Ярмарка с театральным представлением. Питер Брейгель Младший . Дерево, масло. 111х164.5 см 1562г. Эрмитаж.
Сын Питера Брейгеля-старшего по прозвищу Крестьянский и его жены Майкен Альст родился в Брюсселе и лишился отца в возрасте пяти лет. Вместе с братом Яном (которого называли Бархатным, Райским или Цветущим) и сестрой Мари он стал жить у своей бабушки Мейке Верхюлст. Бабушка была вдовой плодовитого художника Питера Кука ван Альста.
Она и сама была опытной художницей, известной своими миниатюрами. Возможно, Карел ван Мандер Майкен Верхюлст, фламандский живописец в стиле северного маньеризма, поэт, историк и теоретик искусства, был первым учителем ее двух внуков.
Через некоторое время после 1578 года семья Брейгелей переехала в Антверпен. Вероятно, Брейгель Питер младший пришел в мастерскую ландшафтного живописца Гиллиса ван Конингсло, который учился у Питера Кука ван Альста. Его учитель уехал из Антверпена в 1585-м, но к этому времени Брейгель уже был принят в гильдию святого Луки в качестве независимого, самостоятельного живописца.
Брейгель Питер младший держит большую мастерскую в Антверпене, в которой в основном изготавливаются недорогие копии работ его отца, которые хорошо продаются и в стране, и за рубежом.
Брейгель Питер младший в Эрмитаже представлен пятью копиями с работ его отца. Это «Поклонение волхвов», «Ярмарка с театральным представлением», «Зимний пейзаж», «Проповедь св. Иоанна Крестителя» и «Нападение разбойников на крестьян».
Копиист неизбежно вносил в эти полотна небольшие изменения, которые отличают его произведения от работ отца. Они разнятся и по колориту, и по прочтению темы деталями, которые могут несколько менять смысл вновь созданных картин.
В «Ярмарке с театральным представлением», которую Питер Брейгель младший написал в XVI веке по мотивам произведений отца, изображена городская площадь с высоты птичьего полета.Во время проведения ярмарки ее участники не только
совершали покупки, но и танцевали, пировали, наблюдали за соревнованиями, смотрели театральное представление, одним словом,веселились.
На театральных подмостках разыгрывается представление, повествующее о неверности жены, символом которой служат скрещенные корнеплоды пастернака.
Фарсовые представления были любимым зрелищем. На площади и в тавернах, на бочках и на ящиках устраивался помост, к четырем шестам прикреплялись занавесы, и бродячие комедианты, тут же, среди шума и гама базарного дня, разыгрывали свои маленькие веселые спектакли. Контакт между актерами и публикой был полный. Фарс образовался совершенно стихийно, как бы сам по себе, лишь в силу естественности тяготения народного вкуса к изображению жизни. Истоки фарса – в масленичных играх и представлениях гистрионов, в живой природе и общенародных городских карнавалах.
"В голландском фарсе, входящем в репертуар камер риторов, рассказывается история о беспутной жене и её любовнике-монахе. Чтобы устроить свидание с другом сердца, жена сказывается больной и посылает своего простодушного супруга за лекарством. В его отсутствие любовники пьют вино и забавляются. А муж в это время уныло бредет по дороге в город. Ему случайно встречается продавец птиц. Это опытный в житейских делах человек. Услышав рассказ о внезапной болезни супруги, он догадывается, что здесь есть какая-то хитрость и предлагает мужу поймать его лукавую подругу на месте преступления. Продавец птиц, посадив к себе в корзину мужа, стучится в дверь.
Жена не хочет впускать путника, но монах, узнав, что ночлега просит птицелов, впускает его, надеясь, что он может их позабавить свистом и пением птиц. Птицелов соглашается, но сперва просит спеть жену и монаха. Те охотно поют. Муж, сидя в корзине, слышит их голоса. Затем начинает петь птицелов. Он поет, обращаясь к мужу и призывая его вылезти из своей засады, взять палку, избить и выгнать неверную жену и бестолкового монаха.
Муж так и делает. Ругань и палочные удары сыплются на головы ворковавшей парочки. Жена навзрыд рыдает, а монах, подобрав рясу, спрыгивает с подмостков и под неугомонный смех и улюлюканье зрителей скрывается в базарной толпе. Текст фарса был записан, но актеры, которые часто бывали и авторами этих фарсов, свободно дозволяли себе импровизировать и в словах, и в действиях. Поэтому один и тот же фарс встречался во многих вариантах. Так и на картине "Ярмарка с театральным представлением" в фарсе место священника заменяет просто щеголь в шляпе с пером."
На переднем плане — огромный котел, вокруг него суетятся мужчины и женщины, наполняя миски. Второй котел несут в шатер, где пиршество в самом разгаре.Тут же рядом ходят свиньи, выискивая отходы. Как и практически на всех картинах Брейгеля, питаются крестьяне весьма просто: похлебку сомнительного происхождения разливают по мискам, затем на подносах несут к столам. Посуда в прямом смысле этого слова валяется на земле, где по ней ходит домашняя птица. Еда готовится для людей, пирующих в ближайшем здании.
Мелкие фигурки активно движутся; они расположены кучками по несколько человек, иногда — парами. Так как темой рисунка служит праздник, их действия носят веселый, развлекательный характер.
Вспоминаются слова Эразма Роттердамского: "Трезвые предполуденные часы боги привыкли посвящать выслушиванию людских споров и обетов, но когда, хлебнув нектара, они теряют охоту к предметам важным, то забираются повыше на небо и оттуда глядят вниз. Нет зрелища приятнее! Боже бессмертный, что за представление эта шутовская возня глупцов! В общем, ежели поглядеть с луны, по примеру Мениппа, на людскую сутолоку, то можно подумать, будто видишь стаю мух или комаров, дерущихся, вопящих, интригующих, грабящих, обманывающих, блудящих, рождающихся, падающих, умирающих".
Кушанье, поглощаемое в несметных количествах: это ватерзой — традиционная бельгийская похлебка из рыбы и овощей. Во времена Брейгеля для ее приготовления могли использовать плотву, угря, судака, форель; к рыбе добавляли морковь, лук-порей, корень сельдерея или петрушки, приправы, позднее – картофель. Бульон заваривался хлебом. Поодаль на картине виден дощатый стол, за которым утоляют жажду из пивных кружек.
Полотно "Ярмарка с театральным представлением" представляет большую художественную и историческую ценность, особенно учитывая то, что оригиналов Питера Брейгеля Мужицкого в России нет. Из него мы можем почерпнуть многие сведения об эпохе, о жизни и развлечениях крестьян. И хоть восприятие их увеселений и является субъективным восприятием автора, но его кисть отображает реальные действия, на этом холсте нет ничего надуманного или ложного.