Судьба

    




               
               
               














                СУДЬБА
                (повесть-исповедь)






               
                ПРОЛОГ





Пройдя  значительный  период  жизни,  находясь  уже  на  заслуженном  отдыхе,  то есть  на  пенсии,  человека  все  чаще  и  чаще  посещают воспоминания.  Независимо  от  желания,  подсознание  возвращает  его  в  прожитые  годы.  В  памяти  всплывает  детство,  юность,  зрелый  возраст.  Вспоминаются давно  ушедшие  из  жизни  и  живущие  поныне  родственники, знакомые,   друзья и  просто  люди,  с которыми  сталкивался  в  определенные  периоды  жизни.   

  На  память  приходят  промежутки  времени,  когда  фортуна  наполняла  жизнь  приятными  событиями.  В  этот  период  поднимался  жизненный  тонус,  настроение  находилось  в  апогее,  хотелось  жить  и  думалось,  что  так  будет  всегда. Но, к сожалению, таких  периодов  было  не  так  уж  много, и  были  они  скоротечны. На смену им приходили мрачные времена, когда неприятности шли чередой, и думалось, что конца им не будет. Когда казалось, что силы уже иссякли, фортуна вновь ненадолго одаривала своей улыбкой.
  В памяти всплывают поступки, за которые даже сейчас бывает стыдно, и те, которыми можно гордиться.
  В минуты воспоминаний, любому человеку, прошедшему большой жизненный путь, хочется с кем-то поделиться, кому-то рассказать о нем. Но, к сожалению, к этому времени близкие люди, друзья или родственники, или  ушли в мир иной, или затерялись, и с ними утрачена связь. А многие просто стесняются рассказывать о своей жизни, считая, что другим она будет неинтересна.
  Я, автор этих строк, тоже достиг такого возраста, когда воспоминания приходят ко мне независимо от моего желанья. Мне тоже хочется поделиться ими. Я хочу, чтобы мои внуки знали все о моей жизни, хочу предостеречь их от тех ошибок, которые совершил я. Поэтому я решил написать эту книгу. Каковой была моя жизнь, удалась она или нет, судить Вам, дорогие читатели.





                ГЛАВА 1
         
 


                РАННЕЕ ДЕТСТВО
               
               
  Родился Витька сразу после Великой Отечественной войны, в конце месяца, когда праздновали день победы. Мама рожала его дома, и принесла на регистрацию в сельский Совет только первого июня. Этим числом его и зарегистрировали, сделав на неделю моложе. С этого дня он стал гражданином Советского союза, жителем села Ромодан, Бескарагайского района, Павлодарской области, республики Казахстан.
  Для полноты адреса нужно добавить, что родился он на улице с народным названием, Хохлы. Улица эта была с непролазными песками летом, с постоянной пылью в сушь и огромными лужами, во всю ширину улицы, в дождь. Зимой ее, и все дворы и огороды на ней, заметало снегом. Средину улицы накатывали санями, запряженными волами или лошадьми и редко проезжающими машинами. Снег во дворах и въезды в них, очищали хозяева.
  Мама Витьки, Зинаида Тихоновна, работала в школе учителем младших классов. В силу своего характера, она была стеснительна и бесконечно добра. Она всегда опасалась, даже случайно, обидеть кого-то.
  Отец, офицер-фронтовик, инвалид ВОВ, работал военруком в школе. Был он строг, но справедлив. В должности заместителя командира взвода и звании старшего сержанта, принимал участие в боевых действиях Финской кампании. Окончив ускоренный курс военного училища, в должности командира роты разведки оборонял блокадный Ленинград.
  В семье была еще старшая сестра Валя, дед Тихон, отец мамы и бабушка Федуловна, ее мачеха.
  За время войны, село потеряло большую часть мужского населения, а многие вернулись инвалидами. По этому, почти все сельскохозяйственные работы выполняли женщины и дети.
  Работа в колхозе была практически бесплатной и не давала доходов. Население жило за счет подворья и огородов, за которые нужно было платить налоги. Ухаживать за домашними животными, обрабатывать огороды, приходилось после тяжелой и не лимитированной временем работы в колхозе. За уклонение от работы в колхозе, существовала уголовная  ответственность.               

  В селе был клуб, в помещении бывшей церкви, где демонстрировали фильмы, проводили собрания, устраивали концерты заезжие артисты, выступала художественная самодеятельность, устраивались танцы под гармонь или баян. Была также средняя школа, магазин сельпо и почта. Кроме колхоза, был еще большой маслозавод и лесхоз.
  Детей, родившихся во время войны в селе было очень мало, поэтому дружил Витька с жившими недалеко пацанами родившимися с 1941 по 1947 годы.
  Рядом жил Толька Ковяров. Он был самым младшим ребенком в многодетной семье. Остальные дети были гораздо старше его и жили отдельно, своими семьями. Не много дальше жил Ванька Круглов, который был тоже младшим в семье. Отец его Круглов Яков Абрамович, был помощником коменданта, когда в село привезли депортированных немцев и чеченцев. Был он неунывающим, жизнерадостным  и очень добрым человеком. Под стать ему, была и его жена, Ванькина мать. Она была молчаливой, неразговорчивой женщиной, но улыбка никогда не сходила с ее лица, она никогда не упускала возможности погладить голову и приласкать своего или чужого ребенка. Дети в этой семье были послушны, дисциплинированы и на редкость стеснительны.
  Напротив жил Витька Свердлов. Отец его работал директором автобазы. Дружил он также с Витькой Слюсаревым и Володькой Тайкало. В переулке, около четвертой бригады колхоза, жил Толька Кривошлыков. Через двор, в бане Ельсуковых, жила тетя Маруся Берш, с детьми которой, Вовкой и Генкой, Витька тоже дружил.
  В летний период к деду Ивану Кузину, приезжал еще один друг, дедов внук, Генка Кузин, который жил с матерью в Семипалатинске.
  В летнее время, практически во всех семьях, дети были предоставлены сами себе с раннего утра до позднего вечера. На пустырях, руками самих детей, были оборудованы площадки, где дети различного возраста играли в разнообразные игры, лапту, футбол, городки, чехарду и другие детские игры. Во дворах играли в кулички и кости (бабки). Были у детей и опасные, запрещенные взрослыми забавы. Это азартные игры на деньги, чик или стенка. Стрельба из самодельных пистолетов, которые назывались поджиги и подрывание стеклянных бутылок с помощью горючих веществ. Поджиги изготовлялись самими мальчишками и состояли из деревянной рукоятки, к которой надежно крепилась металлическая трубка, служившая дулом. В трубке, над рукояткой, пропиливалось отверстие, в которое вставлялась обломанная спичка, серной головкой наружу. Ствол заполнялся частично порохом или накрошенными серными головками спичек, запыжовывался газетой. Следующий слой состоял из дроби или нарубленных гвоздей и тоже запыжовывался.
  Для производства выстрела необходимо было направить дуло на цель и чиркнуть коробком спичек по торчащей из отверстия в стволе спичечной головке. Головка зажигалась и воспламеняла порох, производился выстрел.
  Часто такое занятие заканчивалось трагически. Самодельный пистолет разрывало в руках стрелка, нанося различные травмы самому ему и окружающим.
  Стеклянные бутылки взрывали при помощи горючих веществ, таких как женские гребелки, кинопленка и другие предметы, которые при горении выделяли много дыма. Их размельчали и заполняли ими бутылку. Затем, определенным способом, горючую смесь поджигали внутри бутылки, выжидали, когда она разгорится. После этого один из пацанов совал в горлышко бутылки заранее подготовленный колышек и убегал. Последний участник бил плашмя металлической частью лопаты по деревянному колышку и тоже убегал в укрытие. Часто и это занятие кончалось травмами. Бутылка разрывалась раньше расчетного времени, и тогда из различных частей тела участников пиротехнического шоу извлекали осколки стекла.
  Каждый мальчишка или девчонка знали свои обязанности, которые они должны были выполнять по дому и по хозяйству. Это уборка в доме, во дворе. Уход за домашними животными и птицей, полив огорода, заготовка дров и воды из колодца и еще очень много другой различной домашней работы.
 



                ДЕРЕВЕНСКИЕ БУДНИ.


 Все дети села с наступлением тепла и до поздней осени ходили на улице босяком.
  Ранней весной обязательно ходили в сосновый бор, который находился рядом. В поле весь снег уже растаял, образовав в низинах озерца из талой воды. А в лесу еще во многих местах лежал снег. Подснежников было море. Желтые, белые, сиреневые и голубые они дружными семейками красовались повсюду.
  Когда входишь в лес, кажется, что пересекаешь какую то грань между настоящим и сказочным. Лес зачаровывает. Среди сосен-великанов чувствуешь себя совсем иначе, дышится легко, настроение поднимается. Стоит крикнуть что то громко, как многоголосое эхо ответит тебе откуда то издалека. И мальчишки орут до хрипоты.
  На вершинах сосен птицы устраивают гнезда. Притом гнезда они сооружают на тех деревьях, где сучьев до средины ствола нет. И все равно пацаны лазают по голому стволу до первых сучьев при помощи босых ступней ног и ладоней рук. Дальше уже по сучьям до гнезда добираться легче. В самый последний момент из гнезда вылетает ворона и с диким криком кружит над самой верхушкой сосны, пикируя на смельчака, как бы стараясь столкнуть его с дерева. Мальчишка берет яйца из гнезда и кладет их себе в рот, так как положить больше некуда, руки заняты, а в карманах штанов они раздавятся при спуске с дерева.
  Только ноги смельчака касаются земли, как к нему подбегает другой мальчишка и ладонями рук бьет с двух сторон по раздутым щекам. Яйца во рту разбиваются, заполняя своим содержимым весь его объем. Пока пострадавший отплевывается, заедая снегом, остальные дети смеются до слез. Мальчишка, совершивший столь дерзкий поступок, отбегает подальше от пострадавшего, заранее зная, что драка неминуема. Развязка стремительно приближается. Ворона с отвратительным карканьем продолжает кружить над разоренным гнездом, где-то неистово стучит дятел,  скрипят, жалуясь на усталость вековые сосны, а проказник, раздавивший
яйца во рту разорителя гнезда ревет, запрокинув  назад голову и держа рукой разбитый нос. Рядом с ним стоит, продолжая отплевываться, автор разбитого носа. Он уже явно жалеет о содеяном, и в оправдание приговаривает:
  - Сам виноват, первый полез. Кровь из носа побежит и перестанет. А у меня может, от того что, я из-за тебя снег ем, горло заболит и температура поднимется.   
  Во второй половине дня, ближе к вечеру, ребятишки, забыв все обиды, с огромными букетами подснежников, веселой гурьбой возвращаются домой.
Немного позднее дети ходят в лес за щавелем, диким чесноком и  луком, а еще позднее, за грибами. В некоторые грибные годы в  лесу сыроежек, маслят, груздей, подосиновиков и подберезовиков видимо-невидимо.
  Вокруг Ромодана было несколько озер, в которых дети в летний период купались. Ближе всего к Хохлам было Камышное озеро и Телячье.  Телячье озеро было большое и глубокое. В нем часто купали лошадей. Когда один из пацанов заезжал на лошади в глубокое место, и она переходила вплавь, несколько ребятишек цеплялись за ее хвост и плыли за ней.
  Иногда по селу проезжал на повозке, запряженной лошадью, старьевщик.  Он принимал у детей старые тряпки, кости и цветной металл. Расплачивался он разными свистульками из глины, шелковыми лентами разного цвета, надутыми большими сосками-пустышками, с насыпанным в них горохом, которые служили игрушками-погремушками для маленьких детей, и другими мелкими безделушками. Дети заранее собирали тряпки и кости, хранили их в укромном месте до приезда старьевщика.
 

                ДЕТСКИЙ ТРУД


 Почти у всех мальчишек, проживающих в Хохлах, были клички. У некоторых они были легко объяснимы, а у некоторых не объяснялись никак. Тольку Ковярова звали баран, Ваньку Круглова рыжий, так как волосы на его голове были действительно огненно-рыжие. Тольку Кривошлыкова звали бульдя, так как будучи ребенком, так он называл хлеб. Витьку Слюсарева звали тушкан, а Витьку Свердлова жидик, на верное потому, что его мама, тетя Рая, была еврейкой. У Витьки была еще старшая сестра Софья. Тетя Рая была очень доброй женщиной, она часто читала детские книги сыну и его друзьям. Тетя Рая была тяжело больна и, к сожалению, рано ушла из жизни. Генку Берш, звали японец, а Генку Кузина крыса.
  У всех мальчишек были самодельные тачки на одном колесе и обязательно рогатки. К тачкам пристраивали различные кузовки. 
  Колесами служили всевозможные звездочки, шестерни и шкивы.
На тачках мальчишки ездили за село рвать траву для изготовления веников. В это время в поле было очень много так называемых огурчиков, съедобных плодов зеленого цвета, напоминающих стручок гороха, только круглых в поперечнике. Ребятишки наедались их досыта, набирали домой для засолки. Соленые они тоже очень вкусные.
  В определенное время взрослые ездили в лес для заготовки березовых веток и брали с собой детей. Когда привозили березовые ветки и траву для веников, выгружали во дворе, усаживались всей семьей вокруг и вязали веники. Березовые, что бы париться в русской бане а травяные, для подметания полов. Готовые веники связывали попарно и развешивали на чердаке на специально установленные жерди. Веников вязали столько, чтобы хватило на год, да еще и с запасом. Все дети, родившиеся в селе, с раннего детства приучены к труду. Сам уклад жизни на селе способствует этому. Еще совсем ребенком, мальчишка или девчонка, из-за любопытства, вначале наблюдает за тем, как взрослые выполняют ту или иную работу по хозяйству, и ему хочется самому принять в ней участие. Он вначале помогает взрослому и делает это с удовольствием. Спустя некоторое время, эта работа становится его обязанностью. Он хорошо знает, что если он ее не выполнит, увлекшись игрой, будет строго наказан.
  Дети принимают активное участие в жизни семьи. Они выполняют посильную работу, как на земле, так и по хозяйству. Весной, это вспашка или копка огородов, посадка овощей, позднее прополка и уборка урожая. Все эти работы, не считаются каким то тяжким бременем, обузой, они воспринимаются как ежегодный праздник, которого нет ни в календаре, ни в церковной литературе.
Весной, после долгой, холодной и снежной зимы, буквально все жители и взрослые и дети, наскучавшись по земле, дружно обрабатывали ее, засаживали, засевали. Настроение у всех было приподнятое, пели песни, шутили. Это был действительно праздник. Обедали прямо в поле, а вечером наскоро поужинав, буквально валились в постель. И так всю весну, от восхода до заката, полный световой день. Недаром в народе говорят:
  - Весенний день-год кормит.
  Потом все лето прополка, рыхление, полив.
  Как радуются дети появлению первых овощей, редиски, огурчиков, помидор. Каждый день ребятишки щупают редиску пальцами прямо в земле, подросла она или нет. Потом, когда появляется завязь огурцов, они ежедневно смотрят насколько подросли молодые огурчики и, наконец, не выдержав, срывают их. Первые помидоры срывают не созревшие, когда они еще чуть побуреют. Затем их помещают в валенок. Почему-то считали, что в валенке они быстрее дозревают. В конце августа созревали бахчевые культуры.
  Во второй половине зимы или ранней весной телились коровы, и появлялось свое натуральное молоко, из которого делали сливки, сметану, масло, простоквашу, творог и варили вкусный айран.
  Все лето дети получали витамины из овощей без нитратов и гербицидов, так как землю удобряли только навозом, свежего молока и молочных продуктов, а позднее бахчевых культур.
  Осенью начиналась заготовка овощей на зиму. Солили бочками грибы, капусту, помидоры, огурцы. Деревянные бочки с соленьями опускали в погреба, которые находились на территории двора. Туда же засыпали картошку морковь и свеклу.
  В каждой семье была корова или даже две, свинья и куры. В некоторых семьях были бараны, утки или гуси.
  Ранней весной, когда появлялась молодая, сочная трава, почему-то это всегда попадало на пасхальные дни, скотину выгоняли в поле. В селе было три стада, и каждое из них имело своего пастуха и свое пастбище. Жители села, которые гоняли животных в одно стадо, собирались в месте сгона скота и выбирали пастуха. Все знали, что от пастуха зависит многое. Опытный пастух знает, где пасти животных, когда и где устраивать водопой, когда менять место пастбища, чтобы на старом выпасе подросла трава. В конечном итоге от опыта и ответственности пастуха зависит удой и качество молока. После долгих споров, из нескольких кандидатур, выбирали одного. Тут же договаривались об оплате его труда. После холодной и продолжительной зимы, когда животные питались только сухим сеном, постоянно находились в деннике или стайке и как говориться застоялись, они с особым удовольствием, даже можно сказать энтузиазмом, отправлялись на пастбище.
  Вечером, перед закатом, стадо возвращалось с пастбища. Животные расходились по своим дворам. Коровы как-то по особому мычали, требуя освободить заполненное молоком вымя, которое было увеличено и свисало почти до земли, и казалось, мешало двигаться животному.         
  В тихий безветренный вечер, после прогона стада по улице, на ней еще долго стояла пыль.
  Хозяева встречали коров, поили, подкармливали пойлом с вареной мятой картошкой и отрубями и доили. За содержание коров и птицы платили налоги. За коров сдавали государству определенное количество молока.
  Ранней весной по дворам проходил секретарь сельского Совета и переписывал всю живность, имеющуюся в хозяйстве, и размеры земельных наделов. Обычно, количество животных и птицы он, не считая, записывал со слов хозяев.
  С наступлением первых морозов, обычно в ноябре, начинался массовый забой животных на мясо.
  Заработанные за год трудодни, колхоз оплачивал частично деньгами, зерном и зерновыми отходами, которые шли на корм скоту и птицы.
 



                ЛЮБИМЫЙ ДЕД


 Когда родители Витьки и его старшей сестры Вали находились на работе, за детьми присматривали старики, дед Тихон и бабушка Федуловна. Отец, офицер-фронтовик, с раннего возраста приучал детей к дисциплине и требовал, чтобы они, в отсутствии родителей, слушались дедушку с бабушкой и отлучались из дома только с их разрешения, чтобы старики всегда знали, где они находятся. Дед Тихон, участник первой Мировой войны, полный Георгиевский кавалер, кавалерист-разведчик, работал ночным сторожем в бригаде колхоза, которой когда-то руководил.
  Сколько себя помнил Витька, дедушка, очень спокойный и молчаливый человек, всегда был рядом. Витька любил деда и чувствовал взаимность. У деда было много своих детей, его отношение к воспитанию было совершенно иное, оно в корне расходилось с методом воспитания отца. Дед никому не навязывал его, он просто делал все, как считал нужным.
  Когда Витька уходил из дома и говорил бабушке, что он пошел к Тольке Кривошлыкову, дед хитро посмеивался в свои усы. Он то прекрасно знал, что это только повод уйти из дома, освободиться от опеки, а Витьку через полчаса можно встретить где угодно, он теперь вольный казак.
  Дед часто водил Витьку в бригаду, в которой он работал. Несмотря на строгий запрет матери даже подходить Витьке к лошадям, дед выбирал спокойную лошадь, набрасывал уздечку, сажал Витьку и он катался по огромной территории бригады.
  В период уборочной, дед водил Витьку на присельную, где убирали зерновые прицепными комбайнами "Сталинец". Они поднимались на рабочее место комбайнера, и Витька с интересом наблюдал весь процесс работы комбайна, от срезания стеблей с колосьями, до поступления обмолоченного зерна в бункер.
  Когда Витьке было года четыре, в хозяйстве у них жил козел, которого звали Борька. Он был игривый и постоянно шкодил. Однажды дед с внуком находились во дворе. Козел подошел к ним и терся о дедовы ноги. Витька спросил:
  - Дедушка, а можно мне прокатиться на Борьке верхом?
  Деду явно понравилась затея внука, глаза его загорелись озорным блеском. Он, держа одной рукой козла за рога, посадил Витьку ему на спину. Борька неожиданно мотнул головой, и дед не удержал его. Освободившись, козел с седоком помчался по двору, весело взбрыкивая и подбрасывая высоко задние ноги. Витька сидел на нем, ухватившись обеими руками за шерсть.
  Неожиданно козел резко остановился, уперев в землю передние ноги. Витька, перелетев через голову козла и сделав в воздухе кувырок, приземлился лицевой частью тела в огромную лепешку свежего коровьего помета. Витька быстро вскочил на ноги и молча наблюдал, как Борька носится по двору. Но когда он увидел, что добрая половина лепешки, в которую он приземлился на нем, а чистая рубашка и штанишки, которые мама одела на него двадцать минут назад, испачканы тем же он, зная, что его накажут, скривил губы и громко заревел. На крик выбежала мама, и сразу   глядя на довольного проделанным трюком отца, с укором сказала:
  - Тятя, ну вы ведь уже пожилой человек, а поступаете как ребенок.
  В хозяйстве был молодой бык, которого еще ни разу не запрягали в телегу. Он был огромных размеров, черной масти. Внешне, по своей силе и  размерам, он напоминал некую машину, поэтому ему и дали имя Машина.
  В один из летних дней, дед решил объездить Машину. Бык был не буйного нрава, поэтому спокойно отнесся к процедуре запряжки его в телегу. Дед, посадив Витьку в телегу, взялся за налыгач, закрепленный на рогах Машины, спокойно вывел его вместе с телегой за ворота. Когда дед, закрыв ворота сел в телегу, он произнес:
  -Чух, нооо, поехали Машина!
  Бык не реагировал, он стоял как вкопанный. Тогда дед слез с телеги и взявшись за налыгач, провел быка еще несколько метров. Только дед, бросив налыгач, запрыгнул в телегу, Машина вновь остановился. На все понукания он не реагировал. Тогда дед ударил его кнутом. Бык повернул голову и посмотрел на деда налитыми кровью глазами.
  Когда дед замахнулся кнутом второй раз, бык с места совершил прыжок и помчался по улице с огромной скоростью. Телегу вместе с пассажирами кидало из стороны в сторону. В конце улицы бык резко, под 90 градусов, повернул направо, так обычно гоняли стадо на пастбище, телега едва не перевернулась, а бык помчался мимо Оторвановки в степь. Сразу за селом были вырыты ямы, в которых когда-то добывали глину. В одной из них был вырыт колодец без сруба, из которого брали воду для изготовления самана.
  Дед, одной рукой держа Витьку, другой, ухватившись за телегу неистово орал:
  - Тпрруу! Тррр! Стой Машина!
  Бык не реагировал и мчался в степь, не разбирая дороги. Когда телега залетела в первую яму и, ударившись об ее дно, подскочила, сработал принцип катапульты. Дед, не выпуская из рук внука, вылетел из телеги и удачно приземлился в разросшуюся густую и высокую траву. Десантирование оказалось весьма своевременным, через мгновение телега залетела в колодец и буквально развалилась на части, а Машина, с развивающимися во все стороны оглоблями, умчался в степь.
  Дед с внуком поднялись с земли, выйдя из высокой травы, отряхнулись и уже пешком направились в сторону дома. Шли они как каскадеры на отдых, после удачно выполненного трюка.
  Когда вошли в свою улицу увидели, что навстречу им бежит перепуганная Витькина мама. Подбежав к сыну, она обняла его обеими руками и плача приговаривала:
  - Слава богу, живой! Ты не ушибся? Тебе нигде  не больно?

