Приступы бронхиальной астмы у Геннадия были каждый день. Участковый терапевт удивлялась, почему они так долго длятся и так часто. Ей хотелось самой убедиться, в чем дело: чтобы больничные листы не казались незаслуженными. И Геннадий с Юлькой решились вызвать приступ по заказу. Нужно было проглотить полтаблетки аспирина. Но они просчитались. Хватило бы и четверти. И надо было не дома начинать эксперимент, а у кабинета врача. Так что Юльке опять пришлось поработать на своего любимого и грузчиком и тяжеловозом.
Приступ не могли прекратить или по-медицински - купировать, ни через 10, ни через 30 минут. Через 40 минут в «процедурке» Геннадий начал говорить членораздельно. Врач позже выяснила, то объем легких у спортсмена влияет на длительность приступа. Больничный выписала, но в истории болезни написала, что в результате стандартных процедур купировали приступ за 7 минут в амбулаторных условиях.
Но этот эпизод бесследно не прошел и вечером того же дня приступ повторился. Это было началом визитов в реанимацию. Позже за ним предложили закрепить место в реанимации постоянно.
Астма у Геннадия была нестандартная, не было постоянного хриплого астматического дыхания и участковый терапевт не спешила давать больничные.
Так что «намотать срок», достаточный для пенсии не удавалось. И это, наверное, к лучшему. «Звание» инвалида носить всю оставшуюся жизнь – это грустное бремя. Но к такому выводу Гена пришел позже. А пока приходилось работать как всем здоровым. Правда, в больнице и реанимации его видели чаще, чем дома. Приступы были долгими и тяжелыми, а стандартные процедуры не помогали. Хорошо, что экстренные меры не приходилось применять на работе; это удовольствие приходилось оставлять для жены дома. И на этот раз, перепробовав все средства дома, она вызвала «скорую». Как же все-таки удобно жить рядом с больницей: ждать долго не приходится. Да и врач попался чуткий и помог не только больному, но и ей.
Мало быть просто терапевтом, нужно быть и психологом. Первая помощь для родственников – это оформление документа. Пока бессловесный астматик пытался мило улыбаться медсестре со шприцами, Юлька судорожно искала ответы на дурацкие вопросы. Вопросы были не такими идиотическими, как в приемном отделении, но опыт не лечит от волнения.
- И давно болеет ваш муж? – уже буднично спросил врач, убирая в чемоданчик ручку и бумажки.
-Уже два года. - Тяжело вздохнув, ответила жена.
- Ну, это совсем маленький срок, у вас всё еще впереди. Считайте, что у вас только началась новая жизнь.
Знал бы он, как недалек от истины.
-Да, да. Вы не думайте, что я шучу. Вы теперь будете заняты поиском новых средств, способов. Никто астму не вылечивает, но все верят, что они-то уж смогут. Ну, хотя бы облегчить. Так что массу острых ощущений я вам гарантирую.
Да, с острыми ощущениями он прав. Их уже было не мало. Но знал бы этот врач, насколько острыми им предстояло еще стать!
«Наиболее успешно лечат те врачи, которые подмешивают Надежду и Веру к лекарствам, которые прописывают». – Замечательный афоризм! Только к кому его применить? А как хочется!
Геннадию с каждой минутой становилось лучше, Юля расслабилась, выполнив все формальности и вдруг на тебе новость! Она широко открытыми глазами посмотрела на врача в полном недоумении: почти стабильное состояние больного резко начало ухудшаться. Предпринимать что-то было уже просто опасно. Срочно в больницу!
В отделении Геннадия привезли в очень плохом состоянии, но все же «в состоянии». Сердце остановилось уже там, рядом со всей этой аппаратурой.
Реаниматологи – особенные ребята. Они встречаются со странностями часто. Если больной выжил вопреки диагнозу терапевта, значит ошибка в диагнозе. Если умер согласно диагнозу, значит медицина у нас на высоте. А если выжил у них, в реанимации, значит просто хорошая работа. И не важно, какие средства для этого использовались. В этом отделении заведующий так и говорил: «хоть к «бабкам» ходите, но людей спасайте».
Непрямой массаж сердца, кислород, электрошок. Заработало! Прошло несколько минут – опять остановка. Снова все по отработанной схеме. Снова несколько человек тянут в жизнь измученного больного. Наконец появился ритм. Но организм очень измотан, и состояние напоминает кому. Но теперь можно ввести подключичный катетер и, осторожно подбирая лекарства, приводить в чувство больного. Да, с таким больным нельзя расслабляться. Он не первый раз здесь, но раньше был только на грани жизни и смерти.
Ну, вот больной открыл глаза. Сейчас попытается шутить сдавленным еле слышным голосом. Тот еще фрукт. Медсестры это знали лучше врачей.
