.
Часть Первая
О роковой встрече Зубова и Стозубенко;
О том, как становятся королями;
О том, что такое Настоящее Желание – непреодолимо силь-
ное и единственное
Одного мальчика была фамилия Зубов.
Вот он выломает ветку акации, выскочит на Зубовский
бульвар и ну стучать по оградке.
– Всё здесь моё! – говорил мальчик. А когда прохожие
хотят сказать ему, чтоб повежливей, мальчик немедленно
начинал стучать по их головам и смеяться:
– Вот так джаз! Вот натюрлих, так натюрлих!
А у одной девочки он отобрал мороженку.
– И не стыдно тебе? – говорили ему.
– Да мне фиолетово! – отвечал он.
Ну и мальчик!
Однажды проходил по той улице небольшой крокодил
Он ел копчёную куропатку и пел:
Я – крокодил Стозубенко!
Сюды приехал с Кубинки!
Я – кро-ко-ка! Я – кро-ко-ку!
А не какой-нибудь ку-ку!
Вот мимо проехала поливальная машина и окатила на-
шего приятеля с головы до пят. Вот дворник Анвар на-
строил свою оросительную артиллерию и, чем ударить по
клумбам, целиком накрыл расположение нашего знакомца!
А вот баба Маня чистит ковёр модным шампунем… и…
бультыкс тазик воды!..
С лоджии – на крокодила!
Смеётся крокодил! Смеётся Стозубенко:
– Вот денёк-то милый, ну и ну! Денёк – что надо! Вот
счастье!
У крокодила пасть от радости не закрывается! Щёлкает
крокодил зубами, улыбается.
Вдруг, подбегает к нему какой-то мальчишка. Машет
палкой перед носом и вредно кричит:
– Что тебе – других улиц нет? Я – Зубов! И весь буль-
вар Зубовский – мой! Убирайся-ка, да поскорей!
Видит крокодил – дело плохо.
– Так это вот ты – знаменитый хулиган Зубов? – гово-
рит крокодил.
– Йесс! – говорит мальчик.
– О-хо-хо, – вздохнул крокодил. – В таком случае, твоё
дело плохо! Знаешь ли ты мою фамилию? – и, не дожида-
ясь ответа, запел:
Я – крокодил Стозубенко!
Сюды приехал…
Но злой мальчишка был настолько злым и глупым, что,
не дослушав такую полезную песенку, взмахнул своею
злющею палкою и со всей силы ударил Стозубенко по но-
су!
Ай! Как больно-то! Как больно, ребята!
Крокодил от такущей боли сел на хвост, но, тут же
придя в себя, воскликнул:
– Ах, злой и глупый!
– Да мне фиолетово! – засмеялся злодей.
– Ах, слепой и глухой! Ах, невежа и невежда!
– Фиолетово, фиолетово, фиолетово!
– Так вот что! – грозно сказал Стозубенко. – Будь по-
твоему! Отныне и навеки весь Зубовский бульвар твой!
Тут крокодил вытер свою крокодилью слезу, навер-
нувшуюся от обиды и боли, вскочил на свои толстые
лапки, открыл свою ужасную стозубую пасть и…
И – рраз! – в мгновение ока проглотил всех прохожих
на всём бульваре! Всех домохозяек в квартирах! Всех слу-
жащих в конторах! И даже дворника Анвара!
Два! – и вот уж ни кошек, ни собак, ни одной вороны
на Зубовском! Всю живность до последней мухи прогло-
тил! Даже и аквариумных рыбок с витрин знаменитого
магазина «Ихтиандр и Афродита»!
Три!.. вот и до машин дело дошло! Вот пропали и ма-
шины с их водителями и пассажирами, и автобусы, и трол-
лейбусы, и юркие велосипеды! Ехал экипаж ДПС – так и
он в брюхо к Стозубенко угодил!
Стал Стозубенко от такой трапезы огромный, как не-
боскрёб. Тряхнул он своим крокодильим брюхом и ис-
чез, будто никогда тут его и не было!
