Лена позвонила в дверь квартиры своего любовника Вадима. Завтра она должна была уезжать в Сирию, куда ее направляла ее больница, где она работала иммунологом.
- На сколько ты уезжаешь? - спросил Вадим.
- Минимум, на три месяца.
Лена быстро подбежала к кровати.
- Давай попрощаемся, времени почти нет - скоро самолет.
Вадим быстро разделся.
- Помнишь, ты хотел меня сзади?
Он попросил ее об этом почти четыре года назад, но она в резкой форме отказала.
- Теперь я сама хочу этого, - сказала она.
На самом деле она не хотела, чтобы он видел, как ее лицо может исказить гримаса боли, которую теперь она испытывала все чаще и чаще.
Конечно, ни в какую Сирию Лена не летела. Она ехала ложиться в больницу. Но не для того, чтобы лечиться, а для того, чтобы умереть там. У нее была последняя стадия неоперабельного рака. Она согласилась лечь в больницу, причем в отделение своей подруги, которая по совместительству была любовницей ее мужа. Лена дружила со Светой еще с института. По большому счету, Лена считала, что болезнь дана ей за грехи ее. Ведь это она, презрев все понятия о дружбе, влюбившись до безумия, затащила в постель бывшего тогда парнем Светы Михаила. В ту же ночь она от него забеременела. Михаил, как порядочный человек, женился на ней, но и со Светой расстаться не смог. Причем Света, не считая возможным скрывать свою связь с Михаилом, сама рассказала об этом Лене. Если бы не ребенок, Лена скорее всего рассталась бы с Михаилом. Но они оба очень любили сына.
Когда Лена стала себя плохо чувствовать, она гнала от себя страшные мысли. Сама будучи врачом, она очень плохо представляла себя в роли пациентки. И она надеялась, что те боли, которые появились у нее, пройдут сами собой. С чего бы ей - красивой, успешной, здоровой женщине - серьезно заболеть? И когда она обратилась за помощью, было уже поздно.Но повернуть время обратно она уже не могла. И теперь она точно знала, что с ней будет дальше.Обезболивающие постепенно переставали действовать. Умирать дома, превращаясь в овощ, испытывая нестерпимые муки, она не могла.
Она уже была готова провести последние дни в хосписе, но Света предложила ей лечь в онкологическое отделение, где она работала, точно зная, что под ее присмотром Лена сможет избежать лишних мук. Для своих мужчин - мужа и любовника - она уезжала в Сирию. Ей надо было найти место, где с ней невозможно связаться и к ней приехать. Лена точно знала, что вскоре превратится в скелет, обтянутый кожей, и не хотела, чтобы ее мужчины, включая сына, видели ее такой при жизни.
Накануне она провела столь же бурную ночь со своим мужем. Для нее главное было не дать понять обоим, что она прощается с ними навсегда.
Когда они закончили заниматься с Вадимом любовью, Лена резко встала и начала одеваться.
- Тебе было хорошо, милый? - спросила она дрожащим от боли голосом.
- Это было прекрасно, - ответил Вадим. - Но что у тебя с голосом?
- Это потому, что я все еще с тобой. Очень жаль, но мне пора ехать.
У Лены не было с собой ничего, кроме спортивной сумки с вещами.
- Я провожу тебя в аэропорт, - сказал Вадим.
- Ни в коем случае. Терпеть не могу проводы. Я специально приехала к тебе, чтобы мы попрощались здесь. Сейчас возьму такси, и прекрасно доеду до аэропорта.
- Ну если ты так хочешь, - Вадим поцеловал ее.
Она отвернулась, чтобы не расплакаться.
Она почти бегом выбежала из квартиры, несмотря на жуткую боль и слабость. Конечно, можно было бы наглотаться таблеток и покончить с собой. Но за время работы врачом Лена видела смерть во всяких ее видах, и не то, чтобы поверила в бога, но точно перестала быть атеисткой. Она должна была реализовать свой план - уйти тихо, незаметно, причиняя как можно меньше боли близким людям. Когда она вышла на улицу, она поняла, что если сейчас поедет в больницу на машине, то застрянет в пробках часа на два-три. А на метро было четыре остановки по прямой. Она спустилась в метро. Несмотря на лошадиную дозу обезболивающих, боль была такая, что она чуть не потеряла сознание.
"Соберись, тряпка, - сказала она себе, - Всего несколько остановок, и ты на месте.".
Хорошо, что она садилась в один из последних вагонов, потому что на станции назначения выход был у хвоста поезда. Вместе со всеми она подошла к краю платформы. Когда поезд уже почти въехал на станцию, она от боли согнулась пополам и не удержавшись на ногах, упала прямо под колеса поезда.
"Все-таки, бог милостив ко мне", - успела подумать Елена, перед тем, как упасть на рельсы.
Эли Фиш