Воспоминания о детях наполняли душу Геннадия радостными звоночками их голосов. Сколько любви и заботы он отдал им! Вложил всю свою нерастраченную любовь, которую некуда тогда было приложить. Но гулким, тяжелым колоколом глушило эти воспоминания слово «алименты». Прожив столько лет с этой мужеподобной женщиной, он знал, что все отданное им по закону, сверх закона и просто так, не остановит ее. Она отняла даже общение с детьми, оставив ему взамен астму и щемящую тоску по малышам.
Напротив Геннадия, мучающегося воспоминаниями и мучающего автомобиль, сидел Аркашка. Он зашел к мастеру поделиться своими переживаниями о семье, да так и засиделся. Разбередил память Геннадия своими проблемами и теперь сидел молча.
- Аркаш, а ты не можешь оформить меня к себе на работу? На предприятие идти с моей болячкой нет смысла, а алименты платить надо.
- Да нет проблем! А зачем тебе платить? Им, что, мало того, что забрали? Она ведь исполнительный никуда не подает, насколько я знаю.
- Сегодня не подает, а завтра подаст. Там никогда не наедаются и принципов не придерживаются.
- Тогда хоть сегодня оформим. Приноси документы.
-«Надо же, как все просто. Стаж, зарплата, алименты – все «в одном флаконе». Юлька сегодня обрадуется. Хорошо иметь таких друзей, как Аркашка».
Но Юлька почему-то не очень обрадовалась, скорее озаботилась:
- А ты не думаешь, что ваши дружеские отношения, когда перейдут в служебные – испортятся?
- Это рыба твоя может испортиться. А Аркашка, он Аркашка и есть. И у меня третья нога не вырастет. – Пошутил Гена.
- Ну, смотри, тебе решать. Может и впрямь будет лучше.
На том и порешили. Документы Геннадий отнес и продолжил работать.
Аркадий пересмотрел свои взгляды на бизнес и решил добавить себе статью доходов от ремонта автомашин. Взял в аренду пустующие боксы, нашел мастеров и дело пошло. Геннадий был первой «ласточкой», но вскоре прилетело немало других «птиц». «Куриная контора» начала чинить не только свои «колеса». По всем законам бизнеса работу начали упорядочивать. Развивать и расширять.
- Что-то ты сдаешь мало выручки, Гена. Аркадий Михайлович рассчитывал на большее. Другие больше сдают. – Заметил как-то управляющий.
- Как это – мало? Сколько заработал, столько и сдал.
Замечание застало Геннадия врасплох.
- Ну вот, смотри: нам за аренду гаража надо заплатить, за освещение, тебе на зарплату. Маловато будет. А еще налоги.
- А как же я раньше сам все платил, и еще оставалось?
- Теперь еще и нам должно оставаться. В этом вся разница.
- Вы думаете, что ремонт машин – это золотое дно? А я думаю, что на этом не разгуляешься. Как говорится: от трудов праведных не построишь хором каменных.
- Ты нам сказки не рассказывай. Бизнес, он и есть бизнес. У нас люди с высшим образованием в офисе сидят и им достойная оплата нужна, чтобы вами, балбесами руководить, - начал уже раздражаться руководитель. – «Да и кто он такой чтобы ему отчитываться, на что нужны деньги!».
- Не могу я быстрей работать. Мне качество нужно, а не скорость, – буркнул мастер.
-Учись у других.
- «Нужно с Аркашей поговорить. Не нравится мне все это».
Нужно-то нужно, но своих рабочих директор принимал теперь по расписанию, как везде. И то если неотложные дела позволяли ему оказаться в это время в офисе.
Все, старательно купленные Геннадием инструменты в еще свободной жизни, таяли на глазах или попадались искореженными, поломанными рядом с соседними мастерскими. Оказалось, что они также неотвратимо перешли в собственность «куриной империи», как и сам Геннадий. Нервное напряжение росло, а зарплата все уменьшалась. Зато работал он теперь не один – за спиной все время мелькал наблюдатель, чтобы не утаивал выручку.
Геннадий продолжал еще терпеть, но не выдержала его астма. А на кого ей накинуться? На директора, что ли? И выдернула из рабочей атмосферы она его всего-то на два дня. Геннадий решил изменить свои взгляды на работу, раз уж не может изменить обстоятельства. С новыми силами и решимостью, он пришел на работу. Его встретил почти пустой гараж. Все, что он сумел нажить за два года с большим трудом, исчезло. Не смогли только открутить тиски, подарок отца. Следы от попыток явственно выделялись свежими царапинами на промасленном верстаке. А еще его встретил «надзиратель»:
- Почему ты не оставил ключ? И не говори, что забыл! Другим мастерам нужны инструменты, приборы. Ты здесь не один. И вообще, что ты себе позволяешь? Ушел с работы на два дня и не отпросился у начальства. Хорошо, что я тебя встретил, а не директор. Иди замок покупай, пока его нет. У Геннадия как-то вдруг пропало желание менять свои взгляды.
- Да, кстати, скажи своим клиентам, что кроме тебя у нас есть и другие мастера, пусть носом не крутят. – Вспомнил о наболевшем «надзиратель», или контролер? В общем - управляющий.
Разозлился ли Геннадий? Нет, конечно же – нет. Просто все было как в анекдоте про детсад:
- Почему дети ругаются матом?
- Может быть потому, что у нас работали маляры.
- Ну и какая связь?
-Один из них, - Петя, залез на стремянку и нечаянно опрокинул ведро с краской на голову другому, - Васе. Вася немного огорчился и сказал, что Петя нехорошо поступил. Вот дети и услышали».
Геннадий, с удвоенной (или утроенной…замерами никто не занимался) силой погрузил остатки своего добра в старенький « Москвич».
Вот так и выросла еще одна кучка вещей из мастерской под пленкой на огороде, рядом с кучкой вещей из квартиры Геннадия.
Теперь они жили вдали от людей впятером: Юля, два ее сына, Геннадий и его астма.
Астма представлялась детям старухой, которая приходит душить Гену. Ее не видно, как прогнать, оттолкнуть – не понятно. Сначала она приходила с бывшей женой и ее родственниками. Тогда младший сын Димка мужественно бросался защищать Геннадия. Потом она поселилась вместе с ними в той квартире, где была злая пыль. Дети старались не раздражать Гену, терпели все его наказания, лишь бы не приходила душить его эта старуха. С пониманием приняли холод в палатках на клочке земли, раз в квартире его преследует эта злая тетка. Здесь на природе этой старухе стало холодно и не уютно. Она отступала быстрее, душила слабее, и дети забыли, почему они живут не в квартире, а в летних палатках из простыней, на клочке бывшей свалки строительного мусора. Рядом были кучки вещей, посуды, разобранной мебели, накрытой полиэтиленовой пленкой, четыре жалких деревца, пытающихся расти среди обломков бетона, едва прикрытого чем-то вроде почвы.