Что ж! Вымер Зубовский!
Оглянулся злой мальчишка по сторонам и расхохотался:
– Вот так джаз! Как в гробу!
А тишина и вправду стояла гробовая – никого же нет…
– Уж натюрлих, так натюрлих! – не унимается хулиган
и машет палкой над головой, будто великое сраженье выи-
грал. – Вот я и король на всём Зубовском! Вау!
Взял, дурачина, да расколотил несколько витрин.
Чем не король!
Понравилось ему это дело.
Три часа подряд крушил и рушил, что под руку ни по-
падёт: окна, так окна; урны, так урны… Здесь – светофо-
ры покалечил, а здесь скульптуру опрокинул – Девушку с
Веслом, памятник 20-го века…
А больше всего понравилось ему рекламные буквы щёл-
кать – так смачно они лопались!
Всё перебил! Всё разнёс!
– Что-то я есть захотел, – наконец сказал Зубов. – Не
проглотить ли мне быка? – сказал Зубов и зашёл в гас-
троном.
Надо ли говорить – малый наш перепробовал всё! А
проходя мимо кассы, придурковато заметил:
– Эээ… Неплохую рекламу сделал я вашей забегалов-
ке! После визита короля толпа, просто-таки, сметёт лав-
чонку вашу! А за это надо бы и заплатить!
С этими словами он выгреб всю кассу себе в карман,
прихватил ещё пяток пачек жвачки и вышел вон.
– Вот и казну поправил! – хохотнул Зубов, очутившись
на бульваре. – Первое королевское дело – лохов на бабки
развести! – с видом знатока хлопнул он себя по оттопырен-
ному карману.
Что ж!
Доволен жизнью негодный мальчишка. Три дня наво-
дит он разбойничьи порядки во всей улице.
– Уж король-то я знаменитый! – говорит он, как-то под
вечер. – Жаль вот только, что никто этого не видит! Хоть
бы Толян Ползубкин прошёл – вот бы я ему пендаля за-
правил! А чтоб не обижался – полный сейф зелени ему по-
дарил бы: гуляй, рванина!
Зеленью он называл иностранные деньги – доллары.
Однако, ни Толяна, ни кого-то ещё поблизости не было.
– Как в гробу, – посмеивался Зубов.– Подумаешь! – го-
ворил он со злостью. – Да по-барабану мне всё! Парал-
лельно и фиолетово!
Ещё три дня он гонял футбол по бывшей проезжей
части… Голы, разумеется, бил исключительно по окнам…
В чужих квартирах переиграл во все компьютерные
игры… Обвесился с головы до пят чужими золотыми це-
почками…
Нашёл несколько пистолетов, перестрелял весь хрус-
таль кому-то…
– Весело нам, королям! – как-то мрачновато говорит Зу-
бов. – Жаль вот только, что показать некому. Хоть бы Ко-
ляндра Беззубяк припёрся – я бы уши-то ему выкрутил!
А как заноет – ружьё подарил бы! Даже три…
Но не было на Зубовском бульваре ни Коляндры, ни
вообще хоть бы одной живой души.
– Подумаешь! – сплёвывал Зубов на мостовую. – Вы у
меня ещё пожалеете!
И вот напала на знакомца нашего тоска.
«А не смыться ли мне отсюда?» – подумал он.
Подумал это он так и пошёл в конец улицы.
«Дойду до площади, а там сверну на Пречистенку –
то-то тюфяки с Пречистенки рты поразевают, когда ко-
роля увидят!» – воображает Зубов, который, похоже, и в
самом деле себя в короли произвёл… от одичания.
Вот идёт он – весь в золоте, с карабином наперевес.
На глазах его зеркальные очки, во рту жвачка, в зубах
сигара. Отхлёбывает Зубов на ходу американский джин да
пускает дым в атмосферу.
– Ну, держись, тюфяки! – грозится он неведомо кому,
сплёвывая под ноги.
