Наваждение

Галина Балдина
Аглая Павловна жила со всеми удобствами. Одна. Ещё недавно у неё была семья, но обстоятельства непреодолимой силы разрушили прежний уклад! Дети – в столице. С подругами молодости связь утрачена, обзаводиться же новыми в её возрасте, считала, неловко! Она и на лавочках-то никогда не сидела! Хотя однажды на призыв отозвалась. Попадая из магазина, услышала: - Аглая, ты  почему с нами  никогда  не посидишь? Брезгаешь, чё ли? – откликнулась, да и присела. Думала – на минутку, а просидела-а…! Их дом подъездами выходил на теневую сторону, и лавочки у подъездов в жаркую пору притягивали старушек к себе. А из трёх соседних домов завсегдатаи посиделок облюбовывали себе местечко на солнышке не часто. И, плюхаясь на лавочку, ласково жмурились, восклицая: - «Слава те, Господи! Весна пришла!» Аглая Павловна во дворе почти всех пожилых знала, если и не по именам, то в лицо – непременно! В семидесятых прошлого века микрорайон вырос. Все в одной системе работали, и «брежневки» с раздельными санузлами, да горячей водой таким раем казались – не передать!

Сменилось поколение! Даже не наполовину, а много больше. Из стариков остались единицы! Старух же – ещё прилично! И вот, когда Тоня из среднего подъезда попеняла Аглае, что та ими «брезгает», Аглая Павловна и присела на лавку. – «Ну, живёшь-то как?» - голос у Тони низкий, порой скрипучий. Аглая Павловна, не желая вступать в долгие пересуды, особливо с Тоней, нехотя ответила: - «Да живу!» Наперёд зная, что Тоня обязательно начнёт расспрашивать то да сё; после же непременно со своими знакомыми поделится услышанным; да и перевернёт, на своё усмотрение всё, чем интересовалась. Поэтому Аглая Павловна, односложно удовлетворив Тонино любопытство, замолчала. Тоня, однако, не удовлетворилась и принялась расспрашивать: - Ты, говорят, одна осталась? А дети? Не возьмут тебя к себе? Или как? – Тоня вопросительно уставилась на Аглаю. Та – ни звука! На другом конце скамейки сидела Зоя, живущая с Тоней в одном подъезде. Она-то и пришла на выручку Аглае. Разговаривая, Зоя грассировала, и её обращение к Тоне прозвучало так: - «Ты сидера бы, морчара, кори деро не твоё!»

Все сидевшие на лавочке, в том числе и Аглая Павловна, заулыбались. Тоня же, заметив, что в подъезд, покачиваясь, вошёл сосед, переключилась уже на него:
- Ой, девки, чё скажу вам, Васька-то из 39-й любушку нашёл!   
- Да ну? – воскликнула одна из «девок». - Они ж, вроде, дружно жили. Я их часто вместе видела, а как дочка народилась, он и с ею гулял!
- Вот тебе и ну! Да я сама слыхала, што шум у них был! Васька кричал: - Ухожу от тебя! Надоела! И не вздумай искать меня. Ишь, моду взяла – как выпью, все карманы обшаришь! Друганы смеются!  А она: - Вася, да я ж, как лучше, хотела! Если ты пол зарплаты не отдаёшь, что я должна делать? - Что, что? Алка сама мне рюмочку нальёт, и за компанию вместе выпьет! А ты, ты …!  Дальше неслышно было. Васька дверью хлопнул и по лестнице вниз побежал! К Алке, видно, какой-то!               
- И что за мужики пошли? Нина-то у него – загляденье, не баба! Какого рожна ему надо? –теперь уже вся лавочка поругивает Ваську. Тоня же, как всегда, председатель. – Я, бабы, Нинке так и сказала: - Не держи ты его! Гони в шею! Одумается, сам приползёт! Никуда не денется!   

Зоя же вновь одёргивает соседку: - Твой-то Никорай припорз? Не прошро и поргода – как женирся! Тебя с ребятёнком оставир, да ещё двоих народир. А ты до сих пор по  ему прачешь, да ждёшь!   
- Не выдумывай! Ничё я не плачу. Сын вырос! Зачем мне прощелыга?               
- Ждёшь! Я знаю. Так что и к Нинке не суйся. Без тебя разберутся!

