Мягкий, едва различимый стук в дверь прервал мои неторопливые размышления. Вошла девушка в монашеском одеянии, невысокая, ладная, босая, глаза лукавые, виноватые.
Вошла и застыла у двери…
Выждав приличия, подержал её там немного, после выдвинул стул свой на середину кельи и махнул рукой – монашка порхнула к ногам, бухнулась на колени и щекой прижалась к ладони.
- Святой отец… я согрешила!
Глянул на неё сверху вниз, сверкнул глазищами.
- Ну, рассказывай все по порядку. Да встань, дочь моя, как положено…
Поднялась, шагнула ко мне, прижалась телом, бедрами обвилась вокруг. Потянула рясу вверх, до подбородка, открылась и замерла.
Снова жду, красотой её бесстыжей любуюсь. Устраиваюсь удобно, колени чуть врозь и её бедра растягиваю в шпагат, как раз босые ступни её в специальные круги на полу помещаются. Начнется исповедь, и что бы не происходило – выход из круга – плеть.
- Приступай, грешница, да смотри, ничего не утаивай…
А голосок-то у девочки звонкий. Слушаю, а сам рукой веду вдоль бедра, потом кончиками пальцев вниз и опять вверх…
Слушаю, пока голосок задрожал, пока не вытянулись ножки, пытаясь спастись от навязчивой ласки…
Чувствую, не выдержит грешница – или назад дернется, или еще чего хуже…
- Посмей только, - говорю, - или плетей захотела?
И глаза наши сходятся на дальнем углу, где ржавая цепь с потолка и кожаный хлыст, змеёй свернувшийся рядом.
Собралась монашка, вытянулась на мысочках, бедрами сильнее колени мои сдавила – и продолжила…
И я продолжил – сначала одним пальцем, а затем и двумя, глубже, настойчивее, быстрей…
Застонала грешница….
- Ох, святой отец, не могу больше, сил моих нету… позвольте…
- И плетей, развратница, не убоишься?...
Да не успел договорить, задрожала, затрепетала… закусила зубами черную ткань, но молодец – ни вперед, ни назад не дернулась, ученая…. Сама шагнула к цепи и вытянула руки.
- Секите, святой отец, да не жалейте… Завтра, как свечереет, опять к вам приду, исповедоваться….