Моя привязанность к котам не связана с огромной любовью к ежедневным уборкам или предпочтением обеденного супа с приправой в виде шерсти — у меня явно выраженная физиологическая потребность в мурчащем механизме. Как есть необходимость в кислороде, в чашке утреннего бодрящего кофе или в четырёх/пяти/двадцати часах ежедневного уединения, так и мне необходима полная уверенность в том, что в трудную минуту какой-нибудь котик подставит своё тёплое, пушистое, мурчащее пузо. Мурчание — лучшая тишина, особенно после громкого дня.
Сегодня пойдёт речь не только о котиках, но и о сути, которая на них накатила. Рядом с моим домом стоит другой жилой дом. Неожиданное начало, правда? И в том, другом, доме живут мои родители. Мои апартаменты на пятом этаже, их — на четвёртом. И наши окна смотрят друг на друга. Иногда друг на друга смотрим и мы. Если я подойду к своему окну, то могу увидеть маму в красном халате, жарящую нам котлеты. А котлеты у неё самые вкусные в мире!
Мама же, выглядывая в своё окно, может увидеть широкую спину зятя, поглощающего её котлеты; дочь, т.е. меня, с недовольным лицом и возмущённым вопросом в глазах «а почему так мало котлет?»; и благодарную (пока ещё) внучку, машущую приветливо рукой и кричащую «спасибо».
Ещё друг на друга могут смотреть наши коты. Могут, но не смотрят. Хотя, лет шесть назад, они вместе жили в однокомнатной родительской квартире. Недолго, правда, где-то месяц. Но мы часто, с теплотой и слезами умиления, вспоминаем те времена.
— Помнишь, как все вместе жили. Хорошо было, и даже не ссорились, и коты не дрались, — говорит мама.
— Да, — подтверждаю я. — И ты есть готовила... (добавляю ностальгически, с нотками грусти, имея в виду не только котлеты, но и всё остальное).
У меня четыре шерстяных мешка: на две кошки два кота. У мамы тоже, лишь с небольшой разницей: на троих котов одна кошка. Но учитывая тот факт, что практически все животные кастрированы и стерилизованы, разница в количестве котов и кошек особой роли не играет, т.е. при любых других обстоятельствах кошке можно было бы даже позавидовать, что на одну девчонку по статистике трое ребят. В реальности же — ни ребятам особой радости, ни девчонке женского счастья. Хотя...всякое бывает, но это уже другая история, с пометкой 18+.
Прошлая зима у нас была очень снежная, весна тоже. В такие зимы всегда тяжело приходится всем бездомным животным: еды нет, на улице холодно, спрятаться негде. Моя мама подкармливает многих: всегда котов, иногда — нас, реже — собак и всё чаще — птиц. На своём незастеклённом балконе она организовала полномасштабную подкормку синиц. Главное и любимое их лакомство — сырые семечки подсолнечника. В один из своих редких приходов в гости я как-то философски заметила: «Кошмар, весь день синиц уходит только на еду. Они проживают день для того, чтобы поесть». «А что, у человека по-другому?» — услышала я в ответ. И пригорюнилась.
Синиц прилетало очень много. Они рассаживались по веткам тополя, растущего возле моего окна, и ожидали. Как только мама высыпала семечки на своём балконе, кто-то из пернатых давал клич. Сразу же начинался массовый звон, щебетанье и активная, кропотливая работа по поеданию любимого лакомства, о котором в такую суровую зиму можно только мечтать. Ни дождь со снегом, ни даже сильная метель не были для них препятствием — они прилетали в любую погоду.
Я много раз делала тщетные попытки заманить синиц к себе. Тогда я ещё не знала, что сырые семечки подсолнечника — их самая любимая еда. Что бы я им не положила — они не прилетали, предпочитая еду на балконе соседнего дома. А тут как-то неожиданно подвернулся удобный случай: у мамы закончились семечки, а купить их можно было только в выходной день. «Воспользуемся слабостью конкурента» — стыдливо подумал мой внутренний экономист. Проштудировав соответствующую литературу в интернете (так, чтобы наверняка), у меня сложился определённый список тех продуктов, которые можно употреблять пернатым. На тот момент я могла им предложить грецкий орех (свежий, нежареный, несолёный) и яблоко. Элитное угощение, скажу я вам. Особенно яблоко, которое я даже заботливо очистила от кожуры. Однако синицы продолжали летать на пустой балкон соседнего дома, всячески игнорируя мои угощения. Всё это очень унижало и оскорбляло. Но вот прилетела сначала одна синичка, затем другая, потом третья. Подлетали неуверенно, долго кружа в воздухе. Только потом садились на козырёк окна и хватали еду.
Некоторое время всё шло хорошо. Но мой «внутренний экономист» слегка просчитался: он не учёл «социальный фактор», т.е. котов, потому что буквально сразу подоконник заполнился кошачьими телами.
