Девичий возраст дочери был уже более, чем солидный, а женихов все не было. На мужчин Галина смотрела холодно, если вообще смотрела. А вот на женщин….
«Что-то с дочкой не то, - решила мама, - надо срочно замуж. Тогда все пройдет».
- А-а, вот и Галочка с женихом, - обрадовано встретила их мать.
- С каким еще женихом? – удивилась Галя. Она никак не могла понять, почему это к ней так внимателен этот парень. Зачем провожает?
Геннадий же просто удивленно хлопал глазами.
- Да ты, сынок, не стесняйся. Любишь ведь нашу Галочку. Говори, не стесняйся. Я ведь не чужая, пойму.
- Нет, вроде бы. – Неуверенно пролепетал, пораженный неожиданностью, Геннадий.
- Ах, так? Так ты просто опозорить ее хочешь? Вся улица уже знает про вас. Если не любишь, то это просто разврат. Она же еще девочка, как ты можешь? - кипятилась мать, делая возмущенный вид.
После этого Геннадий не встречал Галину с работы, и цех ее обходил стороной. Но не долго. Его нашла сама Галя и сказала, что мама заказала мясо на свадьбу. А это тогда очень дорого и очень трудно было сделать. Так что отказываться просто уже нельзя. Что повлияло на решение Геннадия, трудно сказать. Может быть полуголодное студенческое существование, - ведь он тратил деньги на книги, радиодетали кормил, нагулявшихся до полного безденежья, соседей по комнате. То ли, глубоко пустившая корни порядочность и боязнь кого-то обидеть. А может быть, любопытство? Желание узнать этих загадочных женщин. Или же в пику своей маме, которая привыкла диктовать свои условия жизни. А ему надоело жить по ее образцу. Геннадий решил жениться еще и потому, что знал: так делают все, рано или поздно. Любовь, не любовь, но все создают семьи, обзаводятся детьми, ссорятся, погружаются в быт. Но одно дело, когда ссорятся родители, близкие ему с рождения. Другое дело – чужие люди с их привычками и взглядами на жизнь. Так или иначе, но мяса на свадьбе поели досыта. В его порядочности больше не сомневались.
Свадьба была шумная. Деревенские гулять умеют. Бесшабашно петь песни после водочки-самогоночки. Кричать пьяным голосом: «горько!». Обязательно соблюсти все традиции, неизвестно кем и когда, установленные. А это значит - без драки хорошей свадьбы не бывает. Так, что свою первую брачную ночь молодые дружно проспали. Жена была этим очень довольна. А уж молодой муж тем более. Так и жили. Год за годом. Только вот женщин понять ему так и не удалось. Жена спать с ним не хотела. Что в этом случае надо делать, Геннадий не знал. Чувства ничего ему не подсказывали. Своего опыта у него еще не было, а чем занимались ночью родители, он не знал. Он делал все, что видел в своей семье: зарабатывал деньги и отдавал жене. Ходил по магазинам, в гости. И не мог понять, зачем же нужна свадьба? В нашей стране секса тогда не было, и об этом все знали. Но это было не самое горькое разочарование. Главное – он узнал, какое же примитивное сознание у жены, у ее подруг, даже у матери. Он никогда не называл тещу мамой: у каждого своя мама. Просто женщины разговаривать при нем не стеснялись. Для них он не мужчина. Еще бы, замужняя женщина уже пять лет остается девственницей. С ним даже не кокетничали подруги жены. То ли жалея, то ли насмехаясь. Говорили соседи и родня: «зятек у Семеновны хворый. По мужской, значит, части. Так, что видать деток не будет. Зато дочку пристроила. Зятю помогла поменять завод на такси, теперь заживут».
Для обследования Гены нашли профессора.
- Как мои дела? – спросил Геннадий на приеме у пожилого доктора.
Профессор удивленно развел руками:
- Вы, деточка, давно женаты?
- Уже почти пять лет.
