Мирошниченко Александр Иванович(вып. Минского ВИЗРУ ПВО 1976 г)
Я не Есенин и не Блок,
Но написал немало строк.
Не знаю сколько напишу,
Ведь с Музой я еще дружу…
Мужчины! Вы сильные мира сего
Мужчины! Вы сильные мира сего.
Вас боги такими создали.
И волей не судеб, но тех же богов,
Такими сегодня вы стали.
Вы мир изменили, кроя под себя,
В веках прославляя свой гений,
Порой ненавидя, но чаще любя
Плоды своих новых свершений.
Весь мир содрогался от вашей игры,
Где были и танки, и пушки,
Где смерть проводила такие пиры,
Что ей умереть было б лучше.
Вы были жестоки в той схватке с врагом,
В которой не все выживали
И строили сами свой собственный дом,
Который потом разрушали.
Достигли, бесспорно, вы славных высот.
Вам мир рукоплещет за это.
Он новых свершений от вас еще ждет,
Которых не знала планета.
В просторах Вселенной летят корабли,
К глубинам стремясь мирозданья.
Сквозь тернии к звездам пути пролегли,
Расширив границы познанья.
Но хрупок сегодня наш мир на земле.
Разгневаны вечные боги:
Не могут унять безрассудство людей
И алчность, присущую многим.
Пылает планета в пожаре войны
И гибнут безвинные люди.
Вы мир сохранить непременно должны,
Иначе планеты не будет.
Мужчины! Вы сильные мира сего.
Так будьте достойны призванья
И властью вам данною волей богов
Творите добро... без страданий.
Глава 1. Военная тематика
Посвящаю моим друзьям – однокашникам выпускникам
МВИЗРУ 1975-1976 годов, чья молодость была
отдана делу служения нашему общему Отечеству –
Союзу Советских Социалистических Республик (СССР)
Я двадцать лет служил Отчизне
Я двадцать лет служил Отчизне.
И в ратном деле преуспел.
Никто не может с укоризной
Сказать, что был я не у дел.
Я от восхода до заката
Свой долг солдатский выполнял.
Иные скажут, что за плату.
А я иначе все ж считал.
Была романтика в той службе.
Любовь была к Родной Стране.
Я знал, что это было нужно,
Не только нужно было мне.
Я сапогами в дождь и слякоть
Тропинок много исходил.
Чтоб не пришлось кому-то плакать
Я честно Родине служил.
Чтоб не пришлось как в сорок пятом
Считать погибших и живых,
Я гордо званье нес солдата
И был примером для других.
Я двадцать лет служил Отчизне.
Не ждал наград или похвал.
Я отдал ей почти треть жизни.
Те годы лучшими считал.
Плечом к плечу со мною рядом
По жизни шли мои друзья.
Они со мной делили радость,
Делили сложность бытия.
Они со мной делили беды,
Судьбу военную свою,
Успехи, радости, победы.
Они и нынче все в строю.
Сегодня нет тех идеалов.
Как нет великой той страны.
Но нам забыть то не престало,
Что помнить мы всегда должны:
О славе русского солдата,
О чести, и мужестве отцов,
Что защитили мир когда-то
От полчищ вторгшихся врагов.
Я двадцать лет служил Отчизне.
Служил, как мог и как умел.
Никто не скажет с укоризной,
Что хлеб чужой я даром ел.
А если скажет, не обижусь
И в перепалке не сойдусь.
До оправданий не унижусь.
И от себя не отрекусь.
Выпускникам МВИЗРУ
Много лет уже прошло с тех пор,
Пролетело на одном дыханье века.
И теперь, в, былое обращая взор,
Лето вспоминаю я под тополиным снегом.
Годы вспоминаю. Выпускной.
Яркие парадные мундиры.
Был, мой друг, еще ты холостой.
Ну а холостым «светили» сопки на Курилах.
Нам хватило далей без границ
И широт от моря и до моря.
Разлетелись мы как стая птиц,
Веря, что увидимся с тобою.
Разбросало нас по всей стране.
До сих пор собраться всё не можем.
Не по нашей, может, и вине
Путь до Минска стал сегодня очень сложен.
Кто-то в Бухту «Ольга» «загремел»,
Кто-то долго был в Сары-Шагане.
Кто-то за Уралом даже поседел
В поисках мишени на экране.
Те, кто был «покруче» и умней,
Под Москвой служили, в Ленинграде.
Что судить? Любя своих детей,
Знаем мы как жизнь им строить надо.
Кто-то за границу смог попасть.
(А теперь все стало заграницей).
Время изменилось, поменялась власть.
И Москва не та уже столица.
Мне пришлось в Эстонии служить,
В глухомани, будто бы в Сибири.
В целом здесь, конечно, можно жить,
Только мы о доме все грустили.
Бросили слепых нас, как котят
По лесам, по точкам, гарнизонам.
Пусть, дескать, взрослеют как хотят,
Подчиняясь жизненным законам.
Ну а мы взрослели как могли.
Опыт приходил само собою.
Годы шли, летели, снова шли.
Стали мы седыми, уж, с тобою.
Время закалило нас как сталь,
Годы нам виски посеребрили.
Юности, конечно, очень жаль.
Только мы о ней, ведь, не забыли.
Много лет уже прошло с тех пор,
Пролетело на одном дыханье века.
И теперь, в былое обращая взор,
Лето вспоминаем мы под тополиным снегом.
Помним альма-матер мы свою,
Курсовые помним и зачеты.
Их теперь сыны наши сдают.
А на нас лежат другие, уж, заботы.
Выпьем же, друзья, за то, что было.
Выпьем же за нас, таких как есть.
Как по жизни нас там не носило,
Мы свою не уронили честь.
Выпьем по бокалу молча, стоя.
Четверть века с вами мы в строю.
Пусть не носим мы Звезду Героя
Не напрасно жизнь мы прожили свою.
Выпьем за ушедших безвозвратно,
Тех, кто не дожил до наших встреч.
Жизнь, увы, не очень-то понятна,
От утрат ее нельзя предостеречь.
Какими мы были?
Какими мы были?
Да просто мальчишки.
Студенты военные прошлых тех лет.
Мы разными были: серьезными слишком,
Когда на экзаменах брали билет;
Смеялись-шутили;
влюблялись-любили;
ходили на танцы;
смотрели балет.
Какими мы были?
Да разными были.
С тех пор очень много прошло уже лет.
Мы строили планы, о чем-то мечтали.
Менялись законы, менялись и мы.
Какими мы стали?
Да разными стали,
Профессии нашей оставшись верны.
Уводит нас время все дальше и дальше
От юности нашей, от прежних забот.
Седеют мальчишки сокурсники наши.
Друг друга не каждый теперь узнает.
Былые мальчишки все кажутся строже.
И к возрасту дедушек ближе они.
И судьбы детей их все больше тревожат.
А сердце все чаще чего-то шалит.
Какими мы были?
Да что уж об этом.
Нам годы помехой не стали совсем.
И будем друг другу дарить
комплименты,
Забыв о заботах и массе проблем.
Какими мы стали?
Да разными стали.
Вот этот - полковник, а тот - не герой.
О тех говорят, а об этих писали.
И в целом довольны мы нашей судьбой.
Виват альма-матер!
Виват вам мальчишки!
Виват вам в веках!
На девятом километре
Здесь на девятом километре
Шумят всё так же в кронах ветры.