Тоня сидела, опустив голову. Воцарилось молчание. Из дома напротив с пакетом мусора вышел мужчина и двинулся к ящикам. А проход мимо лавочки, где сидят Аглая со товарищи…!   
- ЗдорОво, старухи! – говорит мужчина и притормаживает на тротуаре.          
– ЗдорОво, молодУх! – парирует Тоня. Остальные и Аглая Павловна приветствуют его по имени: - Здравствуй, Женя! 

Во дворе Женя со многими знаком. Аглая же познакомилась с ним через его маму. Мама въехала к ним в подъезд в середине восьмидесятых. Анна Акимовна воевала, имела награды и на пенсию вышла ветераном труда. Две старшие дочери жили в Ленинграде, а младший, любимый сын – на Севере! До переезда  жила она в деревянном доме, а выйдя на отдых, заслуженная пенсионерка получила «однушку» с удобствами. Нередко заглядывала к Аглае, приобщая её к тем военным событиям, в каких участвовала сама. В доме участников войны проживало раз, два – и … обчёлся! А у них в подъезде только Анна Акимовна!  Когда же военная тема иссякла, Анна Акимовна коснулась и личного. О дочерях много не говорила – обе замужем, живут хорошо. Зятья, правда, не ахти! Да уж ладно, у других – ещё хуже!  А вот младшенький Женя, кровиночка ненаглядная, уж такой славный, да лапушка - лучше не сыскать! Правда, с первой женой ему не повезло, злыдня досталась! Вторая – ни ума, ни за пазухой ничё нет! Доска доской! Женя работал шофёром на «Скорой!» Там и приглядел новую жену. – Ничё, грудастая! Может, хоть с этой повезёт? – делилась с Аглаей Анна Акимовна. А беда в том, что любимый Женечка уже на Севере жил. Дочка его в школе училась. Мама же безмерно скучала, да считала дни до приезда в отпуск сЫночки! Сыночка приезжал, когда – один, чаще – с женой. Тогда крохотная «однушка» превращалась в многоместный гостиничный номер в сезон летних отпусков. Но Анна Акимовна была готова спать, где угодно, лишь бы видеть возле себя Женечку! Аглая её понимала. Одинокая старость – не в радость!

Бывала Анна Акимовна и в гостях у сына. А уж когда дочка Женечки вышла замуж, Анна Акимовна привезла пачку свадебных фотографий, и с каждой познакомила Аглаю.      – «Они созданы друг для друга!» - с придыханием восклицала бабушка. И тыча пальцем в фото невесты, не уставала повторять: - «Аглая, ты посмотри – какая красавица Виолочка,  вся в отца!»  Аглая согласно кивала – внучка и в самом деле была прехорошенькой, после чего брала в руки следующую. Когда все фотографии были пересмотрены, Анна Акимовна, полагая, что соседка не очень внимательно, а просто перетасовала, словно колоду карт, пачку с милыми лицами, старушка начинает показ заново. – «Аглая, ты вот эту не заметила, погляди, жених под стать внучке! А ты бы видела – как они танцевали! Нет, такой свадьбы ни у кого не было!» Наконец, снимки в пакете. – «Да, Аглая, ещё новость тебе скажу! Женюра-то скоро на пенсию выйдет, квартиру оставят молодым, а сами ко мне переедут!»   - В одну комнату? – удивилась Аглая.   – Пусть приедут, а уж там видно будет! 

Вскоре Анна Акимовна встречала сына с женой! Радости было - море! В однушке прожили недолго. Через год  переехали в соседний дом в «двушку»! Анна Акимовна после переезда как-то сразу стала чахнуть и, несмотря на то, что и сын рядом, и невестка – врач, через непродолжительное время из жизни ушла! Почему-то не задержалась в новой квартире и покинула мужа сноха Анны Акимовны. Так Женя остался один, без жены. Любил, как и завсегдатаи, у своего дома посидеть на лавочке и, беседуя «про жизнь», к сословию пожилых ни в коем разе себя не относил, а всё ещё  молодился! Летом мог разгуливать по двору в цветастых, до колен штанишках, над какими товарки его посмеивались (понятно - в его отсутствие). И любил, как он сам считал, «подшутить» над кем-то!