- И что же?
- Теща всем говорит, что я болею. Только не знаю, чем.
- Да-с. Думаю, что вам просто женщина нужна.
- Как же? Я ведь на женщине женат!
- Как, как. А вот как хотите, так и думайте. Я вам официально не могу такую рекомендацию дать. А вот будут проблемы на самом деле – тогда милости прошу. Я вам по секрету скажу: не все, что видится, таким является. Ушел от доктора Геннадий в полном недоумении, но рекомендацию запомнил. Она помогла многое пересмотреть в его жизни.
Работа затянула его в привычный водоворот и отвлекла от странного диагноза профессора. Работа таксистом не оставляет много времени на размышления о смысле жизни. Такси, есть такси. Общественный транспорт. Вот там и нашлась женщина. Она не раз ездила на работу в такси Геннадия. Разговорились.
- Почему вы стараетесь ехать именно в моей машине? – спросил Геннадий
- Редко встретишь водителя, не склонного «клеиться» или угрюмо молчать. С вами приятно рядом сидеть. Знаешь, что на вопрос можно просто получить ответ, без намеков и подтекста. Или просто ехать молча и не испытывать напряжения.
- У нас много хороших ребят – возразил таксист.
- Но разговор у меня получился только с вами – парировала пассажир. – Вы, наверняка, женаты и любите свою жену так, что другие, наверное, не нужны.
- Женат. Пять лет. - Коротко ответил Геннадий.
- Детки уже подросли, наверное,? – мягко поинтересовалась, немолодая уже, женщина.
- Детей у нас нет: я чем-то болею.
- Откуда это вам известно?
- В общем-то, врачи не нашли отклонений от нормы, но судя по всему – болею. Просто что-то не так.
- А вы часто пробовали убедиться, что «что-то не так»? Вы уж извините, что разговор такой, но я прожила не мало, и кое-что в этом понимаю. Может быть, подскажу.
Женщина обращалась очень тактично и убедительно. - «А может, и правда? С кем об этом можно еще поговорить? Не с мамой же». И Геннадий рассказал все. Какие попытки? Он не знал, как вообще обращаться с женщинами. А тут подружки жены почти всегда рядом. Он жил с женой, как с двоюродным, ворчливым братом. Теперь же перед ним была женщина-подруга, располагающая к откровенной беседе. Она показала ему, что значит - быть мужчиной. Она не обременяла его обязательствами, пока они встречались. Жизнь стала бурной и интересной. Они прятались от знакомых и друзей. Геннадий «зачастил» в ночные смены. Теперь, когда теща на семейных пирушках отвечала гостям на вопрос о внуках: «да вин же хворый», Геннадий молчал и только хмыкал. Старательно заглядывал в рюмку и предлагал очередной тост, что всегда отвлекало от лишних вопросов.
Летом начали строить дом. Геннадий предложил сделать два этажа для экономии места в маленьком дворе. Теща сказала: «так нихто нэ робэ». Геннадий обиделся и ушел в дальний угол двора, под навес, где стояла кровать. Тесть с тещей тоже обиделись и ушли в кухню. Вот тогда Галина и решила высказаться мужу. Как можно спорить с ее матерью!
- Нас у родителей трое, они знают, как жить. А ты одного даже не можешь сделать, урод. А еще умничаешь!
Геннадий не выдержал, и здесь же, под навесом во дворе устроил первую брачную ночь в полдень. Вторая брачная ночь у них была через три года после первой. Когда подрос сын, улеглось отвращение после первой попытки, захотелось дочку. Конечно, Геннадий хотел детей, но начинать все с другой женщиной не было смысла. Он узнал женщин. Они мало отличались от его жены. Зачем менять шило на мыло? Здесь был налаженный быт, устоявшиеся привычки, построен двухэтажный дом. А это значит, можно спокойно заниматься с детьми, когда жена сидит перед телевизором в своей комнате, только бы не видеть рядом эту женщину. Устраивало это и ее.