Дошёл это он с таким триумфом до конца улицы… да
упёрся, незнамо во что. То ли в стекло, то ли в силовое
поле, то ли в злое волшебство! Тычется носом в невиди-
мую стену, точно золотая рыбка в «Ихтиандре и Афроди-
те», а пройти не может!
Смотрит в Зубовскую площадь, смотрит в Смоленс-
кий бульвар, вправо смотрит, где Пречистенка, влево, где
Дашков переулок – там жизнь! движение!
Стучит горе-король в люди из своей разрухи, все ку-
лачки отбил, а люди его и не слышат, и не видят, и
знать не хотят!
– Подумаешь! – заводит он свою привычную песню, а
сам на забытую жизнь насмотреться не может:
люди, люди, люди! кругом люди!
кто-то с цветами спешит, зонт подмышкой…
«что это там у них? дождь намечается?...»
кто на месте крутится, газетку читает…
вот пацаны – врут что-то друг другу, смеются…
девчонки мимо них летят, тоже смеются…
«что это они всё хохочут? праздник, что ли?...»
а машин! где людей нет – всюду машины! откуда что
берётся! а где машин нет – целые полчища людей!
– Подумаешь! – шипит Зубов. – Дураков я не видел!
Тут набежала туча на… тот мир, ударила молния и с
раскатами грома начался ливень…
Оглянулся Зубов в своё королевство – ни капли! Ни
капли дождя, ни капельки! Сухо, как в Сахаре!
Встал он на ролики и помчал в другой конец своих
владений. Домчал до Крымской площади, да со всего ма-
ху о невидимый щит разбился – не пускает Зубовский
бульвар своего пленника…
Сидит Зубов на мостовой, шмыгает разбитым носом;
смотрит, как Москву ливень вылизывает… Блещет Моск-
ва, переливается; молнии по ней бьют! радуги над ней
встают!
– Это сколько же я здесь дней? – размышляет Зубов.
– И был ли для меня хоть один дождь? – говорит он
сам себе. – Хоть один, после проклятого крокодила?..
– Ни одного! – говорит Зубов со злостию.
– Вот так джаз… – тянет Зубов задумчиво. – Всем на-
тюрлихам натюрлих…
Странною жизнью зажил мальчик Зубов.
Игры ему надоели. Разбой? Так для разбою зрители ну-
жны. Где ж их взять…
Шлындать по улице без дела – да сколько можно!
Нет ничего противнее во всём белом свете, чем это…
да когда один…
Конечно, всё ему было фиолетово, но…
– Что-то мне скучная улица досталась! – говорил он
презрительно. – Блёклая, приплюснутая. А дома – что ни
дом, то коробка из-под обуви. В такие только хлам соби-
рать. А самая гадкая вот эта – «РИА НОВОСТИ»
Заложит Зубов руки за спину, как Наполеон, да про-
стоит целый час на одном месте. Потом сделает несколько
шагов и опять встанет, как вкопанный.
– Гаже только Музей Москвы, – вымолвит он ещё че-
рез час. А ещё через час добавит: – Хотя, до Чернильницы
им обеим далеко.
Чернильницей он называл огромное офисное здание с
безликим стекло-бетонным фасадом, напротив Музея Мос-
квы.
– Шоколад там хороший в первом этаже. А всё прочее
снести! Снести! – говорил Зубов ожесточённо.
Так, совершенно безсмысленно, пролетали день за
днём, неделя за неделей. Но однажды…
Однажды Зубов поймал себя на мысли, что «снести
всё» – стало его единственной мыслью. И даже не мыс-
лью, а Непреодолимо Сильным Желанием – единственным
и настоящим! Ему хотелось другой улицы, другого коро-
левства.
Как-то ночью, сидя возле костра, он сказал:
– Ах, если б у меня была сила разбирать все эти дрян-
ные коробки, как кубики в играх для мелюзги…
Он с тоскою взглянул на звёзды и уснул.
Конец Первой Части
.