Картинка с сайта yandex.ru
Глава 6. Храм Солнца
Кам перешёл каменный мост и углубился в город. Он, конечно, мог пролететь над городом и опуститься на центральной площади, но решил прогуляться пешком.
Неторопливой походкой он шёл по одной из четырёх главных улиц, разделяющих Город Обездоленных на четыре сектора. Эта улица называлась «Южная» и вела прямо к площади, на которой располагался Храм Солнца.
Улица, вымощенная серыми плитами, была чисто подметена. С обеих её сторон возвышались двухэтажные дома из тёмного гранита и жёлтого песчаника. Входы некоторых домов были для красоты облицованы по фасаду розовым, жёлтым и белым мрамором.
В промежутках между домами и на задних дворах высились финиковые и банановые пальмы, апельсиновые, лимонные и другие плодовые деревья и кустарники.
В то время как Кам шёл вдоль улицы из открытых окон домов, в основном со вторых этажей, на него засматривались миловидные лемурийки, провожая крылатого воина долгими, а порой даже кокетливыми взглядами.
«Однако в этом городе я пользуюсь популярностью у представительниц женского пола, – с удовлетворением отметил про себя Кам. – Может быть, действительно выбрать себе бескрылую и не мучиться?» – размышлял он, рассматривая симпатичные лица и чёрные кудри молодых девушек, бросающих на него восторженные взгляды.
Но вот улица закончилась, и Кам вышел на главную площадь города, в центре которой возвышался храм.
Храм Солнца, выполненный в основном из белого камня, был, конечно, не такой величественный, как в Городе Солнца, но тоже впечатлял совершенством архитектурных композиций.
Сферический купол храма, опирающийся на двадцать четыре витые колонны, заканчивался символом Солнца – позолоченным диском с отходящими от него извилистыми лучами. По нижнему краю купола располагались стрельчатые окна, дающие достаточно света в главный церемониальный зал этого культового сооружения.
Внешние стены храма изобиловали искусно вырезанными барельефами, запечатлевшие сцены основных сражений между ангелами и демонами во времена Второй Великой Битвы. Выше барельефов, широкой лентой опоясывающей храм, виднелись узкие окна второго и третьего этажей, где находились кельи жриц и другие хозяйственные помещения.
Четыре монументальных входа, сориентированные по сторонам света, представляли собой выступающие наружу портики, опирающиеся на восьмигранные колонны меньшего размера.
Так что с высоты птичьего полёта храм выглядел как некое подобие широкого креста с центральной круглой частью.
От каждого портика отходили каменные лестницы с низкими массивными бортиками и широкими ступенями, плавно спускающимися на главную площадь Города Обездоленных.
Кам поднялся по ступеням, миновал портик, и через массивные двустворчатые двери вошёл в главный церемониальный зал Храма Солнца. Сквозь высокие окна в основании купола струился мягкий солнечный свет, заливая зал золотистым сиянием.
Символ Солнца – плоский золотой диск с отходящими от него змееподобными лучами искрился мириадами сверкающих точек, напоминая всем жителям города о великолепии дневного светила.
Диск был установлен на мраморной тумбе, высотою в рост лемура и украшенной искусно выгравированными листьями папоротника.
Тумба находилась в центре круглого подиума, к которому концентрическими нисходящими кругами вели ещё три ступени. Восьмигранные белые колонны, опоясывающие зал, тоже были украшены понизу искусно вырезанными листьями папоротника.
Солнце близилось к зениту. В пустынном зале только две послушницы-лемурийки влажными тряпками протирали пол соседней галереи, деревянное ведро стояло рядом с ними возле колонны.
Кам коротко кивнул послушницам, хотя мог этого и не делать, свернул направо в галерею, опоясывающую зал, и поднялся по каменной винтовой лестнице на второй этаж. Затем он прошёл с полсотни шагов по верхней галереи и очутился возле массивной деревянной двери, ведущей в келью Верховной Жрицы. Кам три раза стукнул тяжёлым медным кольцом, прикреплённым к двери.