  При этом она торопливо ощупывала всего его, руки, ноги, туловище. Дед, не останавливаясь, шагал в сторону дома. А дома, Витька опять услышал уже ставший привычным монолог мамы:
  - Тятя, ну вы же уже пожилой человек, а поступаете как ребенок.
  Предназначался он конечно деду, который, кряхтя уже удалялся в глубь двора.
  Позднее Машину сдали в "Заготскот" и получили за него приличную сумму.
  Дед Тихон был молчалив, выдавить из него слово, стоило большого труда. Несмотря на это, Витька любил быть с ним рядом. От него всегда веяло теплотой, и какой то молчаливой лаской. Дед никогда не ругал Витьку, и только по выражению его лица и глаз, можно было понять, доволен он или нет.
  Все, что было известно Витьке о нем, он узнал не от него, а из рассказов мамы. Дед никогда не рассказывал, что воевал в первую Мировую войну, что был награжден четырьмя Георгиевскими крестами, что в тяжелые для его многодетной семьи времена, он сдал их в "Алтайзолото", получив за это тридцать два метра ситца.
 Когда Витька узнал от мамы о дедовых наградах, он решил выпытать у него, за какие подвиги он был награжден. Дед был неприступен. Он молча отбивался от Витьки, как от назойливой мухи. Витька просил рассказать хотя бы об одной награде. После многодневной осады дед сдался. Он совершенно спокойно, без каких либо эмоций сказал:
  - Ну, чё, кресты? Воевал как все. Вот четвертый Георгий за что дали? Возвращался с задания. В лесу наткнулся на немцев. Был на коне, с одной шашкой. Немцев было десять вместе с офицером. Они у костра сидели, а винтовки в сторонке пирамидой были составлены. Вот я их и взял, практически голыми руками, привел в расположение своих.
  Потом он надолго замолчал. Затем неожиданно глаза деда повеселели и улыбаясь себе в усы, он добавил:
  - Да они и не сопротивлялись вовсе.
  Дед был человеком решительным, и пожалуй рисковым, он никогда не откладывал задуманное. Его жизненным принципом было, решил-сделал.
  Когда у Витьки на руках появились бородавки, которые увеличивались в размерах, и их становилось всё больше, он стал стесняться и прятать руки в карманы. Никакие средства традиционной или народной медицины не давали результата. Тогда дед, в отсутствии Витькиных родителей, накинул на самую большую бородавку, которая появилась первой, петлю из волоса конского хвоста, и затянув, срезал ее.
  И в этот раз мама не изменила себе. Она, глядя с укором на деда, произнесла:
  - Тятя, ну вы же уже пожилой человек, а поступаете как ребенок.
  Да и дед не подкачал, покряхтев, он вышел из комнаты.
  После этого случая, все бородавки с Витькиных рук, исчезли.
  В один из весенних дней, когда сырые огороды уже подсохли, и их можно было пахать, дед привел с бригады пару лошадей запряженных в двухлемешный плуг. Родители Витьки были на работе, и дед решил взять внука с собой на огород, мимоходом сказав:
  - Будешь помогать мне, пахать огород.
  Свой участок вспахали быстро. Дед ходил за плугом, а Витька водил лошадей. Когда уже собирались домой, подошли соседи и попросили деда вспахать и их участок. Потом пахали еще один участок, тоже по просьбе. День был жаркий, солнце пекло неумолимо. Витька был босиком и в одних штанишках. Когда пахали последний огород, он уже изрядно устал и конь своим копытом несколько раз пробороздил по голой пятке правой ноги, содрав кожу до крови.
  В пылу работы Витька не чувствовал ни усталости ни боли. Когда возвращались домой, дед с внуком шли впереди, а лошади, запряженные в плуг, следовали за ними.
  Внезапно Витька почувствовал слабость, кружилась голова а во всем теле чувствовался озноб, его морозило. Витька сказал деду:
  - Дедушка, мне холодно.
  Дед взял свою фуфайку с плуга и накинул ее на плечи внука. Там, где фуфайка касалась тела, появилось неприятное ощущение. Казалось, что между фуфайкой и телом насыпали песок.
  Когда пришли домой, Витька лег на кровать и, провалившись в какое то полузабытье, метался в жару. Он вскакивал и прижимался всем телом к холодной изнутри стене деревянного дома, как бы влезая на нее. Все его тело было красное, он весь горел.
  Пришла с работы мама. Она намазала все тело сына сметаной. Витьке стало легче и, он крепко уснул. Потом мама высказала деду свою привычную фразу:
  - Тятя, ну вы же уже пожилой человек, а поступаете как ребенок.
 На другой день Витька уже чувствовал себя хорошо, а дня через три, с него снимали сожжённую солнцем кожу лентами.
  Вообще сметана для сельских ребятишек была панацеей от многих недугов. Ее применяли при различных повреждениях кожи, для ее смягчения. Все лето деревенские ребятишки бегали босяком, поэтому к вечеру ноги у них были покрыты слоем земли.
  Витькина мама вечером, по возвращению детей с улицы, налив в тазик горячую воду, вначале отпаривала въевшуюся в поры кожи ног грязь, затем меняла воду и ополаскивала ноги. В постель дети ложились с чистыми ногами и быстро засыпали. Летом это была ежедневная процедура, дети к ней привыкли и выполняли с удовольствием, но только в сухую погоду. Если проходили обильные дожди и образовывали огромные лужи, дети часами не вылезали из них. К вечеру на коже ног образовывались так называемые цыпки. Вот тогда-то приятная процедура превращалась в настоящую пытку. Горячая вода, проникая в растрескавшуюся кожу ног, создавала нестерпимую боль. Боль утихала только тогда, когда мама смазывала уже чистые ноги сметаной.
 
 
 


                ТОЛЬКА КОВЯРОВ               


 Живший рядом Толька Ковяров, был на три года старше Витьки. Он был самым младшим ребенком в многодетной семье Ковяровых и оставался уже один с родителями. Возможно, поэтому родители его баловали. И он, как говорится, никого не праздновал. Он мог грубо закричать на мать и даже ударить ее, совершить дерзкий поступок по отношению к взрослому человеку, о котором другие дети в селе даже боялись подумать. Несмотря на это, Толька был очень увлеченным человеком. Он много читал художественной литературы. Книжки ему привозила старшая сестра, жившая в городе. Особенно ему нравились книжки про индейцев. Толька читал их запоем и по несколько раз, а потом подробно рассказывал Витьке их содержимое. Он рассказывал так интересно, как будто сам был участником событий описанных в книге, и Витька, зачаровано открыв рот, часами слушал его.
  Летом Толька занимался еще отловом сусликов. У него был большой набор капканов. Свое увлечение он привил и Витьке. Витька тоже приобрел несколько капканов и ставил их вначале с Толькой, а позднее самостоятельно, за селом. Толька научил Витьку обдирать сусликов, выделывать и сушить шкурки. Суслинные шкурки принимали в заготовительном пункте. Заготовителем был казах Ибраев, а заготовительный пункт находился прямо по месту его жительства. Шкурка суслика стоила несколько копеек, в зависимости от качества выделки. Когда шкурок накапливалось много, несли их к Ибраеву. Тот считал их и оценивал, а потом спрашивал:
  - Тебе что за шкурки? Деньги, капкан или сахар?
  В то время, каких либо сладостей, в том числе и сахара, практически не было в продаже, поэтому пацаны выбирали его. 
  Ибраев доставал замусоленный мешочек с сахаром, развязывал его и говорил:
  - Открывай рот.
  Малолетний клиент, закрыв глаза, открывал рот так широко, что в него мог бы въехать целый вагон с сахаром.
  Ибраев зачерпывал маленькой чайной ложечкой сахар из мешочка, стряхивал ее, чтобы не было бугорка, и аккуратно всыпал в рот клиента. После чего говорил:
  - Все, расчет окончен.      
  Витька, когда обдирал суслика, тушку отдавал собаке. У них во дворе жил крупный кобель-овчарка, по кличке Джек. Его еще щенком привез отец. Джек был очень умной собакой, он все время сидел на цепи, которая была закреплена к проволоке, протянутой через весь двор. Он мог любого постороннего впустить во двор и даже в дом, но без хозяина не выпускал никого.
  В то послевоенное время через село проходило много, как их тогда называли, поберушек. Это в основном были одинокие, нетрудоспособные люди, инвалиды или престарелые. Проходя через село, они заходили во дворы и избы, просили милостыню. Все жители сел относились к поберушкам с особым вниманием. В то время считалось, не дать милостыню поберушке, большим грехом.
  Однажды бабушка Федуловна оставалась дома одна и ковырялась в огуречнике. Дверь в дом была открыта. В то время дверь в дом закрывали на замок только тогда, когда отлучались далеко и надолго. Во двор вошла поберушка. Джек молча лежал и наблюдал за ней. Она зашла в дом, и видимо убедившись, что дома никого нет, вышла обратно. У дверей стоял Джек. Рычанием он предупредил ее, нужно остановиться, но поберушка продолжала идти. Тогда Джек встал на задние лапы, а передними толкнул ее в грудь и, лаем стал звать хозяев. Когда прибежала бабушка, она увидела лежавшую на спине поберушку а Джек, стоял передними лапами у нее на груди. Увидев бабушку, он спокойно отошел в сторону.
 Джек, как и все собаки на селе, питался отходами с хозяйского стола, поэтому мясо суслика было для него деликатесом. Мгновенно проглотив тушку суслика, он с интересом наблюдал, как Витька обдирает следующего.
  У Ковяровых собаки не было. Куда Толька девал тушки ободранных сусликов, Витька не знал, да и не интересовался.
  Однажды он пришел к Ковяровым, когда семья собиралась обедать. Мать Тольки, тетя Мария, накрывала на стол, на котором уже пыхтел самовар.
  Когда семья уселась за стол, тетя Мария сказала:
  - Витя, садись с нами обедать.
  Витька не был голоден, но аппетитный аромат из установленной на столе огромной сковороды, легко уговорил сытый желудок. Помыв руки, он сел за стол. Содержимое сковороды, жареная картошка с мясом, быстро убывало. Наевшись, Витька сказал:
  - Спасибо, тетя Мария за обед, картошка с курицей очень вкусная.
  Тетя Мария, улыбнувшись, сказала:
  - На здоровье, но это Витя, была не курица.
  - А что же тогда?
  - Ты не поверишь, но это мясо суслика. Оно не только вкусное, но и очень питательное и полезное. Суслики очень чистые животные и питаются только травой и зерном. 
  Витька припомнил, действительно суслики всегда, стоя на задних лапках, передними умываются, отхожее место у них аккуратно оборудовано в сторонке от входа в норку. А в кладовом отделении всегда есть запас зерна.
  Отец Тольки, дядя Василий, сделал для сына качели, каких не было  ни у кого из друзей. Они были высокие и прочные. Качели могла проворачиваться вкруговую, и были рассчитаны на большой рост и вес. К сиденью были прибиты кожаные ремни, которыми крепились ступни ног, чтобы не упасть при переворачивании вокруг оси, оказавшись вниз головой.
  Во дворе у Ковяровых всегда собирались ребятишки и качались по очереди. Однажды летом, у качелей собралось много ребятишек.
  Это лето было особенно жарким, солнце палило нещадно, а дождей не было. Создалась реальная угроза выгорания посевов на полях.
  Внезапно дети услышали доносившееся с улицы зачаровывающее пение. Это было не простое пение. Исполняемое несколькими голосами, протяжное и не громкое оно пробирало до самых костей, и жалобно просило о чем-то. Зародилась оно, где-то вдалеке, а по мере приближения, усиливало свое действие на психику детей. Одновременно, оно просило и радоваться и плакать.
  Дети выбежали за ворота и увидели медленно движущуюся по улице процессию, состоящую из женщин и стариков. В руках у участников шествия были иконы. Неожиданно, с практически чистого неба, упало несколько крупных капель, затем начался непродолжительный слепой дождик, то есть дождик при ярко светящем солнце. Взрослые объяснили детям, что это шествие, был организованный крестный ход. Люди просили у господа дождя, и он, хотя и скупо, отозвался.
 





                БОМБЫ ВЗРЫВАЛИ А
                В ШКОЛУ НЕ ВЗЯЛИ


 Когда Витьке шел пятый год, на Семипалатинском ядерном полигоне был произведен первый взрыв атомной бомбы. Произошло это ранним утром, в конце августа 1949 года. Витька с отцом ехали с бахчей. Солнце поднималось над верхушками сосен. Неожиданно отец начал гнать быков запряженных в телегу, на которой везли арбузы. Несмотря на то, что телега громыхала, в воздухе витала какая то гнетущая тишина.
  Витька спросил:
  - Папа, ты чё так гонишь быков?
   Отец ответил:
  - Ты посмотри, сынок, солнце встает на востоке, и одновременно садится на западе.
  Витька посмотрел вначале на восток, затем на запад и убедился, что это действительно так. Потом, на западе, в том месте, где опускалось солнце, по горизонту пробежали какие то вспышки, и образовалось облако, как показалось Витьке, похожее на бюст человека. Облако приближалось, увеличивалось в размерах, и вскоре накрыв село, рассеялось. Позднее на Семипалатинском ядерном полигоне было произведено множество испытаний ядерного оружия. Взрывали и днем и ночью. О последующих взрывах, население предупреждалось заранее. Вначале это делали приезжающие военные, а позднее, когда в селе построили дизельную электростанцию и в каждый дом вместе с электричеством провели местное, колхозное радио, оповещать стали по нему.
  Когда Витькиной старшей сестре исполнилось семь лет, мама стала готовить ее к школе. Перед первым сентябрем она примеряла ей новое коричневое платье и белый фартук.
  Витьке тоже хотелось в школу, и он бесконечно просил об этом маму. Мама объясняла, что ему до школы не хватает года, и учиться он пойдет на следующий год. Витька ничего не хотел слышать и ревел. Тогда мама сшила ему из чего-то белую рубашку, а черные шортики на лямках у него были.
  Первого сентября, мама, приодев детей и нарвав им по букету цветов, повела в школу. Она дала Витьке чистую тетрадь и карандаш, сказав при этом:
  - Если директор школы примет тебя, тогда ты будешь учиться вместе с Валей.
  Директором школы был молодой стройный мужчина, фронтовик Елистратов Михаил Алексеевич. Он был не лишен чувства юмора, любил пошутить и правильно воспринимал шутку.
  Когда вошли в учительскую, Михаил Алексеевич спросил:
  - А ты что Зина, сразу двоих привела?
  - Да вот Михаил Алексеевич, Витя пришел просить вас, чтобы его взяли в первый класс.
  Директор, увидев в руках Витьки тетрадь и карандаш, спросил:
  - А ты Витя умеешь писать или рисовать?
  Витька старался до пота. Он нарисовал грузовую автомашину и даже написал печатными буквами, МАШИНА.
 Михаил Алексеевич оценивающе посмотрел на рисунок и сказал:
  - Ну, парень, да ты уже по всем статьям ученик.
  Витька был маленького роста, и директор сразу нашел выход из положения, он вполне серьезно сказал:
  - У меня здесь на дверном косяке есть отметка для измерения роста первоклассников. Ну-ка, давай подходи.
  Михаил Алексеевич поставил Витьку спиной к косяку, и карандашом отметил его рост, а выше провел еще одну жирную черту. Он развернул Витьку лицом к косяку и сказал:
  - Вот посмотри, совсем немного ты недотянул. Придется подождать еще годик, подрасти.
  Для Витьки директор школы был авторитет, и окончательно успокоившись, он согласился.
               





ДЕТСКИЕ ПРАЗДНИКИ




 деревенских ребятишек кроме общеизвестных советских и православных праздников, были еще и свои, семейные. Праздником был день, когда мама или бабушка ставила квашню и заводила тесто. Дело это для женщин хлопотное. На кануне ставили опару на дрожжах, просевали муку, потом всю ночь вставали, и то подбивали тесто, то вымешивали его, добавляя муку. Ранним утром, когда тесто подходило, стряпали и выпекали в русской печке различные деликатесы. Всевозможные пироги с различной начинкой, в том числе и сладкие, шаньги, книжики и обязательно курник. В финале выпекали пышные буханки хлеба. Напекали всего много и хранили в кладовке, до следующей квашни. В этот день ребятишки беспрерывно шныряли из дома на улицу, набрав выпечку, они угощали соседских детей. По всей улице стоял ни с чем не сравнимый аромат свежеиспеченного деревенского хлеба.      
  Еще одним праздником, был день, когда рубили и квасили капусту. Взрослые очищали вилки, вырезали из них кочерыжки и измельчали сечкой. Дети в этот день наедались кочерыжек, как говорится, до отвала, а к вечеру, повсюду на улице валялись огрызки от них.
  Праздником был и день отела коровы. Телились они обычно зимой или ранней весной и, как правило, ночью. В ночь, когда должна была отелиться корова, взрослые дежурили около нее. Родившегося теленочка заносили в избу, чтобы он обсох. Находился он в прихожей до тех пор, пока не окрепнет. Когда утром вставали дети, они видели стоящего на еще неокрепших, растопыренных, дрожащих ножках теленочка. Целый день дети не отходили от него.
  Зимой, когда в субботу топили баню, утром очищали снег у лаза и открывали погреб. Из него доставали квашеную капусту, соленые грузди, помидоры, огурцы, свежую морковь и свеклу. Целый день дети лакомились свежей морковью, а вечером, после бани, был настоящий пир. На столе стояла еще горячая картошка, сваренная в мундире и всевозможные соленья. Во главе стола обязательно красовался самовар. Чай пили, как говорится, до седьмого пота, в прикуску с комковым сахаром. Это тоже был праздник для детей.
  Праздником был и тот день, когда поздней осенью, в выходной день, всей семьей лепили пельмени. Замешивали тесто, накручивали на мясорубке огромный таз фарша, и начиналось волшебство. Это была настоящая поточная линия за столом. Кто-то раскатывал длинные валики из теста и нарезал их на одинаковые кусочки, окуная каждый в муку, с двух сторон прижимая пальцем. Кто-то скалкой превращал их в лепешечки. Остальные лепили. За столом царило веселье, работа спорилась, шутили, смеялись, рассказывали забавные истории, пели песни, устраивали соревнования. Готовые пельмени складывали на листы и выносили в сени, на мороз. Когда пельмени замерзали, их ссыпали в пудовки. Пудовки, это деревянные кадушки с крышкой. Почему пудовки? На верное потому, что они вмещали в себя примерно пуд, то есть шестнадцать килограмм. Настряпывали пельменей много, несколько пудовок.
Во всем этом процессе дети принимали активное участие.
  Праздником был и тот день, когда в клубе демонстрировали кинофильм. В то послевоенное время фильмов было не так много, поэтому они повторялись. Часто показывали отечественные фильмы
"Чапаев", "Броненосец Потемкин", "Котовский" и зарубежные "Фан фан-тюльпан", "Тарзан". Билеты на детский сеанс стоили пять копеек, на вечерний сеанс для взрослых, двадцать. На детских и взрослых сеансах показывали одни и те же фильмы. Когда на экране показывали любовные сцены, киномеханик закрывал объектив кинопроектора. В это время в зале раздавался свист и звуки недовольства. Кинопроектор был один, а киноленты старые и часто рвались. Пока киномеханик склеивал ленту, в зале стоял сплошной гвалт. Малолетние зрители свистели, топали ногами и кричали:
  - Сапожник!!! Сапожник!!!
  В начале пятидесятых годов, маслозавод начал производить мороженое. Продавали его в киоске, стоящем на территории маслозавода, а окошко выходило в улицу. Стоило оно, пять копеек сто грамм.
  У многих детей не было денег ни на кино, ни на мороженое. Поэтому в то время у детей были в ходу азартные игры на деньги. В чик играли где-то в укромном месте, скрытом от глаз взрослых. Все монеты, находящиеся в обороте, были изогнуты, помяты и имели зарубки от ударов биты во время игры в чик. Такими монетами расплачивались в магазине, их же получали на сдачу. И вновь они попадали под удары биты. Некоторые монеты забивали так, что на них нельзя было ничего прочесть. Мальчишки с бедных, многодетных семей, так натаскивались в этой игре, что легко обыгрывали дилетантов, в карманах которых всегда водились монеты. Чтобы вовлечь в игру, они давали вначале выиграть несколько монет, а потом обдирали до последней монетки, и даже давали возможность играть в долг. В долг играли в надежде отыграться, а залазили в еще большую кабалу. Родителям жаловаться было нельзя, накажут за игру в чик, да и стыдно от сверстников. Чтобы вернуть долг, они выпрашивали деньги у родителей на мороженое, на кино и отдавали их "добродетелям". Признанные умельцы игры в чик, хорошо были известны и, никогда не играли между собой. В Хохлах таким мастером был Витька Ботов. Витька был инвалидом с детства, он родился без обеих рук. Одна нога у него была нормальная, а вторая намного короче и практически не развивалась. Передвигался Витька тяжело, с большим трудом переваливаясь с одной ноги на другую, при этом нужно было сохранять равновесие, не имея рук. Практически у него был всего один орган жизнеобеспечения, здоровая нога. Пальцы на  этой ноге были значительно удлинены и необыкновенно развиты. Этой ногой он удерживал ложку или вилку когда ел. Пил он, взяв стакан или кружку зубами и запрокинув голову. Этой же ногой он красиво писал и хорошо рисовал. Не имея рук, он ремонтировал велосипеды, ловко переворачивая их вверх колесами, ставя на руль и седло. Пальцами ноги он брал гаечный ключ или отвертку и ловко орудовал ими. Этой же ногой он играл в чик. Захватив биту пальцами, он метко кидал ее в составленные столбиком монеты. Витька был, пожалуй, самым старшим из детей, живших в то время в Хохлах. Он уже свободно курил и наравне с взрослыми играл в карты. Ногой он мог забросить камень, так далеко, и при этом попасть в цель, что здоровым детям было не под силу.
  Молва о Витьке, благодаря шоферам проезжающим через село, распространилась далеко за пределы не только села, но и района, а может быть и области. В том месте, где жил Витька, улица была очень широкая. От домов до проезжей части, было не менее  пятидесяти метров. Водители с других местностей, увидев Витьку, останавливались и, оставив машину на дороге, шли к нему. Наслушавшись о нем от других шоферов, им хотелось самим убедиться в его способностях. Подойдя к Витьке, водитель здоровался и, подавая ему камень, просил бросить его в стоящий неподалеку столб.
  Витька злился, ему не хотелось быть каким то подопытным существом, ему хотелось быть таким же, как все. Он грубил и при этом изощренно матерился. Водитель настаивал. Тогда Витька брал из его рук камень и с силой и злостью, бросал его в стоящую машину. Попадал он всегда в лобовое стекло кабины или фару, разбивая их вдребезги.
  Папиросы и спички Витька носил в кепке. Пальцами ноги он брался за козырек и снимал ее, положив перед собой. Взяв папиросу, он ловко прикуривал и возвращал кепку на место. От того места, где жил Витька до клуба, было очень далеко и добираться самостоятельно, ему было нелегко и долго. Со временем сложилась такая традиция, киномеханик Аютченко, пропускал в клуб на киносеанс бесплатно самого Витьку и двух пацанов, которые по очереди, на горбу, тащили его от дома до клуба. После просмотра фильма, домой Витька добирался уже самостоятельно, так как тащить его на горбу, желающих не было, отсутствовал стимул.






