Маргарита ответила Сергею: «до свиданья», бросила мобильник на стол, упала на диван и уткнувшись лицом в подушку заплакала, вздрагивая всем телом. Эти несколько дней нервы её были натянуты, как струны. То ей казалось, что Лика совершенно нормальна, то вдруг какие-то особенности поведения подруги заставляли сжиматься от страха её сердце. Ничего конкретного было не разобрать. Тем более, что Лика мягко, но неуклонно старалась уйти от общения.
И вот, наконец, всё стало на свои места. Слава богу, Маргарита ошиблась, вот что было самое главное в этой нелепой истории. Никаких наркотиков не было! Но теперь ей стало очень обидно за себя. Получается, пока они там миловались-целовались в своё удовольствие, Рита тут с ума сходила, по их же вине! Впрочем, трудно сказать определённо, по чьей вине. Но, тем не менее, всё равно обидно.
Девушка перевернулась на спину и мокрыми от слёз глазами смотрела в потолок. Нет, она не чувствовала никакой злости на влюблённых. Было, пожалуй, даже хуже — отныне она просто не находила себе места рядом с ними. Ещё несколько дней тому назад она преспокойно закрутила бы любовь с Иннокентием, продолжая весело общаться с Ликой и ничем себя не выдавая. Но теперь что-то сломалось.
«Зачем мне всё это? — равнодушно думала Рита. — Для того, чтобы что-то доказать Анжелике? Или самой себе? Глупо. Если они любят друг друга… Да пошло оно всё.»
Девушка вспомнила, какими глазами смотрел на неё Кеша. О, тут не было ни малейшей фальши, можно было поклясться, что он без ума от Риты. И это так её заводило! Но ошибочное обвинение его в совершении преступления как-то странно подействовало на воображение девушки, и сейчас ей не хотелось даже видеть этого человека. Почему? Ответа не было. Произошла какая-то страшная глупость. Глупость, и ещё раз глупость.
Надо взять себя в руки и просто переждать некоторое время. Ни в коем случае не навязываться ни Лике, ни тем более Иннокентию. Пусть решают свои вопросы. Это её больше не касается. Очень хорошо, что Вербину удалось во всём разобраться без утечки информации. Никто ничего не узнает. Не узнают, какой она оказалась дурой. Впрочем, не такой уж и дурой. Не зря Сергей так благодарил её. Это как раз тот случай, когда лучше перестраховаться, чем пустить дело на самотёк, уж он-то понял! Недаром сразу бросил все свои дела и примчался в областной центр спасать сестру!
Кеша и Лика возвращались из театра, после просмотра спектакля. Погода радовала. Было тихо, в воздухе кружились редкие, крупные снежинки. В свете уличных фонарей картина выглядела почти сказочной. Было решено прогуляться до Центральной площади и оттуда автобусом добраться до дома.
Влюблённые шли не спеша, рука в руке, мимо заснеженных дворов, тонкошеих фонарных столбов, витрин и зданий. Им было о чём поговорить и о чём помолчать. Мир и покой царили вокруг.
Однако, кому-то ТАМ, наверху, эта сцена почудилась слишком уж идиллической, и было решено внести в неё элемент дисгармонии.
Улица, на которую повернули сейчас Кеша и Лика, оказалась практически безлюдной, лишь издали им навстречу двигались две тёмные фигуры. В какой-то момент Иннокентий вдруг ощутил некий внутренний дискомфорт, сделал попытку его заглушить, однако помимо своего желания насторожённо стал наблюдать за приближавшимися двумя мужчинами, один из которых был довольно-таки здоровенный малый. По принципу «не гляди в глаза Вию и он тебя не обнаружит» Кеша начал негромко что-то рассказывать Лике, игнорируя надвигавшуюся угрозу. Поэтому, когда рядом раздался чужой грубый голос, Пономарёв даже внутренне вздрогнул от некоторой ожидаемой неожиданности.
— Земеля, дай закурить!
Кеша на ходу повернулся к незнакомцам и вежливо-отстранённо ответил:
— Я не курю.
И тут же был схвачен за рукав куртки так, что чуть не вертанулся вокруг своей оси. Теперь он стоял лицом к лицу с обоими, немножко ошалевший от такого поворота дел.
— А чё не куришь? — лениво поинтересовался амбал. — Спортсмен, что ли? — он с острым любопытством сверлил переносицу Иннокентия маленькими злыми глазками.
— Ну да, — сказал Кеша, — вроде того, спортсмен.