Не избежала его шутки и Аглая Павловна! Как-то шла она из магазина по узкой тропочке, когда услышала позади  мужской голос: - «Дама, вы кошелёк потеряли!» Она взглянула на портфель, подумав - да я же не вынимала из портфеля кошелёк! И всё-таки машинально оглянулась. – Ха, ха, ха! Аглая, я пошутил! А ты так спокойно отнеслась к этому. Другие, знаешь, сразу начинают  хлопать себя по карманам, в сумку лезут! Потеха! – заливался смехом Женя. Аглая Павловна шутку его не оценила. Ей хотелось спросить: - «Женя, ты дурак?» - но решила не нарываться. И молча пошла прочь, списав его дурачество на младость. Ей ведь уже ПОД семьдесят, а ему – ЗА шестьдесят! Хоть и не велика разница, но девочки в своём развитии созревают быстрее; а мальчики, как правило, отстают! И уверив себя, что Женя всё тот же малыш, каким до старости видела его Анна Акимовна, о шутнике вскоре позабыла!

В тот вечер, когда Аглая Павловна сидела с соседками на лавочке, а следовавший к мусорному ящику Женя, задержался возле и шутливо их поприветствовал, Тоня в карман за словом не полезла и ответила ему подобающе! Тем более обращение «молодУх» так подошло к его коротеньким цветным штанишкам, из которых торчали голые волосатые ноги, обутые в лаковые штиблеты, что трое из пяти так называемых «старух» наперебой стали предлагать себя Жене в любовницы! Женя, до этого высокомерно и презрительно поглядывая на потенциальных невест, принял всё за чистую монету и, вспомнив о пакете с мусором, скоренько ретировался! На лавочке поднялся такой хохот! И только Зоя почему-то оставалась серьёзной. Сказав: - Пойду домой! Скоро «поре чудес» начнётся! – поднялась и направилась к подъезду.

Тоня посидела бы ещё, покалякала, но Зоя сбила все её планы. И, передразнив Зою: - «Просидера, проморчара, не сказара ничего!» - Тоня отправилась восвояси. Они с Зоей хоть и переругивались, но и обходиться друг без дружки долго не могли! Вскоре лавочка опустела. Аглая Павловна пришла домой, а за ужином всё и возвращалась к вечерним посиделкам, спрашивая себя: – «И зачем тебе разговоры о гуляке-Ваське; Тоне, которая знает всё дворовые новости и каждого старается подковырнуть. Тебе это надо? Лучше бы книжку почитала!»  И всё же в цветастых штанишках «молодУх» Женя непроизвольно вызвал улыбку. И она не в тоскливом настроении, а вполне благостно отправилась в спальню!

Уже стояла зима. Как у неё в коридоре очутился Женя, Аглая Павловна не поняла. И появился он не один, а мужика какого-то привёл. – «Женя, ты как здесь оказался?» -спросила она.  – «Аглая, я теперь не Женя, я имя сменил, и зовут меня Жорж Жоржович! Запомнила? Жорж Жоржович!»  У Аглаи задёргалось веко и что-то зашкворчало в ухе! А сын Анны Акимовны продолжил: - Аглая, познакомься, это Бенедикт Христофорович! Он бывший военный – в отставке, приехал с севера, а я решил познакомить его с тобой!               

У Аглаи Павловны в голове щёлкнуло: - «Неужто «настоящий полковник»? Только почему он так странно одет? На плечах защитного цвета френч, на ногах валенки с чунями. А на голове то ли треух, то ли камилавка? В общем, чёрт те что! К тому же имя – Бенедикт Хр… Она хоть и хрюкнула ртом, но осилить отчество не сумела. Приятель Жоржа Жоржовича сообразил, что она в замешательстве. И, протянув ей руку, сказал: - «Аглая Павловна, для Вас я – просто Беня!»  - «Гм!» - хмыкнула хозяйка. И тут же прокрутила в голове: - для полного счастья только Бени мне и не хватает! - «Аглая, я слышал,-  тебе по хозяйству нужен мужчина, прибить что-то, или отремонтировать? Вот и эксплуатируй Бенедикта. Он все хлопоты возьмёт на себя!» – скороговоркой выплеснул Жорж Жоржович. И так же внезапно, как и появился, исчез в никуда!

