– А отчество? – спросила я. – Или без отца родилась?
– Нет, почему же! – смутилась она.
– Не уважаете? Почему без отчества-то?
– Да мы простые, мы так, без отчества.
Была она, как большинство вокруг к своим 40, кругла, болезненно грузна, прихрамывала от тяжести собственного груза – кости слабые, что сплошь и рядом при нашей безобразной питерской воде, похожей на сливы кислотных дождей, текущих почему-то из крана, да отвратительных продуктах.
"Простые мы…" Ничего унизительнее не услышишь. Недаром говорят, иная простота хуже воровства…
И так было пару недель, хоть отчество я у нее выведала, да забыла. Не было у нее отчества. Такой вот человечек. Вес с центнер, но без отчества.
Зато характер был. Железный. Во всем проглядывал – в прорези колючих глаз, во внезапном недобром румянце, даже в привычке легко соврать, поскольку я для нее не была из своих, простых…
Дальше прихожей не проходила – временная помощница, и я ждала, чтобы время это поскорее кончилось. Потому, что любила она поговорить, повыведать, щупальцами по душе поскрести. Простая такая вот. Разговоры я обрывала, зная, что обидой отложится, но не могла иначе. Были тому свои причины. Да не об этом я.
Вчера пришлось мне пригласить ее в гостиную. Она вошла и замерла.
– Садитесь, – говорю.
Тяжело опустилась на диванчик, а перед этим спрашивает:
– Это… рояль?
– Что? – говорю.
А она смущенно так:
– Это рояль?
– Да, – говорю, а сама о главном думаю – о том, что сегодня оплатить ее визит денег у меня, кажется, не хватит…
Ну, закончили расчеты, квитанции она мне какие-то выложила и уже поднялась, как вдруг говорит:
– Как у вас хорошо! Как в музее.
– Что?
– Как в музее у вас тут, – говорит. – Как в музее. Книг-то сколько! А картины какие. Необычные.
– Да что Вы, – говорю.
И тут же отчество ее вспомнилось: Николаевна. Царское отчество.
Распрощались. Ушла моя Николаевна. А я подумала: сколько людей тут перебывало, а только одна из всех, "простая" русская женщина, поняла смысл гостиной, в которая третий год уже не гостиная, а тихая поминальная.
И подумала я: "Вот они какие святые-то наши, несвятые которые."
Санкт-Петербург