Течет размеренная жизнь.
Чиста заоблачная высь.
Здесь много лет тому назад,
На шпиль прощальный бросив взгляд,
Мы разлетелись словно птицы
По весям, «точкам» и столицам.
За годом год промчалось время
И постарело наше племя.
Седыми стали командиры
И без нужды висят мундиры.
В отставке ныне мы с тобою
И все вокруг уже другое.
Того, что было, больше нет.
Прошло с тех пор, ведь, много лет.
Жизнь, в общем, прожита по чести.
И у кого-то лет на двести
Ее хватило бы сполна.
Но жизнь, увы, всего одна.
Мы были молоды, любили
И честно Родине служили.
Не легким был наш ратный труд.
Кто это знает, те поймут.
Мы разлетелись словно птицы
По весям, «точкам» и столицам.
Иных уж нет, а те далече.
Груз прожитого давит плечи.
Но мы всё те же, те же, те же,
Пусть и встречаться стали реже.
Виной тому не только мы.
Виной превратности судьбы.
Здоровья вам и силы тоже.
Пусть мысль о прошлом вас не гложет.
Нас время выбрало не зря.
Уверен в этом твердо я.
Пусть на девятом километре
Шумят все так же в кронах ветры.
И пусть течет спокойно жизнь,
И будет чистой неба высь…
Я помню тот далекий год
Я помню тот далекий год
И наш курсантский третий взвод.
И помню жаркое то лето,
Что затерялось в прошлом где-то.
Я помню тех, кто был в строю.
А нынче плохо узнаю
Былых подтянутых ребят.
Да, не вернуться нам назад.
Прошло немало дней и лет.
И я давно уж дважды дед.
Что говорить об остальных,
Моих товарищах седых.
Судьба у каждого своя.
Но мы по-прежнему семья.
Мы – сыновья большой страны.
И нашей нет ни в чем вины:
Ни в том, что мы ее любили;
Что верно ей всегда служили;
Учились жить и побеждать.
Кто мог когда-то предсказать,
Что по сердцам пройдут границы.
И не во сне нам все приснится.
Кто мог подумать, что беда
Войдет к нам в души без труда?
Меж тем мы вместе собрались.
И ты со мной, брат, поделись:
Как жизнь, как дома, как дела,
Но без надрыва и без зла.
Мы снова вместе: третий взвод,
И по плацу нас вновь ведет
Все тот же бравый командир,
Пусть и давно он снял мундир.
Я помню тот далекий год
И наш курсантский третий взвод…
Курсантам
Курсанты!
Вы Родины нашей сыны.
Ваша жизнь – это ратная служба,
Беспокойные ночи и сны,
И армейская крепкая дружба.
Вам науку еще постигать
И учиться военному делу,
По плацу строевому шагать,
Закаляться душою и телом.
Курсанты!
Годы быстро как птицы летят.
Лягут звезды на ваши погоны.
И пошлют в гарнизоны ребят,
И освоят они полигоны.
Возмужаете вы в вихре дней,
Поседеете рано, мальчишки.
А пока - не гоните коней
И читайте усерднее книжки.
Курсанты!
Ваша служба трудна.
Но почетна она изначально.
В ваши руки судьба отдана
Нашей Родины – чаши хрустальной.
Вам ее - от врагов защитить,
Уберечь от нежданной напасти.
Вам ее больше жизни любить.
В этом ваше великое счастье!
Курсанты!
Вы Родины нашей сыны.
Свято чтите присягу, уставы.
Будьте им до последнего вздоха верны
И снискаете вечную славу!
На страже Родины
Родина! Твоих полей я берегу просторы,
Твоих морей и рек голубизну.
Я берегу леса твои и горы,
Твою любовь, твою мечту, твою весну.
Ты мне доверила судьбу свою и счастье,
За все в ответе я перед тобой.
Уберегу тебя от всех ненастий.
Родина! Я твоего покоя часовой!
Живи, мечтай, трудись себе спокойно.
Я мирный труд твой буду защищать.
А ты расти сынов себе достойных,
Чтоб за тебя сумели постоять.
И если вдруг осмелится хоть кто-то
Нарушить святость наших рубежей,
Мы встанем силой нерушимою, оплотом
Против таких непрошенных гостей.
В моих руках могучее оружье,
Надежный щит - ракетные войска,
И если надо, если будет нужно
Моя не дрогнет крепкая рука
Глава 2. Лирика
Было все в нашей жизни не так…
Было все в нашей жизни не так.
Может сами мы так не хотели?
Лишь сверяли свой собственный шаг
С тем, кто вел нас к загадочной цели.
Мы ведь жили все как-то скромней.
И душой никогда «не кривили»
Да имели надежных друзей,
Тех, что нынче о нас не забыли.
Мы ведь были все как-то честней
Пусть и спины горбатили так же,
Чтоб себя прокормить и детей,
Накормить их и хлебом, и кашей.
Мы ведь были все как-то дружней,
Пусть всем нам доставались лишь крохи.
И гордились страною своей,
Как бы ни было в жизни нам плохо.
Кто-то был и тогда на «коне»,
Восторгался заморскою «шмоткой»,
Все достать по знакомству умел.
И считал нашу жизнь идиотской.
Кто-то долго смотрел «за бугор»,
И мечтал насладиться «свободой».
Нес порой на собраниях вздор,
Ну а позже и Родину продал.
Было все в нашей жизни не так.
По привычке мы дружно молчали.
И чуть слышно ругая бардак,
Хлебом-солью генсеков встречали.
Вот и кончилось все. «Развалили» страну.
И мы сыты по горло свободой.
До сих пор не берет на себя всю вину,
Тот, кто нас на заклание отдал.
Было все в нашей жизни не так.
А вот станет ли как-то иначе?
В душах горечь, растерянность, мрак.
Да и осень о чем-то все плачет...
Зачем родился я и рос
В плену иллюзий и соблазнов
Я нынче думаю о разном,
И задаю себе вопрос:
Зачем родился я и рос?
В чем смысл рожденья, бытия?
В чем предназначенность моя?
Кому в том польза или прок?
Ведь я не демон и не бог.
Простой, обычный и земной,
Не вундеркинд и не герой.
Живу, как жили много лет
Те, на земле кого уж нет.
Таким же воздухом дышу,
Живу, пред богом не грешу.
Простую делаю работу
И отдыхаю я в субботу.
Кому-то что-то обещаю,
Вопросы сложные решаю.
Бегу, иду или лечу,
Болтаю что-то и молчу.
Страдаю, мучаюсь и плачу.
Имею дом, машину, дачу.
И…задаю себе вопрос:
Зачем родился я и рос?
В чем смысл той жизни на земле,
Что даровали боги мне?
Зачем дожил я до седин
Ни жалкий раб, ни господин?
Не умолим и страшен рок –
Придет кончины судный срок,
Свеча, мерцая, догорит
И мрак былое поглотит…
Кто мне ответит на вопрос:
Зачем родился я и рос?
В чем смысл рожденья, бытия?
В чем предназначенность моя?
Память детства
Девочка с косичками тугими,
Черными как ласковая ночь,
Помнишь ли, как мы с тобой дружили?
Как гнала меня ты часто прочь?
Помнишь ли то детство озорное?
Крымские безоблачные дни?
Помнишь ли хоть миг один со мною?
Помнишь ли? Сквозь годы мне шепни.