Аглая Павловна осталась в полной прострации! А «пришелец» уже и молоток нашёл. Растерянная Аглая пыталась сообразить – от кого сын Анны Акимовны узнал, что она не справляется с хозяйственными трудностями? Когда у неё на кухне перегорела лампочка, и она не смогла поставить новую, то вызвала электрика. Ещё казус произошёл, когда в ванной душ решил поизмываться над нею. Не совсем отказал, а стал сИкать в разные стороны – в дверь, в стенку, в зеркало! Её же, как она ни вертела ополаскивающее устройство, предпочитал оставлять в мыльной пене. После душа она с ведром и тряпкой ползала по полу и, собирая воду, опасалась затопить нижних соседей! Но вскоре навестил её внук и душ подремонтировал, а ей сказал: - «Бабушка, приеду летом, заменю!»   Стали  шурупчики выскакивать непонятно – откуда? Бельевые верёвки на балконе покидают свои места! Но сама-то Аглая Павловна в бытовые неурядицы никого из посторонних не посвящала! Хоть и скудным умишком, но понимала, что беззаботное время её осталось в прошлом. И всё чаще вспоминала свою мать, когда та, схоронив мужа, восклицала: - «Я – корова, я – и бык; я – и баба, и мужик!» После войны вдовы с детьми жили с удобствами во дворе, вода – в колодце; дрова, напилив и расколов летом, складывали в поленницу!

Аглае же грех жаловаться! А незваный гость уже в большой комнате молотком стучит и её просвещает: - «Аглая Павловна, у Вас полочка криво висит! Сейчас поправим!»                - Ну что ж, поправит, так поправит!-  думает хозяйка. - Надо ж чаем его напоить, хотя бы за работу! Поставив чайник, рассуждает дальше: - Мне надо срочно осилить его отчество! Если уж всю молодежь на работе я по имени-отчеству называла, должность  обязывала; так уж «настоящего полковника» Беней  звать не стану!» И выставляя на стол печенье, масло, Аглая по слогам шепчет – «Хри-сто-фо-ро-вич!» Хоть и не с первого  хр…, тьфу! Но получилось!   

Много ли времени прошло, мало ли? А только Бенедикт Христофорович всё с молотком ходит.  Аглая Павловна обитает на своей половине, «настоящий полковник» стучит молотком на другой.  – «Как же мне его выпроводить?» - изводит себя Аглая. Городской телефон стоит на журнальном столике в другой половине. Когда телефон звонит и Аглая поднимает трубку, «пришелец» стучать перестаёт, но с молотком в руке у неё за спиной чутко прислушивается к разговору. Поэтому Аглая Павловна попросить помощи не может, а говорит предлогами и междометиями «да», «нет», « угу». Мобильник, как нарочно, сдох – деньги закончились. А пополнить счёт Аглая не может. Недавно полученная пенсия недоступна, лежит на той половине, где ходит с молотком Беня. И вынуть денежку на его глазах она не рискует! Поди знай, что у него на уме?  Вон, по телеящику чего только не увидишь? Семидесятилетнюю девушку такой же «настоящий полковник» невинности лишил! А восьмидесятилетнюю, и того хуже, по первости – приласкали и обогрели, затем – обокрали, а вскоре и оболванили, ободрали до нитки!

Недавно же этот самый ящик выдал сюжет, где ещё сравнительно молодой шоумен женился на семидесятилетней с гаком! Уж так они целовались, миловались, да на всю страну, жуть! Раньше шоумен этот уже не раз появлялся на экране, да такой скандалист, спасу нет! Всё и таскал слабый пол в студии: одну – за волосы; другую – пинал; третью – материл! Аглая Павловна всё удивлялась – как такое шоу пропускает цензура? Или у нас теперь цензуры нет? Так вот, когда этот шоумен женился, изрядно омоложённая бабушка и дала ему прикурить! Да так, что шоумен взвыл: - Развод! Я тебя боюсь!

Аглая же показать «настоящему полковнику» на дверь, прямо скажем, трУсит! И обеды Аглая Павловна варить перестала. Не хватает ещё, чтобы кормить «пришельца!» Раньше она не утруждала себя раздумьями. За неё это делала семья. Теперь же стала думать три раза в день: утром – до чая; в обед – после чая; вечером – во время чая!  В кошельке всё ещё оставалась какая-то мелочь, домашние же припасы убывали вместе с чаем, поэтому Аглая Павловна осмелилась и сказала: - Бенедикт Христофорович, мне надо в магазин за хлебом сходить! - Ну, надо, так надо! – согласно кивнул «настоящий полковник». И, оставив молоток на лавке у двери, вместе с Аглаей вышел на улицу. Ей же сказал: - Пойду к Жоржу, там пообедаю!  Аглая Павловна воспрянула духом: - Приду домой, и больше я его не впущу! А будет стучаться, пригрожу, что позвоню, куда следует!