               


                ГЛАВА-2

               
                ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ



                В ШКОЛУ


В семь лет Витька пошел в школу. Семилеток в первом классе было всего несколько человек. Остальные были переростки. Они начинали учиться в первом классе уже не первый год. До наступления холодов в школу дети ходили босяком и в легкой одежде. При первом же похолодании начинался отсев. У детей во многих семьях не было теплой одежды и обуви. В школе Витька познакомился с первой своей учительницей и у него появились новые друзья.
  Учеба в школе Витьке давалась легко. У него была хорошая память. Выслушав внимательно на уроке изложение учителем нового материала, он мог спокойно, не заглядывая дома в учебник, на следующем занятии пересказать его у доски.
Обладая такой памятью, он легко освоил и запомнил таблицу умножения. Математика вообще ему нравилась своей точностью и конкретностью. Со временем у него сложилась своя система выполнения всех арифметических действий, он легко и быстро выполнял их в уме. Ухватившись за нить логических размышлений, еще изучая арифметику, он легко освоил алгебру, затем геометрию и тригонометрию, крепко держась за эту нить. Витька вовремя понял, что стоит ненадолго отпустить ее, и все пропало, дальше все будет непонятно, запутано. Вот такая она наука-математика.
  В пятом классе, Витька как-то незаметно сблизился со своим одноклассником Жакияновым Бахтияром, или просто Бакаем.
  Бакай был на три года старше Витьки и на целую голову выше его. Жил он с матерью, в самом конце улицы, с народным названием, Шамонаиха. Мать Бакая совсем не разговаривала на русском языке. Витька, к этому времени, уже жил с родителями в Оторвановке. Когда Витька приходил к Бакаю домой, его мама всегда приветливо улыбалась и, гладя его голову, приговаривала:
  - Ай, Витка, молодеса Витка.
  В казахском ауле Ундрус, жил старший брат Бакая, Данияр. Он часто приезжал к матери и брату, обеспечивал их продуктами и деньгами.
  Несмотря на разницу в возрасте и условий проживания, у Витьки с Бакаем, было много общего. Бакай рос без отца, однако был вежлив, обходителен, скромен, абсолютно неспособен на дурные поступки. Учились они, одинаково ровно, у них было одинаковое отношение к точным и конкретным наукам, таким как математика, физика, а знали они их примерно одинаково. Начиная с пятого класса и до конца школы, сидели они за одной партой.


               



                БЫКОВЫ
               

 Не далеке от Бакая жила семья Быковых. В семье этой был дед Лука, человек почтенного возраста, но хорошо сохранивший себя.
  Дед  Лука рожден был явно не для социалистического общества.
С раннего детства, а родился он задолго до великой Октябрьской революции, в нем зародился дух предпринимателя. Неизвестно, каким образом он прошел через мясорубку Октябрьской революции и Гражданской войны, на чьей стороне воевал, как попал в Ромодан и как уцелел. Несмотря на то, что Советская власть ценой многих жизней, уничтожила в стране частное предпринимательство и боролась с ним  многие годы, путем искоренения частного мышления и пытливости ума, дед Лука смог пронести в этих условиях дух предпринимателя через всю жизнь и сохранил его до глубокой старости. Он обладал уникальной способностью видеть, где "лежат" деньги, и как их безболезненно, единолично взять, в условиях Социалистического общества. В одном из помещений мельницы, он держал чесальную машину, обрабатывая овечью шерсть не только для жителей села, но и всех близлежащих сел. Дед Лука обустроил это дело так, что ни у кого из представителей власти не было к нему претензий, а весь доход плыл к нему в карман. Советскую власть он ненавидел лютой ненавистью, видимо за испорченную молодость за несбывшиеся мечты, за попытку уничтожить в нем задатки частного предпринимателя. Внешне дед Лука никак не проявлял свое негативное отношение к существующей власти. При встрече с ее представителями, он рассыпался любезностями и одаривал их широкой улыбкой. Но все эти действия были лишь хорошей игрой опытного плута, сквозь нее просматривался оскал раненного зверя. У некоторых жителей села, невольно, но бездоказательно, возникала мысль, что  дед тайком щедро одаривал столь ненавидимых им представителей местной власти.
  У деда Луки был единственный сын Семен, который рос уже при Советской власти. Мозг его, с раннего детства, был густо припудрен социалистическими идеями. Поэтому привить сыну предпринимательскую  жилку, Луке так и не удалось.  Семен был крепкого телосложения, высок и работал водителем. Одурманенный идеями Социализма, работал он с нечеловеческим рвением, не считаясь со временем, он порой сутками не выходил из-за баранки. У Семена была жена и двое детей, старшая дочь Галина и сын Юрка. Юрка был Витькиным одногодком, и учился с ним и Бакаем в одном классе.
 Вся семья Быковых беспрекословно подчинялась воле деда Луки, поэтому в ней он занимал главенствующее место. Избалованный Юрка был откровенно туповат, учился плохо и был способен на совершение дурных поступков. Тогда дед Лука, благодаря своему прозорливому уму, решил "прикормить" спокойного, безотказного, с исключительной дисциплиной и успеваемостью Бакая, сделав его негласным куратором внука. С этого времени Бакай стал честно выполнять свою добровольную, дополнительную нагрузку. Совершенно ненавязчиво и незаметно, он опекал Юрку, как в школе, так и в не ее.
  Усилиями деда Луки, семья Быковых считалась элитной в селе. И только благодаря этому и усилиям Бакая, Юрку не выгнали из школы и дали возможность окончить ее.
  Со временем Быковы выстроили большой дом, обнесли его высоченным дощатым забором с тесовыми воротами, и жили довольно скрытно. Друзей у Юрки практически не было. Никто из детей, кроме Бакая, не имел права входа во двор Быковых.

               


                МАМИН ХАРАКТЕР       


  Витькина мама, Зинаида Тихоновна, унаследовала от своей матери кроткий, спокойный, наполненный добротой характер. Ее мама ушла из жизни рано, во время эпидемии тифа, когда Зине было всего двенадцать лет, и она сама находилась в больнице с этой же болезнью. С этого времени на ее детские плечи легли все работы, которые ранее выполняла мама. Готовка пищи, корова, огород, забота о младшем брате Васеньке и отце, стали ее обязанностью. Окружающие ее люди, родственники и соседи, любили Зину, ласково называя, Зиночкой. В это время она не видела ничего негативного в жизни, зла и несправедливости и это только укрепило в ней все положительные черты характера, наследованные от мамы.
  Позднее, выйдя во взрослую, самостоятельную жизнь, она встретила много несправедливости, зла и откровенного хамства. Но переломить свой характер, отвечать на зло злом, на хамство хамством, она уже не могла и, оставалась таковой до конца жизни. Получив очередную порцию откровенного хамства, она замыкалась и тайком, чтобы никто не видел, плакала. 
  В соответствии со своим характером, она воспитывала и сына, прививая ему с пеленок доброту и любовь по отношению к окружающим, был он стеснительным и застенчивым, с обостренным чувством несуществующей вины перед кем-то, и постоянной боязнью обидеть кого-то.
  Когда Толька Кривошлыков, по кличке Бульдя, обладающий не уравновешенным нравом, без каких либо причин, затевал драку с Витькой, царапая ему лицо, он в силу своего миролюбивого характера не мог дать сдачу, и только закрывался руками.
Когда Витька приходил домой и бабушка Федуловна, видя царапины на лице внука, говорила:
  - Ты че, опять с Бульдей подрался? Дай ты ему один раз как следует, он больше никогда не полезет в драку.
  Витька Свердлов, заподозрив обиду по отношению к себе, брал то, что попадет под руку, палку или камень, и бил мнимого обидчика, коим часто оказывался Витька. И опять, из жалости, он не мог дать сдачи. Он обхватывал забияку руками и, повалив на землю удерживал его. Тогда тот ревел от злости и бежал жаловаться своей бабке Саньке. Та бежала к Федуловне и закатывала скандал. Бабушка Федуловна, зная Витькин миролюбивый характер, долго не церемонясь, выставляла ее за ворота,сопровождая коленом под зад.
  Витька рос крепким ребенком и вполне мог бы дать сдачу. Сколько он себя помнил, он никогда не простывал. Когда по селу проходили медицинские работники, видимо с районной больницы, и делали прививки от различных болезней, дети разбегались и прятались от них. Прививку делали только тому, кого отлавливали. Помнил Витька, что болел он только один раз, какой то странной болезнью, которая называлась, свинка.
  Сестра Валя тоже росла крепким ребенком, и Витька теперь уже не помнит, с какого времени и от чего она начала болеть.
  Вале делали уколы и выписывали различные лекарства, которые она отказывалась принимать. Чтобы показать пример сестре, мама давала их вначале безотказному Витьке. Бывало, принимал он их несколько доз, прежде чем сестра примет одну. Обладая хорошим здоровьем, выпил он много рыбьего жира, желудочного сока, от которого чернела чайная ложка. Употреблял гематоген, который выпускался в то время в жидком виде в бутылках, на этикетках которых был изображен бык или медведь. Может быть поэтому, а может из-за того, что дети в селе часто бывают на улице, не дышат отравленным газами воздухом, едят естественные без вредных добавок продукты, Витька всегда был крепышом.



А ФИЛЬМ НАЗЫВАЛСЯ "СЫН"
               

  Если Витька совершил, какой либо проступок, мама никогда не наказывала его грубыми словами, и уж тем более, никогда не била. Она всегда спокойно объясняла, в чем он провинился, и просила никогда больше не делать этого.
  Совсем другие методы воспитания были у отца Витьки, офицера запаса, прошедшего две войны. Витька тоже не слышал от него грубых слов, а тем более матов. Отец никогда не матерился.
 За мелкий проступок, он мог повысить голос, за крупный или повторный проступок, бил кожаным офицерским ремнем.
  Однажды в клубе проходило отчетно-перевыборное собрание колхоза. В объявлении о собрании говорилось, что по его окончании, будет демонстрироваться художественный фильм. К началу собрания Витька пришел в клуб. Он думал, что собрание быстро закончится и, посмотрев кино, он вернется домой. Бабушке он сказал, что пойдет на пустырь, играть с ребятишками. В клубе он встретил Бочагаева Хамзата, с которым когда-то учился в одном классе. Хамзат был с двумя старшими сестрами, которые работали доярками в колхозе. Витька сел рядом с ними.
  Собрание проходило по определенному сценарию. Витька слушал, сколько собрали и сдали государству зерна в этом году, сколько надоили и сдали государству молока, сколько сдали государству мяса. Витька с нетерпеньем ждал, когда закончится собрание и начнется демонстрация фильма. Но председатель собрания объявил перерыв на обед.
  После перерыва, собрание продолжилось. Потом председатель объявил о втором перерыве, чтобы присутствующие могли управиться с хозяйством и подоить коров. После второго перерыва говорили о доходах колхоза. Голосовали за выдвигаемые предложения, куда потратить эти доходы. Время летело незаметно. В конце собрания, главный бухгалтер колхоза доложил, сколько денег из дохода осталось на выплату колхозникам по заработанным трудодням. Работу бывшего правления колхоза признали удовлетворительной и, избрали новых членов правления, во главе с привезенным из района председателем. На этом собрание закончилось, и началась демонстрация кинофильма. Фильм назывался "Сын". Клуб был полностью забит народом. Кино только началось, и в зале установилась тишина, когда Витька услышал громкий, знакомый голос двоюродного брата, Шведкова Генки, который был гораздо старше его. С самого конца зала, он прокричал:
  - Витя Харченко есть в зале? На выход.
  Проталкиваясь через стоящих в проходе людей, Витька продвигался к выходу. На улице стояла ночь, а у клубного крыльца его ждали расстроенные родители.
  Отец спросил:
  - Ты знаешь, сколько сейчас времени? Первый час ночи! Я же с тебя шкуру спущу!
  Мама добавила:
  - Витя, мы с отцом, чуть было не сошли с ума, разыскивая тебя. Обошли всех твоих друзей, обследовали все колодцы в округе. Разве так можно, сынок?
  Дальше шли молча. Только когда входили во двор, Витька услышал материн шепот:
  - Ваня, ты уж его не бей сильно, ну, пожалуйста.
  Отец свое обещание выполнил. Целую неделю, Витька не мог сидеть на заднице, по которой погулял отцовский ремень.



 



                ЭХ, ГОЛУБИ, ГОЛУБИ!      

  Одно время Витька, как и многие деревенские ребятишки, занялся разведением голубей. Получилось это совершенно случайно. У бабушки Федуловны был родной сын, Кузовлев Иван, который проживал с семьей в двенадцати километрах от Ромодана в селе Николаевке. Бабушка иногда посещала сына. Однажды, собравшись к нему, она спросила у Витькиной мамы:
  - Зина, можно я возьму Витю с собой? Поживем у Ивана в Николаевке недельку, и вернемся.
  Мама разрешила.
  На следующий день, рано утром, они отправились в путь. Немного подождав у почты попутную машину, решили идти пешком. От Ромодана до Николаевки, дорога проходила сосновым бором. Она петляла между могучими, вековыми соснами и была буквально пронизана толстыми корнями, которые создавали выбоины и ухабы.
 На коротких промежутках, где дорога проходила по поляне, она была прямая и гладкая. День был жаркий. Витька убегал от бабушки далеко вперед, садился в тень под сосну и отдыхал, поджидая ее. Так незаметно прошли примерно половину пути, когда услышали сзади гул мотора. Бабушка с внуком остановились, присели в тени и стали ждать. Машина появилась минут через десять. Это был лесовоз, платформа со стойками для укладки леса, и роспуском. Машина двигалась медленно а, поравнявшись, остановилась. Кабина была занята, водитель предложил сесть на платформу. Бабушка с внуком влезли на нее и сели на обитую жестью платформу, вытянув ноги и уперев спины в передний борт. Машина тронулась. Ехали по поляне, дорога была гладкая и ровная. Бабушка подмигнула внуку и с улыбкой сказала:
  - Вот повезло, так повезло! Хоть половину пути, да проедем с комфортом.
  Но вскоре поляна закончилась, и машина запетляла между соснами. Ее стало подбрасывать на выступающих с дороги кореньях, монотонно, с одинаковой частотой, словно решето в зерноочистительной машине. Пассажиры не только подпрыгивали, но и с одинаковой скоростью продвигались по отшлифованной жести в заднюю часть платформы. Когда до конца платформы оставался примерно метр, они одновременно, как по команде, переворачивались, и на четвереньках ползли к кабине. Достигнув исходного положения, бабушка молча крестилась. Произносить молитву, как обычно вслух, она не могла, опасаясь на очередном прыжке прикусить язык. Когда, после нескольких ездок, стартовали с исходного положения в очередной раз, заметили движущийся вдалеке мотоцикл с коляской, который медленно нагонял платформу. Когда мотоцикл приблизился, Витька узнал инспектора ГАИ Казакова. Он был единственный инспектор на весь район, и только у него был трофейный, немецкий мотоцикл БМВ. Пассажиры-неудачники, еще даже не подозревали, что это едет их ангел-хранитель, спаситель заблудших душ. Казаков, обогнав машину, остановил ее. Пассажирам он велел покинуть платформу, и забрав права у водителя, сказал:
  -Буду ждать тебя у магазина в Николаевке.
  Сев на мотоцикл, он уехал.
  Когда мотоцикл заехал в лес, водитель сказал:

  - Садитесь обратно на платформу, назад он уже не вернется.
 
Бабушка поблагодарила водителя и, ссылаясь на то, что у него и так из за них отняли права, категорически отказалась. На что водитель, совершенно спокойно, заверил бабушку:
  - Вы насчет прав не беспокойтесь и не вините себя. В Николаевке куплю ему бутылку водки, и он их вернет.
   Необходимо сказать, что Казаков вскоре погиб, при весьма странных обстоятельствах. В селе Семиярка, где находился элеватор, в период уборочной кампании, в столовой обедало много прикомандированных водителей. В обеденный, перерыв вокруг столовой, всегда стояло несколько десятков грузовиков. В столовой продавали на розлив спиртные напитки. Здесь и обосновался инспектор ГАИ Казаков, устраивая настоящие поборы с водителей. Казаков был высокий и толстый, а пил он, не просыхая. Однажды, когда машины разъехались, на сооруженной здесь коновязи, обнаружили перекинутый через бревно труп инспектора. Убит он был шоферской монтировкой, ударом по голове. Организованное следствие, так и не нашло убийцу.
 До Николаевки дошли пешком. Дядя Ваня, сын бабушки Федуловны, работал в лесничестве и держал голубей. Витьке понравились голуби, и он не отходил от них. Когда уезжали, дядя Ваня подарил ему две пары голубей.
  Голуби хорошо прижились на новом месте, и размножались стремительно. Они жили на чердаке, оккупировали сараи и курятник. Со временем их стало так много, что когда курам давали корм, они, огромной стаей налетали, и за считанные секунды, буквально сметали все. Они уничтожали корм не только в своем дворе, но и у соседей. К этому времени, былой пыл к голубям, у Витьки приостыл, а вскоре он забросил их совсем. Голуби были крупные и, питаясь зерном, практически не летая, жирные. А вскоре, на обеденном столе, появились различные блюда из голубей. За одно лето дед Тихон, довел количество голубей до минимума, а потом избавился от них полностью.            





               
 
МАСЛЕНИЦА

 



 Зимой, все дети села катались на коньках по наезженной дороге, Которая проходила по центру улицы. В то время, у детей были коньки снегурки, спотыкалки, и очень редко дутыши. Коньки крепились кожаными ремнями к валенкам. Катались дети и с горки на санках и лотках. Санки и лотки были самодельные, из дерева. Зимы были снежные и морозные. Снегу наметало столько,  что скрывало даже частокол ограждения огуречников. Дети  проделывали в сугробах ходы и сооружали всевозможные снежные замки.
  Когда Витька приходил домой, после катанья на коньках, он держал замерзшие руки перед собой, ног, обутых в валенки, он не чувствовал от холода, на него жалко было смотреть. Если отец был дома, он обязательно жалостливо говорил:
  - Кто же тебя на улице привязал, на таком морозе, какой  такой изверг?
  От слов отца, рот у Витьки начинал постепенно искривляться,  ему становилось жалко самого себя, он начинал реветь.
  Православный праздник масленица, был для детей особым праздником. В этот день напекали много блинов. Взрослые доставали праздничные наряды, собирались компаниями и праздновали то в одном доме, то переходили в другой. Ото всюду слышались песни. Особенно, Витьке понравился один из таких праздников. В этот день на улице было необычно тепло, на солнце даже подтаивало. После обеда все дети вывалили на улицу. Повсюду был слышен детский смех. Катались на коньках, санках, лепили снеговиков, играли в различные зимние игры.
Ближе к вечеру, стало подмораживать, и дети начали приносить, каждый со своего двора объедья от сена, чтобы вечером жечь костры. По всей длине улицы, были видны целые стога объедьев.
  Когда начало темнеть, зажглись первые костры, а затем, вся улица озарилась множеством костров. Дети прыгали через них, играли. Мимо проходили веселые компании взрослых. Под действием алкоголя, они были особенно ласковы к детям и бесконечно щедры, одаривая их всевозможными сладостями и сдобной выпечкой. Вокруг царило веселье, и если окунуться в происходящее, немного пофантазировав, можно было представить, что ты являешься участником какого то сказочного представления.
  Неожиданно, в разгар веселья, откуда-то издалека, донесся топот копыт и какое то звериное рычание. Неожиданно со стороны доносившегося топота, кто-то тревожно и громко прокричал:
  - Поберегись, Боку!
  Дети отбежали от костров ближе к домам, когда вдоль улицы, на взмыленной лошади, проскакал, приподнявшись в седле и размахивая плеткой, хрипя, что-то нечленораздельное, пьяный чеченец Боку.
  Депортированный во время Великой Отечественной войны, он проживал прямо в здании пятой бригады колхоза и ухаживал за лошадьми. Семьи и родственников  у него не было. Неизвестно, какая трагедия произошла в его жизни, но он беспробудно пил, и был отвергнут другими депортированными чеченцами, проживающими в Ромодане. Он был изгоем, абреком, который никого и никогда не грабил.
  Голос у Боку был хриплый, пропитый, и трудно было понять, о чем он говорит. Отчетливо у него получались только отборные, иногда трехэтажные, маты на русском языке. В отличие от него, остальные, проживающие в селе чеченцы, никогда не употребляли спиртное и не ругались матерно.
  Хорошо понимали и любили его только лошади, они подчинялись ему, и были обласканы им. Невероятное зрелище представало перед глазами прохожих, когда летним вечером, огромный табун лошадей возвращался с пастбища. С поднятой вверх правой рукой, впереди табуна, приподнявшись в седле, на гнедом коне, скакал Боку. Он что-то дико рычал и, весь огромный табун, как единое целое, вливался в улицу. Слышен был топот сотен копыт. Когда Боку влетал во двор бригады, весь табун следовал за ним в открытые ворота.
  Оказавшись на огромной территории бригады, лошади резко останавливались. В табуне царил заведенный раз и навсегда порядок, Лошади не толкались и не суетились. На улице, где только что проскакал табун, устанавливалась тишина, на ней еще долго, оседая и клубясь, стояла песочная пыль.
  Когда Боку умчался, дети вернулись к кострам.
  То и дело проезжали запряженные лошадьми сани, с нетрезвыми компаниями. Неожиданно со стороны Бураса послышался топот копыт, звуки гармони и разудалое пение. В село ворвались сани, запряженные взмыленной лошадью. Они была заполнены пьяными людьми, которые пели частушки в сопровождении гармониста.
  Домчавшись до дома Слюсарева Гошки, возница резко осадил лошадь и, натянув вожжи, он крикнул:
  - Тпррууу! Приехали!
  Лошадь от боли, причиненной удилами, резко остановилась. Сани по инерции пошли юзом, разворачивая обезумевшую лошадь и опережая ее, едва не перевернулись. Сидевшая свесив ноги, по ходу движения саней юзом женщина, вдруг неистово заорала:      
  - Ой, ноги, мои ноги!!!
 Оказывается её свисавшие ноги, попали под движущиеся юзом сани, и невыносимая боль, мгновенно овладела всем телом.
  Пьяная компания, приняла ее протяжный, полный страдания крик, за весьма выразительный запев новой песни и немедленно подхватила ее: 
  - Ой вы ноги, мои ноги,
   ноги, ноги вы мои.
  Когда сани встали на полозья и освободили ноги женщины, она с еще большей силой заорала:
  - Ой ноги, мои ноги!!!
  И компания вновь подхватила ее:
  - Ой вы ноги, мои ноги,
   ноги, ноги вы мои.
  Гармонист торопливо перебирал клавиши, подбирая мелодию незнакомой ему песни.
  В это время Гошка Слюсарев, уже открыл ворота, встречая дорогих гостей и, взяв лошадь за узду, заводил во двор.
  Приехавшие освободили сани и, обнимая хозяина, целовали его, мусоля пьяными губами давно не бритые щеки.
  Потом взяли на руки пострадавшую и понесли в дом. От нестерпимой боли, она проорала еще раз, дверь в дом громко хлопнула, и неожиданно, все стихло
  Приближалась полночь. Дети дожигали последние объедья и  неохотно расходились по домам.





