СЕРДЦЕ, НЕ ВОЛНУЙСЯ! (роман-хроника в 4-х частях).
Часть третья: СЕРДЦЕ, НЕ ВОЛНУЙСЯ!
9. МОИ ТОВАРИЩИ
В силу своего замкнутого характера, я мало имел товарищей и друзей. С людьми сходился не сразу, а постепенно и осторожно. Знал, что не всякому можно доверить свои думы. В школе у меня были товарищи, а на курсах по подготовке в техникумы я не успел их завести, да и некогда было дружить.
С первых дней учебы я заприметил одного высокого скуластого паренька, при ходьбе опиравшегося на палочку. Он почти ни с кем не общался, во время перемен не ходил курить, я тоже не курил. Звали паренька Павел Бабкин, он жил в пригороде Куломзино, оттуда ежедневно ездил заниматься в техникум. Поездки были связаны с большими трудностями, помимо того, что надо было вставать очень рано, следовало еще не опаздывать на пригородный поезд Куломзино - Омск (вокзал), оттуда на переполненном автобусе добираться до центра города. Родителей у паренька не было, жил он со старшим братом.
Так как он хромал, я спросил, что у него с ногой. Оказывается, ранней весной прошлого года в Омске было сильное наводнение, вода затопила дом, в котором он проживал. Произошло это ночью. Павел испугался, соскочил с кровати и пошел искать выход из дому, ориентируясь на голоса людей. Недалеко от двери он провалился в подпол, так как сильная вода сорвала крышку с подпола и отнесла в сторону. Он едва выбрался из ловушки. Ледяная вода, в которой он пробыл с четверть часа, свалила его с ног. Он заболел воспалением легких. Его положили в больницу. Но потом оказалось, что он не только простудился, но еще зашиб ногу. Нога стала болеть и сохнуть.
Из-за отдаленности и неудобств переезда, он стал пропускать занятия и опаздывать. Ему дали общежитие. Хотя мы жили в разных комнатах и занимались тоже в разных группах, мы подружились, а перейдя на второй курс, поселились в одной комнате.
Павел любил поесть, его карманы всегда были набиты дешевым печением и сухими галетами, он даже на уроках жевал, наклонив голову над партой, чтобы незаметно было. Еще он любил сосать леденцы, круглая жестяная баночка с ними всегда была при нем.
Пользуясь его страстью к сладкому, однажды мы что называется "купили" его.
- Павел, сколько бы ты съел пирожных?
- По спору?
- Да.
- Штук пятнадцать, нет - десять.
Разговор происходил в столовой, перед обедом. Пирожное тогда стоило дешево. Ударили по рукам. Если Павел съест все порции, то ведем его в кино и, разумеется, оплачиваем стоимость пирожного.
Он съел только семь порций и восьмое надкусил. Со злостью выбросил нам деньги и сказал:
- Вы сговорились обмануть меня.
Мы взяли его под руки и повели в общежитие. В кино он был уже не в состоянии идти.
Вторым моим товарищем был Петр Швецов, человек кристальной честности и очень начитанный. Он учился на агрономическом отделении и жил в другом общежитии. Но еще на первом курсе, когда техникум не был разделен, жил недолгое время с нами вместе. Он был разговорчивым, веселым, компанейским человеком. Любил посмеяться, пошутить. Зачитывался стихами и когда кто-нибудь из ребят задумывался и вешал голову, он обращался к нему и говорил:
Эх, товарищ, и ты видно горе видал,
Коли плачешь от песни веселой...
Однажды Петр пошел покупать себе ботинки, старые износились и просили каши. Приносит из магазина коробку, перевязанную шнурком, и сверток в синей бумаге, тоже аккуратно обмотанный шпагатом.
- Братцы, белье продают. Отличное. Я не утерпел и купил себе пару. - Он развернул сверток, белье было действительно хорошее. А когда взял коробку, воскликнул:
- Ого, что-то тяжеловатая! Посмотрим, те ли ботинки дали, которые я просил.
В коробке было две пары ботинок - черные и желтые.
- Я только черные просил.
- А тебе в придачу дали желтые.
- Носи, Петька.
- Подфартило мужику.
Но Петр растерянно моргал глазами, потом твердо сказал:
- Нет, братцы, не годится так. Отнести надо. Вернуть.
И - вернул. Попросил товарища, чтобы он пошел с ним вместе.
- А то еще скажут, что я умыкнул их с прилавка. Так вы, братцы, хоть подтвердите...
Продавщица несказанно обрадовалась и долго благодарила студента. Она по ошибке выдала ему другую коробку.
Виктор Доливин, третий мой товарищ, был стеснительным и всегда краснел, если ему говорили что-нибудь неприятное. Но особенно он краснел, когда разговаривал с девушками. Тут краски заливали все его круглое плутоватое лицо.
Спереди у него выкрошился уголок зуба и он надел на него золотую коронку. После этого мы стали звать его Виктор-Золотой зуб. Однажды с ним приключился смешной случай.
Как-то по весне, в одно из воскресений, Виктор пошел в баню, находившуюся за железным мостом через Омку, рядом с пожарной вышкой. Надел кожаную потертую куртку, в которой дома ходил по хозяйству.
Пошел утром, а вернулся уже под вечер, и в таком виде - все ахнули.
В бане не было шкафчиков, верхнюю одежду и белье банщику не сдавали, а оставляли на лавочке. Каждому было отведено занумерованное место. Банщик строго следил за порядком. Пока Виктор хлестался веником в парной, выливал на себя шайку за шайкой - все шло хорошо, а когда вышел одеваться, тут-то и постигло его несчастье: на лавочке не оказалось брюк, кто-то надел их и ушел. Куртка, ботинки и белье - все было на месте, а брюк - нет. Хоть бы старенькие взамен оставили, а то никаких.
