Предисловие
Изучая историю XIII века Руси или стран Евразийского континента, невозможно игнорировать жизнедеятельность известного золотоордынского беклярбека Ногая. Его деятельность охватывала множество стран и касалась широкого круга событий. Практически всюду он играл ведущую роль. Поэтому Ногай не был обделён вниманием как средневековых авторов, так и последующих поколений, включая современников. О нём довольно много писали русские историки, авторы из Польши, Венгрии, исследователи из восточных стран, Византии и др. Причём сведения о Ногае порой изобилуют весьма интересными подробностями, так что для воссоздания подлинной его биографии, казалось бы, не должно быть проблем.
Однако, проанализировав большинство серьёзных источников, содержащих сведения о Ногае, мы столкнулись с множеством нестыковок. В ходе исследования нами обнаружилась масса противоречивых фактов, искажающих не только жизнедеятельность Ногая как личности, но и оценки тех или иных исторических событий, связанных с участием Ногая.
Встречаются работы, в которых авторы позволяют себе достаточно вольные толкования мотивов поведения Ногая, не учитывая исторических условий, в которых действовал Ногай, зачастую противореча общей логике исторических событий. Обращает на себя внимание и тот нюанс, что подавляющее число авторов с удивительным единодушием стараются без оснований демонизировать личность Ногая и выставить его как властолюбивого, жестокого деспота. Нередки случаи, когда ему приписывают несвойственные ему черты характера, которые не укладываются в систему его ценностей, основанных на его мировосприятии.
Он обладал огромной властью, влияние его распространялось на многие государства и их главы. Такая могучая сила не могла прийти к нему просто так. С раннего возраста он проделал неимоверно тяжёлую работу над собой, победил в себе страсти, подчинив их служению своему народу. Его многогранная личность вобрала в себя лучшие качества его племени, его предков. Своим благородством он возвышал достоинства рода, к которому принадлежал.
В настоящей работе нам удалось проследить с раннего возраста путь восхождения Ногая к самой вершине власти. Этот путь был нелегок, тернист. Преодолевая преграды на своём пути, наш герой становился крепче, мудрее, сильнее. В конечном итоге он, Ногай, сформировался как выдающийся военачальник и духовный лидер. Он развил в себе прекрасные человеческие качества семьянина, любящего отца и надёжного мужа.
Наши наблюдения позволяют сделать вывод, что деятельность Ногая в течение нескольких столетий рассматривается многими авторами в рамках сложившегося много веков назад стереотипа. Практически отсутствует серьёзное критическое осмысление личности Ногая в мировой истории. Тенденциозность оценок личности этого средневекового государственного деятеля не только не ослабевает со временем, а наоборот, краски всё более сгущаются.
Исходя из этого, мы были вынуждены отойти от строго научной формы изложения и прибегнуть к публицистической манере. Историко-публицистический жанр позволяет нам презентовать настоящее исследование не как строго научную работу и позиционировать себя не в качестве кого-то, владеющего истиной в последней инстанции. Мы оставляем себя открытыми для серьёзной, обоснованной критики, чтобы впоследствии можно было развить данное исследование и обогатиться новыми сведениями, если таковые появятся.
Вместе с тем мы старались не отходить столь сильно от науки и в основном придерживались научно-популярного стиля. Это связано прежде всего с избранным нами методом исторического моделирования – именно данный метод позволяет нам держать свои гипотетические версии в рамках допустимой строгости. Чтобы не расширять пространство для полемики, некоторые термины в освещении истории Кыпчакского ханства приходилось оставлять без изменения.
Например, сегодня практически всеобщим достоянием стали сведения о том, что империя Чингисхана не имеет отношения к монголам, в связи с чем называть завоевание Кыпчакского ханства вместе с Русью «монгольским завоеванием» – недоразумение. Выяснение такого рода недоразумений отвлекло бы нас и могло увести далеко в сторону. Поскольку в исторической науке и массовой литературе по-прежнему продолжают называть завоевателей монголами, то во избежание путаницы мы сохранили в тексте такое название. Население Кыпчакского ханства – как до нашествия Батыя, так и после – оставалось неизменным. Существуют весьма любопытные исследования по этой теме.