               
                В НОВОЙ ШКОЛЕ
 



  После пятого класса, когда Витьке исполнилось уже двенадцать  лет, его впервые взяли прицепщиком во вторую бригаду колхоза. Все лето работал он на заготовке сена. Осенью, когда началась уборка зерновых, трудился подсоломщиком на копнителе прицепного комбайна "Сталинец". Это было незабываемое время.
  После шестого класса, он так же работал прицепщиком. Учась в седьмом классе, окончил курсы трактористов и работал с ранней весны до поздней осени на тракторе ДТ-54 с двоюродным братом Шведковым Володей. Володя давно обзавелся семьей и имел много детей. Мотивируя тем, что у него много дел дома по хозяйству, он всегда работал ночью. Весной пахали на пресельной (засеянные злаками поля рядом с селом)  и практически трактор не глушили. Витька начинал работу в восемь часов и заканчивал в двадцать вечера. За пятнадцать минут до приезда сменщика, он подгонял трактор к стоящей в конце поля цистерне с соляркой и ручным насосом заправлял его. В двадцать часов на мотоцикле, приезжал Володя. Он садился на трактор и продолжал работу, а Витька на мотоцикле ехал домой. К его приезду, мама всегда подтапливала баню. Помывшись и перекусив, он бежал в клуб посмотреть художественный фильм и встретиться с друзьями. Утром, он вновь менял Володю. И так изо дня в день, без выходных. 
  После восьмого класса Витька вновь работал на тракторе. Весной стало известно, что  в следующем учебном году в Ромоданской средней школе девятого и десятого класса не будет, из-за нехватки учеников. В девятом классе оставалось четверо, а в десятом всего трое. Все они решили учиться в райцентре, в селе Бурас. Первого сентября пошли уже в новую школу, Валя, Витькина сестра, в десятый, а Витька в девятый класс. Отец нашел им жилье в частном доме у очень дальних родственников. Жили они на этой квартире втроем, Витька и сестра Валя с подругой Тонькой Вебер.
 Теперь в классе учеников было много, больше тридцати.  Витька опять сидел за одной партой с Бакаем. Бакай и Юрка Быков, тоже жили у своих родственников. Приехавшие из Ромодана ученики быстро освоились в новой школе. Учителя, некоторые с нескрываемым интересом, прозондировали новичков по поводу знания предмета, смекалки, эрудиции и отношению их к учебе и дисциплине. Через короткое время Витька с Бакаем, особо не напрягаясь и выполняя домашнее задание в основном в стенах школы, стали лучшими учениками класса. Это признали не только учителя, но и все ученики класса. А вот неоспоримыми лидерами, творцами общего климата и настроения в классе, оставались прежние,  Толька Ковалев и Борисов Геник. Толька был высокого роста, спокоен, молчалив и необыкновенно красив. По нему «сохла» не одна девчонка в школе. Учился он, по своим весьма скудным умственным способностям, и тройка для него была единственной положительной оценкой, на которую он мог претендовать. Геник, в противоположность Тольке, был не большого роста, коренаст, подвижен и с хорошо подвешенным языком. Отец Геника, мужчина высокого роста, очень спокойный и уравновешенный, работал в школе преподавателем младших классов. 
  Геник был настоящим генератором всех «пакостных» идей в классе. Поставить кого-то в неловкое положение, ввести в состояние конфуза было его призванием.
 Геник никогда не находился в состоянии покоя. Все органы его тела постоянно двигались, а язык беспрерывно и четко, без каких либо сбоев, выдавал всевозможные колкости, а порой и откровенные гадости, с выраженной иронией и насмешкой, точно достигая выбранную цель. Генику было, откровенно говоря, наплевать на реакцию пострадавших от его очередной выходки. Парни на него не обижались, и чтобы ситуация не имела дальнейшего развития, молча проглатывали очередную пилюлю. А вот девчонки зачастую плакали и их приходилось успокаивать подругам.
  Толька Ковалев, «серое вещество» в голове которого постоянно находилось на ручном тормозе, молча, глупо улыбаясь, неотступно следовал за своим веселым другом и кумиром. И только когда Геник, завершая очередную гадость, наносил жертве смертельный укол, а весь класс взрывался смехом, Толька величественно обращал лицо к небу, четко произнося каждый звук с большими интервалами, он, вместо выразительного смеха, выдавал:
  - Ха,  Ха,  Ха.
 Учеба Генику не была обузой, а учился он хорошо.
 




               
                РОЖДЕНИЕ "ТРОИЦЫ"



  Витька знал Тольку и раньше, так как родители их дружили, поэтому вне школы стал встречаться с ним. Генику, который постоянно был рядом с Толькой, явно не нравилось такое сближение, и он всячески старался разрушить его. И в школе и в не ее, он старался унизить Витьку, публично оскорбить его. Благодаря своему характеру и железной выдержке, Витька не реагировал на все выходки «злопыхателя», а класс, в котором он уже успел завоевать авторитет надежного товарища, был на его стороне. Тогда, впервые обескураженный своим бессилием Геник, придумал Витьке, как ему казалось, очень обидную кличку, Алдош, которая так же не прижилась. Спустя некоторое время, Геник смирился и неразлучный дуэт, превратился в трио - Толька, Геник, Витька.
 Теперь сложился совсем другой расклад, другая ситуация. Геник по прежнему чудил, Толька ходил за ним и исполнял свое козырное - ха, ха, ха, а Витька, в силу своего характера, жалел и как мог защищал обиженных. Особенно жалко ему было обиженных Геником девчонок, ему было стыдно за товарища. Вообще девчонок он относил к другой категории, считая их более чувствительными и ранимыми. Он, почему-то стеснялся их, при встрече смущался, терялся и краснел.
  По той же улице, где жил Витька с сестрой, только немного дальше, жила одноклассница сестры Шушпанова Валя. Она была старше Витьки на год, красивая и нравилась ему.
  В школе на переменах, Витька заметил, что Валя смотрит на него как то не обычно. Встретившись с ним взглядом, Валя улыбалась, а Витька смущался, краснел и уходил в класс. Она ждала его на дороге, чтобы вместе идти в школу, она приглашала его к себе домой, она искала общения с ним. Если случалось Витьке оставаться с ней наедине, идти вместе до школы, эта дорога казалась Витьке настоящей пыткой и, были бесконечна. Валя нравилась ему, он прекрасно понимал, что своим поведением обижает ее и, ему было жалко Валю, но изменить что то он не мог.
  Закончился учебный год. Сестра Валя уехала в город Павлодар продолжать учебу, а Валя Шушпанова по предложению РАЙОНО, поехала преподавать в начальной школе одного из небольших сел района.
  На летних каникулах Витька работал на новом тракторе Т-75, а осенью вернулся в школу и жил теперь у Ковалевых, вместе с Толькой. И вновь "троица" была в сборе. Все, кроме Витьки, уже курили. Во время вечерних походов по райцентру, Геник непрерывно выдавал все новые и новые хохмы и приколы. Стоило встретить кого-то на улице, как у него тут же рождалась новая каверза, которая высмеивала скрытые недостатки и пороки этого человека, ставя его в неловкое положение. Витьке не нравились такие выходки Геника, он всячески старался сгладить ситуацию, но глобально изменить что-то, в сложившемся укладе жизни "троицы", не мог. Здесь каждому была отведена своя, определенная роль. Геник был, и судья и исполнитель наказания, Толька, со своим величественным "ха, ха, ха", немым свидетелем, а Витька адвокатом, защитником обвиняемого. Иногда,    
во время ночных походов по улицам райцентра, к ним присоединялся еще один одноклассник, Рахвалов Валерка. Геник, неоспоримый лидер "троицы", не препятствовал этому.
  Валерка Рахвалов обладал уникальным свойством. Видимо из-за нарушения перегородки между органами дыхания и слуха, затянувшись сигаретой, дым он мог выпускать как ртом и носом, так и ушами. Сам Валерка этому "феномену" особого значения не придавал, а Геник, случайно увидав его, тут же придумал новый прикол. При ночном обходе улиц райцентра, встречали очередного прохожего и Геник закуривая, говорил:
  - А хочешь, Валерка тебе фокус покажет?
  - Какой? 
  - У него из ушей дым идет.
  - Да ну, не может такого быть.
  - А вот смотри. Валера покажи.
  Валерка делал глубокую затяжку и, зажав одной рукой рот и нос, напрягался.
  Очередная жертва, с нескрываемым интересом смотрела на Валеркины уши, из которых действительно шел дым.
  Тогда Геник говорил:
  - Это пустяки, у него еще и из глаз дым идет.
  - Ничего себе! Валера, Покажешь?
  - Ну, если ты просишь, тебе покажу. Другим я не показываю, так как после этого глаза сильно щиплет от дыма. Ты только становись ближе и смотри внимательно прямо в глаза.
  Валерка вновь делал глубокую затяжку, любитель фокусов вставал вплотную к нему и внимательно смотрел в глаза "факира". Геник подсвечивал фонариком, глаза его блестели, его так и выворачивало от нетерпения. Убедившись в том, что несчастный целиком погрузился в фокус, Валерка спокойно открывал ширинку своих брюк и описывал штаны увлеченного наблюдателя. Закончив свое грязное дело, Валерка делал шаг в сторону, Геник переводил лучь фонарика  на штаны несчастного и весь сияя и подпрыгивая от удовольствия, говорил:
  - О, парень, да ты описался от любопытства.
  Быстрым движением, он щупал штаны ещё ни чего не соображающего потерпевшего с задней стороны, и с нескрываемым интересом спрашивал:
  - А в штаны ты случайно не наделал?
  Осознав происшедшее, сконфуженный пострадавший беспомощно озирался по сторонам, потом пятился назад и быстро уходил.
  Довольный проделанным, Геник, весь сияя, крутился чертиком.
Сдержано улыбался Валерка. Толька, величаво задрав голову, традиционно произносил:
  - Ха, ха, ха.
  И только Витька, обескураженный своим бессилием предотвратить этот беспредел, виновато бормотал:
  - Ну, зачем же вы так? Он ведь уже взрослый, ему ведь стыдно.
  Понимая, что ничего уже не изменишь, он просил друзей:
 - Вы хоть никому не рассказывайте об этом.

 





                НА СЕЛЬХОЗРАБОТАХ



В начале учебного года, руководство совхоза обратилось к директору школы с просьбой о помощи. У совхоза не хватало рабочих рук для подработки зерна поступающего с полей на ток.
  Директор школы в помощь совхозу решил направить весь десятый класс до конца уборочной кампании. Учеников увезли на полевой стан бригады, километрах в тридцати от райцентра. На полевом стане была столовая, несколько общежитий, баня и зерновой ток со складами. Приехавших учеников разместили в вагончиках. С учениками приехал молодой преподаватель физики. Не далеко от столовой стояла бревенчатая избушка, в которой постоянно проживал сторож, дряхлый, подслеповатый старичок небольшого роста. Рядом с полевым станом находился пруд с чистой водой. В жаркую погоду всегда можно было искупаться. У деда - сторожа был старенький дробовик с патронами. Геник сразу втерся в доверие к деду, а через короткое время он уже разгуливал с дедовым дробовиком. Однажды друзья пошли пострелять на пруд. На средине пруда плавала деревянная бочка. Геник прицелился в нее и нажал на курок. Выстрела не последовало. Ружье пошипело немного, а потом буквально выплюнуло в сторону бочки, метров на пять, шесть, заряд дроби. Друзей окутало густыми клубами дыма. Когда дым рассеялся, раздался дружный смех. Вероятно дымный порох, которым были снаряжены патроны, подмок и не воспламенился мгновенно, а медленно тлел внутри  него. Геник потерял всякий интерес к уникальному оружию и вернул его деду.
  Геник не мог жить без приключений. И вскоре у него созрел новый коварный план, в который он посвятил товарищей.
  На территории полевого стана жил старый козел. Он был покрыт густой и длинной шерстью, с огромной бородой и огромными выпученными глазами. На вид, это был какой то страшный монстр, на самом же деле это было безобидное, почти ручное и послушное существо. Козел все время отирался около столовой. Все любили его и щедро подкармливали. У деда в избушке стоял топчан с тюфяком набитым соломой и подушкой, а вместо одеяла он использовал огромный тулуп с роскошным воротником. План Геника все, кроме Витьки, одобрили. Витька долго уговаривал друзей не осуществлять его.
  Однажды, в обеденный перерыв, дед ушел в столовую. Геник с друзьями завели козла в дедово жилище, аккуратно расстелили тулуп на топчане, разложив воротник по подушке. Уложили на тулуп козла, лицевой частью наружу и, подсунув ему под переднюю ногу дробовик, завернули и обмотали веревкой. Не закрытой тулупом оставалась только морда козла, которая покоилась на роскошном воротнике. Доверчивый и добродушный козел спокойно лежал, и только иногда жалобно мекал, при этом еще сильнее выпучивая глаза и тряся огромной бородой. Друзья вернулись к себе в вагончик и наблюдали за происходящим в окно. Через некоторое время, поглаживая живот и едва передвигая ноги, из столовой вышел дед и, не спеша, направился к своей избушке. Дед имел барскую замашку, слегка расслабиться после вкусного обеда и вздремнуть часок, другой.
  Войдя в избушку, он направился к топчану, и в полутьме стал ощупывать свое ложе. Одной рукой он ухватился за бороду козла, а другой за рога, при этом животное мекнуло и тряхнуло бородой. Через мгновение из открытой двери избушки  вылетел дед. С огромной скоростью он метался по двору и, показывая на свое жилище, дико орал:
  - Черт, черт, там черт!!!
  Выбежавшие из столовой люди, с трудом поймали и успокоили  деда.
  Когда разобрались в причине панического поведения старика, смеялись от души и еще долго подшучивали над ним.
  За три недели пребывания учеников на полевом стане бригады, Геник совершил не одно пакостное действо.
  Самую большую пакость для Витьки, Геник совершил именно здесь, он научил его курить. Геник давно пытался сделать это, но Витька был неприступен. И вот однажды Геник предложил Витьке пари. Он сказал:
  - Давай поступим честно. Заключим пари и поборемся в присутствии свидетелей. Если я поборю тебя, ты будешь курить. Если победишь ты, я брошу курить. Согласен?
  Витька согласился.
  Геник быстро собрал толпу. Заключили пари, назначили судью и, борьба началась. Одна часть собравшихся зевак, поддерживала Геника, другая Витьку. Толпа гудела. Витька чувствовал, что физически он сильнее Геника и положит его на лопатки. Но всякий раз, когда победа казалось рядом, Геник виртуозно выворачивался. Он был гораздо подвижней и знал некоторые приемы борьбы. Боролись долго. Когда уже оба выдохлись, Геник провел простенький прием и Витька оказался на лопатках.
  В этот же день Геник начал учить Витьку курить. Витька не думал, что эта процедура окажется для него столь противной и даже болезненной. Его мутило, першило в горле, кружилась и болела голова, его тошнило. Каждый день, Геник  с утра, всовывал ему сигарету в рот, и обучение продолжалось. К концу недели болезненные ощущения прекратились полностью, а побочные эффекты исчезли.
  В конце сентября, вернулись домой, и приступили к занятиям в школе.
 




                ОЧЕРЕДНАЯ ВЫХОДКА



Отец Тольки Ковалева, дядя Ваня работал шофером в автобазе и был заядлым охотником. У него было два ружья, одно он возил постоянно с собой, второе находилось дома. Семья Ковалевых проживала в Куликовском крае. Так называлась часть села, где проживали Куликовы и их многочисленные родственники. Мать Тольки, тетя Катя, тоже в девичестве была Куликова. Куликовский край , часть села в несколько улиц, находился вблизи большого озера. В озере обитал  некрупный, словно калиброванный, карась. По средине озера был остров-зыбун, плотью которого были сгнившие водоросли, и весь он был на плаву. Остров был больших размеров с зарослями камыша и тальника. Летом, при движении по нему, весь он прогибался под ногами. Существовала реальная опасность провалиться и уйдя в трясину погибнуть. Зимой озеро покрывалось толстым слоем льда, сковывало морозом и трясину. Всю зиму здесь играли дети. Иногда Толька предлагал друзьям пойти на остров пострелять по цели из отцовского ружья. Когда шли на остров, за ними часто увязывались пацаны младшего возраста. Углубившись в заросли камыша и тальника, Геник доставал сигареты и угощал малолеток, которые уже тоже тайком от родителей покуривали. Все пацаны были тоже жителями Куликовского края, и в той или иной степени доводились родственниками Тольке. Когда перекур заканчивался, Геник предлагал малолеткам или подвешивать свои шапки, в качестве мишени, на куст тала, или подбрасывать высоко вверх, угрожая, в противном случае, рассказать родителям об их увлечении куревом. Возражений не было. Геник с Толькой стреляли по шапкам поочередно. Так как стреляли с близкого расстояния, практически весь заряд дроби, шедший кучно, попадал в цель. После каждого выстрела, владелец шапки бежал к ней и поднимая, встряхивал. Из шапки на снег сыпалась запутавшаяся в вате дробь.
  Геник суетился и ехидно улыбаясь, говорил каждому:
  - Будешь еще курить? Курить в твоем возрасте вредно!
  Толька задирая голову, произносил:
  - Ха, ха, ха.
  Витька бесконечно бубнил:
  - Толик, Ген, ну хватит уже.
   






                В РОДНУЮ ШКОЛУ




  В десятом классе неожиданно объявили, что впервые они будут заниматься по новой программе, а выпускным будет не десятый класс, а одиннадцатый. Когда заканчивали десятый класс, стало известно, что в Ромоданской школе выпускным будет еще десятый класс. Ученикам с Ромодана нужно было выбрать, заканчивать одиннадцатый класс в Бурасе и жить на квартире, или итти вновь в десятый класс, но тоже выпускной, в Ромодане и жить дома. Конечно выбрали второй вариант. Но неожиданно возникла проблема. Юрке Быкову документы отдали сразу, а вот Бакаю и Витьке директор школы, не желая терять хороших учеников, документы выдавать отказался. Пришлось Витькиному отцу, как инвалиду войны, обращаться в Районо, потом в военкомат.
  Лето Витька отработал опять на тракторе, а осенью пошел уже в Ромоданскую школу.
  В Ромоданской школе в десятом классе было всего двенадцать учеников. Это вместе с Витькой, Бакаем и Юркой Быковым, а также еще тремя учениками с соседнего села Николаевки.
  Многое из того, что изучали сейчас, проходили уже в школе райцентра.Год обучения в десятом классе Ромоданской школы для Витьки с Бакаем больше напоминал веселую прогулку. Помещение, в котором располагался десятый класс было небольшим, поэтому больше никто в нем не занимался. Витька с Бакаем домашнее задание делали в школе. Учебники, тетради и дневник домой не носили, а хранили в классе в парте.
  Этот учебный год пролетел для них незаметно. Прошли выпускные экзамены и выпускной вечер. Первого июня Витьке исполнилось восемнадцать лет, а вскоре его вызвали повесткой в военкомат. В военкомате офицер перед строем объявил, что сегодня всем нужно будет сфотографироваться. Члены комсомола должны были иметь две фотографии, не комсомольцы, четыре. При этом офицер с гордостью сказал:
  - С нашего военкомата в армию уходят только комсомольцы!
  На следующий день была медицинская комиссия, а вечером на построении, военком вручил всем признанным годными для прохождения службы в рядах Советской армии, приписные свидетельства, а инструктор райкома комсомола, молодая девушка, комсомольские билеты. Так Витька, с легкой руки военкома, стал членом ВЛКСМ. Дома Витька куда то положил комсомольский билет, и забыл о нем на долгие годы.
  Куда пойти учиться дальше, Витька уже давно решил. К этому времени его сестра Валя закончила Павлодарское педагогическое училище. Приезжая домой она рассказывала, что в Павлодаре открылся новый индустриальный институт с четырьмя факультетами, что при институте есть военная кафедра.
  О городской жизни Витька знал только из отечественных кинофильмов, которые особенно подробно рассказывали о том, как живет молодеж в городе, чем она увлекается, какие проблемы решает, как проводит свободное время. В Советских фильмах в начале шестидесятых годов показывали колективы молодых людей, работающих на заводах. Для Витьки все это было ново, незнакомо. Эти люди не только вместе работали, они вместе проводили свободное время, посещали театры, стадионы, различные кружки и спортивные секции, учились без отрыва от производства. В это время в городах появились так называемые стиляги. Это в основном, молодые люди которые, желая как то выделиться из общей массы сверстников, совершенно по другому одевались, носили на голове вызывающе, кричащие стрижки и прически, разговаривали на своем лексиконе. В то далёкое время, глядя сейчас с высоты прожитых лет, Советская молодежь, одевалась в некую униформу и не имея возможности разнообразить свой гардероб, выглядела цыплятами с одного инкубатора. Стиляги безобразно уродовали отечественную одежду, нашивая на нее различные кричащие элементы, такие, как накладные карманы с огромными клапанами, порой другого цвета, ушивали до безобразного брюки или наоборот, вставляли в штанины огромные клинья. Некоторые стиляги, имеющие финансовые возможности, покупали у фарцовщиков за огромные деньги, давно вышедшие из моды, нелегально завезенные из-за границы шмотки, и носили их. Простому Советскому гражданину было непривычно видеть в столь  странном облике молодого человека. На него невольно обращали внимание, чего он собственно и добивался. Никакого уголовного преследования в отношении стиляг не было, но с ними активно боролось Социалистическое общество и пресса. Так в одном из номеров журнала "КРОКОДИЛ", того времени, была опубликована карикатура известных Кукрыниксов на стиляг. На ней были изображены безобразно одетые, размалеванные, с необычными прическами и сигаретами в зубах, парень и девушка. Под карикатурой был напечатан стишок:
  - Иностранцы, иностранки?
Нет, от пят и до бровей,
это местные поганки,
доморощенный Бродвей!
  Насмотревшись фильмов о жизни молодежи в городе, которая в корне отличалась от жизни молодых людей в селе, Витька опасался того, как он приживется в этом новом для него обществе, не отвергнет ли оно его, как инородное тело.
  Вместе с Витькой поступать в институт в Павлодаре собирался и Бакай с Юркой Быковым.
  У Бакая денег на поездку и учебу в институте не было, поэтому родители Юрки Быкова поставили ему свои условия. Если они оба поступят в институт, то будут одинаково обеспечены до окончания учебы. Кроме этого, Бакай должен был проживать вместе с Юркой и присматривать за ним.    
         
 





 


                ГЛАВА-3

 
                В САМОСТОЯТЕЛЬНУЮ ЖИЗНЬ.



                ВСТРЕЧА С ГОРОДОМ

 
  Автобус Семипалатинск - Павлодар совершал свой рейс ежедневно. На всем протяжении дорога была проселочная, поэтому двигался он медленно. Это был очень маленький автобус с выступающим вперед двигателем, как у грузового автомобиля ГАЗ-51. Дверь в автобусе была одна, и открывалась водителем при помощи рычага, соединенного с дверью длинной тягой. Ехать в таком автобусе летом, было жарко и душно, а если открывали окна, пыльно. На всем пути, при движении, задний мост автобуса противно подвывал, меняя тональность, сравнимую со всхлипыванием и причитаниями плачущего человека.
  В Ромодане остановка автобуса была у почты, а приходил он в девять часов. В один из последних дней июля, в начале девятого, к почте подошли отъезжающие, среди которых был и Витька.
  В девять часов сели в автобус, и расплатившись с водителем, двинулись в путь. Ехали целый день, с часовой остановкой и обедом в Семиярке. В Павлодар приехали вечером, еще засветло.
  При въезде в Павлодар увидели большой массив, застраиваемый  одноэтажными домами. Водитель объяснил, что этот район называется МДС. Некоторые дома были уже заселены, некоторые еще строились и были в различной стадии готовности.
  Затем Въехали в пустырь и ехали по нему минут десять. Дорога была обыкновенная, проселочная, а вокруг простилалась степь, поросшая высоким бурьяном с полынью и конаплёй. Миновав пустырь, справа появились двухэтажные небольшие домики, и водитель громко объявил:
  - Алюминьстрой.
  Повернули налево, и  миновав железнодорожный переезд, вновь оказались на пустыре. Проехав еще немного, водитель остановил автобус и сказал:
  - Ребята, вам выходить здесь. Пройдете вот по этой тропинке до института, здесь не очень то далеко.                Вышли из автобуса, вокруг ни строений, ни живой души, только высокий бурьян и петляющая по нему узенькая тропинка. Витька тогда еще не знал, что с этим городом будет связана вся его дальнейшая жизнь, что он горячо полюбит его. На его глазах этот город будет расти, благоустраиваться и хорошеть. Здесь он встретит много новых людей, хороших и не совсем. Здесь ему в трудные минуты жизни будут помогать совершенно чужие люди и предадут близкие.
  Тропинка вывела к большому дух этажному зданию. Это был главный учебный корпус института, в котором располагалась приемная комиссия. В ней круглосуточно находился дежурный, который принимал документы у иногородних, приехавших поступать в институт, и давал направление в общежитие. Институт существовал всего два года и располагался на территории бывшей летной школы, которая была организована здесь во время Великой Отечественной войны.
  Вся эта, довольно большая территория, занимаемая институтом, раньше называлась военным городком. Здесь был большой стадион с открытым плавательным бассейном, спортзал, учебный корпус, несколько массивных двухэтажных зданий для проживания руководства и преподавательского состава, жилой массив из финских домиков и множество бараков, бывших казарм. В некоторых бараках были оборудованы учебные классы, в остальных были общежития. Через дорогу (улица Кутузова), находилась двухэтажная почта, библиотека с читальным залом, клуб и военная кафедра. Вся улица Кутузова представляла собой узкую полоску асфальтированной дороги проходящей по заросшему высоким бурьяном пустырю. С одной стороны, не далеко от института, располагалось городское кладбище, с другой стороны был кооперативный техникум. На пустыре, между городом и вторым Павлодаром возводилась телевизионная вышка. Весь город скорее напоминал большую деревню с одноэтажными строениями. В центре города находился обком партии с еще совсем молодым сквером. Хим. городков не было, здесь располагался частный жилой массив называемый, Гусинка. По улице Куйбышева (Торайгырова), находилась вторая городская больница, кинотеатр "Октябрь", музыкальное училище и главный корпус пединститута. Напротив возвышались старые пятиэтажки. Далее, за пединститутом, стояла большая отопительная котельная, которая в последствии была переоборудована в проектный институт ПКТИАМ. Железнодорожный вокзал был старый, который стоит до сих пор, сразу за новым вокзалом. На месте современного автовокзала, стояло небольшое, ветхое одноэтажное строение, где продавали билеты на малочисленные загородние  маршруты автобусов. Центром города в то время считалась улица Ленина в районе завода "Октябрь", где были расположены два кинотеатра "Колос" и "Ударник", драматический театр имени Чехова и все основные магазины. Единственным зеленым оазисом Павлодара, того времени, был городской сад с летним кинотеатром, летней откытой танцплощадкой, комнатой смеха и другими парковыми атракционами. Вечерами на танцплощадке, вход на которую был платный, играл духовой оркестр.
  Из общественного транспорта было только несколько маршрутов автобуса и такси.
      