Виктор напер на банщика. Тот снял с себя штаны и отдал Виктору. В чужих штанах дошел двери, потом сообразил, что делает неправильно, не гуманно. Вернулся и отдал штаны банщику.
- Возьмите свое добро обратно.
- А как же вы?
- Не беспокойтесь, - сказал Виктор.
И пришел в общежитие в одних трусах.
- Шагаю по Любинскому проспекту. А на меня все смотрят. Думают, верно, физкультурник идет с соревнований. А этот физкультурник без штанов остался.
- И милиция ни разу не остановила? - похохатывая, спрашивали мы.
- Нет. Постовой на проспекте даже честь отдал. Я шел посередине, военным шагом.
- Напиши об этом Зощенко.
- Придется.
- Да он сам напишет стихи. У него неплохо получается, - сказал Павел Бабкин и у самого лукавством заблестели маленькие карие глаза, он решил окончательно привести в замешательство товарища. - Витя, случаем, не твои ли стихи украшают стенки нашего сортира?
Доливин насторожился, но на этот раз не покраснел.
- А именно? Точнее выражайся.
- Когда зайдешь, на правой стене, высоко от полу написано крупными буквами:
"У царя здесь кабинет, у царицы - спальня,
у Распутина - буфет, у студентов – "сральня".
- Нет, Пашенька, мы таким творчеством не занимаемся. Не по адресу обратился.
Он подошел к Бабкину и вырвал у него из рук палочку. Мы думали, что он ударит его, но Виктор только посмотрел на новую резинку, надетую на конец палки, и сказал очень спокойно:
- Хорошая штука. Надо дяде такую купить.
Нельзя не вспомнить студента Астапковича, учившегося одним курсом выше, он родом был из Полесья; служил в Красной Армии и когда демобилизовался, поступил в техникум на культурно-просветительное отделение. Это был стройный, подобранный и красивый парень, глаза как обмытые перезрелые сливы. Он ходил в новой гимнастерке под ремень, в брюках галифе и в сапогах на тонкой подошве. Хотя лично с ним я не был знаком, но он, встречаясь со мной, почему-то всегда кивал мне головой.
Астапкович пользовался авторитетом блестящего оратора и лучшего шахматиста, когда он выступал на собрании, вызывал бурю аплодисментов и возгласы: "Бис! Браво!" Движения при ходьбе у него были стремительные и четкие, и чем-то напоминали Пушкина в кинокартине "Поэт и царь", с успехом шедшей тогда на экранах страны.
Астапкович запомнился мне одним довольно ярким и поучительным эпизодом. После летних каникул и возвращения студентов агрономического отделения с практики, мы начали занятия на втором курсе (агропедтехникум не был еще разделен). На уроке труда я получил задание - сделать табуретку, увлекся этим и не пошел домой, когда прозвенел звонок. Входит в мастерскую Астапкович и с ним какой-то парень в роговых очках и с портфелем в руках. Горячо пожав руку преподавателю труда, он попросил разрешения остаться тут на десять минут, чтобы зачитать статью.
- А то нам пристроиться негде, везде мешают, - сказал Астапкович.
Очкастый извлек из портфеля статью и прочитал. В ней говорилось о недостатках в работе учхоза нашего техникума, где проводил практику этот очкастый, и Астапкович, вероятно, знал учхоз, так как по ходу статьи он делал много замечаний. А когда кончили читать, Астапкович сказал:
- Плохо написано. Не так надо. Жестко и беспощадно следует критиковать работу. Там же безобразия творятся: молоко и мясо воруют, имущество и инвентарь растаскивают. - Он посмотрел на очкастого. - У тебя есть дополнительный, свежий материал и цифра? Тогда тащи сюда. Я тем временем принесу пищущую машинку. Ты умеешь печатать? Добро. А то я только одним пальцем...
Получив в свое распоряжение еще сорок минут, Астапкович с ходу продиктовал злую и содержательную статью. Вдвоем с очкастым они подписали ее, а учителя и меня попросили пока молчать про их тайну. Недели через две статья была опубликована в газете почти без поправок и дополнений.
Тогда я удивился, как смело можно критиковать недостатки и какими блестящими журналистскими способностями обладает Астапкович.
Говоря о товарищах и близких мне людях, уместно тут сказать и о Прокопии. Он был не только моим родным братом, но добрым советчиком, наставником. Я многим ему обязан. Большую роль он сыграл в моем образовании. Если бы не он, не его инициатива вызвать меня в Омск учиться, и если бы на первых порах он не помогал мне материально и советом, не знаю что бы из меня получилось.
Он много внимания уделял мне, старался передать свой опыт и свои знания. Я обязан ему тем, что он первый открыл мне глаза на естествознание, (философию, классовую борьбу). И научил по настоящему любить художественную литературу. Пока он учился на рабфаке, а я в техникуме, мы часто встречались ходили в кино, на лекции, собрания, диспуты, он покупал книги и давал их мне читать, говоря: "Эта очень интересная. Полезно прочитать на досуге". И я, выкраивая свободное время, обязательно прочитывал.
От него я узнал, что мир материален, бесконечно велик и бесконечно мал, как устроена материя и что свойство материи - движение. Узнал, что такое время, пространство, переход количества в качество, о причинности явлений, о фазах общественного развития и многое, многое другое, то, что по программе мы не учили. За эти знания я благодарен брату остался на всю жизнь.
*****
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2019/04/20/1038