Российские учёные геногеографы Е. В. Балановская и О. П. Балановский в 2009 году исследовали генофонд литовских татар. Они сформировались как субэтнос из военного сословия политических образований XV века – Большой Ногайской Орды, Малой Ногайской Орды и Крымского ханства, являющихся осколками Улуса Джучи XIII–XIV веков. Обособились в Великом княжестве Литовском в начале XVI века. Рассмотрены в научной лаборатории четыре массива данных: гаплогруппы Y-хромосомы дворянских родов, гаплогруппы Y-хромосомы и мтДНКА научных выборок, а также широкогеномные данные по однонуклеотидному полиморфизу. Наличие генетических монголов по мужской линии в предках литовских татар исключается. Учёные считают, что по феномену «Монгольское завоевание XIII века» нанесён серьёзный удар.
Если проследить за ходом мыслей вышеупомянутых учёных, то, судя по результатам их исследований, они пришли к однозначному заключению. Генетический портрет литовских татар характеризует этнические корни военного сословия политических образований XV века – Большой Ногайской Орды, Малой Ногайской Орды и Крымского ханства, являющихся осколками Улуса Джучи XIII–XIV века. Наличие генетических монголов по мужской линии среди предков литовских татар исключается. Это однозначно свидетельствует о том, что монголы не принимали участия в формировании военного сословия «степных» политических образований. В соответствии с феноменом «монгольские завоевания XIII века», предки караногайцев, кубанских ногайцев и крымских татар являлись «титульной нацией» Улуса Джучи и постордынских формирований XV – начала XVII века: Большой Ногайской Орды (среднее и нижнее течение Урала, Эмба, Орь, Иргиз, Самара, Большой и Малый Узени, в отдельные периоды – и правобережье Волги), Малой Ногайской Орды (степи между Каспием и Азовским морем) и Крымского ханства (Крым и Северо-Западное Причерноморье).
Опираясь на исследования учёных-геногеографов, можно понять непримиримый характер борьбы между потомками Котена-батыра и чингизидов. Различные исследования показывают, что чингизиды принадлежали к тюркоязычному роду, исповедовали тенгрианство, что позволяло им находить себе опору внутри кыпчакского общества. Чингисхан, создав в Азии свою империю, получившую в литературе название «монгольская», стал расширять свои владения, завоёвывая всё новые и новые государства. Батыю удаётся захватить власть в Кыпчакском ханстве и создать династию потомков Джучи. Но костью в горле им становятся кыпчакские и русские патриоты.
Это работа адресована массовому читателю, и для облегчения восприятия текста при чтении я сознательно не стал загромождать её сносками. Авторы и наименования источников соответствующим образом упоминаются в самом тексте.
Надеюсь, внимательный читатель сумеет разобраться во всех перипетиях истории XIII века, изложенной на страницах книги «Тайны Ногая – хана Кыпчакского ханства».
К вопросу о генеалогии Ногая
Несмотря на обилие источников, содержащих сведения о Ногае, и, казалось бы, представленный более ярко по сравнению с наиболее именитыми ханами Золотой Орды в литературе образ, жизнедеятельность нашего героя полна загадок и множества спорных моментов. При всей категоричности суждений некоторых авторов о наследственной власти в западном улусе Золотой Орды и времени появления Ногая в западных границах Орды, картина всё же не утратила своей дискуссионности и противоречивости. Отсутствие внятности в вопросе определения личностей деда-отца Ногая, неспособность доказать тождественности Бувала-Могола-Мувала-Татара и Мауци – всё это даёт нам право смело придерживаться собственной версии. На наш взгляд, фигурирующее в источниках невнятное имя «Мауци», предполагающее имя отца Ногая, является не чем иным, как искажённым именем Мангыш, который, по утверждению С. А. Плетнёвой, доводится сыном известному нам хану Котену. Отсюда вполне логичным становится объяснение, каким образом улус хана Котена полностью совпадает в своих границах с улусом темника Ногая. Если учесть, что расширение территории своего улуса из Приднестровья Ногай осуществляет, будучи в оппозиции к власти чингизидов, то версия о том, что сей выдающийся муж унаследовал дело своего деда Котена, становится совершенно обоснованной.
Анализ версий, выдвинутых нашими предшественниками по вопросу генеалогии Ногая, подводит нас к убеждению, что наша версия о кыпчакском происхождении Ногая вполне имеет право на существование.