Ты уже давно семью имеешь,
Дочку свою замуж отдала.
И ничуть о жизни не жалеешь,
Несмотря на хлопоты, дела.
Муж твой - респектабельный мужчина,
Только растолстел немного он,
Любит и тебя, и дочь, и сына.
И доволен им его «патрон».
В доме постоянно «трутся» гости.
Выпить есть и есть чем закусить.
Все у вас легко идет и просто.
На судьбу не можешь ты грешить.
Мне же повезло намного меньше:
Вспомнить даже не о чем порой.
Вроде перед Богом я не грешен,
Но живу, поверь мне, как изгой.
Все не смог когда-то я предвидеть.
Многое пришлось мне потерять.
Старшую успел я замуж выдать
И увез ее в деревню зять.
Младшая давно что-то не звонит.
Есть, возможно, срочные дела.
Может уже папу и не помнит.
А вот раньше встречи так ждала.
Только одиночество осталось
Верным и надежным навсегда.
Видно по наследству мне достались
Грустные, преклонные года.
Что сказать? Меня бы ты узнала.
Я остался тем же, что и был.
В общем изменился очень мало
И о прошлом нашем не забыл.
Я, такой как прежде, неудачник
И люблю по-прежнему тебя.
Тот, что жизнь вручила мне задачник,
До сих пор решить не в силах я...
Девочка с косичками тугими,
Мне тебя уже не повстречать!
Стали мы давно уже другими.
Так зачем меня за память упрекать?!
Девушка в красном
Девушка в красном с ярким букетом
В парке гуляет одна.
Кончилось лето. Кончилось лето...
Выпиты росы до дна.
Золото листьев шуршит под ногами.
Грустно, безмолвно вокруг.
Кажется девушке будто слезами
Небо расплачется вдруг.
Ветром гонимые тучи свинцовые
Вяло плывут в вышине.
Гроздья рябины кроваво-лиловые
Клонятся низко к земле.
Рябью подернется речка студеная,
Вздрогнет от холода синяя гладь.
Длинною кажется тропка знакомая.
Долго по ней ей шагать.
Девушка в красном с ярким букетом
В парке гуляет одна.
Кончилось лето. Кончилось лето…
Выпиты росы до дна.
Кончилось лето... Да, кончилось лето…
Ночи без сна пролетели давно.
Счастье ведь было. Теперь его нету.
В прошлом осталось оно.
Носик курносый. Румяные щечки...
Грустные мысли томят и гнетут.
Падают слезы на яркий платочек.
Больно те слезы сердечко ей жгут.
Девушка в красном с ярким букетом
В парке гуляет одна.
Кончилось лето. Кончилось лето…
Осень разлуки пришла. Но пройдет и она.
Осень-разлучница скоро забудется.
Сердце наполнится снова весной.
Встретится счастье. Мечты ее сбудутся.
В сердце вернется любовь и покой.
Золото листьев шуршит под ногами.
Тонет в том шорохе стук каблучков.
Девушка в парке гуляет часами...
Больше никто ей не дарит цветов...
Осень
Алеет ярко гроздь рябины
И желтый лист кружит, кружит…
Начала осени картины
Не удручают нашу жизнь.
Как кистью мягкой пейзажиста
Она рисует свой пейзаж,
Творя шедевр легко и быстро,
Пленивший красками всех нас.
И даже дождик моросящий
В начале осени иной.
Какой-то ласковый, бодрящий,
И не холодный, и не злой.
Но скоро схлынет бабье лето,
И станет сумрачно вокруг.
Другими станут краски эти.
Замкнется грусти серой круг.
Алеет ярко гроздь рябины.
Плывут туманы над рекой…
Прекрасны осени картины.
Нет в тех пейзажах нас с тобой…
В начале осени
Прекрасна осень изначально,
Когда спадает летний зной,
А по утрам, как дым сигнальный,
Туман клубится над рекой.
Когда из сада за деревней
Несется яблок аромат,
Скрипят груженые телеги,
Дворняги лают невпопад.
Прекрасна осень изначально,
Когда багровая листва
Как будто золотом сусальным
Сверкает в кронах-куполах.
Когда у берега осоку
Качает крепкая волна.
И пенных брызг фонтан высокий
Вздымает с шалостью она.
Когда, курлыча, стройным клином
Летят высоко журавли,
Прощальный взгляд на землю кинув,
И тая точкою вдали.
Прекрасна осень изначально,
Когда в полях скосили рожь.
И вся природа идеальна.
И ты еще чего-то ждешь.
Когда малиновым пожаром
Сгорает вечер за рекой,
И плачет жалобно гитара
Тугой натянутой струной.
Прекрасна осень изначально.
Мне тем и нравится она,
Что все в ней просто, идеально.
Такой быть осень и должна.
Уходит лето
Последний день… Уходит лето…
Закат над августом встает.
Звучат последние сонеты.
Еще немного,..- и все уснет.
Затянет небо темным плисом,
Испарин - звезд не счесть на нем.
День, роль сыграв, уйдет в кулисы,
И мы его, уж, не вернем.
А завтра осень станет явью.
И золотая седина
Украсит травы-разнотравья
С рассвета, с самого утра.
Сорвутся с веток листья клена:
Багровый, алый, золотой.
Их свежий ветер, невесомых,
Закружит в танце над землей.
Последний день... Уходит лето...
Уходит то, что не вернуть.
Звучат последние сонеты...
Прощай же лето! В добрый путь!
Прощайте милые забавы.
И ночи теплые без сна,
Где были смяты страстью травы,
Пьяны мы были без вина.
Прощай любовь. Уже все спето.
Вновь осень душу холодит.
Последний день… Уходит лето…
Закат над августом стоит.
Думайте о жизни, господа!
Думайте о жизни, господа!
Чаще вспоминайте то, что было.
Только не жалейте никогда,
Что одной вам жизни не хватило.
Не ищите жалости к себе.
Жалость, говорят, лишь унижает.
Ничего не скроешь от людей.
Всё они о вашей жизни знают.
Думайте о жизни, господа!
Не себя жалейте в неудачах,
А жалейте тех, кто никогда
Не закончил дела и не начал.
Думайте о жизни, господа!
Только не ищите оправданий,
Если приходилось тем страдать,
Кто не ожидал от вас страданий.
Думайте о жизни, господа!
Жизнь того, поверьте, очень стоит.
Даже если с прошлым не в ладах
И ночами сердце ваше ноет.
Думайте о жизни, господа!
И любовь свою дарите людям,
Тем, кто вам любовь свою отдал.
И ее, поверьте, не убудет.
Думайте о жизни, господа!
О былом своем и настоящем,
Думайте о ней хоть иногда,
Если не хотите думать чаще.
Жизнь благ так просто не дает
Жизнь благ так просто не дает.
Лишь единицы, в роскоши купаясь,
Не смотрят ни в былое, ни вперед,
Нужде кого-то удивляясь.
В труде мы познаем самих себя,
Благодаря Творца за хлеб насущный.
То радуясь порою, то скорбя,
Но веря, что когда-то будет лучше.
Иной, куражась над судьбой,
Не знает, что такое счастье,
Любуясь, словно в зеркале, собой,
Отказывая страждущим в участье.
Что о таких сказать?
Нечестные плебеи*,
Умеющие только брать,
Но отдавать при этом не умея.