Он не видел Лики, она оставалась за его спиной, но чувствовал всем своим существом, как девушка сейчас напугана.
— Подруга, может у тебя найдётся сигаретка? — проговорил мимо Иннокентия амбал, криво усмехнувшись.
— Она тоже не курит. — сказал Кеша, ещё надеясь как-то разрядить ситуацию.
— А ты теперь вообще замолкни. — презрительно глянул на него амбал и собирался не то ещё что-то добавить, не то уже что-то сделать, однако Пономарёв его опередил.
— Да и ты тоже особо не базлай. — проговорил он негромко.
— Опа. — раздался голос доселе молчавшего второго незнакомца. — А ведь невежливым быть нехорошо.
— Я учту. — ответил Кеша, даже не взглянув в его сторону. Он продолжал держать «на прицеле» главного, как ему казалось, противника.
Амбал посмотрел по сторонам, затем протянул руку и взял Кешу за отворот куртки.
— Слышь, земеля, — выдохнул он, приблизив своё лицо, — а давай-ка зайдём на минутку во-он туда, за поворот?
— Пошли. — мгновенно согласился Кеша. Будь он сейчас один, вполне вероятно, что противникам вряд ли удалось бы его догнать, поскольку на ноги он был довольно лёгок. Но рядом находилась Анжелика, и никаких вариантов не существовало.
Анжелика, обомлевшая от всего происходящего, как в дурном сне наблюдала удаляющиеся две фигуры, невысокую, нескладную Кешину, и широкоплечую, мощную незнакомца. Вот они как бы даже неторопливо миновали фонарный столб, вот дошли до угла здания, вот здоровяк исчез за поворотом, вот следом за ним шагнул Иннокентий, вот мелькнула в голове мысль «может быть, закричать во всё горло?» И в следующий момент из-за поворота вышел… Кеша и почти так же неторопливо двинулся в обратном направлении.
— Опа! — с удивлением произнёс второй незнакомец, всё это время стоявший рядом с Ликой.
— Исчезни. — холодно взглянул на него Иннокентий, подойдя и взяв девушку под локоток.
Незнакомец отскочил в сторону и, оглядываясь, торопливо зашагал туда, где по идее сейчас должен был находиться его приятель.
— Что ты с ним сделал? — потрясённая произошедшим спросила Анжелика.
— Стукнул. — коротко пояснил Кеша. — Без лишних слов.
— Пойдём скорее отсюда! — заторопилась девушка, увлекая за собой Пономарёва.
— Ну, что ты, ну, что ты, малыш? — с нежностью повернулся он к ней. — Ну, успокойся, всё нормально. Мы у себя дома, никто нас не тронет. — Кеша остановил Лику и поцеловал в холодные щёки. — Гуляем себе дальше, спокойненько, благопристойненько.
Видя, что девушку продолжает трясти от пережитого, Пономарёв приобнял её за плечи и предложил:
— А давай-ка я тебе сказку расскажу! Самое время для хорошей, доброй сказки.
Правый кулак, вначале почти никак себя не проявлявший, начинал болеть всё сильнее и сильнее.
«Хорошо хоть в перчатках был, — подумал Кеша, — а то ещё сломал бы кисть, чего доброго.»
— Итак, — сказал он вслух, — сказка про женчину! Слушайте, и не говорите, что не слышали!
……….У одной женчины в жизни всё было стабильно, то-есть, вот что ни возьми — стабильно аж до жути! Всё-всё!..
Окромя любви.
Уж она и так, и сяк. А стабильности в этом вопросе нет, хоть ты тресни. То один мущина навроде понравится, следом — бац! — другой, а где другой, там и третий без очереди суётся. От этого страдала женчина очень. Так страдала, что порой на работу свою даже смотреть не могла. Прямо через силу только и работала. А работала она в ЗАГСе. Молодожёнов поздравляла с началом новой жизни. Слова говорила соответствующие. Так и так, мол, товарищи брачующиеся, бла-бла-бла, обменяйтесь кольцами, роспись, число… Фотография в фас и профиль. Шутка.
От такой стабильности не было у неё щастья. Всё-всё было, а щастья не было у неё. Ну, так вот, значится, и решила она в отпуск сходить. Трое лет в отпуске уже не была. А начальство-то не отпускает в отпуск! Сезон, мол, начался. Самый, то-есть, улов! Брачующиеся косяком прут. Только успевай поворачивайся. Решила тогда женчина, раз отпуск не дают — забеременеть вне зависимости от. Пусть свободного времени на любовь не предвидится, ну так хотя бы дитя родится, своя кровиночка всё же!