- Войдите! – донёсся мелодичный женский голос из глубины кельи.
Кам толкнул дверь, чуть пригнул голову и переступил порог.
Келья представляла собой удлинённое помещение с одним окном, выходящим на восток. Стены, выложенные белым камнем, сияли чистотой. Низкий свод, выкрашенный в белый цвет, не создавал гнетущего впечатления. Наоборот, келья выглядела очень уютной и по-домашнему располагающей к безмятежному отдохновению, от неё веяло неким беспредельным умиротворением.
Слева часть кельи была отгорожена двумя занавесями бежевого цвета. Далее по левой стороне находился небольшой камин и низкая кровать, застеленная бежевым покрывалом.
С правой стороны располагался высокий шкаф, за ним длинный стол, пара табуретов, тростниковое кресло, потом ещё один стол возле окна с бронзовым зеркалом над ним.
Центр кельи занимал ковёр внушительного размера, с вышитыми на нём созвездиями Млечного Пути.
Возле окна лицом к вошедшему стояла Верховная Жрица Та, облачённая в повседневный белый хитон без вышивки по подолу. На её плечах складки хитона скрепляли серебряные заколки в виде порхающих бабочек с россыпью изумрудов на крыльях, на левой стороне груди сверкала золотая шестиконечная звезда.
Рыжие волосы жрицы, убранные в высокую причёску, пестрели маленькими заколками в виде потешных серебряных рыбок с изумрудными глазками.
За прошедшие двадцать четыре года жрица ни капельки не изменилась. Может быть, только угас задорный блеск её ярко-зелёных очей, которые раньше смеялись над любой шуткой, посылая в окружающее пространство фейерверки крохотных сверкающих звёздочек.
- Сыночек мой любимый, как же я рада тебя видеть! – с чувством произнесла жрица и раскрыла объятия.
Кам поспешил выразить свою сыновью любовь, даже не сняв с себя щит и дорожную сумку.
Они нежно обнялись и троекратно расцеловались. Жрица отстранила от себя сына, который был на целую голову выше её.
- Не ожидала увидеть тебя сегодня, – ласково произнесла она, заглядывая ему в глаза. – Ведь прошёл всего один день с нашей последней встречи на празднике! Неужели произошло что-то серьёзное?
- Произошло, – грустно вымолвил юноша.
- Ну, хорошо, рассказывай, – она внимательно взглянула на сына. – Ах да! – спохватилась Та. – Снимай свою амуницию, умойся с дороги! Потом расскажешь.
- Конечно, матушка.
Кам снял щит с левого плеча и дорожную сумку с пояса, шлем, портупею с мечом и кинжалами, затем поножи, наручи, и лёгкую отливающую серебром кольчугу, немного подумал и снял сапоги. Оставшись в лёгком белом хитоне, он зашёл за занавесь, где вымыл руки и лицо и вытерся куском белой ткани.
Когда он вышел из-за занавеси, Та уже накрыла на стол: пару плетёных корзиночек с яблоками и персиками, каравай белого хлеба и кувшин с родниковой водой.
- Присядь, сынок, откушай, что Всевышний послал, – с нежностью в голосе молвила она.
- Да я не голодный, матушка, – попробовал сопротивляться Кам.
- Присядь-присядь, – настояла жрица, и когда юноша уселся за стол, присела с ним рядом на табурет. – Кушай-кушай, – она погладила его по голове.
Когда первый голод был утолён, она продолжила расспросы:
- Ну что у тебя? Рассказывай.
Сын взглянул на мать с выражением вины на простодушном лице:
- Опять с Доорой поругался, – тихо произнёс он.
- О-хо-хо! – вздохнула Та. – Это уже в который раз. Ну, ничего, как поссорились – так и помиритесь. Доора хорошая девушка!