Вся наша жизнь не повесть, не роман
И уж, конечно, не шансон, не песня.
Ведь в ней достаточно душевных травм и ран,
Условностей и всевозможных «если».
Но мы – творцы, мы создаем продукт.
В труде свое куем мы счастье,
То, что другие нам не подадут
Ни в целом, ни какой-то частью.
Мы не стремимся у кого-то взять,
Чтоб почивать потом на лаврах.
Увы, легко так всё и потерять,
Пусть не сегодня, но уж точно завтра.
И в этом мы душой сильны,
И крепостью налито наше тело.
И снятся нам простые сны,
И спорится в руках любое дело.
Жизнь благ так просто не дает.
Лишь единицы, в роскоши купаясь,
Не смотрят ни в былое, ни вперед,
Нужде кого-то удивляясь.
*) Плебеи – в переносном смысле – простолюдины.
Историю не делают глупцы
Историю не делают глупцы.
В истории замешаны народы.
И, кто не видит этого, – слепцы,
Продукты бесталанные природы.
В истории немало мудрецов
И гениев история рождает.
Поэтов, музыкантов и певцов
Из общей массы выделяет.
И фюреры, и дюреры ушли.
Шопены, шопенгауэры, бахи
Костьми на смертном одре полегли,
А кто-то умер и на плахе.
Всходили звезды новых чудаков
И гасли, как в ночи кометы,
Вписав свои деянья в памяти веков,
Бессмертные даря советы и заветы.
Иным давалось много: сила, власть.
Вздымались в небо гордо пирамиды.
Но это часть истории, лишь часть,
Пусть и значительною кажется по виду.
Историю народы создают.
Пусть гениев в истории немало.
Народный подвиг поколенья чтут,
Его никто не в силах сбросить с пьедестала.
Историю не делают глупцы.
В истории замешаны народы.
И кто не понимает этого – слепцы,
Продукты бесталанные природы.
Посвящаю
женщине-матери
Вновь весна колдует над полями,
Заплетая зелень в тьму лесов...
Мне приснился сон вчера о маме.
И сегодня он приснился вновь.
Мне приснились милые морщинки
На ее задумчивом лице.
Плакали капелью звонкой льдинки,
И она стояла на крыльце.
Руки ее добрые мне снились
Темные от тяжкого труда.
Те, что суетливо так крестились,
Словно провожая навсегда.
Видно беспокоится, как прежде,
Как я вдалеке один живу.
Ждет меня с тревогой и надеждой
Вот уже не первую весну.
Что нас разлучило, дорогая?
Что нас разделило навсегда?
Видно уж судьба моя такая.
От нее не скрыться никуда.
Хочется к тебе порой прижаться.
Грусть свою, печаль свою излить.
Хочется тебе порой признаться
Как мне нелегко бывает жить.
Только от твоей любви и ласки
Радостно мне было на душе.
Было так давно, как-будто в сказке,
То, что не вернуть теперь уже.
Как же был порой я безразличен
К трудностям и горестям твоим!
Мир с тобой был ясен и привычен,
А теперь не знаю, что случилось с ним.
Ты прости, прости, моя родная!
Мудрость к нам приходит лишь потом.
Только постарев, мы понимаем
Как без вас мы, милые, живем.
Мне твои заботы и тревоги
Никогда, увы, не разделить...
Я прошу прощения у Бога,
И тебя прошу меня простить!
Вновь весна колдует над полями,
Заплетая зелень в тьму лесов...
Завтра мне приснится сон о маме.
Я ее увижу завтра вновь...
Письмо
Здравствуй мама! Два пятнадцать ночи.
Мне порою ночью не до сна.
По тебе скучаю часто очень.
Как ты там? Все маешься одна?
У меня все, мама, как и прежде:
Дом, работа, - не о чем жалеть.
Жив еще, пока жива надежда,
И хотел бы многое успеть.
Об одном я, милая, жалею,
Что пришлось из дома уезжать.
А теперь, из года в год старея,
Больно мне об этом вспоминать.
Мне кудрявый сад наш часто снится,
Вид церквушки старенькой вдали...
Как могло, скажи мне так случиться,
Почему нас, мама развели?
Сквозь сердца прошли у нас границы:
За межой - чужой мой отчий дом.
За кордон летят чужие птицы.
Стал чужим каким-то мир кругом.
Не могу поведать тебе, мама,
Прижимаясь к хрупкому плечу,
То, что я поведал бы лишь в храме,
К алтарю неся свою свечу.
Обманули нас. А кто? - ведь я не знаю.
Обвинять кого-то не берусь.
Побывать на родине мечтаю,
Но люблю родную Беларусь.
Здесь мой дом и сердцем здесь живу я,
Но исток, мое начало - там.
Погубили Родину большую,
Разорвали сердце пополам.
Ты прости. О многом я жалею.
Но в письме всего не написать.
Повидаться б, мама, нам скорее,
Обо всем я мог бы рассказать.
Видит Бог, ни в чем я не виновен.
И прости за все меня, прости.
Так уж мир сегодня наш устроен,
Что друг к другу трудно нам дойти.
Я устал от лжи и от обмана,
Ожидая лучших, светлых дней.
Жизнь моя сплошная, мама, рана.
Только ты меня уж не жалей.
Ведь тебе не сладко и тревожно
И больнее, может быть, втройне.
Жизнь такою стала невозможной
Не по нашей, мамочка, вине.
Ты живи, живи, моя родная!
Мне так нужно знать, что это так.
Я еще надежды не теряю
Сделать свой к тебе последний шаг.
Одного я, милая, желаю -
Торопясь, к тебе не опоздать.
До свиданья. Через час светает.
Больше мне уж нечего писать.
Приезжайте в гости к матерям
Приезжайте в гости к матерям,
Коль случилось так, что вы расстались.
Чтоб разлукой не тревожить ваших мам,
Чтоб вдали они не волновались.
Приезжайте чаще к матерям.
И отцов своих не забывайте.
Приходите в дом как в божий храм
И смиренно голову склоняйте.
Вдалеке, в разлуке, от тоски
Ваши матери безвременно седеют.
И отцы – стальные мужики -
От разлук с детьми не молодеют.
Вспоминайте чаще отчий дом.
Вспоминайте тех, кто вас лелеял.
Чтоб и вас когда-нибудь потом
Вспоминали в старости, жалея.
Не таите в душах и сердцах
Непростые детские обиды.
Все они – ничто. Поверьте! Прах.
Пусть и кажутся значимыми по виду.
Вспоминайте ласку и любовь,
Ту, что вас с рожденья согревала.
Вспоминайте чаще, вновь и вновь,
Первый шаг свой и свое начало.
Берегите память о былом.
Как алмаз храните многогранный.
Даже если пуст вдруг стал ваш отчий дом,
Словно мир вдруг рухнул первозданный.
Приезжайте в гости к матерям.
И отцов своих не забывайте…
Путана
В короткой шубейке невзрачного вида
Девчонка собралась идти на панель.
В ней зависть кипит, закипает обида.
Она будет жить по-другому теперь.
Любовников будет менять как перчатки
И купит себе дорогое пальто.
Пусть часто придется лежать на лопатках,
Она насладится заветной мечтой.
Поедет с Олегом весной на Багамы,
А летом с Сергеем увидит Бродвей.
И осенью поздней восточные храмы
Покажет ей душка-красавец Андрей.
