***
Как я люблю эти прогулки.. Невдалеке бежит невидимая река, а мы гуляем в небольших рощицах.. Вот ты бежишь по полю к небольшому живописному болотцу, и говоришь: папа, я возьму прутик, и буду ловить рыбу! А потом мы идем, и видим много-много верб, присматриваемся к ним: ведь завтра Вербное воскресенье. Но они уже зацвели, и теперь похожи или на экзотических пушистых гусениц, или на очень больших пчел.. И тут ты сказала: смотри, утка! И правда, селезень вперевалочку двигался по прошлогодней выцветшей траве.. Странно: до реки далековато, до затоки, где плавают утки – тоже.. Что он здесь делает? Потом мы замечаем в кустах еще и утку, и они бегут вместе, будто беженцы во время войны..
Тогда ты говоришь: папа, пойдем туда, где пудель похоронен. Пошли. К дубу, где похоронен пудель, внизу прибита дверная ручка – видимо, чтобы не перепутать. Она уже вся ржавая.. Ты дергаешь за ручку, словно хочешь открыть дверь, и выпустить кого-то, и спрашиваешь: а он там, внутри дерева? Он хочет оттуда выйти? А кто не хочет оттуда выйти.. Говорю: нет, он внизу. А ты: так он прямо под нами лежит, да? Рассказываю, что пуделю было 14лет, и он умер от старости.. И снова вопрос: а у него была борода? Нет, бороды не было.. Потом мы пошли дальше, ты захотела посмотреть дерево-которое-скрипит, и вдруг серьезно так сказала: первые золотые, а затем горелые.. Что? – не понял я. Ну, первые люди были золотые, пояснила ты, а вторые – горелые. Что ты имела в виду? Адама и Еву до грехопадения, и всех остальных – после? Или разделение на спасенных и проклятых? Я вдруг почувствовал на мгновение присутствие совсем не детского ума – а может это просто папины фантазии?
Подошли к дереву, но они скрипело. Ты поинтересовалась: почему? Наверно, ветра сегодня нет. Папа, а помнишь, мы тут белочку видели? Надо же, удивился я твоей памяти: это было два года назад. Вообще-то белки здесь редко бывают: в основном они живут в километре от нас, недалеко от больницы. И вот я увидел осину, которая упала, но не успела окончательно упасть, ибо застряла в рогатине дуба.. Мы подошли уже вплотную к осине, и вдруг.. Белка!!! Серенькая, т.е. одета еще по-зимнему. Это уже практически чудо.. И Белки тут нечасто, и подумали о ней – и вот она явилась, как по промыслу Божьему.. И еще я подумал, что если бы тебя не было рядом со мной, то и белку я не увидел бы, она просто не появилась бы здесь.. Белка, как обычно, стала бегать по стволу осины, и ты выкрикнула: смотри, там еще одна! И правда ведь: совершенно неподвижно на ветке сидела рыжая белка, и пристально смотрела на нас. Или не на нас? Как правило, белки очень подвижны, и постоянно пляшут, а эта смотрела и не мигала. Может, болеет? Мы решили назвать их Пушистик и Рыжик. Одна белка в этих местах – это чудо, а две, да еще разных цветов – это чудо из чудес..
Мы смотрели на них во все глаза, но тут ты потянула меня к затоке: там обычно плавают утки. И правда, одну утку нам удалось разглядеть. Ты стала ее звать, но это было бесполезно – утка плыла к другому берегу. Тогда ты стала крошить хлеб в надежде покормить птицу, но и это было напрасно. Зато ты заметила, как рядом с нами на ветку какого-то куста опустилась большая черно-белая сорока, и стала прыгать по ней – и так радостно было.. Ты снова нашла прутик, и начала водить им по заболоченной воде, в которой плавали прошлогодние листья и бледная ряска.. Ты водила прутиком по воде, она вспенилась, и я спросил: что ты делаешь? И ты сказала: папа, я делаю радугу! Подул ветер, мы оглянулись, и увидели, как ветер кружит листья: они порхали как бабочки, и как будто танцевали вокруг какого-то невидимого существа.. А потом был путь домой, о, оказавшись дома, я понял: мы не пришли домой, мы пришли из дома для всех живых существ – в гости..