писал Г.Пясецкий.
В 1917 году большевики предложили народу другую "святую веру", отрадную надежду и всеобъемлющую любовь – коммунизм, с которым было покончено в 1991 году.
*
*С) Текст подготовил - В.И. Агошков, апрель 2019г