Манто и сигары, отели и бары,
Круизы и туры туда и сюда,
Свет новый развратный и чопорный старый
Удастся ей тоже потом повидать.
Заменит платьишко девчонка на мини
И блузку с разрезом чуть ниже груди.
Откроются тайны ей скрытого мира,
Роскошная жизнь будет ждать впереди.
И сбудется все, что себе начертала
Девчонка - путана, идя на панель.
И будет все так, как она и мечтала,
Когда заходила в свой первый бордель.
Пройдет много лет «непосильной» работы.
Девчонка устанет клиентов менять.
И новые планы, большие заботы
Ее будут снова ночами терзать.
И снова потянет девчонку - путану
Туда, где когда-то она родилась.
И вспомнит она свою милую маму.
Та дочку, наверно, уже заждалась.
Но... нет больше мамы. Лежит на погосте.
Соседи несут на могилу цветы.
И словно разрушится ниточка-мостик,
И станут ненужными больше мечты.
Поймет тогда дочка, что жизнь пролетела,
А прелесть походки сменилась на шаг.
Что счастье она не нашла, не сумела
И старость подкралась - невидимый враг.
И рухнет, стеная, былая девчонка
Усталою дамой на каменный наст.
И будет рыдать истерично и звонко,
Но чашку воды ей никто не подаст...
В коротком пальтишке невзрачного вида
Другая девчонка пойдет на панель...
Весна
Ржавые дали.
Чёрные нивы.
Серое небо.
Всё некрасиво.
Ветер промозглый
Кроны качает.
Так в межсезонье
Только бывает.
Снег вдоль оврага
Узкой полоской.
Первый подснежник
Точкою броской.
Шумные птицы
В гнездах расселись.
Это – весна.
В ней особая прелесть.
Жизнь без поблажек
Я от судьбы не жду поблажек
И легкой тропкой не иду.
Среди людей, среди «бумажек»
Я отдаю себя труду.
И поддаюсь, как все, я грусти.
Бывает, радуюсь порой.
Есть у меня, желанья, чувства
И тайны есть, увы, друг мой.
Бывает больно. Ох, как больно!
А жалость неоткуда ждать.
И говорю я: «Все! Довольно!
Не смей, ты слышишь, раскисать!»
А то еще колючим словом
«Стрельнет» какой-нибудь подлец,-
И так становится хреново,
Что растеряешься вконец.
Окинешь взглядом тех, кто рядом-
Ну, ведь живут же, мужики!
Не пресмыкаются, как гады.
И сам становишься другим.
И сам становишься сильнее.
Пусть в мышцах твердости и нет,
(Увы, когда-то все стареют!)
Ведь мне уже немало лет.
Я от судьбы не жду поблажек.
(А от судьбы ведь не уйдешь.)
Но средь людей и средь «бумажек»
Чего-то все же очень ждешь.
Быть может счастья и удачи.
Быть может ласки и любви.
С нуля бы жизнь порою начал,
Ведь годы лучшие прошли.
Но это просто не реально
Назад вернуться, чтобы жить.
И жизнь не станет идеальной.
С чего бы ей такою быть?
А посему не жду поблажек
И легкой тропкой не иду.
Что впереди: обрыв, овражек?
Иль со скалы я упаду?
Судьба сама не знает точно
Куда она меня ведет.
Рекою явно не молочной
В толпе людской меня несет.
Среди людей, среди «бумажек»
Проходит жизнь моя как сон.
Другой живет не так, куражась,
И я не знаю, прав ли он.
Было так это давно
Было так давно это когда-то…
Жил у моря скромный паренек,
Не курил, не пил и не ругался матом,
И до глупых мыслей был далек.
Вот ему семнадцать набежало
И решил он из дому уйти.
А чтоб от папаши не попало
Мог он что угодно наплести.
Только вот была мечта у Сашки
Не в бега пуститься просто так
И не грех свершить какой-то тяжкий,
Просто в жизни сделать важный шаг.
Сел он с другом в белый-белый лайнер
И до Минска скоро долетел.
Рейс тот был для Сашки очень дальний,
Но парнишка сам того хотел.
Вот приехал Сашка в город этот,
Километр девятый он нашел.
Там таких же много было деток,
Тех, кто от родителей ушел.
И зажил он жизнью кочевою
С этих пор на много лет вперед.
Так распорядился он судьбою.
Кто ж его за это упрекнет.
Там на этом самом километре
Он нашел всё то, что так искал.
Как-то, между прочем, незаметно
Повзрослел наш Сашка, возмужал.
Стал военным Сашка, офицером
Как того когда-то и хотел.
За народ, за Родину, за веру
Живота бы он не пожалел.
Жил он в гарнизонах и на точках,
О судьбе военной не жалел.
Было у него две славных дочки
И жену, конечно, он имел.
На плечах погоны со звездою
Гордо и достойно он носил.
Пусть не удостоен был Героя,
Сашка честно Родине служил.
Пролетели годы незаметно,
Поседел, состарился Санёк.
Занесло его свободным ветром
В тихий и уютный уголок.
Думал, на гражданке будет лучше,
Жизнь пойдет без тягот и забот.
Но сгустились тут над Сашкой тучи
И случилось всё наоборот.
Вдруг гнездо семейное распалось:
Предали и дочки, и жена.
Ничего у Сашки не осталось.
Не его была, ведь, в том его вина.
Трудно жил он, будто бы в изгнанье,
Много лет скитаясь по углам.
Не поймет никто его страданья.
Он страдал за что, не зная сам.
Не смирился Сашка с горькой долей
И с колен поднялся в полный рост.
Нынче он судьбой своей доволен
И в былое сжег ненужный мост.
Потянуло Сашку в Крым далекий,
Детство там хотелось повидать.
Он приехал в домик невысокий,
Где жила когда-то его мать.
Но не вышла мать к нему навстречу
И отец к нему не подошёл.
Спит давно отец его сном вечным,
На чужбине свой приют нашел.
Было так давно это когда-то…
Жил у моря скромный паренек...
Выпьем за судьбу нашу, ребята!
Вспомним тех, кто нас предать не мог.
Вспомним тех, кто честь свою не продал,
Не склонился низко до земли,
Лучшее, что было, делу отдал –
Годы молодецкие свои.
Выпьем за безусых тех мальчишек,
Что уже ушли в отставку на покой,
Но не потерялись средь людишек,
Не довольных жизнью и судьбой.
Моей жене
Женою быть дано не каждой.
Но что такое быть женой?
Какою правдою сермяжной
Мне поделиться, друг, с тобой?
Жена не та, кто только рядом,
И по ошибке в ЗАГС зашла.
Жена – отрада и услада,
Как чаша крепкого вина.
Жена – любимая подруга.
С ней не устанешь никогда.
Пусть холодна порой как вьюга,
Но это только иногда.
Жена накормит и напоит,
И чистый даст к столу рушник.
Обнимет нежно, успокоит,
Когда хандрит ее мужик.
Она детей безумно любит,
Пусть те давно не малыши.
Её в округе ценят люди
За теплоту ее души.
Жена утешит и заплачет,
И как никто другой поймет.
Она не может жить иначе.
За то ей слава и почет.
Жена усталость свою скроет
И никого не упрекнет
За то, что руки ее ноют
От дел домашних и хлопот.
Женою быть дано не каждой.
Но замуж девушки идут.
Семейной жизнью эпатажной
Потом те девушки живут.