- Не знаю, мам. Это уже, наверное, в последний раз, – с сомнением произнёс Кам.
- Ой-ой-ой! – всплеснула руками жрица. – То же самое ты говорил в прошлый раз. Однако же помирились!
- Но теперь всё по-другому, – не унимался юноша. – На этот раз мы поругались окончательно!
- Эх, молодо-зелено! Ничего, пройдёт некоторое время – опять помиритесь, – не согласилась жрица, нежно похлопав Кама по руке.
- Нет, матушка! На празднике Доора весь день смотрела только на Лока. Она с ним любезничала и строила ему глазки! – с жаром выпалил Кам. – А на меня посмотрела всего пару раз! Она выбрала Лока, а не меня, – тихо закончил юноша, уныло взглянув на мать.
- Но может, ты ошибаешься, и не заметил некоторых её взглядов? – высказала предположение жрица.
- Нет, мам. Я глаз с неё не сводил! Она выбрала Лока, – серьёзно вымолвил Кам, с грустным выражением лица.
- Ну, хорошо! Выбрала – так выбрала, – подытожила жрица. – Но есть же другие девушки. Вала и Гара, например. Разве они тебе не нравятся? – с надеждой спросила она.
- Не знаю, матушка, – после паузы с сомнением сказал Кам. – Может и нравятся.
- Они, конечно, не сравнятся с Доорой в ратном деле и остроте ума, – она выдержала паузу, – да и в красоте. Но они тоже очень хороши!
- Да знаю я, мам, – отмахнулся Кам. – Я им тоже не нравлюсь! У нас столько прекрасных парней с белыми крыльями, которые бегают за ними. Так что выбор у них хоть отбавляй!
По лицу жрицы промелькнула мрачная тень:
- Кам, сыночек, ты не должен стесняться цвета твоей кожи и твоих крыльев, – мягко сказала она. – Ты ни чем не хуже твоих белокрылых собратьев! Ты лучше их! – с уверенностью в голосе молвила Та.
Кам натужно засопел. Он понимал, что он лучше. В фехтовании и в постижении различных наук, которые им преподавали ангелы-наставники, они с Локом всегда были самыми первыми. Даже эрудированная Доора не могла с ними сравниться. Но вот в любви Каму определённо не везло. Он никак не мог понять почему!
«А ведь виною всему серые крылья! – со злостью подумал он. – Хоть Оратэон и говорит, что все лемуры равны, и у всех есть равные возможности, на деле получается иначе».
Ведь с самого начала лемуров разделили на две части. Одни живут в прекрасном Городе Солнца, а другие в Городе Обездоленных. Не говоря уже о том, что существует негласное разделение на крылатых и бескрылых. Опять неравенство!
Бескрылые никогда не смогут занять высокие посты в нарождающемся государстве лемуров. Хотя, как говорил Оратэон и другие ангелы-наставники, постепенно, через несколько поколений все лемуры станут бескрылыми, и на эту особенность не стоит обращать большого внимания.
«Ну, хорошо! А что же делать сейчас? Когда есть крылатые и бескрылые? Как жить сейчас?»
Все эти вопросы бурлящей кашей бродили в разгорячённом мозгу Кама. Но он не находил ответов.
- Сыночек, дорогой мой, о чём ты задумался? – ласково спросила жрица.
Кам оторвался от мрачных мыслей:
- Думаю, матушка, как жить дальше.
- И что же ты надумал?
- Пока ничего, – уныло ответил юноша, уставившись отрешённым взглядом в глиняную кружку с родниковой водой.
- Может я могу тебе чем-то помочь? – участливо спросила Та.
Юноша, насупившись, молчал. Наконец, он поднял свои удивительные светло-карие глаза и посмотрел на жрицу серьёзным взглядом взрослого мужчины:
- Мам, как мне увидеть отца?