Хорошо зафиксированный кот значительно уменьшает количество вырабатываемой шерсти. Кот сидит — и с него не сыпется. Это ведь счастье не только для меня, но и для трудолюбивого пылесоса, который работает на износ, не зная ни выходных, ни праздников. Поэтому, казалось бы, жаловаться совершенно не на что. Пусть сидят. Но, к огромному моему сожалению, судьба наградила меня таким качествами как сострадание, сопереживание и сочувствие ближнему своему и братьям нашим меньшим. Это я заявляю с присущей мне природной скромностью. Я очень скромна и очень сострадательна. Конечно, я могла оставить всё как есть, давая возможность своим любимым котикам поразвлечься от души, но мне стало искренне жаль синичек. Бедная птица вынуждена была делать по три-четыре попытки, чтобы подлететь к окну и взять кусочек еды. Четыре кошачьи морды, на которых дёргалось всё, что вообще способно дёргаться, не сводили глаз с несчастных птичек. Хвосты котов лупили по подоконнику, лапы скользили по стеклу, зубы скрежетали, а розовые рты издавали мяукающие, щёлкающие звуки. И вот в такой обстановке бедная синица вынуждена была есть.
Когда мы сели с дочкой обедать, ребёнок обрадовался отсутствию шерсти и поблагодарил меня за сделанную уборку. Однако шерсть всё же была: она сидела на окне, продолжая клацать зубами. На котов накатила суть. Вместо того, чтобы заниматься привычными делами, они вышли из зоны своего комфорта. КАРЛ, даже кот смог выйти из зоны комфорта! Так и хочется сказать каждому: «Соберись, тряпка! Измени привычный уклад своей жизни: выпей вместо чашки кофе чай; начни тереть мочалкой левую ногу, даже если всегда начинал с правой. Начни с чего-нибудь!».
Ведь и мои коты могли в привычном режиме просто ходить из кухни в комнату через коридор. Просто, без цели. У Шпината (тот, что чёрный) — это самое любимое занятие. Он просто начинает ходить, и ходит до тех пор, пока я в недоумении ему не крикну: «Да чего же ты ходишь туда-сюда?». Только так его можно остановить. Правда, ненадолго. Он делает это для того, чтобы скинуть на линолеум как можно больше шерсти. Я уверена в этом. Нет, у меня нет шерстяной шизофрении, просто я верю в шерстяную теорию заговора.
Можно было просто пойти облевать компьютерные провода или залезть под кровать, в самый дальний угол, и вырвать там огромный куском шерсти, намекая на то, что пасты для её вывода нужно давать больше, по тюбику в день. Можно было бы пойти и сходить в туалет мимо горшка; поцарапать обои или поточить когти о новый диван; опрокинуть последний выживший горшечный цветок; забраться в конце концов на стул, за которым обычно обедает ребёнок, разложиться на нём во всю длину и ширину для того, чтобы началась очередная стычка под детские крики «это же моё место!».
Да мало ли чем мог заняться кот! Он мог бы залезть в шкаф-купе, в одежду, чистую, которую вы две минуты назад погладили, и лечь на ней отдохнуть от мирской суеты, вырывая когтями ямку, чтобы было удобнее и мягче. Можно было бы пойти попить воду из кастрюли с замоченной фасолью, залезть в большой пакет, чтобы шебуршать им на всю квартиру, или втихаря украсть деталь из мягкого коврика-пазла. Затем сесть в ожидании, предвкушая будущие детские крики: «А куда делись вот эти вот фигурки? Зелёненький кружочек и розовый треугольник?». Кружочек — в самый дальний угол, в рвоту, там, где моток шерсти; а треугольник — под стенку, под кресло, на балкон под шкаф — куда угодно, лишь бы не нашли.
Коты, на которых накатила суть, просидели так целый день, что привело ещё к одному положительному моменту: значительно сократилось потребление сухого корма. Времени-то на еду совершенно не оставалось. Весь день — сплошная охота. Но всё-таки через несколько дней кормить синиц я стала на балконе, чему птицы были несказанно рады. Там им было намного комфортнее есть. Я не успевала закрыть окно, как уже прилетала синичка.
Для котов это был полнейший удар. Даже не знаю, как они мне это простили. За птицами им приходилось наблюдать через дверь балкона, сам балкон и его окно. Теперь в унизительном положении были они. Синиц прилетало много. Когда я и сама обзавелась сырыми семечками подсолнечника, прилетать их стало ещё больше. Многие из них (основная часть) вернулись на своё старое место кормёжки, т.е. к моей маме. У меня же осталась маленькая, но преданная компания.
Т.к. местоположение дома не самое удачное (здесь сплошные и очень сильные ветры), покормить получается не всегда, иногда это сделать и вовсе невозможно. На дерево возле нашего подъезда, выходящего на другую сторону дома, мы повесили кормушку, куда клали сырые семечки до тех пор, пока лежали снега. Прилетали не только синицы, но и воробьи, которых в последнее время стало у нас как-то слишком мало.
Синицы питались нашей едой до тех пор, пока в этом была действительно жизненная необходимость. Как только растаял снег, птицы сами стали искать себе пропитание, лишь иногда залетая в нашу кормушку. Но они обязательно вернутся, ведь это единственный для них способ пережить очередную снежную зиму.
И напоследок замолвим слово о чёрном коте. Я вообще считаю, что у каждого человека в обязательном порядке должен быть чёрный кот. Тогда всегда будет возможность списать все свои личные неурядицы и невзгоды на кого-нибудь другого. «Я ведь, Петька, почему таким говном стал? Всё из-за Барсика: он мне дорогу раз пять за день переходит» или «Ты думаешь, Ваня, почему я пошёл воровать? Мурчик дорогу перебежал, вот меня и понесло не в ту сторону».
В общем, накатила суть, ага)
* Фотография из личного архива.