Тебе одной, тебе достойной
Я оду верности пою.
И свой бокал сегодня стоя
Я за тебя, родная, пью.
За то, что ты одна такая
Дана мне богом и судьбой.
Мне не нужна судьба иная.
Я счастлив быть всегда с тобой.
Кто-то жизнь живет легко и просто…
Кто-то жизнь живет легко и просто,
Как ребёнок радуясь всему.
А к кому-то в душу, как на остров,
Хода просто нету никому.
Он живет как в ракушке улитка,
В скорлупу вжимаясь всякий раз,
Не имея права на ошибку,
От людских скрываясь любопытных глаз.
Та и та промчится жизнь когда-то.
Но один сгорит в ней как свеча,
А другой, сутулый и горбатый,
Будет ждать «подарка-кирпича».
Проживет на много может больше,
Никому не дав, не взяв себе взаймы.
Но однажды в полдень непогожий
О его кончине все ж узнаем мы.
Две судьбы, две жизни состоятся.
Но одной потерян будет след,
А другой мы будем удивляться,
Пусть пройдет немало долгих лет.
Две судьбы, две жизни непохожих.
От одной костры горят вокруг.
От другой осталось только ложе,
Смертный одр, растерянность, испуг.
Кто-то жизнь живет легко и просто,
Чтоб остаться в памяти людской.
У кого-то жизнь – пустынный дикий остров…
Не хотел бы я, чтоб жизнь моя была такой.
Бюрократ
Сидит как на кочке,
Он - бог и министр,
И сам себе точка,
Закон и юрист.
К нему так не просто
Попасть на прием,
ОН - маленький остров,
А стол - водоем.
Порог как граница
Меж ним и тобой.
И трудно решиться
Нарушить покой.
Он смотрит куда-то,
Не видя тебя,
Как-будто ты атом,
Ты - пыль бытия.
Потом еле-еле
Откроет он рот
И что-то несмело
Под нос изречет,
А может быть буркнет
Как булькнет вода,
Не вынув окурка
Из мокрого рта.
И очень неясный
В той фразе ответ,
Такой безучастный
Сквозит в ней совет.
Сказал, как отрезал
И больше ни-ни.
Глаза как протезы -
Не смотрят они.
Уткнувшись в бумагу,
О вас он забыл,
Себя как оврагом
От вас отделил.
Сидит как на кочке
Такой бюрократ,
А рядом цепочкой
Другие сидят.
Меняется время,
Меняемся мы,
Но множится семя
Сей сорной травы.
Растет и растет
Та трава - бюрократ
И всходы дает
Как и сто лет назад.
Сменились режимы,
Цари и вожди.
За гарью, и дымом
Промчались дожди.
Но прочно на кочке
Сидит бюрократ,
Он жизненной строчкой
Проник в каждый штат.
Сказ о красивой птице
Красивая птица попалась в силки,
Так просто и глупо попалась.
Её покормили однажды с руки, -
И вот ей неволя досталась.
Она так любила просторы небес,
Уютные чащи и рощи.
Взирая с восторгом на дали окрест,
Была она счастлива в общем…
Но хмурилось небо все чаще к дождю
И зелень сменялась на серость.
Утратили чащи красу и уют.
О, как ей того не хотелось!
Потом забелели на склонах снега,
Холодные ветры задули.
Пустынными стали поля и луга
И реки под льдами уснули.
Красивую птицу тянуло к жилью:
Там пища, пусть жалкие крохи,
Но даже они силы к жизни дают,
Когда жить становится плохо.
Красивая птица попалась в силки,
Так смело доверившись людям.
Ее покормили однажды с руки…
Кто птицу за это осудит?
Ей в клетку заботливо чья-то рука
Поставила воду, кормушку.
Хорошая жизнь: беззаботна, легка,-
Сиди да поглаживай брюшко.
Но птицу все больше томила тоска.
Её ведь лишили свободы.
Пусть щедрой была даже чья-то рука,
Дающая корм ей и воду.
Красивая птица красивой была.
Свободу та птица любила.
Но вот через месяц она… умерла.
Неволя ее погубила.
Красивая птица попалась в силки,
Так слепо доверившись людям.
Её покормили однажды с руки…
Кто птицу за это осудит?
Горемыка
Горемыка горе мыкал
И испытывал нужду
Да в других все пальцем тыкал,
Говорил: «Живя, крадут!»
- Вот Иван построил терем.
Значит, точно воровал.
Где б ему взять столько денег,
Если б взяток он не брал?
- Юрик ездит в иномарке
С расфуфыренной женой.
А как только станет жарко,
Едет к морю как крутой.
- Толик «лезет» в депутаты
Во второй уж раз подряд.
А ведь был как я когда-то.
Точно всё ворует, гад!
- А Сергей «пробрался» в мэры
И детей привел во власть.
Вор и есть в округе первый.
Ест и пьет теперь он всласть.
Горемыка горе мыкал
И испытывал нужду.
Жить хотел он тоже с шиком,
Но не рад он был труду.
Лень и одурь одолели, -
Всем известная беда.
Тот же, кто не любит дело,
Нищим будет жить всегда.
Горемыка знать не ведал –
Лень богатства не дает.
Просто так она к обеду
Даже воду не нальет.
Коль живешь как ветер в поле
Без заботы и труда
На других пенять не стоит,
Что скудна твоя еда.
Благо потом создается
Да усердием, трудом.
За труды и воздается.
Но не раньше, а потом.
Горемыка горе мыкал
И испытывал нужду…
Юрик к морю едет с шиком
У деревни на виду…
Горемыки есть на свете.
Но и воры тоже есть.
Сказ, конечно, не об этом,
Не об этом моя песнь.
По труду и честь и слава.
И другого не дано.
Труд дает на благо право.
Было так и быть должно.
Ни «новый русский», ни «совок»
Меня никто не называет
Ни «новым русским», ни «совком».
Возможно кто-то и мечтает
Стать белорусским богачом.
Меня же это не прельщает.
Я быть «крутым» и не стремлюсь.
Пусть никого не удивляет,
Что я трудом своим горжусь,
Что я в шикарном лимузине
Не еду ужинать в «кабак».
Мне в «потребительской корзине»
Положен был всего «пятак».
Я не имею тех доходов,
Чтоб позволяли «круто» жить,
И, поклоняясь новой моде,
Деньгами крупными сорить.
Мне в многокомнатной квартире
Гнездо себе уже не свить.
И в «фешенебельном» сортире
Сигар гавайских не курить.
Я не поеду на Багамы,
И по Бродвею не пройду.
Мне дорог дом старушки-мамы,
Где вишни сочные в саду.
Я от рассвета до заката
Менять валюту не хочу.
Есть у меня своя зарплата,
За свет и воду я плачу.
Пусть и не ем деликатесы:
Икорку красную, балык;
Свои, так скажем, интересы
Я сам оплачивать привык.
Зачем мне ваше состраданье,
Подачки с барского стола.
Мои не барские желанья
Жизнь «ублажить» уже смогла.
Не заскулю и не заплачу
От скудной жизни-бытия.
Знать, не судьба мне жить иначе
И не моя в этом вина.
О любви
Любовь, ты - сила неземная!
Но ты и неземная тоже боль
Ты и коварная, и злая,
И солона ты словно соль.
Ты в своей страсти безрассудна.
Бросаешь в омут с головой.