 

   

               

                В ИНСТИТУТЕ
 


  Первого августа начались приемные экзамены. Среди абитуриентов в этом году было много солдат и моряков. Это был первый год, когда по решению правительства в армии и на флоте начали действовать подготовительные курсы для поступающих в ВУЗы страны солдат и моряков последнего года службы. В случае зачисления, в часть они уже не возвращались, а увольнялись в запас прямо в военкомате города, где находился ВУЗ.
  Виктор и Бакай вступительные экзамены сдали хорошо, а вот Юрка Быков завалил математику. Бакай и Юрка забрали документы и вскоре уехали домой. Позднее Виктор узнал, что Бакая забрали в армию, служил он в морфлоте. Толька Ковалев тоже пошел служить в армию, а Геник Борисов поступил в высшее военное артиллерийское училище.
 Виктора зачислили на механико-технологический факультет, деканом которого был Волгин Павел Александрович. Это был очень добрый, пожилой уже человек. Студенты называли его просто, Пал Саныч. В этом году, в технических ВУЗах страны в качестве эксперимента, впервые ввели периодическое обучение. Студенты первого курса должны были половину месяца учиться, а вторую работать. Этот эксперимент не оправдал себя, и уже в следующий набор его отменили. Страной в это время, практически единолично, правил Никита Сергеевич Хрущев, генеральный секретарь ЦК КПСС. Тысяча девятьсот шестьдесят третий год, был последним годом его правления, а страна к этому времени, под его чутким руководством, достигла небывалых успехов.
   В продуктовых магазинах очередей, как это было всегда при социализме, теперь не было, а хлебобулочные, мясные и молочные продукты  всегда были в наличии. Хорошо работал и общепит. В студенческой столовой можно было хорошо насытить желудок за тридцать копеек, а на столах стояли тарелки с бесплатным хлебом, который постоянно подрезали работники столовой, а так же горчица и перец. В буфетах можно было перекусить всевозможной сдобой, пирожками с различной начинкой, которые стоили всего то пять копеек. Из напитков всегда были в наличии молоко, кефир, ситро, чай, какао. Стипендия у студентов  с первого по четвертый курсы составляла 35 рублей. На пятом курсе ее увеличивали еще на десятку. Платили ее только тем студентам, которые сдавали сессию в срок и с хорошими оценками. Льготы были только у детей, родители которых были инвалидами ВОВ. Таковым был отец Виктора, поэтому он совсем скоро понял, что успешно учиться и постоянно получать стипендию, можно не перетруждая себя, уделяя больше внимания отдыху. Некоторые преподаватели работали, как говорится, без огонька, исключительно ради зарплаты. Лекции их были не интересны, а присутствия на них такие преподаватели не требовали, поэтому многие студенты, в том числе и Виктор, их не посещали. Как правило, во время сессии, они собирали очередную группу в аудитории и, чтобы сэкономить время на экзамен, лениво предлагали:
  - Кто желает получить "удовлетворительно"? Подходите с зачетками.
  В таких случаях, Виктор бежал к столу преподавателя первым. Оценка его не интересовала, главное сдать в срок и стипендия будет. Ходил он только на интересные лекции, и на те, которые читал требовательный и принципиальный преподаватель, который строго наказывал за непосещение их, вплоть до исключения из ВУЗа.
  Учитывая эти обстоятельства, у Виктора выработался свой подход, своя система обучения в ВУЗе и сдаче экзаменов. Чтобы восполнить пробел в знаниях предмета, лекции которого он не посещал, ему приходилось брать конспекты у девчонок группы, которые писали их аккуратно, подробно и разборчивым почерком. Если девчонка, не посещала лекцию, она обязательно переписывала конспект у подруги. Готовиться к экзамену, по такому конспекту, было удобно и занимало мало времени. Виктору, с его памятью, требовалось не более суток. Трудность заключалась в том, что экзамен Виктору приходилось переносить и сдавать с другой группой, так как перед экзаменом в своей группе, конспект был нужен самой хозяйке. Для сдачи экзамена с другой группой приходилось брать направление в деканате. Пропуская лекции, он аккуратно посещал кинотеатры. На этом поприще у него вскоре появился сподвижник, Маевский Виктор. Билеты на дневные сеансы стоили дешевле чем на вечерние, а зрителей всегда было мало. Маевский был гораздо выше Виктора. Спустя некоторое время в стенгазете, которая вывешивалась против деканата, появилась карикатура с критической заметкой на двух киноманов. На листе ватмана был нарисован киноэкран с титрами: "Мальчик с пальчик" а на его фоне спинки пустых кресел. На двух из них восседали два зрителя, один из которых был на голову выше.  Изображены были только плечи и затылочные части голов. Декан факультета Пал Саныч Волгин, долго смеялся, прочитав стенгазету, а потом, вызвал к себе провинившихся и серьезно пожурил.
 


          


                ПЕРВЫЙ КОНФЛИКТ         


 


За время учебы в институте Виктор неоднократно попадал как в приятные, так и в неприятные ситуации. Одной из таких ситуаций были сложившиеся отношения с преподавателем истории КПСС Буценец Риммой Вадимовной, которая не только читала курс лекций, но и проводила семинары. 
  Однажды на семинарских занятиях, Римма Вадимовна вбивала в головы студентов основные принципы жизни в Социалистическом обществе. Она доходчиво объясняла, что полноправными хозяевами всего богатства нашей страны, является народ, что все заводы, фабрики и недра, принадлежат именно ему. Она говорила, что в Социалистическом обществе, на ряду с честными тружениками, есть еще и недобросовестные товарищи, которые совершают мелкие кражи на своих рабочих местах, а имя им, несуны. Она питала нескрываемую ненависть к таким людям, и призывала будущих инженеров, руководителей предприятий, бороться с таким явлением, а самим несунам объяснять, что воруя у государства, они крадут сами у себя. Затем Римма Вадимовна выборочно стала интересоваться мнением о сказанном ей. Неожиданно она обратилась к Виктору, который никогда не выступал на семинарских занятиях. Когда Римма Вадимовна задавала какой либо вопрос, всегда поднимался лес рук, так как она еще в начале семестра предупредила:
  - Кто будет активно участвовать на семинарах, получит автоматически зачет.
  Виктору она задала вопрос:
  - Скажите, как вы относитесь к несунам?
  - Римма Вадимовна, к ним я отношусь отрицательно. Я живу в общежитии, мимо которого ежедневно, по окончанию рабочего дня, проходит рабочий-строитель. В руках он, обязательно, что-то несет, доски, рейки или другие стройматериалы. Притом несет он столько, сколько может унести здоровый мужчина и, ему вряд ли докажешь, что он сам себя обворовывает. Он посмеется над наивным человеком, и скажет: 
 - Да нет, уважаемый, я не обворовываю себя, а делаю богаче.
  На что Римма Вадимовна сказала:
  - А вы, похоже, плохо меня слушали.
 А потом, обращаясь уже к аудитории, добавила:
  - Вот такие люди и становятся несунами.
  На следующем семинарском занятии, Римма Вадимовна долго распиналась по поводу того, на сколько повысилось благосостояние Советского народа, как хорошо он стал жить, что все это заслуга Никиты Сергеевича Хрущева. Потом она добавила, что такие уникальные люди рождаются, возможно один раз в тысячелетие.
  Затем, она глядя Виктору в глаза, спросила:
  - Ну, а ваше каково мнение по поводу благосостояния Советского народа и уникальности генерального секретаря ЦК КПСС.
  Виктор встал и спокойно ответил:
  - Я с вами полностью согласен, Римма Вадимовна, но считаю, что повышение уровня благосостояния Советского народа, это заслуга всего народа, в том числе и Хрущева. Мне кажется, что он простой Советский гражданин, очень ответственный, и хорошо выполняет порученное ему дело.
  Римма Вадимовна долго молча смотрела на Виктора, а потом сказала:
  - Ну что же, время все расставит по своим местам. А вы пересядьте за самый последний стол и не мешайте плодотворно работать аудитории, не сбивайте ее с толку. И чтобы никогда больше на своих занятиях я вас не слышала. А зачет я поставлю вам автоматически.
  Ждать долго не пришлось. Вскоре полки магазинов опустели, а в магазинах и столовых практически исчез хлеб. Его давали по половине булки в руки, плохого качества, а выстоять нужно было огромную очередь.
  Потом, как-то очень быстро, Хрущева сменил Брежнев, а в  стране народ уже лихо распевал частушку, характеризующую уникальность Никиты Сергеевича, который управлял страной целое десятилетие:
  - Не судите строго люди,
  за наивность, простоту,
  десять лет лизали жопу,
  оказалось, что не ту!   
  А в журнале "Крокодил" появилась карикатура, на которой был изображён Никита Сергеевич в рваной одежде. С поднятыми вверх руками он взывал к международному сообществу:
  - Кому еще помочь???
  Бытовал в народе и такой анекдот:
  - В Донбассе, на одной из шахт, с большой высоты упал шахтер. От удара, тело его разбилось в дребезги, уцелели лишь уши и задница. Советские хирурги сделали уникальную операцию, пришив уши к заднице. То, что получилось в результате операции, еще десять лет управляло страной.
  До конца семестра Виктор безмолвно просидел за задним столом, не мешая работать аудитории. Римма Вадимовна всей группе за активность, а Виктору за молчание, поставила зачет автоматически.
  К экзамену по истории КПСС Виктор готовился особенно старательно. Все преподаватели истории обращали основное внимание на даты проведения партийных съездов и на вопросы, которые решались на них. При подготовке он использовал не только учебники, но и дополнительную литературу, в том числе подшивки газет в читальном зале. Так основательно, он не готовился еще не к одному экзамену.
  На экзамене Виктор хорошо ответил на все вопросы билета, а потом Римма Вадимовна еще минут двадцать задавала ему дополнительные вопросы и только потом прошипела змеей, не глядя на Виктора:
  - Очень плохо! Придете еще раз.
  Спустя несколько дней, Виктор, взяв направление на повторный экзамен, вновь пришел к Римме Вадимовне. Все повторилось как под копирку.
  Когда Виктор пришел в деканат уже за вторым направлением, Пал Саныч, этот добрый и мудрый человек, глядя студенту в глаза, сказал:
  - Дам я тебе, пожалуй, направление к другому преподавателю, нутром чувствую, Римме Вадимовне ты не сдашь экзамен никогда.
  Пал Саныч выписал направление к преподавателю Казетову. Это был мужчина среднего возраста, казах, очень веселой и жизнерадостной натуры. В институте его знали все, как и он знал всех. Проходя по коридору с ослепительной улыбкой, он здоровался буквально со всеми, иногда затевая непринужденный разговор.
  Поймав Казетова в коридоре, Виктор подал ему направление. Мельком взглянув на него, Казетов, дружески обняв студента за плечи, заговорщическим голосом спросил:
  - Признавайся, чем насолил Римме Вадимовне?
  Затем они зашли в свободную аудиторию, где Казетов, не принимая экзамена, заполнил зачетку и направление, поставив "хорошо". Подавая их Виктору, он спросил:
  - Сдавать то еще много? Сессия уже кончается.
  - Да нет, это последний экзамен.
 

 


               
                О ДРУЗЬЯХ И О СЕБЕ
 



  К окончанию первого курса, институт построил первое типовое пятиэтажное общежитие. Когда его заселяли, состав жильцов комнат, уже подобрался, как то сам собой. С Виктором в комнате  проживал Анатолий Роговой, Толик Перепилица и Славка Морозов. Кроме Рогового, который отслужил уже в армии, все поступали сразу после школы. Самым серьезным, из жильцов комнаты, был самый младший по возрасту, Толик Перепилица. Он был выше всех ростом, сдержан и обходителен. Роговой Анатолий, был самым старшим, с уже сложившимся характером, веселым и задорным, с выраженным чувством ребячества. Славка Морозов, веселый человечек, с улыбкой, никогда не сходящей с его лица, и поступками, которые соответствуют детям детсадовского возраста, прожил в комнате недолго. Вскоре он встретил девчонку, тоже первокурсницу с  удивительным именем Мила, которая была копией Славки. Глупая улыбка, легкомысленные ужимки, были природными атрибутами Милы.
 Вне сомнения, Славка и Мила были далеко не глупыми молодыми людьми, просто природа наградила их такими редкими, специфическими натурами, а судьба, непонятно каким образом, свела их вместе. Славка и Мила, казалось, дополняли друг друга и представляли что-то единое целое. В серьезной компании им было скучно, чувствовали они себя неуютно и постоянно ощущали дискомфорт. А вот вдвоем им было хорошо, и совсем скоро они поженились. После первого курса, они забрали документы в институте и куда то уехали.
  До окончания института Виктор с двумя Апатольями, Роговым и Перепилицей, жили в комнате втроем.
  Виктор, по прежнему стеснялся девчонок и избегал общения с ними, хотя такие желания с их стороны, были явны. В мужском обществе он чувствовал себя свободно, легко и расковано, поддерживал разговор и шутил. Там, где присутствовали женщины, его словно зажимали в невидимые тиски, он робел, стеснялся и краснел, а язык его, словно немел.
  В Павлодаре был прекрасный пляж, как со стороны города, так и на противоположной стороне. Виктор любил купаться и загорать, но только не на пляже, где всегда было большое скопление отдыхающих. Купаться и загорать он предпочитал где-то подальше от города.
 В один из летних дней, когда многие студенты уже покинули общежитие и разъехались на каникулы, Виктор решил искупаться и позагорать. На улице стояла невыносимая жара, поэтому тащиться через мост ему не хотелось, и он решил загорать на пляже, только на другой стороне, где людей в будние дни было всегда мало. На другой берег перевозил катер и частные лодки за умеренную плату.
  Людей действительно было мало и Виктор, искупавшись, лег на песок загорать. Вскоре подошел очередной катер, который привез внушительную толпу. Виктор заметил, что две молоденькие девушки, уже в купальниках, направляются в его сторону.
  Виктор подумал:
 - Этого мне только и не хватало.
  Подойдя совсем близко, абсолютно не стесняясь, очень громко, одна из них молвила:
 - Ленок, глянь какой клевый парниша, будем чалиться здесь. Искупаемся и начнем кадрить.
 - Хорошо, что не сразу.
 Подумал Виктор. Слегка приоткрыв один глаз он увидел, что молодые создания гнездятся совсем рядом, и бесцеремонно, таращатся на него. У Виктора перехватило дыханье, в теле появилась мелкая дрожь, вдруг он почувствовал, как лицо медленно наполняется краской. Минуты ожиданья казались вечностью. Виктор лежал с закрытыми глазами, во всем теле ощущалось гнетущее напряжение, ему казалось, что эти две пары глаз, по прежнему с жадность поедают его. Но всему приходит конец, совершенно неожиданно раздался веселый смех и  две грациозных лани, взявшись за руки, помчались к реке, чтобы охладить разгоряченные тела в прохладных водах Иртыша. Виктор молниеносно вскочил, сгреб свои вещи и не оглядываясь помчался к переправе. Только в общежитии, придя в нормальное состояние, Виктор осознал происшедшее. Теперь ему казалось, что эти две молодые особы не совершили ничего недозволенного, плохого, что ему нужно было поддержать разговор, познакомиться с ними. Возможно, они смогли бы ему, молодому парню, дать то, чего ему сейчас так не хватало. Виктор дал себе слово, что в следующий раз, если подвернется такой случай, он не будет робеть, стесняться и краснеть.
  Такой случай не заставил себя ждать, Виктор шел на почту, чтобы получить перевод от родителей. От общежития к почте вела натоптанная широкая тропа под углом к узкой ленте асфальта улицы Кутузова. Почта находилась с другой стороны улицы. Неожиданно его обогнали, шедшие тоже не спеша, две девушки. Одна из них оглянулась и долго смотрела на Виктора. Потом она, обращаясь к подруге полушепотом, сказала:
  - Посмотри, как он похож на артиста Харитонова, просто одно лицо.
  - Кто?
  - Да вон парень, которого мы обогнали, только ты пока не оглядывайся.
  Они ускорили движение, а дойдя до асфальта, вдруг остановились и, шагнув в сторону уступая тропу, в четыре глаза уставились на Виктора, который тут же потерял самообладание. Шел он мимо незнакомых девчонок,  видимо абитуриенток, на не сгибающихся ногах, не помня себя, как сквозь строй. В таком состоянии он прошел мимо почты и, шел теперь не ведомо куда, как во сне, пока тропа не уперлась в следующую улицу. А в общежитии Виктор опять ругал себя за робость, за свой характер, стеснительный и застенчивый.
  Комфортно в среде представительниц прекрасного пола, Виктор чувствовал себя только в своей группе. Здесь Все, и девчата и парни были его друзья. Все относились к нему одинаково хорошо, девчонки иногда одаривали его загадочной улыбкой, и он, как бы в шутку, подмигивал им. На старших курсах участились свадьбы.
  Однажды, в воскресный зимний день, Виктор шел на остановку автобуса. Зима в этом году была особенно снежная, поэтому асфальтированную дорогу от общежитий до автобусной остановки постоянно очищали от снега, нагромождая на обочинах высокие сугробы. Неожиданно впереди появилась небольшая веселая компания, все участники которой были хорошо знакомы Виктору.
 Он вспомнил, что сегодня регистрирует законный брак девчонка с его группы, Смирнова. Выходила замуж она за студента со строительного факультета. На бракосочетание она пригласила только своих близких подруг. После ЗАГса они посидели в кафе и теперь возвращались в общежитие. На улице было тепло и безветренно, а с неба медленно опускались крупные пушинки снега. Когда компания приблизилась, Виктор, уступая дорогу, громко поздоровался, и все проследовали дальше. Остановилась только невеста. Она долго загадочно смотрела в глаза Виктора, затем, смеясь, повалила его на спину в сугроб, и долго целовала его щеки, шею, глаза. Потом она опять долго смотрела в его голубые глаза, как бы стараясь запомнить их, после чего, их губы слились в продолжительном и крепком поцелуе. Когда она убежала догонять остальных, Виктор промолвил:
  - Вот шальная.   
   Потом он отряхнулся от снега и зашагал в сторону остановки.







               
ВСТРЕЧА С МОНСТРОМ
И ДЕТСКАЯ БОЛЕЗНЬ

 



  Когда Виктор поступал в институт, его сестра Валя уже окончила педагогическое училище и вышла замуж за студента второго курса энергофака, Лаврентьева Володю. Жили они на втором Павлодаре, в доме принадлежащем отцу и мачехе мужа. Дом был большой. Две комнаты в нем занимали родители с престарелой бабушкой, матерью Володиной мачехи, две молодые, и еще в одной небольшой комнате, с отдельным входом, проживала молодая девушка Валя, которая снимала эту жилплощадь.
  По выходным Виктор иногда навещал сестру и даже оставался у нее ночевать. Когда, через год, родилась племянница Оля, которую Виктор безумно полюбил, приезжать к ним он стал чаще и старался побыть как можно дольше. Все обитатели дома относились к Виктору хорошо, и казалось, всегда были рады его приезду.
  Но вот однажды, в один из приездов Виктора к сестре, заигрался с Олей, и Валя предложила ему остаться ночевать. Когда племянницу уложили спать, было уже довольно поздно, и чтобы быстрее заснуть, Виктор взял книгу и стал читать. Спал он всегда, когда приезжал к сестре  и оставался у них ночевать, в отдельной проходной комнате, одна дверь из которой вела в спальню сестры, а вторая в прихожую, где спала бабушка.
  Когда Виктор почувствовал что засыпает, он отложил книгу, выключил свет и вскоре крепко уснул. Проснулся он от ощущения того, что под одеяло к нему, со стороны ног, забралось какое то существо внушительных размеров. Виктор естественно не видел его, но ощущал длинную шерсть, покрывавшую существо. Не видя глазами, в его мозгу четко отображался черный цвет волосяного покрова. Виктор не успел испугаться, но внезапно им овладела какая то жуть, ощущение ужаса, предчувствие чего-то страшного. Виктор инстинктивно хотел  сбросить ногой это чудовище, но ноги не слушались его. Виктор чувствовал, что это безобразное существо медленно продвигается от ног в верхнюю часть тела, и совсем скоро, он уже не мог  даже пошевелиться. Отнялся язык. Не парализованными оставались только глаза, которыми он, беспомощно водил с одной стороны в другую. Когда монстр оказался на груди Виктора, ощущение жути достигло наивысшего значения, а ему казалось, так как мозг работал четко, что он сходит с ума.
  Неожиданно Виктор услышал, как рядом с кроватью, то-то грохнуло о пол и, он почувствовал, что овладевший им ужас, куда то исчез, а в тело вернулась подвижность. Скрипнула дверь, ведущая в прихожую, и в проеме между косяком и полотном двери Виктор отчетливо увидел лицо бабушки, которая еще некоторое время пристально смотрела на него, а потом медленно прикрыла дверь. Оставаться одному в этой комнате, ему было как-то жутко, и он позвал сестру. Вошла заспанная Валя, и Виктор попросил у нее таблетку от головной боли. Когда сестра ушла, Виктор мгновенно заснул.
  Бабушке было уже за девяносто. Она всегда очень хорошо относилась к Виктору, рассказывала ему различные истории из своей жизни с украинским акцентом, и была глубоко религиозным человеком. Во время столь странного сеанса ужаса, Виктору, без использования им органов слуха, а непосредственно в мозг, совершенно четко, предоставили информацию о том, что оставаться ночевать в доме, он больше не должен.
  Утром Виктор ничего не сказал сестре о своем ночном происшествии, опасаясь того, что она будет бояться ночевать в этом доме. Валя поинтересовалась, не болит ли у него голова, а бабушка ласково улыбаясь, спросила:
  - Шо, Витька, уже поихав?
  - Да, бабушка, до свидания.
  Прошло время, забылся этот страшный случай, и Виктор опять приезжал к сестре, играл с племянницей, которая тоже привязалась к нему, только никогда уже не оставался ночевать.
  Виктор не мог даже представить, что встреча с еще одним магическим чудовищем, произойдет спустя много лет. Эта встреча будет заполнена невероятными событиями, которые в обычном человеческом понимании невозможны, и представляли собой нечто мифическое из области фантастики. Она принесла Виктору много неприятностей, и едва не лишила его жизни.
  Однажды, в начале сентября, еще до описанного выше случая, Виктор приехал к сестре. Было раннее воскресное утро, и вся семья собиралась копать картошку. Валя сказала:
  - Как хорошо, что ты приехал. Оленька заболела, а оставить ее не с кем. Посидишь с ней, пока мы выкопаем картошку?
  Виктор согласился, ему всегда было приятно бывать с племянницей. Ольга чувствовала себя сравнительно хорошо, и вечером, когда вернулись родители, он уехал в общежитие.
  Прошло дня два, и Виктор, который никогда не болел, почувствовал  недомогание. Потом, когда ему стало хуже, он перестал посещать занятия и ходить в столовую. С большим трудом он опускался на первый этаж в буфет. А еще позднее, уже не было сил выйти из комнаты, а аппетит пропал совсем.
  На первом этаже общежития находился медпункт, в котором работала врач Валя и медсестра. Когда ребята ушли на занятия, Виктор с большим трудом спустился в медпункт. Врач поговорила с ним, затем попросила: 
  - А ну, приподними рубашку.
  Виктор приподнял рубашку, оголив живот. Врачь мельком взглянув на него, спросила:
  - Ты недавно в контакте с маленькими детьми был?
  Виктор объяснил, что недавно сидел с больной племянницей.
  Тогда врач сказала:
  - Все понятно, у тебя характерная сыпь, по видимому в детстве ты не переболел корью, а теперь вот, уже взрослым, заразился от больной племянницы. Дети переносят корь легко, а вот взрослые тяжелее и продолжительнее. Болезнь эта инфекционная, поэтому тебя нужно будет изолировать из общежития. Я вызову скорую помощь, и тебя увезут в больницу. Карантин две недели. Если у тебя есть родственники в городе, можешь уехать к ним самостоятельно, но в общежитии  оставаться нельзя.
 Она виписала Виктору рецепт на лекарства и выдала справку-освобождение от посещения занятий в ВУЗе.
  В тот же день Виктор уехал к сестре, а спустя две недели вернулся в общежитие.
 На факультете была кафедра технологии машиностроения, заведующим которой был кандидат технических наук Штейнберг. В отличие от других преподавателей, он требовал обязательного посещения его лекций, а в случае пропуска, оправдательный документ.
  У Штейнберга была отличная зрительная память. В первый же день, когда Виктор после болезни пришел в институт, он с издевательской улыбкой подошел к нему и потребовал оправдательный документ за пропущенные лекции. Виктор протянул справку.
 Штейнберг прочитал ее, видимо несколько раз, и глаза его вдруг заблестели как у удава при виде кролика. Потом он долго и весело смеялся, ну, прямо до слез. Затем, резко прервав смех, и пытливо глядя Виктору в глаза, спросил:
  - Ты что мне подсунул, дитя природы? И, если не секрет конечно, сколько мальчику годиков? Я вот думаю что много, что уже дети пищат в одном месте,  а он все то болеет детскими болезнями.
  Положив справку в карман своего пиджака, он добавил:
  - Хоть я и уверен, что это стопроцентная липа, но все таки обязан проверить, тем более, что Валя, ваш врач, живет в одном подъезде со мной.
  На следующий день Штейнберг, в шуточной форме извинился.   
 