Тут сразу вопрос стал ребром: от кого беременеть? Кандидатур-то не дофига, штуки три-две. Митрич, сосед по даче, видный деятель на почве изготовления домашнего вина; Гордей Эфиальтыч Штоксельт, женский врач, золотой души человек, даром, что нерусский; ну, и Петюня, гражданин без вредных привычек, не курящий, не пьющий, даже с балкона не плюющий! Малость только того, ростом подкачавший, метр и семь вершков сверху.
Стало быть, дело-то решила женчина не откладывать в долгий ящик, а прямо в пятницу и забеременеть. Ну, а потом уже родить, как только срок приспичит.
Сделала причёску себе, маникюр, там, педикюр. Брови нарисовала. Ну, приоделась по-праздничному. Не каждый же день беременеешь! Это тебе не интрижка для здоровья, понимаешь, а сурьёзный шаг! Ну и пошла суженого ловить. А в голове мысль:
«Вдруг оне... не согласные окажутся? Вдруг, помехи какие-нито возникнут? Али опоздаю невовремя?»
От таких мыслей начала женчина незаметно для себя скорость продвижения увеличивать. Кому ж охота опоздать-то невовремя! Разогналась, как первая ступень космической ракеты. Да так и столкнулась в коридоре с мущиной, прямо лоб в лоб! Будто танки под Прохоровкой! Ажно искры из глаз у обоих!
Пришла в себя, смотрит — а мущина-то и не дышит совсем. Глаза под лоб закатил и ножкой так: дрыг, дрыг… дрыг, дрыг…
«Отходит, видать, сердешный!» — подумала женчина. Вспомнила она тут инструктаж по технике безопасности и давай ему искусственно помогать изо рта в рот. И что вы себе думаете? Ожил мущина! Руками ка-ак вцепился в женчину и не отпускает. Лопочет только что-то непонятное по-немецки:
— Си, си, сеньора! Си! Бонджорно, сеньора!
А руки так и шарят по организму. Хотела она его того, двинуть легонько по лбу. Но тут у ней жалость проснулась, всю ж помаду, почитай, на него, ирода, истратила. А без помады, понятно, беременеть можно, но дискомфорт всё же, какой-никакой, а уже налицо.
Что делать??? Взяла мущину под белы рученьки и к себе утащила. Сам-то он идти не хотел. Бормотал только:
— Грациас, сеньора, грациас!
Ну, а ночью всё и случилось у них, как-то само собой.
Теперь у женчины порядок со стабильностью. Да и мущина доволен. Он, как выяснилось, приехал русский язык изучать. Уже пять слов знал по-нашенски. Одно, правда, матерное. Но это не беда — чем не фольклор! А тут, значится, и обучение ускорилось. Для начала женчина его расписываться научила. Прямо в ЗАГСе. Ну, а затем и пошло, и поехало! Не в лесу же — среди людей живём!
……….
Амбал открыл глаза. Приятель встревоженно тряс его за плечи.
— Отвали. — промычал амбал и сел. Что-то было не так. Он потрогал челюсть. Похоже, сломана. — Вот, сука, — в отчаянии простонал он, — с одного удара!.. Как уже достали эти спортсмены! Боксёры долбаные. С виду хлюпик, а вломил так, что лампочка стряхнулась… Да отвали ты! — с досадой отпихнул амбал приятеля, пытавшегося помочь ему подняться на ноги. В голове гудел набат.
Если бы кто-то догадался записать видеосюжет о том, как Ахав зашёл в банк и как потом вышел оттуда, а затем показал бы этот сюжет ему самому, Ахав был бы весьма удивлён. В первой части картины в банк суетливой неуверенной походкой вбежал явный неудачник со всеми признаками безнадёжной нищеты в облике. Но уже во второй части картины из банка по мраморным ступеням снизошёл на грешную землю вполне довольный жизнью и собой джентльмен. То, что его внешность была слегка потёртой, не значило ровным счётом ничего. Эта потёртость говорила только о том, что господин просто не придаёт подобным пустякам особого значения.
Эффект, произведённый им на управляющего банком, весьма серьёзно приободрил самого Ахава. Голова его слегка кружилась от обилия всевозможных прожектов, вихрившихся сейчас в мозгу. Шаману-таракану то и дело приходилось сдерживать свою привычную быструю походку и переходить на величавый гордый шаг. Пришла пора менять привычки.