В мусульманских источниках, которые изобилуют историческими подробностями, Ногай предстаёт как видный деятель в Орде, в силу чего обстоятельные сведения о нём старательно заносятся в летописи, фиксируя даже его изречения.
Тем не менее, оценки его личности иногда разнятся диаметрально, а в вопросе о его генеалогии и вовсе нет ясности. Разные источники выдвигают разные версии. Одни определяют его монголом, другие – татаром (татарином), а третьи, как уже было упомянуто, не могут чётко определить, является слово «татар» именем собственным или названием народа. Выдвигается версия, что Ногай – потомок ханской крови. В том, что он «царевич», ни у кого практически не вызывает сомнений. А вот принадлежит ли Ногай к династии чингизидов – в этом вопросе летописи и официальная историческая наука не очень убедительны.
Не располагая какими-либо письменными доказательствами, некоторые древние авторы причисляют родителя Ногая к побочной (внебрачной) ветви Джучи, как рождённого от наложницы, тем самым закрепляя Ногая за чингизидами, что стало самой популярной версией и получило официальное отражение в Большой Советской Энциклопедии: «Ногай (1-я половина XIII в. – 1300 г.), темник Орды. Правнук хана Джучи…».
Таким образом, надолго обозначились белые пятна в истории ногайского народа – потомков половцев-кыпчаков, боровшихся во главе с самим Ногаем, а после его гибели – во главе с его наследниками в течение всего времени существования ханской золотоордынской власти против чингизидов.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что подлинное имя родителя Ногая исследователями так и не установлено. Отдельные безосновательные предположения вне исторической логики – Могол, Букал, Буфал… – остаются ничем не подкреплёнными версиями. Попытки объяснить отсутствие сведений об отце прославленного отпрыска его незаконным происхождением выглядят неубедительно. Утверждается, что незаконные сыновья у монголов «были ограничены в правах, что соблюдалось строго. Им не давали улусов, они не могли претендовать на трон». Отсюда якобы следует, что отец Ногая, будучи незаконнорожденным, не мог оставить своему наследнику ни статуса «царевича», ни территории для владения.
Между тем из многочисленных источников довольно хорошо известно, что, согласно Ясе Чингисхана, «дети рабынь считаются законнорожденными и имеют такое же право на наследство отца, как и дети, рождённые от законных жён». Как известно, Яса Чингисхана чрезвычайно строго соблюдалась, особенно в тринадцатом веке. Если бы Ногай действительно был членом семьи чингизидов, то, в соответствии с положениями Ясы и заповедями Чингисхана, он имел бы все законные основания претендовать на трон, невзирая на своё незаконное рождение.
Однако все историки без исключения отказывают ему в этом праве, при этом дружно продолжают считать его правнуком Джучи. И куда более странно следующее: нет никаких подтверждений, что сам Ногай относил себя к чингизидам, не говоря уже о настоящих чингизидах, которые столь ревниво относились к ханскому авторитету и влиянию Ногая в Золотой Орде. При этом ни один хан-чингизид не признавал его родственником. Во всяком случае, нигде об этом нет достоверных сведений.
Столь странное обстоятельство биографии Ногая подробно анализируется авторитетным историком Н. И. Веселовским в его известной работе «Хан из темников Золотой Орды. Ногай и его время», написанной в 1916 г., но опубликованной лишь после его смерти в 1922 г. Это одно из редких серьёзных исследований в отечественной историографии, где автор попытался осмыслить значение деятельности Ногая в российской и в мировой истории. Несмотря на то, что и ему не удаётся выйти за рамки устоявшихся стереотипов в вопросе о родословной Ногая, он, как добросовестный учёный, обозначил ряд моментов, требующих переосмысления. Его ссылки на своих предшественников – исследователей XIX века А. К. Маркова, В. Д. Смирнова – ценны тем, что путём их сопоставления выявлены противоречия, которые могут в определённом смысле стать ключом к разгадке.
Например, он обратил внимание на то, что А. К. Марков в своём труде «О монетах хана Ногая» имя Ногая из текста В. Г. Тизенгаузена прочитал как «Ису-Ногай» (Йесу, Ейсу или Iесу), как более соответствующее «Iесунъ Нохай». При этом Веселовский считает, что у тюркских (в данном случае он называет огузов) народов есть слово «jicyн», означающее «девять». Веселовский в этом контексте размышляет совершенно справедливо об особенностях тюркских народов прибавлять к названиям (именам) народов числительные имена. Правда, он не находит объяснения, откуда появилось подобное словосочетание. Но, как опытный исследователь арабских текстов, вполне уверен, что случайно появиться оно не могло.