И в час, коль он наступит, судный
Никто не устоит перед тобой.
Ты так бываешь беспощадна,
Что жизни угасают как свеча.
Ты как пиранья кровожадна.
Казнишь порой ты лучше палача.
Ты также рвешь на части чьи-то души
Как сотни лет тому назад.
Сердца влюбленных суховеем сушишь,
В них подливая сладострастный яд.
Ты слабым столько силы дала,
Что не поверишь и сама.
Ты ниц бросала, повергала,
Сводила сильных ты с ума.
И ничего с тех пор не изменилось
Как ты в сердцах людей зажглась,
Как ты впервые проявилась,
Чумой над всей планетой понеслась.
Я не хочу в твои объятья.
Но я уже в них нахожусь.
И страсти яд готов принять я,
И умереть с любовь не стыжусь.
Любовь! Ты - сила неземная!
Никто не совладал еще с тобой.
Ты беспощадная и злая…
Я раб и пленник вечный твой.
Не теряйте любимых
Не теряйте любимых! Не надо!
Берегите семейный очаг.
И дарите друг другу лишь радость.
На земле и потом в небесах.
Не копите друг в друге обиды.
Все прощайте, что можно простить.
Это кажется только лишь с виду,
Что легко нам друг друга любить.
Не жалейте тепла и уюта,
Добрых слов и хороших манер.
Если есть для любви хоть минута
Постучитесь в закрытую дверь.
Не стыдитесь признаться в ошибке.
Ошибаться приходится всем.
Лишь бы мостик, казавшийся зыбким,
Не обрушился в пропасть совсем.
Не теряйте любимых! Не надо!
Берегите везде их, всегда.
Ведь без них наша жизнь не услада,
А точнее сказать – ерунда.
Такие нынче времена
Такие нынче времена...
В них сущность каждого видна.
В них неожиданно открылось,
Что и скрывалось и таилось.
Такие нынче времена...
Жила великая страна,
С которой в мире все считались
И уважали, и... боялись.
Жил в той стране один народ,
Но ... появился идиот,-
Страны великой не осталось.
От той страны осталась малость.
Она как зеркало разбилась,
На государства поделилась.
Несчастным стал ее народ.
Его погнали словно скот
К какой-то неизвестной цели,
Не понятой, увы, доселе.
А в душах пропасть пролегла.
Наверно даже и со зла
Так разорить страну нельзя,
Как это сделали «друзья».
Такие нынче времена...
В них сущность каждого видна.
И гнилость в каждом проявилась,
Та, что дремала и таилась.
То там, то тут идет война.
И не понятно чья вина,
Кто первый поднял свой кинжал,
Кто был правдив, а кто солгал.
То натравили друг на друга
Те, кто ходил по жизни кругом,
Кто не любил ни свой народ,
Ни ту, страну, где он живет.
И потекла рекою боль.
И нас остригли всех под «ноль».
Нас просто всех швырнули в яму.
И важным стал тот, кто был хамом.
И мрак окутал города.
Нас Горбачев всех просто «сдал».
Из мглы полезли демократы,
Те, что попрятались когда-то.
Они несли с собой «свободу».
Из-за границы - тряпки, воду
Везли, «высокую» культуру.
Потом «пошли» сосиски, куры...
А вывозили капиталы
В бумагах ценных или «налом».
И покупали «Мерседесы»,
Коттеджи строили у леса.
Снимали на ночь рестораны.
Потом «зализывали раны»
На Кипре, Мальте и Гаваях,
Ни в чем нужды порой не зная.
Такие нынче времена...
Нас разделила всех стена:
Одни взобрались на Олимп
И засиял над ними нимб;
Другим, увы, наоборот
Лишь обещанья каждый год
Давали те, кто воровал
И сытно ел и крепко спал.
Меж тем нищали старики,
Спивались дети, мужики.
В почете стали те пороки,
Что осуждали наши боги:
Надменность, подлость, эгоизм.
Расцвел махровый бандитизм.
Такими стали времена,
Когда погибла та страна.
Все оплевали господа,
Лишившись чести и стыда,
Былое наше унижая
И нас, при этом, презирая.
Такие нынче времена...
Не разум правит - сатана.
Пусть торжествует Вельзевул.
Сегодня нас он всех «обул».
Но с глаз спадет та пелена,
Ведь правда все-таки одна.
Из искры пламя возгорит
И разум здравый победит.
И сгинут злые лицедеи.
Народ униженный сумеет
Найти достойный торный путь,
Чтоб никогда уж не свернуть.
Прибудет счастье и покой
И сможет каждый и любой
Восстав из мрака, нищеты
В реальность воплотить свои мечты.
Придут другие времена...
От бед оправится страна,
От унижений и позора.
Когда? Не знаю. Верю - скоро!
Медсестра
В эту ночь, знаю точно,
Ты, родная, не спишь.
В час уже неурочный
«На посту ты стоишь».
Ты как будто на страже
Свою службу несешь:
И поможешь-подскажешь,
И на помощь придешь.
Быть надеждой и верой
В эту ночь ты должна.
И натянуты нервы
Твои точно струна.
А в палатах за стенкой
И усталость и боль.
Быть сестрою-сиделкой
Тебе выпала роль.
Ночь проходит неспешно.
Скоро-скоро рассвет.
Спит в палате безгрешный,
А быть может и нет.
И не ты его судишь.
Его судит сам бог.
И не ты его любишь,
Преступая чертог.
Но тебе, медсестричка,
Доверяет больной
Больше тех, кто привычен,
Больше тех, кто родной.
Первый лучик рассвета
Постучался в окно.
Ночь прошла. Ее нету.
Так, увы, быть должно.
Утро жизни в палаты
Наконец-то пришло.
Но без смысла, лишь датой
Стало просто оно.
День наполнится шумом,
Суетой бытия.
Не о том твои думы,
Дорогая моя.
Дома ждут тебя дети,
Да заботы, дела.
И устала ты где-то,
Но… усталость прошла.
Медсестра, медсестричка!
Дома – мать и жена.
Стало нормой, привычкой –
Сутки напрочь без сна.
Будет завтра. И снова
Ты опять не уснешь.
Ты так сложно, сурово,
Дорогая живешь.
Но на жизнь ты не ропщешь.
И довольна собой.
Ты была и быть хочешь
Медицинской сестрой.
Ромашкой у чистого поля…
Ромашкой у чистого поля
Казалась мне девочка Оля,
Под солнцем лучистым весенним.
А я незаметною тенью
Стоял, восхищенно любуясь,
Её необычной красою,
Теряясь в догадках, волнуясь.
Ромашкой у чистого поля
Ждала меня девочка Оля
Ждала первый раз на свиданье,
Скрывая в волненье желанья.
Зачем это все на излете
Пришло в мое сердце опять?
Зачем меня, Оля, вы ждете?
Я больше не в силах терять.
Мне страшно: найдется искатель,
Сорвет ваш оранжевый цвет,
Не важно чужой иль приятель,
Король или просто корнет.
Возьмет уведет вас, приветив,
Красивый и стройный такой,
А мне только преданный ветер
Махнет на прощанье рукой.
Ах, милая, добрая Оля!
Как жаль, что судьба - не кольцо,
А просто широкое поле
С бескрайним, но все же концом.
Ромашкой у чистого поля
Меня терпеливо все ждет
Прекрасная девочка Оля...
