Всегда говорят, что жена живет за хорошим мужем «как за каменной стеной». Но вот теперь лежал Федор на кровати, смотрел в потолок и понимал только одно. Это его Матрена была той стеной, за которой он прожил эту жизнь. Еще баушка ему еще малому гутарила: не найдешь ту кто тебя жалеть всю жизнь будет, сгинешь ты с такой своей натурой. Весь в деда уродился. Хотя с дедом все ведь по присловью и вышло. «Мой дед был казак. Отец – сын казачий. А я хрен собачий». Но эту свою стену он нашел. А жалеть это баушка про любить всегда так говорила, она Любовь так понимала.
При его порывистом характере и тяге к справедливости именно Матрена уравновешивала мужа своим спокойствием. Создавая домашний уют уже более сорока лет. Он ведь смолоду мог один на троих выйти. И ведь побеждал всегда этим своим порывом видимо. А на жену не только ни разу за эти годы руку не поднял, но даже в голосе пресекался, стоило Матрене только на своего Дюню посмотреть, внимательно так и укоризненно, как только она умела. И любой гнев у мужчины нараз затихал. И все эти годы он звал свою Матрену Степановну только моя девочка и никак иначе
Вот даже сейчас, он болеет, лежит после больницы не вставая. а Матрена заботится о муже, всегда рядом. Ночами не спит. Вот зачем ей такая обуза на старости лет? Доктор ведь выписывая сказал прямо. Что медицина уже бессильна и мужчина все равно умрет, они могут только замедлить процесс. Значит пора уходить. А Матрена пусть еще поживет, отдых она заслужила. Мужчина последний раз вздохнул и тихо умер.
Затем дух его уже легко поднялся с кровати и мерцая в темноте двинулся к окну. Однако он не учел, что Матрена теперь даже спит в одной с ним комнате, чтобы всегда быть рядом.
Хфедор Акимыч – раздалось у него за спиной, и вдруг длинная матерная тирада в несколько этажей, а ведь он не то что никогда н не слышал от Матрены подобного в жизни. А даже и не предполагал, что его скромный бухгалтер общепита такие слова знает – ты куда собрался? Дюня, тебе не стыдно меня одну оставлять?
Ну что ты моя девочка как можно – Мужчина развернулся от окна. снова увидел эту ее укоризну и сразу сдался. Он светло улыбнувшись протянул ей руку – давай свою сударыня и пошли. Вместе так вместе.
Нашли их утром каждого на своей кровати. С очень светлыми лицами. И так и похоронили их вместе. Они ведь не умели разлучаться...