Денег в кошельке хватило только на хлеб, да пачку масла. Сразу назад не пошла, а решила  немножко прогуляться. Засиделась она, а под стук молотка заниматься дома ничем не могла. Даже читать – не читалось! В телеящик на своей половине пялилась, да надеялась на чудо, которое освободит её от «пришельца!» А чудо где-то задержалось! Отвечая же на звонок по городскому телефону, Аглая Павловна боковым зрением видела, что настенная полочка, какую обещал поправить пришлый умелец, висит также криво, как и раньше. Равно, как и другие причиндалы, к каким давно не прикасалась рука хозяина, оставались расхлябанными! Подышав часок морозным воздухом, Аглая Павловна направилась к дому. Стайка снегирей щебетала в кустах. Она спохватилась – что ж я не захватила пакетик пшена для птичек?  - Ладно, завтра не забуду! – сказала, и увидела …   Христофоровича! Он стоял у самого подъезда, поджидая её. Она открыла дверь, он вошёл следом и сразу взял в руки молоток. От чая, хотя и сообщил: - «Жорик борщом накормил!» - не отказался. И, поигрывая инструментом, двинулся в большую комнату.

Аглая, продрогнув на улице, намазав большой кусок хлеба маслом и малиновым вареньем, выпив две чашки чая, отправилась на свою половину. На улице уже было темно. Зимой ночь длинная. И у неё в душе поселилась ночь. Вскоре она услышала стук молотка. Ей хотелось завыть от бессилья, кричать, и звать на помощь. Но она молчала! Во время чая она думать не могла, потому что он сидел за столом. И вот сейчас она впала в то состояние, что уже не владела собой! А молоток по соседству стучит, стучит, стучит …

И где-то вдалеке она слышит голос матери: - «Аглаюшка, что же ты, доченька моя, трУсишь-то так? Пусть идёт туда, откуда пришёл! Не бойся ты его! Я-то, рыбонька, никогда и никого не боялась! Ты ведь помнишь, Аглаюшка? Я за тебя молиться стану!» - «Да, мама, я помню! Но тогда же время другое было, без телестрашилок!»   

И вот тут Аглая Павловна проснулась! Она лежала в своей кровати. Нигде ничего не стучало! Она, всё ещё не веря в реальность, воскликнула: - «Приснится же такое!» Аглая Павловна встала, обошла всю квартиру. Бенедикт Христофорович, как сквозь землю, провалился! Она заглянула в шкафчик с инструментом. Молоток лежал на том же месте, где она оставила его, когда сама прибивала полочку. Ничто в уютной  квартирке не напоминало «настоящего полковника», от которого она чуть с катушек не съехала! И ещё раз сказав: - «Приснится же такое!» - Аглая Павловна пошла досыпать. Утром она сварила кашу, суп и отправилась за продуктами. Светило солнце, снег искрился в его лучах. Снегири, отбирая друг у друга крупинки пшена, весело переругивались. Она свернула на тропочку, когда увидела сына Анны Акимовны.

- Здравствуй, Жорж Жоржович! – поздоровалась она.  – Аглая, ты чё, с дуба рухнула? – остановился тот. – Какой я тебе Жорж Жоржович? Где ты имечко такое выкопала? Она, всё ещё не веря своей свободе, ответила: - Да ты же сам мне сказал, что имя сменил! Не помнишь? И дружка своего - Бенедикта привёл! Не помнишь? - Аглая, с тобой всё в порядке? Ты не заболела? И когда это я к тебе приходил?– он с тревогой смотрел на неё. – Я же тебя последний раз видел, когда ты с бабами на лавке сидела. Вы тогда все надо мной посмеялись. А я обиделся! Помнишь?

Она, ничего не ответив,  а только хихикнув, пошла вперёд. Он крикнул ей вслед: - Аглая, я - Женя, Женька! Мы ж с тобой тыщу лет знакомы! Слышишь, Аглая?                Она не остановилась, но рукой ему помахала. Аглая Павловна знает, что от радости она может стать «трёхглазкой!» Случилось такое и сейчас. И третьим глазом на затылке она видела, что Женя стоит на тропе, смотрит ей вслед и крутит у виска пальцем! - Ну, и пусть! –  ещё больше развеселилась Аглая Павловна. А встретив бывшего соседа, она окончательно убедилась, что «нечаянная радость», когда Беня нарушил её покой, больше не повторится.  И хорошо, что не все сны сбываются!

2018 год