«Поместье Ахахавия будет восстановлено в полном объёме. — выстраивал свои мысленные планы шаман-таракан. — Посредине лужайки возникнет большой фонтан, а в нём на постаменте статуя моего дорогого дядюшки в полный рост! Ведь именно благодаря ему род шаманов не будет нищим, напротив, мы достигнем такого уровня благосостояния, что…» — тут у Ахава просто захватывало дух и разум отказывался ему повиноваться.
У развилки дороги, поджидая клиента, непринуждённо беседовали ле Прюлле с двумя помощниками.
«Заведу себе несколько жён. Наплодим кучу ребятишек благородной крови! — продолжал мечтать Ахав. — Да что там! Я и на Земле заведу себе гарем, пусть хумансы порадуются нашей плодовитости!»
— Здравствуйте, многоуважаемый Ахав! — чей-то голос вывел шамана-таракана из состояния мечтательной эйфории.
Ахав сразу узнал этого господина. Встреча с ним не сулила ничего хорошего. К сожалению, возможность убедиться в этом предоставлялась Ахаву в жизни уже неоднократно. Нищий гражданин всегда на примете у сотрудников ГУНО. Однако… сейчас-то шаман-таракан уже не был нищим! Пусть господа из ГУНО об этом ещё не осведомлены, но Ахав не имеет права пресмыкаться перед кем бы то ни было.
— Здравствуйте, здравствуйте. — довольно пренебрежительно наконец произнёс он. — Давненько не виделись. Как поживаете, мистер ле Прюлле?
— Да мы-то всё в трудах, — заулыбался гуновец, — всё в трудах утопаем праведных. Вот, кстати, и с вами очень удачно встретились. Позвольте уж воспользоваться моментом и настоятельно пригласить вас к нам в отделение. Не подумайте ничего плохого, дружище, просто надо уладить некоторые бюрократические формальности, возникшие в связи с кончиной вашего дядюшки.
Ахава покоробила фамильярность собеседника и он мысленно пообещал ему большие неприятности в недалёком будущем.
— Ну, что ж, господа, — спокойно произнёс он, — я принимаю ваше приглашение. Пойдёмте.
«Вот так-то, милейшие!» — с гордостью подумал Ахав, заметив на рожах гуновцев удивление и кислые ухмылки.
Шанти полюбил это место на подоконнике, возле горшка с кактусом. Отсюда сквозь стёкла окна можно было смотреть во двор и неторопливо размышлять. Там, на улице, суетились хумансы… впрочем, это название уже раздражало кота, он более охотно называл их людьми, что было правильнее по самой сути происходящего. В конце концов, Шанти серьёзно намеревался ассимилироваться в эту цивилизацию и посему следовало перенимать все её наименования и условности вплоть до самоидентификации. Что толку, например, упрямо придерживаться никому не нужного имени — Шанти? Кто здесь будет к нему так обращаться? Разве что Ахав. Но у того своя жизнь, свои дела, и вообще он, скорее всего, однажды окончательно вернётся на Индиг-Рал. Поэтому, лучше всего будет принять имя Интеграл и производные от него прозвища глубоко в сердце, и изгнать оттуда отжившее свой срок имя Шанти.
Из прихожей донёсся звук отпираемого замка и Интик спрыгнув с подоконника побежал встречать свою обожаемую хозяйку.
Лика вошла раскрасневшаяся от морозца и сердечного прощания с Иннокентием. Она весело взглянула на всё понимающего кота и сказала:
— Я люблю его. Слышишь, Интик? Я его люблю!
Автомобиль Сергея Вербина мчался по загородному шоссе. Он уезжал из областного центра очень довольный итогами незапланированного вояжа. Как выяснилось, у сестрёнки всё обстоит нормально, и Иннокентий оказался на поверку вполне симпатичным парнем, с таким не грех и породниться. Что касается важного чиновника, разговор с которым состоялся в неформальной обстановке, то он против всех ожиданий поддержал планы Сергея на расширение сети магазинов в области. И теперь Вербин мчался домой, к жене и ребятишкам, предвкушая, как обрадует завтра на совещании своих партнёров по бизнесу.
Сравнительно везучий по жизни сейчас Сергей дополнительно был гарантирован ещё и тем самым рисунком, который, рассмешив его, изобразил в воздухе кот Шанти, ибо сей магический знак означал «да пребудет с тобою удача!»