Чувство разочарования, негодования оставляли все больший отпечаток на его лице, подобно помятой постели после ночных кошмаров. Родственники жены считали его частью их мира, но он не хотел этого и не был этой частью. Не мог спокойно слушать, как каждое застолье сопровождалось воспоминаниями, как народ умирал от голода в войну, после войны. Они умели жить, умели воровать. Да, они крали все, что можно и нельзя, чтобы выжить. Но не просто выжить, а очень даже сытно жить. Они смеялись над честными людьми потому, что они тогда просто вымирали. А эти – выжили. Вырастили детей, купили дом в городе. Они и их дети ели мясо, когда было невыносимо голодно. Даже приторговывали им. И никто тогда не узнал, что это была человечина. Геннадий узнал это от подвыпившего тестя, когда отлучилась по хозяйству теща. Этот сытый, самодовольный отец его жены, расхваливал блюда из соседей. Он не мучился угрызениями совести или страхом возмездия за убийства. У него не было затуманено голодом сознание. Они никогда не голодали. Они могли украсть последнее, зная, что без этого соседи и их дети умрут очень скоро. И они умирали. Может быть, жизнь и заставляет, есть себе подобных, но жить с этим – должно быть не выносимо. Может быть, это было единственным решением, когда ввели налог на фруктовые деревья? Их тогда вырубали, потому, что нечем было платить. Ввели непосильный налог на скотину. Все это обрекало людей на голодную смерть. Но все это было тогда. Теперь такого, кажется, нет.
Геннадий слушал эти откровения подвыпившего человека, нет - существа, каменея внутри. Он жил с этими людьми. Построил дом у них во дворе. Кормил досыта своих детей, и их самих. На его деньги одевали заслуженного пенсионера, а ему оказывали честь, отдавая донашивать брюки и рубашки. Теща – герой труда. Она работала в тылу во время войны. Фактически, главой семьи была эта женщина. В детстве она пережила трудное испытание. Раскулачили ее отца и сослали в Сибирь, а семью оставили. Мать и сестренки не могли себе заработать, чтобы прокормиться и постепенно умирали. Она осталась одна с матерью. Научилась воровать и изворачиваться. Тогда она возненавидела тех, кто пришел к власти. Ненавидела она и бедняков. Новая власть сама была из бедноты, но из злой и жадной бедноты. И они просто изводили слабых и беззащитных. Так Семеновна оказалась в серединке. Она и к власти не прибилась, но и на дно не упала. За жизнь цеплялась буквально мертвой хваткой. За эту злость ее не жаловали женихи. Она прижила ребеночка от заезжего художника и очень обрадовалась, когда подвернулся простой работящий парень. Она не стала ждать, когда он все о ней узнает, пошла к «бабке» и приворожила его. Можно верить в это, можно не верить, но парень просто потерял голову. Поженились они очень быстро. Одна беда – парень начал таять и чахнуть. Работать ему уже было трудно. Но запас жизненных сил еще позволял жить, как все. А что трудно заработать, то легко можно украсть. Вот только детки у них получились все бракованные. Но ведь свои, родные. Здоровым был только первый, прижитый на стороне, от художника, сын. Отец-то у него был непорченый. Много этот «непорченый» помог своей семье, но много и бед принес потом Геннадию с Юлей.
Родители Галины старались стянуть что угодно и где угодно и у кого угодно. Даже если это родной брат мужа и во дворе стоит его машина. Значит, ее нужно продать. Так же ударно «трудиться» учили и Гену. Но он занимался саботажем этого, и поэтому считался просто сволочью. Долго так продолжаться не могло. Выбирать свою дорогу приходится не часто. И не всегда это легко и просто сделать. Легче, если кто-то поможет.
Помощницей оказалась Юля. Та самая, что он видел во сне не один раз. Оставалось только убедить ее в этом, что удалось, с большим трудом.