Мрачная тень воспоминаний промелькнула по прекрасному лицу жрицы:
- Мальчик мой, ты же знаешь, твой отец сейчас далеко, в другом мире. К нему не так-то просто попасть. Надо просить разрешение у самого Оратэона, вестника архангела, – грустно произнесла Та.
- Ты попросишь? – с надеждой спросил Кам.
- Конечно, сыночек, попрошу! – заверила его жрица. – Я пошлю просьбу с голубем в Белый Храм, Верховной Жрице Ма. Оратэон часто посещает этот храм. Она передаст просьбу.
- Но это же может пройти несколько недель, прежде чем я получу разрешение! Почему всегда так долго?! – с затаённой обидой в голосе спросил юноша.
- Ох! – жрица коротко вздохнула. – Ты же знаешь, мальчик мой, твой отец – ангел мрака, – с грустью в голосе молвила Та. – А между ангелами и демонами уже много веков идёт непримиримая вражда. Так что получается, что мы просим встречи с врагом, – она взглянула на сына со скорбным выражением лица. – Извини меня, сыночек. Я так виновата перед тобой! – тихо закончила она.
- Не надо извиняться, матушка. Ты ни в чём не виновата! – упрямо вымолвил Кам. – Ты у меня самая лучшая! Я очень горжусь тобой! – он взглянул на жрицу полным сыновьей любви взглядом. – Просто тогда время было иное. Никто не предполагал, что демонические структуры настолько умны, чтобы подослать перекрашенных демонов и ангелов мрака.
Так что ты ни в чём не виновата! – с жаром выпалил он. – Нужно было Оратэону, да и самому архангелу Гавриилу лучше смотреть за вами. А то Оратэон увлёкся жрицей До и забыл про охрану Белого Храма!
- Что ты, что ты, мальчик мой! – всплеснула руками Та. – Нельзя говорить такие слова! Архангел Гавриил и Оратэон делают всё возможное для нашего блага! Для становления расы Лемуров! Это мы, жрицы, недоглядели!
- У меня на этот счёт другое мнение, – упрямо заявил Кам.
- Ну, хорошо, сыночек. Давай сейчас не будем спорить на эту тему, – примирительно молвила Та. – Я пошлю голубя. Через несколько недель, я надеюсь, ты получишь разрешение на встречу.
- Как обычно, в Белом Храме?
- Да, я думаю как обычно, в келье Верховной Жрицы Ма. Чтобы вас с отцом никто не видел.
- Опять надо прятаться, притворяться, – с неудовольствием произнёс юноша. – Как же надоели эти потайные игры!
Жрица опять всплеснула руками:
- Успокойся Кам! Пока возможен только такой вариант. Может быть с течением времени что-то измениться в лучшую сторону, – примирительно закончила она.
Кам продолжал с насупленным видом смотреть в кружку.
- Кам, дорогой мой сыночек, – жрица ласково взяла его за ладонь. – Давай не будем грустить. Вот увидишь, скоро всё наладится.
- Почему ты вдруг так решила?
- Я видела вещий сон.
- Сон? – встрепенулся юноша. – Расскажи!
- Ну, вообще-то хорошие сны нельзя рассказывать, а то они не сбудутся. Примета такая, – молвила Та повеселевшим голосом. – Но раз уж у нас пошёл такой серьёзный разговор, я расскажу тебе, но буквально в двух словах.
- Хорошо. Я согласен.
Жрица подняла очи горе, сосредотачиваясь:
- Я видела тебя в Городе Солнца на большом белом каменном троне. Вокруг тебя было очень много лемуров, и крылатых и бескрылых. Все они стояли на одном колене в почтительном молчании.
А по левую руку от тебя на белом троне поменьше сидела крылатая лемурийка. Вот только лица её я не смогла рассмотреть. Видение покрывал золотистый туман, – жрица Та с довольным видом взглянула на сына. – Правда, хороший сон?
- Да, сон просто замечательный! – ответил повеселевший Кам.