                НЕОЖИДАННОЕ ЗНАКОМСТВО
                И ПРЕДДИПЛОМНАЯ ПРАКТИКА





  Однажды, в воскресный день, Виктор приехал к сестре. Во дворе он увидел двух молодых девчонок, одна из которых оказалась племянницей снимавшей комнату Валентины, вторая, ее подругой. Племянницу звали Галя, а ее подругу Люба. Приехали они в Павлодар с Талды-Курганской области, поступать на заочное отделение педагогического института. После знакомства с ними, Виктор стал чаще приезжать к сестре. Ему нравилось общаться с девчонками, которые, как и он сам, были с сельской местности. К ним он относился одинаково, никого не выделял и был внимателен к обеим, но больше ему нравилась Люба. Хотя Виктор относился к ним одинаково, Галя видела, кому он отдает предпочтение, и ей было это неприятно.
  Вскоре пятикурсникам выдали темы дипломных проектов и дали направления на преддипломную практику. Виктору досталась тема   
"Механическая обработка корпуса трансмиссии трактора Т-4", а направление на практику на Алтайский тракторный завод, в город Рубцовск. На заводе студенты должны были собрать материалы для дипломного проекта, поэтому многие выбрали свободное посещение завода, чтобы подобрать необходимые для этого документы в архиве.
  Рабочих на заводе не хватало, поэтому желающим предложили оформиться официально, и поработать станочниками или на сборке. Виктор имел разряд токаря и решил подзаработать. Поставили его на линию обработки водила, детали трактора Т-4.
  На линии было четыре станка, два из которых были токарными, один вертикальный шестнадцати позиционный токарный полуавтомат, и один протяжной станок. Задача станочника заключалась в переносе детали от станка к станку, и точном замере параметров готового изделия, при помощи пробок и скоб. Смену инструмента и наладку станков производили наладчики.
  Заработки были хорошие, а время пролетало быстро. Чтобы занять еще и выходные дни, Виктор стал выходить на сборочный конвейер. На сборке, помимо заработка, платили за выход в субботу десять рублей, а в воскресение пятнадцать. Это были не плохие деньги по тем временам. За три месяца практики Виктор не плохо подзаработал, и успел собрать материалы для дипломного проекта.
  Где-то в начале второго месяца практики, Виктор неожиданно получил письмо от Гали, чему был немало удивлен. В письме она писала, что поступила в институт, и скоро будет ехать домой через Рубцовск, и если он разрешит, то заедет к нему. Виктор сразу же ответил, что он непротив, а наоборот, будет рад ее приезду.
  Буквально через неделю, Виктор получил телеграмму от Гали, в которой она сообщала номер поезда, дату и время приезда.
 Приезжала она в субботу, в восемь часов утра. Когда пришел нужный поезд, Гали в нем не оказалось. Виктор посмотрел расписание, в котором, с небольшим интервалом, было еще три поезда, на которых она могла приехать. Дело в том, что в Барнауле она делала пересадку и могла не попасть на указанный в телеграмме поезд. Затем пришли еще два поезда, на которых Гали тоже не было. Оставался еще один, который по расписанию приходил через час. Виктор решил дождаться и его. Когда поезд прибыл, Виктор увидел, что из одного вагона вышла девушка, в которой трудно было узнать Галю. Короткая стрижка, почти ежик, практически обесцвеченный волос, преобразили ее до неузнаваемости.
  Уехала Галя следующим утром, на том же поезде.
  До конца практики оставалось еще полтора месяца. Обедал Виктор в чебуречной, которая находилась сразу против входа в цех. Спустя многие годы, он всегда вспоминает эту чебуречную. Несмотря на большой наплыв посетителей в обеденный перерыв, в ней никогда не было очереди. Чебуреки стряпали и жарили прямо на глазах у посетителей. У двух казанов, орудовали два молодых кавказца. Казан, с готовыми чебуреками, переворачивался над вторым казаном, на котором находилась решетка. Чебуреки оставались на решетке, а кипящий жир сливался во второй казан, в который тут же закладывалась новая порция чебуреков. Таким образом, манипулируя казанами, процесс шел непрерывно. Чебуреки были огромных размеров, сочные, наполненные начинкой из мясного фарша с достаточным количеством лука и других специй, так обильно, что оставшихся кромок теста, едва хватало соединить их. Чтобы насытиться, Виктору хватало двух горячих, с хрустящей корочкой чебуреков и пол литровой бутылки холодного молока. Уходило на обед не более десяти, пятнадцати минут и тридцати пяти копеек.
  Еще одной достопримечательностью Алтайского тракторного завода, которую Виктор больше нигде не встречал, была касса для выдачи заработной платы любителям "зеленого змия". Находилась она на видном месте, рядом с проходной, и представляла собой огромную бутылку с искусно нарисованной этикеткой водки, неотличимой от заводской. Там, где располагалась эмблема завода, находилось окошко кассы. Открывалась касса в то время, когда остальные рабочие, уже получив зарплату, шли через проходную домой. Некоторые стоящие в очереди поклонники Бахуса, смущенно прятали лицо, а другие наоборот весело и открыто шутили.




               
                ОПЯТЬ В ОПАЛЕ
               


  Возвратившись с практики, студенты сдавали хвосты и готовились к защите дипломных проектов. У Виктора было два хвоста, по политэкономии и технологии машиностроения.
  Политэкономию читала Буценец Римма Вадимовна, которая никак не могла простить Виктору экзамен по истории КПСС, сданный другому преподавателю. Сделав до практики три неудачных захода, Виктор решил сдать его после практики. Пал Саныч ушел на пенсию, а факультетом руководил теперь новый декан Быков, который категорически отказался давать направление к другому преподавателю, мотивируя это тем, что Римма Вадимовна жива и здорова и находится на своем рабочем месте.
  Курс лекций по технологии машиностроения читал Штейнберг, который принципиально принимал экзамены только сам. Виктор и к нему попал в опалу, пропустив буквально перед сессией две лекции подряд.
  В Павлодаре у Виктора была еще одна родственница, двоюродная сестра Зоя, которая работала врачом, и он иногда заходил к ней. В один из приходов, Виктор увидел на тумбочке стопку незаполненных бланков медицинских справок, с печатями и штампами. Виктор, на всякий случай, прихватил две и положил в свою тумбочку в общежитии. И вот такой случай настал. Виктор достал один бланк справки и аккуратно заполнил его, освободив себя от посещения занятий на три дня, по причине ОРЗ.
  На очередной лекции, Штейнберг, войдя в аудиторию, окинул взглядом присутствующих, остановив взгляд на Викторе, с издевательской улыбкой спросил:
  - Оправдательный документ есть?
  - Да, есть.
  И Виктор, с дрожью во всем теле, и предчувствием чего-то непоправимого и ужасного, понес справку вампиру, любителю кровушки многих попавших в опалу студентов.
  Виктор подал справку и встал рядом, в ожидании вердикта.
  Прочитав справку, Штейнберг долго, с еврейским недоумением смотрел на Виктора. Потом он, не сказав и слова, начал истерически хохотать. Затем, обращаясь к аудитории, сказал:
  - Почтенная публика, вы только посмотрите, что подсунул мне этот фрукт? Студент освобождается от посещения занятий на три дня по причине ОРЗ, кажется ничего особенного, заболел человек, имеет, в конце концов, на это право. Но вы взгляните на штампы и печати, они ведь с гинекологического отделения второй городской больницы.
  Аудитория взорвалась смехом, а Штейнберг продолжил, уже обращаясь к покрасневшему, желающему провалиться сквозь пол, Виктору, ехидно молвил:
  - Вы что, молодой человек рожать собрались, да вот не убереглись, простудились? Какая незадача. А если конечно не секрет, когда разрешимся?
  Аудитория смеялась не переставая. Осрамленный и униженный Виктор, стоял перед ржавшими товарищами, и у него было единственное желание, побыстрее убежать, скрыться спрятаться, исчезнуть.
  До него только теперь дошло, ведь Зоя действительно была врачем гинекологом, о чем он прекрасно знал.   
  Экзамен по технологии машиностроения до практики, вместе с группой, Виктор провалил. При этом Штейнберг с издевательской улыбкой обрадовал его:
  - Экзамен мне, ты не сдашь никогда!
  Виктор понимал, что спасти его может только чудо.
  Вскоре прошло распределение, по которому Виктор направлялся на Кокчетавский машиностроительный завод. Сдать два хвоста он больше не пытался, а полностью перешел на выполнение дипломного проекта. Затем, Виктор получив подъемные, поехал в Кокчетав. Сдать хвосты и защитить дипломный проект, ему разрешалось в течении двух лет.








 
             ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ БРАКОСОЧЕТАНИЕ       



  Вскоре после возвращения Виктора с практики, в Павлодар приехала и Галя. Она, как и прежде, жила у своей тети. Виктор жил в общежитии и очень часто они встречались. У Виктора это были первые серьезные отношения с девушкой. Галя относилась к нему хорошо и поэтому, в сложившейся ситуации, ему казалось, что он в какой то мере виноват перед ней и не имеет никакого морального права оставить, бросить ее. В силу своего воспитания и моральных качеств до встречи с Галей, он остерегался интимных отношений с женщинами, без любви и оформления брака. Зная, что после таких отношений появляются дети, которых потом воспитывают без отца, ему становилось страшно за его еще не существующего ребенка, которого наверняка будут обижать, маленького и беззащитного. Виктор всегда любил детей и они, словно чувствуя это, тянулись к нему. Молча, внутри себя, он всегда жалел детей, которых беспричинно обижают, которых бросают родители. Будучи не крещеным, он всегда осуждал отцов бросивших детей и считал это одним из тяжких грехов. Не знал тогда Виктор, что в отношениях мужчины и женщины бывает много притворства, лжи и предательства.
  Вскоре, совершенно неожиданно, в Павлодар приехали Галины родители, которые после знакомства с Виктором, предложили, коль у молодых сложились такие отношения, организовать вечеринку для знакомства родственников обеих сторон и предварительного бракосочетания, с последующим оформлением его в ЗАГСе. Виктор не возражал. На мероприятии отсутствовали родители Виктора, что вызвало огорчение и не удовольствие Галиных родителей. 
  Молодые дали слово, что в ближайшие дни подадут заявление в ЗАГС.
  К этому времени, муж Викторовой сестры Вали, Володя, уже окончил институт и работал в энергосистеме. По просьбе Виктора он устроил Галю в хим. цех Павлодарской ТЭЦ-2, аппаратчицей.



               



                ГЛАВА-4

                РАБОТА.




 

                КОКЧЕТАВ


В Кокчетав Виктор приехал в начале декабря. Была суббота. На улице стоял трескучий мороз. От вагона до вокзала добежал он мгновенно, так как на нём было коротенькое осеннее пальтишко, стоптанные туфли, а головного убора и перчаток не было вовсе. В руках он держал небольшой чемоданчик с вещами и документами. Субботу и воскресенье завод не работал, а высовываться в город в такой мороз, да еще в таком легком наряде, не представлялось возможным. Вокзал был битком набит народом, который беспрерывно и хаотично перемещался внутри него. Свободных мест не было, поэтому Виктор присел на свой чемоданчик рядом с батареей отопления. Вскоре, разомлев от тепла, он крепко уснул. Разбудил его внезапно появившийся шум. Многие покидали свои места, забирая чемоданы, сумки, узлы и всевозможные коробки, двигались к выходу. Ожидали какой-то поезд. Виктор быстро занял освободившееся место. Подошел поезд и в вокзал хлынул поток приехавших людей. Неожиданно в распахнутую дверь вокзала ввалилась толпа одетых в полушубки, валенки или унты мужчин, среди которых Виктор заметил знакомые лица. Оживленно беседуя и размахивая руками, они сразу заняли один угол вокзала, отгородив его скамейками. Среди приехавших Виктор узнал нескольких шоферов с Ромадана, своих земляков. Когда приехавшие мужчины, по хозяйски расположившись, немного успокоились, он подошел к ним.
  В этом году в Кокчетавской области, на целинных землях, был небывалый урожай. Область, убрав половину засеянных зерновыми площадей, выполнила два плана. Зима пришла рано, застав врасплох, добрая половина полей с поваленными в валки зерновыми ушла под снег.
  На перевозке зерновых принимали участие военные водители. Снегопады были настолько обильными и продолжительными, что автомашины, участвующие в перевозке зерна, завалило снегом прямо на полях. Поступил приказ, и солдаты водители уехали, бросив свои машины. Позднее их распределили по различным совхозам республики Казахстан. Теперь, когда снегопады прекратились, шофера с этих хозяйств, приехали откапывать и забирать эти машины. Приехавшим водителям нужно было тоже дожидаться понедельника. На ночь они расстилали на полу, в занятом углу, свои полушубки и Виктор две ночи проспал в комфортных условиях. Он настолько сблизился с ними, что они запретили ему ходить в буфет или столовую, а кормили  привезенными с собой домашними продуктами, которых у них было с избытком. За двое суток мороз спал, и на улице потеплело. В понедельник утром, Виктор, распрощавшись и поблагодарив случайно встреченных благодетелей, отправился на завод.
  В отделе кадров ему дали направление в общежитие, и он пошел устраиваться. Комендант общежития написала на направлении номер комнаты, и Виктор поднялся на пятый этаж. Комната располагалась сразу против входа на этаж. Виктор постучал и в ответ услышал:
  - Открыто!
  Виктор вошёл и, увидев лежащего на кровати мужчину, поздоровался. Мужчина ответил на приветствие и вопросительно смотрел на Виктора. Мужчине, как показалось Виктору, было уже лет сорок, и был он довольно крепкого телосложения. Виктора он, наверняка принял за случайно зашедшего пацана, выглядевшего довольно смешно со своим еще мальчишеским обличием, в коротком осеннем, как у подростка пальтишке, и глупым выражением лица.
  Не поднимаясь с кровати, он довольно грубо спросил:
  - Чо надо?
  Виктор, показывая направление, ответил:
  - Да вот направили заселяться в эту комнату.
  Мужчина посмотрел на Виктора с таким выражением лица, как будто тот, совершил какой то непоправимый поступок и, с умным выражением лица наделенного великой мудростью гуру, спросил;
  - А тебе ведомо мальчик, что живу я в этой комнате один, еще с тех пор, когда мама с папой тебя еще и не планировали?
  После этих слов, он долго смотрел на Виктора, как бы давая время осмыслить, как долго живет он в этой комнате один, потом неожиданно, держа указательный палец правой руки вверх, добавил:
  - Запомни, жил один и буду жить один! Так что прошу покинуть мой скромный приют.
  Обескураженный такой встречей Виктор, вначале стоял, не зная что делать, а потом развернулся и вышел. Поставив свой чемоданчик на лестничной площадке, он сел на него. В голове была пустота, исключительный вакуум, она отказывалась соображать, и он потряс ею. Положение не изменилось. Ведь ответить  на хамство хамством и нагло занять свободную кровать, он не мог в силу своего характера.
  Неожиданно дверь комнаты отворилась и, выйдя, мужчина куда-то пошёл по коридору, оставив ее открытой. Затем он вернулся, вошел в комнату и закрыл дверь. А через мгновение дверь вновь широко распахнулась, и единоличный хозяин комнаты уже дружелюбно молвил:
  - Ну, чо сидишь? Заходи!
  Сказал он это так, как будто Виктора, давно и безуспешно приглашает войти гостеприимный хозяин, а он  капризно ломается.
 




               
                КУДРЯШОВ ВЛАДИМИР



   Жильцом комнаты оказался парень тридцати лет, Кудряшов Владимир. Был он несловоохотлив, разговаривал не торопясь, обдумывая каждую фразу. В комнате было чисто,  аккуратно прибрано. Здесь каждая вещь имела свое место. Два прищуренных глаза хозяина, с едва уловимой иронией, придирчиво наблюдали за Виктором. По недорогой, но хорошо сидящей на парне одежде, чистоте и порядке в жилище, манере разговоривать, богатой лексике, был виден хорошо начитанный, эрудированный, требовательный к себе и окружающим человек.
  Позднее Виктор узнал гораздо больше о нем. У Володи не было родителей. Воспитывался он, с младшей сестрой у дедушки с бабушкой, которые жили в собственном небольшом домике тоже в Кокчетаве. Когда брат с сестрой выросли и начали работать, они, чтобы не мешать старикам, не нарушать их покой всевозможными молодежными увлечениями, перешли жить в общежитие. Несмотря на это, забота о стариках, оказание им всевозможных услуг, помогать материально и поддерживать морально, оставалось для внуков делом святым и благородным.
  Володя работал токарем экспериментального цеха завода, был станочником-универсалом, и учился в Кокчетавском филиале Павлодарского индустриального института, на заочном отделении.
  Володя был человеком как бы не из общей массы, даже можно сказать уникальным. Он совсем не употреблял спиртное, но много курил. Живя в общежитии, он собрал довольно внушительную винотеку, много читал. На многочисленных полках, искусно закрепленных на стенках комнаты, хранилась довольно богатая библиотека исключительно из книг соответствующих вкусу хозяина. Володя тяжело сходился с людьми, был не в меру придирчив, бесцеремонно и грубо делал замечание человеку, нарушившему его жизненные устои. У Володи была девушка, которая жила в этом же общежитии, только в женской половине.
  Звали ее Тамара, и была она очень красива. Тамара уже однажды была замужем за военным летчиком, где-то на юге России. Потеряв мужа, она в отчаянии, уехала по путевке в Казахстан. Володя и Тамара любили друг друга и практически, у них были семейные отношения. Часто Тамара приносила уже приготовленную пищу, и они вместе устраивали семейные трапезы.
  Тамаре, как и любой женщине, хотелось быстрее оформить отношения с Володей, создать семью и завести детей. Володя же, даже не заикался об этом. Его вполне устраивало то положение, в котором они сейчас находились. Тамара подкармливала его, оставалась ночевать, всячески угождала ему, подстраиваясь под его не простой характер.
 

 

                НА ЗАВОДЕ


  На заводе Виктора определили мастером большого механосборочного участка. На участке находились стенды сборки весов различной грузоподъемности, в обычном исполнении, морском и экспортном, стояли станки для механической обработки деталей к этим весам и покрасочная камера.
  Рабочих на участке было немного, текучести кадров практически не было. Работа мастера заключалась в своевременном обеспечении комплектующими деталями сборку, проведении инструктажей по технике безопасности, в конце месяца закрывать наряды и аккуратно посещать ежедневные утренние планерки у начальника цеха. Работа была хорошо налажена, а Виктора на участке, да и в целом в цехе, приняли хорошо. В Кокчетаве это был практически один завод, работали на нем в основном люди, жившие в частном секторе, которые держали свое хозяйство и за счет него содержали свои семьи. Из-за перебоев в обеспечении комплектующими деталями, выход на работу был практически свободным. Утром приходили и, если были комплектующие, оставались и работали, не было, уходили домой. Людей имеющих свое подсобное хозяйство и зарплату в 150 - 200 рублей, такой режим работы вполне устраивал, каждый держался за свое рабочее место. В конце месяца рабочие сами заполняли наряды, которые подписывал мастер. Естественно были приписки, но никто особо не наглел, и зарплата находилась в указанных выше пределах. Иногда Виктор делал приписки некоторым рабочим сам, чтобы поощрить за выход в выходной день и другие заслуги. Отблагодарить отличившегося работника законным способом не было возможности, так как ни премий ни фонда мастера на заводе никогда не было.
 