Мы знаем, что у тюркских народов к родовым названиям добавляется определённое имя. Эта традиция сохранилась до сих пор. Например, у ногайцев это слово, в соответствии с особенностями языка, пишется «уйсин» и прибавляется к наименованию рода – «кыпшак»: «уйсин-кыпшак» как разновидность кыпчакских (половецких) родов. С древнейших времён каждый кыпчакский род имел отличительное имя. Согласно древней традиции, при удостоверении личности подчёркивается принадлежность к конкретному роду, а не к конкретному родителю, и к имени человека прибавляется название рода (этой традиции предков ногайцы до сих пор придерживаются). Поскольку в древности принадлежность к кыпчакскому народу в принципе считалась бесспорной, родовое отличие прибавлялось к имени человека. В данном случае «Уйсин Ногай» означает, что Ногай – из рода Уйсин, одного из кыпчакских родов (фамилии тогда у ногайцев, как и у остальных тюрков, не было принято обозначать).
Подтверждение о том, что одно из кыпчакских племён называлось подобным образом, можно ещё встретить у Рашид-эд-Дина, который называет среди тюркских (кыпчакских) племён «племя уйшин», отличавшееся боевым духом.
Из этих суждений можно заключить, что Уйсин Ногай был из рода «Уйсин-кыпшак» и никак не мог быть потомком Чингисхана, а значит, чингизидом, соответственно.
Н. И. Веселовский не сумел разгадать смысл сочетания «уйсин Ногай» и остался в плену заблуждений, по-прежнему утверждая, что «никаких прав на ханствование Ногай не имел, происходя от побочной линии Джучи». Хотя Веселовский сам недвусмысленно подчёркивает, что ряд авторов отделяет Ногая от ханских детей, не причисляя его к чингизидам. Он никак не может допустить иное происхождение Ногая.
Вслед за упомянутыми исследователями все советские историки тоже не смогли преодолеть это противоречие. Вопреки свидетельству современников Ногая, европейских путешественников XIII века, побывавших в Дешт-и-Кычаке: «Между сыном от наложницы и от жены нет никакой разницы…» (Иоанн де Плано Карпини), – они единодушно придерживаются точки зрения, что Ногай не имел права претендовать на трон, будучи правнуком сына Чингисхана, поскольку рождён был от матери-рабыни. Характерно, что все авторы, отказывая Ногаю в праве на трон, не могут отказать ему в царском происхождении. Даже беглый обзор исторических материалов наглядно демонстрирует, как современники Ногая величают его однозначно царём, то есть ханом. Начиная с конца 70-х годов XIII века в русских летописях Ногай уже фигурирует исключительно как легитимный хан. В 1277 г. Густинская летопись сообщает: «…въ се летовъ Татарехъ царъ Ногай». В том же году отмечается, что Ногай направляет своих послов с грамотами к отдельным русским князьям с призывом идти на Литву. О том, что Ногай не является номинальным ханом при живом хане Золотой Орды, говорит следующий факт. В 1281 г. Андрей Александрович «упроси себе княжение Московское, под рожоным братом Дмитрием, у царя Татарского Ногая… А князь великий Дмитрей Александрович з дружиною своею, и со княгинею и з детми о со всем двором своим бежа в Орду ко царю Ногаю…».
Весьма впечатляющая характеристика ситуации в Золотой Орде складывается вокруг курского конфликта. Хан Золотой Орды Тула Буга по просьбе курских князей разгромил слободу баскака Ахмата в Курске, который считался ставленником Ногая. Последний незамедлительно реагирует на подобную «дерзость», как ему кажется, и наказывает всех причастных к подобному злодейству.
Этот факт достаточно красноречиво говорит о равнозначности Ногая с ханом Золотой Орды – население Золотой Орды обращается к нему за поддержкой как к гаранту порядка. И куда более многозначительно в этом случае воспринимается выражение из русских летописей – «ехать к своему царю Ногаю».
Почему же царственность Ногая не вызывает у них сомнения? А все дело в том, что им было известно: он является внуком царя-солтана Котена.