Но больной заговорил ровным голосом, так отчетливо слышным в просторной палате реанимации, что ощущение чего-то неестественного приковало взгляд всех находящихся в палате. Геннадий смотрел ровным немигающим взглядом и называл по имени каждого. Конечно, можно предположить, что всех их он уже знал и помнил даже в таком состоянии, но дело было не в этом. Он называл родных и близких этих людей. И голос… Его голос не допускал вопросов, сомнений. В тот момент это не вызывало сомнений, но позже…. Позже сомнения пропали под давлением фактов. А теперь он говорил, что Надюша сыграет свадьбу через четыре месяца с Павлом. И их ссоры прекратятся с рождением дочери. У Татьяны Михайловны скончается бабушка, и она возьмет в мае внеочередной отпуск на похороны и заберет деда к себе. Попросил Сергея Васильевича не наказывать сына потому, что он не брал мамино кольцо. Оно дома, под ванной.
И так как не требовалось экстренного вмешательства, все стояли и слушали этот странный разговор. Медсестра Надюша потихоньку вышла из палаты.
- «Нужно еще кого-нибудь позвать пока не закончилось ЭТО. Ведь потом не поверят. Подумают, что от усталости померещилось. Постовую медсестру позвать надо, а еще лучше – врача».
Как только Владислав Иванович вошел в палату, Геннадий сообщил ему, что астма у его отца может прекратиться также внезапно, как и началась. Это как в незнакомой комнате случайно нажал выключатель и теперь мечешься, чтобы найти снова и включить свет. Назвал какое-то лекарство, которое поможет это сделать. Вернее его компонент. Это не внушало доверия опытному врачу, и он решил прекратить этот аттракцион.
- Вы что это себе позволяете? Вы посмотрите: у больного пульс участился, испарина, показания ни к черту, а вам развлекалочки? Немедленно опустить подголовник и оставить в покое. Он же еще в сознание толком не пришел.
- Понимаете, он же пока без этого своего сознания…ну может пока…- лепетала молоденькая врач в ожидании своей очереди.
-Цыц, немедленно вон из палаты. Никаких экспериментов.
Взгляд Геннадия по мере опускания подголовника устремлялся вверх, в потолок. Когда вопросы и проблемы в головах людей удалились из палаты, он закрыл глаза и заснул. Показания приборов начали приходить в норму.
Рано утром пришла в больницу Юля и её, как обычно, не пустили в палату к мужу. И как обычно к ней вышел врач, чтобы рассказать о состоянии больного.
- Ну и шутник у вас муж. Все отделение развлекал. Говорливый.
- Вообще-то он не очень разговорчивый. Но пошутить любит, с этим просто проблемы бывают. А почему все отделение? Он что, по палатам ходил? Обычно он кокетничает только с теми, кто к нему по работе приходит.
-Ну, уж это нет. Это наши все к нему приходили. И на кокетство это не очень похоже было. Он у вас к медицине имеет какое-нибудь отношение?
-Что вы, нет, конечно. А в чем дело?
- Он рецепт дал. Очень странный рецепт на мой взгляд. У моего отца ведь тоже астма. Все здесь знают об этом, даже ваш муж. Но, может быть, попробовать? С такой болезнью, знаете ли, на все пойдешь.
-Попробуйте, почему бы и нет.
-Да, но почему тогда сам он болеет? Ну да ладно. Вы приходите после обеда, тогда и посмотрим, как дальше дела пойдут.
После обеда Юлька выяснила только из записки мужа, что его одолевают прехорошенькие медсестры, и он намерен задержаться здесь еще немного. Не хватает только бритвы, чтоб кокетничать в приличном виде, свежего белья и сока.
К вечеру врачи немного рассосались, и Геннадий пожалел, что не напросился перевести его в терапевтическое отделение: медсестры замучили его странными вопросами. Ему казалось, что они сбежались со всей больницы.
Но и на следующий день уже в терапии он удивленно и совершенно достоверно хлопал глазами, когда его спрашивали о детях, свадьбах, экзаменах. Девочки уходили с поникшими плечами, не удовлетворив свое любопытство. Видно не всем везет. Ведь для некоторых его слова уже обернулись явью.
-Юль, ты, что об этом думаешь?
-Думаю, что сдавать тебя в реанимацию опасно. Твои заигрывания просто потрясают воображение.
- Ну, я же серьезно. О чем это они?
О чем? Проще передать слова врача, пусть сам вспоминает о чем.
Геннадий пытался вспомнить. Медсестры пытались спрашивать. Юлька пыталась не смеяться когда «клиент не кололся».
После этой истории, попадая в больницу по делам или по болезни, он встречал незнакомых ему врачей, которые сдержанно здоровались и медсестер, которые жизнерадостно приветствовали примерно так:
- Я Верочка. Помните? Вы мне еще говорили, что я сдам все экзамены отлично и досрочно.
- Н-да. Что-то такое припоминаю,- врал, растеряно Геннадий, не желая разочаровывать девушку с такими восторженными глазами. Ну почему до сих пор его знаки внимания не приносили такой успех. Чем же он их так обворожил?
-Так вот я сдала. Мне тогда горящую путевку предложили. Так удачно, что я поспешила, сдала досрочно и так, чтоб не пришлось пересдавать. Здорово! А можно еще у вас спросить.
- Может в другой раз. Я сейчас спешу. Извините.
Геннадий все больше понимал, что нужно отвыкать врать и научиться говорить «нет». Иначе выкручиваться сложнее будет. Но одно дело решить, а другое – сделать.