                МАСТЕР МАМАЕВ



На участке была и вторая смена, так как комплектующие детали зачастую, появлялись только к вечеру, а план, даже при таком обеспечении, нужно было выполнять. По этой причине на участке полагалось два мастера. Вторым мастером был уже пожилой ветеран предприятия Мамаев. У Мамаева был свой дом и большое хозяйство. Держал он и крупнорогатый скот и свиней и птицу, засаживал большие площади огорода. На все это требовалось много времени, поэтому Мамаев сразу сказал Виктору, что работать он всегда будет только во вторую смену.
  Как бы в шутку он сказал:
  - Я, Витя уже наработался, можно сказать отработал, «отишачил» положенное. По молодости, как говорится, тоже жопу рвал, все старался больше заработать, чтобы построить свой дом, обзавестись семьей, большим хозяйством. Теперь, когда все это сбылось, я стал добровольным рабом всего этого. Веришь, нет, так засосало, не продохнуть, а жить то уже некогда, заканчивается жизнь то. А ты Витя еще молодой, можно сказать, что и не жил еще и нет у тебя ни кола и не двора, самое время пожить, чего тебе сутками общежитие охранять.
 Это был первый и, пожалуй, последний их разговор, а видел его на рабочем месте, Виктор в последний раз. Вначале он звонил в конце первой смены и просил поработать за него. Потом и звонки прекратились, а Виктор все ждал, что смена придет и, не дождавшись, опять оставался. Участок работал, нареканий не было, и никто и никогда не интересовался, где Мамаев, почему его нет на рабочем месте. В некоторые дни вторые смены были по три-четыре часа, а в некоторые их не было совсем, и Виктор постепенно привык работать один. Мамаева он иногда видел мельком, в дни аванса или получки.
  Начальником цеха был пожилой уже мужчина могучего телосложения, Меркушин. К Виктору он относился хорошо, можно сказать по отечески, хотя других, давно работающих мастеров, держал в ежовых рукавицах. Материл он их постоянно, а вот бил только когда маты уже не помогали и он, как говорится, слетал с катушек.
  На этом же участке работала крановщицей и Тамара, любовь Кудряшова Володи. У крановщиков был свой мастер. Тамара тайком покуривала, иногда стреляла у Виктора сигареты и просила, чтобы он не говорил Володе о ее тайном увлечении.
  Оклад Виктору назначили в сто рублей, а за вычетом подоходного налога и налога холостяка, получал он восемьдесят девять рублей девяносто копеек.
 Постепенно Виктор втянулся в работу, все шероховатости сгладились, и жизнь вошла в спокойное русло. С Володей Кудряшовым он вполне нормально сосуществовал, а вот друзьями они так и не стали. В общежитии Виктор практически только ночевал. Заведенный Володей порядок проживания в комнате он не нарушал, с лишними вопросами не обращался и не лез к соседу в душу. Иногда, вечером, когда уже лежали в постелях, Володя, не обращаясь ни к кому, начинал рассказывать о свой жизни, которая была не такой уж простой. Виктор не задавал вопросов и не перебивал его, и часто крепко засыпал под монотонный монолог рассказчика. Утром Виктор, не завтракая, бежал на работу. На работе время летело быстро. Обедал он в буфете, в основном горячими пирожками с молоком. Ужинал дома, чем ни будь мясным с магазина и пил чай со сдобой. Если приходил с работы рано, что было крайне редко, успевал еще до сна почитать.
 





                КОКЧЕТАВСКАЯ ПЕЛЬМЕННАЯ



  В выходные дни позавтракав, Виктор шел в город. Погуляв до обеда, он шел в пельменную. В Кокчетаве это было такое заведение, какого Виктор не встречал больше нигде. Находилась пельменная недалеко от общежития, по той же улице. Войдя в помещение пельменной, сразу попадаешь на кассу. Очереди никогда не бывает. Выбор блюд большой. Это пельмени с маслом, пельмени с бульоном, пельмени по китайски, и т.д. Цена от 28 до 34 копеек за порцию. Тут же на кассе продается водка на розлив, рубль стакан. В обеденном зале находится раздача с огромной амбразурой, через которую виден весь процесс изготовления пельменей, от лепки до варки. Десятка три красивых, одетых во все белое женщин, расположившихся вдоль трех стен большого зала, лепят вручную пельмени. По средине зала находится огромная электрическая плита, на которой в больших кастрюлях идет завершающий процесс. Из одной из кипящих  кастрюль, торчат огромные говяжьи мослы. Это наваривается насыщенный, вкуснейший бульон, который при остывании превращается в желе. Вокруг плиты  и на раздаче, несколько женщин поваров встречают посетителей ослепительной улыбкой. Их веселые шутки и задорный смех создают атмосферу праздника.
  Виктор всегда брал стакан водки и четыре порции пельменей с бульоном. Заразившись от женщин веселым настроением, повинуясь прихоти голодного желудка и подстраховав аппетит несколькими глотками водки, он медленно поглощал вкусные домашние пельмени, испытывая при этом небывалый кайф. Когда пельмени заканчивались,  разомлевшее тело Виктора, требовало продолжения праздника, но насытившаяся плоть вяло противилась этому, так как  при поедании последнего пельменя, на первом он уже сидел.         
      







                ИНСТИТУТ


  Виктор знал, что следующая защита дипломных проектов в институте состоится в июле, поэтому решил не затягивать, а сдать хвосты и защититься по горячим следам.
  К этому времени он уже хорошо вжился в коллектив и когда сказал начальнику цеха, что нужно ехать на защиту дипломного проекта, Меркушин отнесся к этому с пониманием. Виктор, получив зарплату за май и еще какие то деньги, которые изыскал начальник цеха, поехал покупать билет на самолет. В то далекое время с Кокчетава в Павлодар летал "кукурузник", АН-2 "П".
  Виктора без всякого оформления, отпустили на месяц, а Меркушин на прощание сказал:
  - Желаю тебе удачной защиты. Если месяца не хватит, прихвати еще, сколько нужно, но возвращайся обязательно с дипломом.
   В Павлодаре Виктор с Галей жили у сестры Валентины, муж которой Володя, работая в энергосистеме, получил двухкомнатную квартиру.
  В институте Виктора ожидала приятная для него новость, уволился, и куда то уехал Штейнберг, а вместо него работал Галимжанов, очень спокойный и добрый человек. В наследство ему, Штейнберг оставил десятка три хвостистов. Галимжанов назначил для них день и время экзамена. Запустил в аудиторию он сразу всех. Взяли билеты и стали готовиться. Виктор прихватил с собой учебник и, пока преподаватель сидел за столом, и что то читал, он успел не только найти, но прочитать и даже записать нужный материал. Перед Виктором сидел уже пожилой мужчина с заочного отделения. Он тоже прихватил с собой учебник, но из-за плохого зрения, не мог читать его скрытно. Он, то смотрел на преподавателя, ожидая когда тот отвернется, то, чтобы прочитать нужный текст в книге, которая находилась в столе, почти засовывал голову под него. Волнуясь, он то одевал, то снимал очки. Галимжанов конечно видел все это и, наконец, не выдержав, подошел к студенту почтенного возраста, и когда тот весь съежился, как бы ожидая удара, спокойно сказал:
  - Не издевайтесь над своим зреньем, оно у вас и так плохое, тройку я вам и так поставлю.
  В тот день экзамен сдали все.  Чтобы выйти на защиту дипломного проекта, Виктору нужно было перевестись на заочное отделение и сдать еще  экзамен по политэкономии. Буценец Римма Вадимовна находилась на своем рабочем месте, и сдать ей экзамен Виктор даже не пытался. Он решил перевестись на заочное отделение и взять направление к другому преподавателю.
  Заведующая заочным отделением, была женщина среднего возраста, Шевченко, а располагалось оно в одном из бараков. Заведующая, взяв у Виктора зачетную книжку, кому-то позвонила. Потом она сказала ему:
  - Моя секретарша ушла, а секретарь механико-технологического факультета очного отделения сейчас занята, но я договорилась с ней, она выдаст вам вашу учебную карточку, хоть это и категорически запрещено, а вы принесете ее мне.
  Деканат механико-технологического факультета находился в новом здании, в полукилометре от барака.
  Виктор, взяв у секретарши учебную карточку, вышел на крыльцо. Присев на одну из ступенек, он стал разглядывать ее. С левой стороны листа, был перечень предметов, записанный столбиком, а по всему листу были разбросаны оценки, в зависимости от времени сдачи экзамена. Оценки были написаны чернилами разного цвета, подписей преподавателей не было. У Виктора промелькнула мысль: "А что, если я аккуратно поставлю себе скромную троечку по политэкономии, не будет ли это криминалом?". Взвесив все спокойно, криминала он не обнаружил, и достав ручку, согрешил. 
  Виктора допустили к защите дипломного проекта, а в начале июля, он успешно  защитил его.



                ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ЗАВОД
                И ВНЕЗАПНЫЙ ПРИЕЗД

               

  На завод Виктор вернулся в конце июля. Когда он пришел в кабинет начальника цеха, Меркушин поздравил его и, они еще немного поговорили на отвлеченные темы. Создавалось такое впечатление, как будто Виктор никуда и не уезжал, а все это время работал. Еще больше он удивился, когда за все время своего отсутствия на работе получил зарплату в полном объеме.
  В день приезда, Виктора удивило состояние Володи, соседа по комнате. Он был, какой то весь осунувшийся, похудевший, много курил и все время молчал. Виктор не любил залезать в чужую душу, считая, что если человек сочтет нужным, он сам обо всем расскажет. Но мучительное молчание тянулось слишком долго, и Виктор не выдержав, осторожно спросил:
  - Володя, что-то случилось?
  Выдержав короткую паузу, и затянувшись папиросой, стараясь не показывать своего удрученного состояния, он ответил:
  - Да ничего особенного.
  Потом, немного помолчав, совсем подавленным голосом, добавил:
  - Тамара уехала. Уехала внезапно, не попрощавшись, не оставив адреса.
  - А вы что поссорились?
  - Да нет, просто перед этим у нас состоялся серьезный разговор по поводу наших с ней отношений. Она просила меня, наконец-то принять какое то определенное решение, на что я легкомысленно отшутился. Тамара долго и внимательно смотрела мне в глаза, а потом крепко поцеловала и неожиданно ушла. Вот и все, больше мы не виделись. Я то думал, через день, другой одумается, прибежит. А потом узнал, что уже на следующий день после нашего разговора, она быстро, без отработки, уволилась и уехала в неизвестном направлении.
 Однажды в выходной летний день, когда Виктор и Володя еще были дома, в дверь кто-то осторожно постучал. Виктор открыл двери. От внезапно увиденного, его охватила оторопь, Перед ним стояла плачущая Галя. Виктор завел ее в комнату и, успокаивая, спросил:
 - Что случилось, Галя? Почему ты приехала так внезапно, без предупреждения?
  Немного успокоившись, Галя объяснила, что телеграмму она отправила еще четыре дня назад, а плачет из-за того, что Виктор ее не встретил. Вещи она оставила в камере хранения и Виктор с Володей съездили и получили их.
 Когда вошли в комнату, их встретила повеселевшая Галя. В руках она держала отправленную ей же телеграмму, которую принесли в их отсутствии.
  Виктор обратился к руководству завода с просьбой о предоставлении ему отдельной жилплощади, так как к нему приехала жена. Отдельную комнату в общежитии обещали дать в том случае, если брак будет заключен в ЗАГСе. Когда Виктор с огромной радостью сообщил об этом Гале, она вдруг заупрямилась, настроение у нее упало. Виктор говорил, что они ведь не могут проживать в одной комнате с посторонним мужчиной, да и ее не пропишут. Виктор ходил в частный сектор, интересовался ценой съемных времянок. Проживание во времянке стоило сорок рублей в месяц, да плюс уголь и дрова для отопления, да еще ком. услуги. Сумма получалась не подъемная для одного работающего. Виктор говорил Гале, что они обещали ее родителям зарегистрировать брак в ближайшее время, а до сих пор не выполнили его.
 


                СТЕРПИТСЯ, СЛЮБИТСЯ               
               



  В понедельник, тринадцатого сентября, Виктор взял отгул, и они направились в ЗАГС. Уже который день на улице моросил нудный осенний дождь. Настроение у Гали, тоже было подобно погоде. Она просила Виктора отложить день бракосочетания, ничем это не аргументируя. Виктор не был человеком упрямым, но считал, что начатое дело нужно довести до конца.
  Галино нежелание скрепить их отношение законным браком он объяснял для себя тем, что  ей, как и любой молодой женщине, хотелось, чтобы это произошло торжественно, чтобы невеста была в свадебном наряде, и чтобы многочисленные родственники и друзья поздравляли молодых и дарили им подарки.
  Спустя многие годы, анализируя события того времени, Виктор пришел к выводу, что Галя, так внезапно приехала к нему из за того, что в ее жизни случилось, что то неординарное. Приехала она не в поиске любви, а ища в добром Викторе защиту в сложившейся в ее жизни ситуации.
  Почему Галя так упорно не хотела идти в ЗАГС? Просто она искренне любила, любила давно, только совсем другого человека, но в их отношениях, что-то произошло, и она все еще надеялась, что они наладятся.
  Любил ли Виктор Галю? Скорее всего, тоже нет. Не имея опыта в отношениях с женщинами, доброе отношение друг к другу он принял за любовь, а своим не обдуманным, поспешным походом в ЗАГС он, не имея на то никакого права, обязал себя и Галю, проживать в законном браке с нелюбимым человеком. В дальнейшем, известное русское изречение - "стерпится, слюбится", реализовалась только на половину, сработала ее первая часть, "стерпится", вторая же дала осечку и, осталась не востребованной навсегда.
  В ЗАГСе их встретила скучающая сотрудница. Виктор объяснил ей цель прихода и ситуацию, в которой они оказались. Женщина, внимательно выслушав его, согласилась зарегистрировать брак без предварительной подачи заявления за месяц, как было положено по закону. Затем она спросила:
  - Вы как будете регистрировать брак? Если торжественно, то нужно будет пройти в зал, а если просто, то можно здесь.
Решили здесь. Женщина, принесла журнал регистрации и, попросила паспорта.
  Перенося паспортные данные в журнал, она с улыбкой заметила:
  - Да вы и родились то в один день, только в разные годы.
  Закончив с оформлением журнала, сотрудница ЗАГСа, поставила фамилии первых попавшихся на ум свидетелей, молодожены расписались и, получив поздравления, покинули ЗАГС.
  Вскоре Виктору выделили отдельную комнату в общежитии и прописали Галю.   
 





                НЕОЖИДАННАЯ РАБОТА
                И ВНЕЗАПНАЯ БОЛЕЗНЬ      



В будние дни Виктор находился на работе, а Галя скучала в общежитии и все время просила устроить ее на работу. Вскоре Виктор, совершенно случайно, читая местную газету, наткнулся на объявление. На строящуюся отопмтельную котельную требовались специалисты в хим. цех на водоподготовку. Галя уже раньше работала в хим. цехе Павлодарской ТЭЦ-2 и училась заочно на химфаке института.
  В один из дней Галя пришла в условленное время на проходную завода. Виктор уже ждал ее, и они вместе пошли по указанному в объявлении адресу. Это оказалось рядом. Встретили их с огромной радостью, так как Галя была первой, кто имел дело с водоподготовкой на подобных предприятиях. Ее сразу же оформили лаборантом. Котельная только строилась, и принятый персонал занимался самообразованием в специально отведенном помещении, где была подобрана вся необходимая литература.
  Жизнь постепенно налаживалась, теперь у них было жилье и две зарплаты. Однажды ночью Виктор, проснувшись обнаружил, что Галя спит сидя, прислонившись спиной к стенке. Утром Галя объяснила, что лежа она задыхается и ей трудно дышать.
  Виктор сказал:
  - Ты сегодня на работу не ходи, а сходи в поликлинику, проверься, вдруг у тебя, что-то серьезное.
  Вечером оказалось, что в поликлинику она не ходила, а была на работе. На другой день все повторилось. Тогда Виктор сказал:
  - Завтра я с утра задержусь дома, и вместе пойдем в поликлинику.
  Поликлиника находилась рядом. Утром, взяв в регистратуре талончик, Галя быстро зашла к врачу. Через некоторое время она вышла вся в слезах. Успокоившись, она рассказала Виктору, что врач, осмотрев и прослушав ее, ничего не обнаружила и грубо сказала:
  - Такие как вы симулянты, ради освобождения от работы, ходят по поликлиникам и отнимают время у врачей.
  Ночью Гале было совсем плохо, и Виктор хотел вызвать скорую помощь, но Галя не разрешила, сказав, что ей стало легче. Виктор видел, что это не так и, промучившись до утра, они вновь пошли в поликлинику. Галя попала опять к тому же врачу, Медведевой. Повторилось почти то же, что и вчера, только Медведева теперь сказала:
  - Вы абсолютно здоровы, но я чувствую, что с вашей настырностью, вы от меня не отстанете и, только поэтому, даю вам справку об освобождении от работы на два дня.
  Опять Галя вышла от врача вся в слезах, а придя домой ей стало совсем плохо и Виктор вызвал скорую помощь.
 




                В БОЛЬНИЦЕ.          
                ВСТРЕЧА НОВОГО ГОДА


В больнице Гале сразу сделали рентгеновский снимок. Глядя на него, врач спросил:
  - Вы, почему так долго не обращались в больницу?
  Галя показала ему справку об освобождении от работы.
  Врач, прочитав ее, сказал: 
  - Ай, я, яй, такой опытный врач как Медведева и не смогла обнаружить явное заболевание.
  Галю положили в больницу с диагнозом, эксудотивный плеврит, в запущенной форме.
  Теперь Виктор каждый день, сделав утром все необходимое на работе, не переодеваясь, бежал в больницу. По дороге он забегал в магазин и покупал свежие продукты для Гали. В основном, по совету врачей, это было все молочное. Врачи делали все возможное, но лучше Гале не становилось. Ей пытались откачать скопившуюся в плеврах жидкость но, по причине запущенности болезни, она стала густой, и не проходила. Гале делали инъекции, вводя разжижающие препараты. Через некоторое время жидкость удалось удалить, и она пошла на поправку. Прошло достаточно много времени, пока Галя немного окрепнув, стала подниматься с постели и ходить. За время пребывания в больнице она сдружилась с врачами и, те полюбили ее за спокойный, терпеливый и уживчивый характер.
  Приближался Новый год. Этот праздник всегда был семейным и Гале тоже хотелось встретить его дома, в кругу своей, хотя еще и не большой, семьи.
  Лечащим врачом у нее была очень добрая женщина средних лет. Одновременно она являлась заведующей отделением больницы и председателем ВКК. По просьбе Гали, она отпустила ее домой на время празднования Нового года и пригласила ее вместе с мужем к себе домой.
  Перед праздником Виктор забрал Галю с больницы, а 31 декабря они пошли к Екатерине Николаевне, взяв с собой бутылку шампанского.
  Хозяйка была одна и приветливо встретила гостей. По настроению Екатерины Николаевны чувствовалось, что она была довольна их приходу. Стол был уже накрыт и, усадив за него гостей, хозяйка пошла на кухню, чтобы опустить в уже кипящую воду пельмени собственного изготовления. Когда пельмени, возбуждая голодные желудки своим ароматом, появились на праздничном столе, хозяйка извинившись за небольшую задержку, присоединилась к гостям. Немного смущаясь и, глядя на Галю, она спросила:
  - Галя, а Виктор спирт пить будет?
  Галя в нерешительности пожала плечами. Теперь обе женщины вопросительно смотрели на Виктора. Виктор, как бы опасаясь, что могут передумать, торопливо заверил:
  - Буду, конечно, буду.
  Хозяйка, поставив на стол, еще не распечатанную бутылку медицинского спирта и минералку сказала:
  - Витя, мы с Галей будем пить вино, а спиртом ты распоряжайся сам.
  По первой, выпили за встречу, потом за скорейшее Галино выздоровление.
  Виктор собирался обратиться к Екатерине Николаевне с очень важной для него с Галей просьбой, тщательно готовился к этому и заметно волновался, не зная, как она отнесется к его просьбе и уместна ли она за праздничным столом.
  Волнение и стеснительность, Виктор надеялся побороть крепким алкоголем, но обильная и калорийная закуска долго не позволяла достичь желаемого.
  Проводили старый год, встретили новый с поздравлениями и пожеланиями друг другу всяческих благ. Виктор не знал, как вклинится в такой обстановке со своей просьбой и поджидал удобного момента. Выручила сама Екатерина Николаевна, сказав:
  - Конечно, этот год для вас будет не простым. Гале предстоит еще длительное лечение. Ее выздоровление во многом зависит от хорошего, калорийного питания и надлежащего ухода. Родственников у вас в нашем городе нет, а в условиях общежития создать такие условия практически невозможно.
  Сделав короткую паузу, она добавила:
  - Я даже не знаю, чем вам помочь?
  Вот он нужный момент! Виктор тут же воспользовался им:
  - Екатерина Николаевна, а нельзя ли сделать, в связи с Галиной болезнью, документ о необходимости смены климата?
  Немного подумав, Екатерина Николаевна сказала:
  - А это ведь идея. Я вам сделаю заключение ВКК.
  - Спасибо Екатерина Николаевна. По этому документу меня сразу уволят, просто не могут не уволить.
  Буквально через неделю заключение ВКК уже было у Виктора.
 





                ОТЪЕЗД ГАЛИ   



  У Гали обнаружили потемнение в одном легком и Виктор водил ее в тубдиспансер, так как была она еще очень слаба, и передвигаться без сопровождения не могла.
  В тубдиспансере две худые, похожие на бабу ягу сотрудницы, кости у которых просматривались даже через теплую одежду, поверх которой был еще и белый халат, усаживали Галю на табурет и заставляли выпить в их присутствии целую пригоршню таблеток. При этом они изощренно матерились, как бы соревнуясь, кто кого пере материт. Когда Виктор, придя в следующий раз, попросил, ссылаясь на то, что Гале трудно ходить, выдавать таблетки ему, а пить их она будет дома. Шерсть у двух ободранных кошек поднялась дыбом, глаза у них округлились и заблестев достигли небывалых размеров и, выпустив когти, они пошли в наступление.
  Они выдавали такие отборные маты и в таком количестве, сколько Виктор не услышал за всю предыдущую жизнь, а лились они так стройно, словно фуги Баха из хорошо отлаженного органа. Вылетев на улицу и продвигаясь по ней к дому почти бегом, он долго еще слышал маты, а в голове его, кто-то       матерился еще и на следующий день.
  Ходить в тубдиспансер Галя категорически отказалась и попросила Виктора, увезти ее быстрее домой, к ее родителям.         
  Галя уволилась на работе, выписалась из общежития и, Виктор, отпросившись на работе, повез ее к родителям. Галины родители жили в живописном, не тронутом цивилизацией и экологически чистом местечке, в горах Заилийского Алатау. Жили они в небольшом селе Константиновка, а старшая сестра Гали, Маша, проживала в райцентре и была медицинским работником. Маша, являясь хорошим специалистом, имела приличный стаж и большие связи в этой сфере. Оставив Галю на попечение родителей и старшей сестры, Виктор вернулся в Кокчетав.





 
         
               

 ГЛАВА - 5
               
ВОЗВРАЩЕНИЕ


   
   


               

 
               





Р.У. "ПАВЛОДАРЭНЕРГО"




 Заключение ВКК сработало безотказно. Виктора, хоть и со скрипом, уволили в связи с семейными обстоятельствами.
  Вернувшись в Павлодар, Виктор жил у сестры Вали и подыскивал работу. Работа была нужна такая, на которой можно было быстро получить жилье.
  Выручил Валин муж Володя, который помог устроиться в конструкторское бюро районного управления "Павлодарэнерго".
  В Павлодаре и области, в то время, бурно развивалась промышленность, вводились в строй новые предприятия и жилье, для снабжения которых электроэнергией и теплом, требовались новые электростанции. Уже действовала Павлодарская ТЭЦ-2, которая обеспечивала электрической и тепловой энергией тракторный завод и часть города. Для алюминиевого завода была построена ТЭЦ-1. Для строящегося, нефтеперегонного завода и химкомбината проектировалась ТЭЦ-3. Для Ермаковского ферросплавного завода уже работали два энергоблока Ермаковской ГРЭС, и она находилась в стадии расширения. Для обеспечения электрической энергией угольных разрезов Экибастуза, проектировался каскад из четырех ГРЭС, огромной мощности. Вводились в строй новые линии электро, и тепло снабжения.
  Для централизованного управления всем этим огромным энергохозяйством и было создано районное управление "Павлодарэнерго". В Павлодар хлынул поток энергетиков со всего Союза. Работникам энергосистемы хорошо платили, а строила она очень много жилья, поэтому устроиться сюда на работу, можно было только классному специалисту, либо по блату. Виктор пришел в "Павлодарэнерго", практически в самом начале и находился у его истоков. Предприятие в то время, еще не имея своего здания,  располагалось в арендуемых помещениях южного водозабора. Новое здание Р.У. "Павлодарэнерго", строилось в центре города, где оно находится и в настоящее время. Коллектив был небольшим, порядка шестидесяти человек. Практически все руководители подразделений, работали ранее с министром энергетики Казахстана Батуровым и были его друзьями.
  Начальником проектно-конструкторского бюро, в штат которого был зачислен Виктор, был пожилой уже мужчина, Сидоренко Теодор Федорович. Руководителем группы механизации был Ядрышников Геннадий Георгиевич. Виктор, который никогда не работал в проектной организации, при выполнении своего первого проекта постоянно обращался к нему.
  Когда проект был готов и Геннадий Георгиевич подписал его, оставалась последняя инстанция, начальник бюро Сидоренко.
  Виктор заметно волновался и, как оказалось не зря. Теодор Федорович, с еврейской щепетильностью, придирчиво рассматривал лежащий перед ним проект. На листе ватмана, кроме чертежа, было двенадцать пунктов примечаний.
 Во время перекура, руководитель группы успокаивал его: 
  - Да не волнуйся ты так, Сидоренко немного потянет время и подпишет.
 Тянул он его три дня. По чертежу у Теодора Федоровича замечаний не было, а вот пункты примечаний, он бесконечно заставлял менять местами, в соответствии с их важностью.
  Когда Виктор дотер лист ватмана до дыр и, уже подклеил его, в конце третьего дня Сидоренко подписал его.
  После этого, несмотря на большую разницу в возрасте, они стали друзьями и Сидоренко, в последствии, во многом помог Виктору. Как-то в откровенном разговоре, он сказал ему:
  - Витя, ты на меня не обижайся. В том, что твой первый проект был выполнен хорошо, я не сомневался, так как его уже подписал твой руководитель группы, замечательный специалист.
  Мне, как руководителю, было важно, чтобы ты подчинился мне, не полез в бутылку. Ты выдержал испытание и, теперь я могу положиться на тебя в любой ситуации. 