Ах, эта женщина-услада
Ах, эта челка над бровями!
Она свела меня с ума.
Я на нее смотрю часами,
Свой взгляд не в силах оторвать.
Ах, эти длинные ресницы
Над синей гладью томных глаз!
Они взметнулись словно птицы,
Волнуя сердце всякий раз.
Ах, эти губки – алый бантик!
Сочны как вишенки в саду.
О, я безудержный романтик!
И потому я пропаду.
Ах, эти нежные ланиты
Я их так страстно целовал!
И эти перси Афродиты
Зачем к груди я прижимал!
Об этой сказочной улыбке
Могла Джоконда лишь мечтать.
Да Винчи только по ошибке
Её портрет мог написать.
Когда бы он тебя увидел,
Мир о Джоконде б не узнал.
О, я Джоконду не обидел,
Она не мой ведь идеал!
Ах, эти чудные мгновенья
Любви, страданий и тоски!
Нет, не напрасно, без сомненья,
По ней так сохнут мужики.
Ах, эта женщина-услада!
Таких на свете больше нет!
Она и рядом и не рядом.
На ней сошелся клином свет.
Дню Женщин
посвящается
Как написать - не повториться,
О том, что каждый говорил?
Боясь признаться и открыться,
Что он одну тебя любил?
Что ты была желанней прочих,
Нежнее, ближе и родней.
Что без тебя весна короче,
А ночь бессонная длинней?
Рождалась жизнь и умирала.
И гибли целые миры.
Но ты их снова возрождала
Из пепла, хаоса и мглы.
И там, где хаос, - был порядок.
И мудрым был даже глупец.
Был тот красив, кто внешне гадок.
И прозревал на миг слепец.
Но беспощадны были войны,
И кровь лилась не ручейком
Там, где была ты не довольна
Или стояла на своем.
Веками пели тебе оду
И принц, и нищий, и герой.
Шли за тебя в огонь и в воду,
И восхищались лишь тобой.
Как написать,- не повториться?
Как о своей сказать любви?
Тебе одной только открыться,
Открыть ларец своей души?
О, как воспеть тебя сегодня?!
Пожалуй, так же как вчера.
Пусть это будет и не модно.
Но суть, как истина, стара.
Ты все такая же, как прежде,
Как сотни лет тому назад.
То темпераментна и нежна,
То презираешь всех подряд.
То удивительно спокойна,
То можешь «молнии метать».
То всем обыденным довольна,
То твою прихоть не унять.
Ты все такая же загадка
С тех пор как бог тебя создал.
Жизнь без тебя была б не сладкой
И невозможной, я б сказал.
Последний штрих и ставлю точку.
Твое я имя не назвал.
Но имя было в каждой строчке.
О всех я ЖЕНЩИНАХ писал.
Моим землякам
Дорогие мои земляки!
Седовласые сестры и братья!
Мы сегодня, всему вопреки,
Вместе снова сумели собраться.
Нас судьба разбросала давно
По далеким и близким просторам.
Знать, судьбою нам было дано
Жить, надеясь, что встретимся скоро.
Сквозь рутину житья-бытия,
Через годы, невзгоды, препоны
Мы слетелись в родные края,
Невзирая на межи-кордоны.
У истоков былого сошлись
После долгой и трудной разлуки.
По-мужски мы тепло обнялись,
Пожимая восторженно руки.
Я сегодня не всех узнаю.
Годы нас, не щадя, изменили.
И о том свою оду пою,
Что друг друга мы все ж не забыли.
Что в сердцах сохранили тепло
К дорогим нам родительским хатам.
Что с годами от нас не ушло
То, что было привычным когда-то.
Что восторга по-детски полны
Остаемся мы, помня былое.
Знать нам встречи такие нужны,
И для этого жить еще стоит.
Я желаю вам всем, земляки,
Чтоб вы долго еще очень жили.
Всем невзгодам, страстям вопреки,
Чтоб здоровы и счастливы были.
Чтоб вас бог и любил и хранил.
И вы бога душою любили.
Я вас помню, я вас не забыл.
И спасибо, что вы не забыли.
Дорогие мои земляки!
Седовласые сестры и братья!
Хорошо, что сегодня смогли
Мы, как прежде, все вместе собраться.
В день Святого Валентина
В день Святого Валентина
Мы с тобою сядем чинно
За одним большим столом,
Свечи яркие зажжем
И, налив вино в бокалы,
То, что пенится так ало,
За любовь поднимем тост.
Ведь любовь - надежный мост
Между мною и тобой,
Между жизнью и судьбой.
В день Святого Валентина,
Прядь волос со лба откинув,
Робость пряча и смущенье,
Трепет сердца и волненье,
Я в любви тебе признаюсь,
Как в грехе своем покаюсь.
Только ты не торопись,
Тем признаньем насладись,
Чтоб сомнений не возникло,
Что ко мне ты лишь привыкла.
Не спеши сказать, что любишь.
Я ведь верю, ты не шутишь.
Я хочу открыть всю душу,
Ну а ты меня послушай.
Пусть слова мои и речи
Твою грудь ласкают, плечи.
Пусть дурманят как вино,
Разливаются хмельно
И по сердцу, и по телу.
Не спеши. Я буду смелым.
В день святого Валентина
Свою робость я отрину.
Буду я с тобою нежен,
В чувствах искренних безбрежен.
И в объятьях моей страсти
Ты поверишь в наше счастье.
Только ты не торопись,
И признаньем насладись.
В день Святого Валентина
Я любим и ты любима.
И никто нас не разлучит.
Пусть сгустятся даже тучи,
И прольется дождь несчастий.
Нет такой над нами власти,
Нет такой на свете силы,
Чтобы нас любви лишила!
В день Святого Валентина
Ты поверишь, что любима.
Я тебе в любви признаюсь,
Как в грехе своем покаюсь…
Девушка и осень
Девушка в красном с ярким букетом
В парке гуляет одна.
Кончилось лето. Кончилось лето...
Выпиты росы до дна.
Золото листьев шуршит под ногами.
Грустно, безмолвно вокруг.
Кажется девушке будто слезами
Небо расплачется вдруг.
Ветром гонимые тучи свинцовые
Вяло плывут в вышине.
Гроздья рябины кроваво-лиловые
Клонятся низко к земле.
Рябью подернется речка студеная,
Вздрогнет от холода синяя гладь.
Длинною кажется тропка знакомая.
Долго по ней ей шагать.
Девушка в красном с ярким букетом
В парке гуляет одна.
Кончилось лето. Кончилось лето…
Выпиты росы до дна.
Кончилось лето... Да, кончилось лето…
Ночи без сна пролетели давно.
Счастье ведь было. Теперь его нету.
В прошлом осталось оно.
Носик курносый. Румяные щечки...
Грустные мысли томят и гнетут.
Падают слезы на яркий платочек.
Больно те слезы сердечко ей жгут.
Девушка в красном с ярким букетом
В парке гуляет одна.
Кончилось лето. Кончилось лето…
Осень разлуки пришла. Но пройдет и она.
Осень-разлучница скоро забудется.
Сердце наполнится снова весной.
Встретится счастье. Мечты ее сбудутся.
В сердце вернется любовь и покой.
Золото листьев шуршит под ногами.
Тонет в том шорохе стук каблучков.
Девушка в парке гуляет часами...
Больше никто ей не дарит цветов...