Дом мой старый, но не антикварный: построен в 1965 году. Кирпичный, но с особенностями того периода: вертикальных стенок нет, все под градусом, а квартирки мелкие. Живу я между двумя однушками, которые наследники прежних хозяев сдавали годами, поэтому каких только соседей не приходилось терпеть: шумных, грязнуль, развратников, любителей караоке - всех не упомнишь.
Были и симпатичные люди, но и тем приходило время исчезнуть по какой-то причине.
Очередной жилец справа - молодой, учтивый и образованный - лишь въехав, попросил выручить отвёрткой, - так и познакомились. Прошёл месяц - другой в тишине и благости. Пути наши не пересекались, только дошли слухи от других соседей, что живет он с подругой. Мне и не до того, только наваливались две недели из соседней квартиры ароматы щей и котлеток в панировке. Потом и они на нет сошли.
Во вторую однушку, слева, в то же самое время, въехал другой молодой человек, назвавшийся новым владельцем. Оказался он тихим человеком-невидимкой, но на собрании жильцов материализовался, вежливо назвав своё имя и извинившись за предстоящий небольшой ремонт.
После того собрания, на следующий день, и донёсся откуда-то тихий плач: словно щенячий. Дверь откроешь - нет его, закроешь - снова скулит. И жалобно, и словно боится голос подавать. Одна сидит псина взаперти целый день. Чья она, - ни понять, ни догадаться: то ли у соседа слева, то ли справа, а то ли вовсе на другом этаже.
К вечеру открылось: сосед из однушки справа взял двухлетнего рыжего кобеля из приюта. Сам он на работе с девяти до девяти, а подруга работает сутки-двое. Рассказала я ему, что собака тоскует, предложила у меня оставлять на день: ведь живем дверь-в-дверь, мне не трудно и погулять, и покормить: псу же люди нужны. Но нет, прочитала на лице соседа: «Кого же тогда собака хозяином сочтёт?»
И потекли будни страданий: хозяева - на работу, собака - плакать. День за днём горюет о своей доле: посадили в одиночку, а за что наказали - не ясно. Зачем тогда родили? Зачем из приюта забрали? Там хоть и голодно было, все рёбра пересчитать можно, но общество благородное: одни дворяне да отставные - хозяевами брошенные старики. И полаяться есть с кем, и пофлиртовать.
Устанет плакать пёс, а в подъезде вдруг люди пройдут, лифт зашумит, дверь стукнет. И так ему обидно и горько становится, что он уже воем воет о загубленной судьбе.
- Что ж вы, люди, мимо идёте? Я вас на помощь зову... Черствые вы и равнодушные... Неужели мне теперь до смерти сидеть одному в этой тюрьме? Я же не цветок комнатный, я - собака! Я животное эмоциональное, страдающее, общительное и живое... Нельзя надо мной издеваться! Плохо мне... Плохо... Плохо... Это вы считаете, что мне хорошо, интеллигентные люди! Потому лишь, что гуляете со мной два раза в сутки и есть даёте. Да знаете ли вы, что собаке для жизни нужно? Вы хоть спросили, когда меня из приюта выдернули? Не нужна мне ваша тюрьма... Лучше сдохнуть... Я и не буду долго жить у вас - не согласен! Вам плевать, конечно, что я от страданий умру. Для вас собака что? Добрыми себя считаете... Конечно: дворнягу из приюта взяли... Медаль вам на шею... Подвиг... Слезы умиления все залили... Утопили вы меня в этом болоте! ...
И разносится плач, уже во всю глотку, по окрестным домам, а прохожие идут по своим делам.
PS Недели две не слышно было ни лая, ни соседей. И вот как-то шаги, - я вышла спросить, как поживает их питомец. - Не выжил, - спокойно ответил сосед.
14.06.2019