            


ВОЛЬГОТНАЯ ЖИЗНЬ
И ЧЕМ ОНА ЗАКОНЧИЛАСЬ



             

               

  Виктор жил у сестры и переписывался с Галей. Она писала, что выздоровела окончательно, что от болезни не осталось и следа, а ее легкие чистые. Виктор интересовался, почему же она не едет в Павлодар. Галя находила различные причины. Однажды она написала, что, у ее брата Сергея, врачи обнаружили тяжелое заболевание сердца, что проживет он максимум до четырнадцати лет и что она хочет подольше побыть с ним. Это было откровенной ложью, Сергей жив и поныне.
  Когда Галя приехала, Виктор снял комнатку на втором Павлодаре, ту же самую, в которой когда-то жила Галина тетя, Валентина. В этом доме собственно они и познакомились.
  Виктор решил, что пока будет работать один, чтобы Галя окрепла после болезни. К этому времени он уже освоился на работе. Когда Виктор получил первую зарплату, а ее выдали мелкими купюрами, он не знал, куда их рассовать. При  таком же, как в Кокчетаве окладе, заработок оказался в два с лишним раза больше. Кроме узаконенных сорока процентов премиальных и пятнадцати Казахстанских, как их называли, надбавка за дикость, платили еще за ввод новых мощностей на многочисленных предприятиях энергосистемы, за экономию топлива, за экономию воды и еще за многое другое. Когда узнали, что Виктор, не имея жилья, снимает комнату в частном секторе и, что жена его не работает, к нему тут же подошел председатель завкома и предложил написать заявление на оказание материальной помощи. Виктор пообещал, что напишет. Он думал, что от него отстанут. Но не тут то было, председатель подошел к нему и во второй раз и в третий, а потом просто положил перед ним чистый лист бумаги и строго сказал:
  - Пиши при мне!
  - А что писать то?
  Председатель завкома продиктовал, а Виктор, красный от стыда, написал. Буквально, несколькими минутами позже, по селекторной связи Виктора пригласили в кассу. Виктор получил материальную помощь в размере трехсот рублей. Ему было стыдно, он считал, что на него теперь будут указывать пальцем. Виктор вспомнил, как, работая на Кокчетавском механическом заводе, у работника цеха в котором он работал, сгорел дом. Семья была многодетная, но к счастью никто из детей не пострадал. Дом и все имущество сгорело полностью. Завод не смог оказать погорельцам никакой помощи, только члены завкома прошлись по цехам и собрали для них какую то сумму.
  Позднее, Виктор узнал, что-то, что ему дали в качестве материальной помощи, является совсем мизерной капелькой в огромном море денег, которые расходились по карманам отдельных сотрудников предприятия. И дали то ему эти деньги вовсе не из жалости к нему, не из-за сострадания, а чтобы, в случае чего, можно было ткнуть ему в грудь пальцем и сказать:
- А ты ведь тоже брал.      
  Когда Виктор уже познакомился со всеми сотрудниками и, как говорится, вошел в доверие, к нему часто стали подходить начальники ведущих отделов предприятия, примерно с такой просьбой:
  - Там тебе выписали премию за выполнение особо важного задания, в размере пятисот рублей. Ты получи их, сто заберешь себе, остальные отдашь нам.
   Премировали за все, за содействие развитию спорта, за активное участие в рационализаторской работе, за активное участие в подготовке к различным Советским праздникам, и еще за многое другое. Деньги эти тут же пропивались. Вообще на предприятии, богатом и расположенном практически за городом, пили много. В предпраздничные дни, уже с утра, мужчины шли по магазинам и закупали спиртное, женщины готовили закуску. В обед садились за столы и начинали праздновать. Широко отмечались здесь не только Советские праздники, но и православные, а так же все без исключения дни рождения.
  Ни кто в то время, даже  не подозревал, что  любителям употреблять спиртные напитки на рабочем месте, людям, которые свободно брали деньги у государства, как из своего личного кармана, грядут тяжелые времена.
  Вскоре на предприятие приехал новый управляющий, Иванов Борис Петрович. Бывший управляющий, человек почтенного возраста, Бреус, куда то исчез. Иванов с первого дня начал махать шашкой. На первой же встрече с коллективом, он назвал фамилии тех, кто должен будет написать заявление об увольнении по собственному желанию, не дожидаясь серьезной статьи. В этот список попал председатель завкома Есиков, который имел надежную поддержку со стороны республиканского министра Батурова и был уверен в своей непотопляемости. Он, выйдя вперед, начал высказывать угрозы новому управляющему. От ярости и гнева изо рта Есикова летела слюна, а лицо его было перекошено и напоминало оскал раненного зверя. Не довольные действиями нового управляющего бурно поддерживали Есикова. Спокойным и невозмутимым оставался только Иванов, наделенный огромными полномочиями Союзного министра энергетики Непорожнего, который был хорошо осведомлен кем - то, о безобразиях творящихся  на предприятии.
  Из всех друзей республиканского министра, он зацепил только Есикова. С остальными, серьезно побеседовал и, как говорится откровенно "погрозил пальцем".
  В районном управлении установилась небывалая тишина. Ни в чем не повинные и напуганные произошедшим сотрудники, мелкие сошки, еще долго ходили по кабинетам и коридорам тихо, стараясь не шуметь и, разговаривали в пол голоса, как бы подтверждая реальность известного изречения: - Не буди лихо, пока оно тихо.




 

               ЯКУБЕНКО АЛЕКСЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ            


  Главным инженером энергосистемы был Якубенко Алексей Алексеевич, мужчина уже в годах, среднего роста и крепкого телосложения. Он был участником Великой Отечественной войны, капитаном - танкистом. После войны  работал в системе энергетики страны и имел большой опыт. Во вновь организованную Павлодарскую энергосистему  был направлен Союзным министерством. Человек это был не простой. Он мог запросто
грубо одернуть подчиненного и даже с матами и, тут же пошутить, дать какой то дельный совет. Якубенко хорошо знал оборудование объектов энергетики, имел большой опыт эксплуатации и ремонта его, но абсолютно не был приспособлен к административной работе. Несмотря на сложность  и противоречивость характера, в энергосистеме его уважали и, в шутку называли "Як уебенко". По утрам Алексей Алексеевич делал зарядку, был всегда бодрым, стройным, жизнерадостным и не лишенным чувства юмора. При первом управляющем, Бреусе, когда в управлении затевалась очередная попойка, Алексей Алексеевич всегда уезжал. Однажды, когда во всех отделах уже накрывали столы, Якубенко покинул свой кабинет и вышел на улицу. На остановке стоял автобус и он сел в него. Это была конечная остановка, практически на окраине города, поэтому пассажиров почти не было. Следуя по городу, автобус постепенно заполнился и, Якубенко уступив кому-то место, стоял в проходе. Неожиданно он почувствовал, что в карман его плаща кто-то запустил руку. Это случилось, когда автобус приближался к очередной остановке, и выходящие, продвигаясь к двери, создавали суету и давку. Мгновенно запустив свою руку в карман и, захватив крепкими натренированными пальцами огромной кисти руки, хилую, узенькую кисть вора-карманника, он сжал ее с такой силой, что услышал хруст ломающихся костей. Якубенко двинулся за выходящими на выход. Карманник, извиваясь и приседая, повизгивая от боли, следовал за ним. Когда вышли из автобуса, несчастный сквозь слезы попросил:
  - Дяденька, отпусти пожалуйста, больше никогда не буду делать этого.
  Якубенко разжал пальцы и, воришка словно растаял. Дальше, до самого дома, Якубенко шел пешком, ощущая, что в руке он держал что то мерзкое, противное, его даже подташнивало. Дома, он тщательно помыл руки, несколько раз намыливая их.
  Со своей женой, Галиной Ивановной, они повстречались на войне. Теперь она работала тоже в одной из служб "Павлодарэнерго" и иногда рассказывала о нем близким подругам. Однажды, Она рассказала  кому-то, по какому то случаю, что Алексей Алексеевич, во время войны, проваливался вместе с танком под лед. Благодаря его находчивости, он один из всего экипажа танка, остался жив.
  Подобный случай произошел с ним и здесь. Руководство "Павлодарэнерго" в то время, часто устраивало выездные совещания на строящихся объектах энергосистемы с участием руководителей ведущих служб. В очередной раз такое совещание наметили провести на Ермаковской ГРЭС, по поводу ввода в строй очередного блока. Данный объект расположен на противоположном, левом берегу Иртыша и хорошо виден.  Напрямую, до него не более трех километров. Было это зимой и Иртыш  заковало толстым льдом. Циркуляционную воду, ГРЭС брала из подводного канала, который был прорыт от Иртыша. Отработанная и, уже нагретая вода, сбрасывалась вновь в канал, только уже за ГРЭС, и вновь попадала в Иртыш. Иногда лед на Иртыше, ниже сброса, подмывало этой водой, и он становился тонким. Ездить по такому льду было крайне опасно. Все участники совещания, на различном транспорте, поехали на совещание по мосту через Иртыш. В этом случае расстояние до ГРЭС значительно увеличивалось и составляло около пятидесяти километров. Якубенко, немного задержался и решил ехать       напрямую, через Иртыш. В ГАЗ-69, кроме него, находился водитель и главный бухгалтер управления.
  Когда до противоположного берега оставалось метров сто, автомобиль внезапно провалился и стал медленно погружаться в воду. Вода заполняла внутреннее пространство салона, а мощное течение могучей сибирской реки, быстро сносило машину от полыньи. Якубенко, без лишней суеты, снял обувь и разделся до нижнего белья. Он хорошо знал, что дверку автомобиля не откроешь, пока давление внутри салона не сравняется с наружным, то есть, пока салон не наполнится водой. Он спокойно и глубоко дышал до тех пор, пока в салоне оставалась небольшая прослойка воздуха. Затем он сделал последний глубокий вдох и открыл дверку по направлению течения. Вдали, по течению, он заметил пучек света, который пробивался сквозь толщу льда. Поняв, что это прорубь, единственное его спасение, он поплыл к ней.
  Домик местного бакенщика стоял на высоком берегу Иртыша. Жена бакенщика управлялась по хозяйству и решила сходить за водой к проруби. Не доходя до нее метров десять, она вдруг увидела появившуюся из воды голову, а затем и часть туловища мужчины в нижнем белье. Коромысло с ведрами упало с ее плеч, женщина быстро перекрестилась, выпалив при этом вместо молитвы, трехэтажный мат и кинулась помогать пострадавшему.
  Галина Ивановна, в знак благодарности, подарила жене бакенщика новую меховую шубу. Водитель и главный бухгалтер, находившиеся в этой же машине, погибли сразу.




                ПЕРЕМЕНЫ В СЕМЬЕ



               
  Когда Виктор только оформился на работу, он сразу написал заявление на получение жилплощади. С Галей они жили дружно, денег теперь хватало. Вскоре на работе Виктору предложили холодильник, от которого отказался очередник и, он приобрел его. Затем, купили телевизор. Третьего февраля Галя родила девочку, которой дали имя Оксана. Виктор любил детей и поэтому был очень счастлив. После работы он спешил домой и весь вечер проводил рядом с дочкой. Оксана росла ребенком спокойным и не доставляла молодым родителям больших хлопот. Когда Оксана подросла, и ее стали подкармливать различными детскими молочными смесями, Галя, которая весь день находилась с дочкой, ночью отдыхала. К дочке ночью, вставал Виктор, услышав малейший шорох.
  Кода в центре города достроили новое здание, все сотрудники Р.У."Павлодарэнерго", перебрались в него. Вскоре после этого, Виктору выделили однокомнатную квартиру в новом доме, по улице Советов, недалеко от работы. Когда профком выделил для Оксаны место в детском садике, да еще рядом с домом, Галя ежедневно стала просить Виктора устроить ее на работу.
  Выручил Сидоренко. Его жена работала завхозом в ведомственном детском садике, принадлежащем богатой организации, тресту "Павлодарпромстрой". В этом садике  и зарплата у сотрудников была гораздо выше и условья лучше. Устроится на работу в него, можно было только по великому блату. Галю устроили воспитателем. Теперь она вставала рано и бежала на работу, а возвращалась домой поздно, когда забирали последнего ребенка.
  Виктор сам будил Оксану утром, одевал, заплетал, кормил и отводил в садик. Вечером забирал ее с садика тоже он.





                АВАРИЯ



  Когда коллектив "Павлодарэнерго" перебрался в новое, огромное здание с просторными кабинетами, штат его увеличился в разы. Появились новые службы и новые сотрудники. Виктор теперь числился здесь старожилом. Геннадий Георгиевич Ядрышников перешел работать в проектный институт ПКТИАМ, а Виктора назначили на его место, руководителем группы механизации. Виктора на работе уважали за покладистый характер, за знание своего дела и безотказность. Он теперь очень много ездил по многочисленным предприятиям энергосистемы по вопросам механизации производственных процессов. Неоднократно к нему обращались руководители предприятия с просьбой разобраться с возникшей проблемой, не касающейся его основной деятельности, Виктор безотказно выполнял и это. Вскоре его уже хорошо знали на всех предприятиях энергосистемы и, минуя руководство "Павлодарэнерго", консультировались с ним по телефону.
  Однажды, это случилось в ночь перед  днем Советской Конституции, на Ермаковской ГРЭС произошла грандиозная авария, взорвалась турбоустановка первого энергоблока мощностью 300 Меговатт. Так как произошло это в канун великого Советского праздника, да еще и в эту ночь застрелился  из охотничьего ружья начальник турбинного цеха станции, одной из версий происшедшего, была диверсия. Утром пятого декабря на Ермаковской ГРЭС был создан штаб по расследованию причин аварии, возглавил который Якубенко. При штабе была создана рабочая группа, в состав которой вошел Виктор.
  Немногим ранее аналогичная авария произошла на Ново-Черкасской ГРЭС на такой же турбине, изготовленной на том же заводе. Причина аварии тогда не была установлена. Отчет по расследованию причины аварии на Ново-Черкасской ГРЭС  был предоставлен рабочей группе. Разрушение турбины из отчета, полностью совпадали с разрушениями на турбине Ермаковской ГРЭС. Версий причины аварии было несколько, поэтому в состав рабочей группы входили специалисты разных профилей. Причина аварии была обнаружена спустя почти месяц кропотливой работы комиссии и, при этом, совершенно случайно. Этой причиной оказалась маленькая пластинка, пружинка  автомата безопасности, которая обломилась. Автомат безопасности не сработал в нужный момент и турбина, набрав запредельные обороты, пошла в разнос. Лопатки цилиндра низкого давления, сделанные из высокопрочной стали, вытягивались из за центробежной силы, как резиновые, а потом отрываясь, пробивали мощный корпус турбины и, улетали. Некоторые из них имели такую силу, что пробивали еще и железобетонные плиты перекрытия цеха. Вырвавшийся наружу водород, который находился между корпусом турбины и рубашкой, для охлаждения, стал причиной пожара.
  Якубенко поручил Виктору собрать все материалы для отчета и, до  восьми часов третьего января, выдать ему готовый отчет. Виктору предоставили автобус и в два часа ночи, отправили в Павлодар. Утром тридцатого декабря, Виктор отобрал сотрудников, которые будут задействованы в работе по отчету. В намеченный срок, Виктор принес готовый отчет  Якубенко в кабинет. Алексей Алексеевич внимательно просмотрел его и, похвалив Виктора, сказал:
  - Теперь, отнеси отчет Борису Петровичу, на коллегию Союзного министерства, с отчетом по аварии, едет он. Самолет у него через четыре часа. До отъезда ты еще успеешь ознакомить его с отчетом. 
  Вернувшись с коллегии, Иванов вызвал Виктора и поблагодарил за высокое качество отчета. После этого позиции Виктора в управлении значительно укрепились.
  За время работы в управлении Виктором было сделано еще много полезных работ, которыми пользуются и поныне. Примером тому, является градусник на здании "Павлодарэнерго", в создании которого Виктор тоже принимал активное участие. Висит он на здании до сих пор.
  За это же время произошло немало довольно серьезных случаев и, случаев, которые даже сейчас, вызывают улыбку.




                НЕБЫЛО БЫ СЧАСТЬЯ,
                ДА НЕСЧАСТЬЕ ПОМОГЛО
             



  В те времена, когда Виктор работал в "Павлодарэерго", молодежная комсомольская организация, которая была резервом КПСС, практически утратила своё первоначальное значение, и растеряла многих своих членов.
  Организация функционировала чисто формально, не имея средств на существование и, не принося ни какой пользы государству.
 Тогда, не известно на каком уровне, решили отыскать политически заблудших, ни где не учтённых, и уклоняющихся от уплаты взносов комсомольцев.
  Виктора они отыскали в архивах военкомата. Когда к нему подошел секретарь партийной организации предприятия и ошарашил его вопросом, почему он не состоит на учете в комсомольской организации, Виктор, не задумываясь, ответил:
  - Да потому, что я не являюсь членом комсомола, и никогда им не был.
  - Да нет, в военкомате ты числишься как член ВЛКСМ, значит когда то вступал в него.
  Тут то Виктор и вспомнил, что вместе с приписным свидетельством в районном военкомате, инструктор райкома комсомола вручила ему комсомольский билет.
  Через некоторое время к нему вновь подошел парторг предприятия, Чупахин Геннадий Константинович, который сообщил, что их вместе вызывают завтра к десяти часам на бюро райкома комсомола. Виктор на бюро не пошел, как не пошел и повторно и в третий раз. Затем его вызвал к себе управляющий Б.П. Иванов.
  Виктор, конечно волновался, а войдя в кабинет и поздоровавшись, спросил:
  - Вызывали, Борис Петрович?
  Управляющий указал на стул и, приглашая сесть, сказал:
  - Меня абсолютно не интересует твое отношение к союзу молодежи, это, в конце концов, дело лично каждого. Делай так, как тебе подсказывает твоя совесть. Но чтобы мне больше с райкома комсомола не звонили. Если ты меня понял, можешь идти.
  Когда Виктор подходил уже к двери, Борис Петрович окликнул его и, показывая устав КПСС, сказал:
  - Лично для меня вот это, является настольной книгой.
  Когда вызвали на бюро райкома в следующий раз, Виктор, вместе с парторгом, пришли на него. Их пригласили в обширный кабинет, вдоль двух стен которого стояли столы, за которыми сидели члены бюро райкома. Было их человек пятнадцать. Чупахину поставили стул посреди кабинета, а Виктору предложив постоять, устроили настоящее судилище. Все члены бюро, которые были с различных предприятий города, как-то виновато, молча озирались, стараясь не смотреть в глаза Виктора. Только одна девушка, очевидно секретарь райкома, для которой это был ее хлеб, была весьма активна. Она спросила, почему Виктор, являясь членом ВЛКСМ, не состоит на учете в комсомольской организации предприятия и не платит взносы.
  Виктор честно рассказал, при каких обстоятельствах ему втюрили комсомольский билет. Члены бюро украдкой хихикнули, за что были награждены осуждающим взглядом секретаря райкома, после чего она, уже дружелюбно сказала:
  - Мы тут немного посоветовались и, идя вам на встречу, предлагаем, восстановиться в молодежной организации, уплатить взносы с момента вступления и больше никогда не допускать подобных нарушений.
  На что Виктор ответил:
  - Быть членом комсомола я не желаю, а если вы нуждаетесь в деньгах, скажите, сколько я должен, я отдам.
  Девушка, секретарь райкома, раскрасневшись от ярости, сказала:
 - Ну, что с ним разговаривать. Вы сами видите, как он настроен.
  Виктора и Чупахина попросили выйти в приемную, а минут через десять, пригласили вновь и, зачитали решение бюро:
  - За грубейшее нарушение устава, товарища Харченко Виктора Ивановича, исключить из комсомола и ходатайствовать перед администрацией о понижении его в должности.
  Виктор вышел на крыльцо райкома и закурил. Настроение было хуже некуда и, весь его вид, говорил об этом. Через некоторое время на крыльцо вышел заместитель управляющего по общим вопросам  "Павлодарэнерго", Петерс Яков Яковлевич. Он дружески обнял Виктора и спросил:
  - А ты что, Виктор, такой не веселый? Что случилось?
  Яков Яковлевич работал в управлении с его основания. В начале он был начальником отдела снабжения, а после ухода на пенсию заместителя управляющего по общим вопросам, занял его место. Виктор уважал его и, несмотря на большую разницу в возрасте, они дружили.
  Виктор рассказал Петерсу о причине своего плохого настроения, на что тот совершенно спокойно изрек:
 - Ну и стоит ли из-за этого так переживать? Меня ведь тоже только что исключили из партии и, с таким же решением о понижении в должности. Встряхнись и, никогда не принимай все жизненные неурядицы, так близко, дольше проживешь. Уж ты поверь мне, пожилому человеку.
  Позднее Виктор узнал, за что исключили из партии Петерса. В то время на руководящих постах всех уровней, находились в основном люди не имеющие никакого образования, как говорится, практики. Но, в связи с бурным развитием экономики, достижением большого уровня технического прогресса, эти люди стали отставать, их знаний оказалось мало, чтобы руководить людьми с высшим образованием. В практике Виктора был такой пример. На Павлодарской ТЭЦ-1, заместителем директора станции по общим вопросам, работал мужчина среднего возраста, Бельденинов, без какого либо образования. У него был большой опыт работы и огромные связи по всему Советскому Союзу. Выполнял он свои обязанности без нареканий. В его подчинении, кроме многочисленных вспомогательных подразделений предприятия, находился и отдел материально-технического снабжения. Однажды, на ежедневной утренней планерке,  когда очередь дошла до начальника турбинного цеха, главный инженер спросил его:
  - Расскажите, что у вас сейчас на третьей турбине? Нашли вакуум, или всё ещё работаете с недобором мощности?
  Начальник цеха ответил, что вакуум так и не нашли, а присосы не обнаружили.
  Тогда, неожиданно поднялся Бельденинов и очень громко, с возмущением в голосе, сказал:
  - Вы уже третью планерку трясете этот несчастный вакуум, сколько его уже можно искать? Да дайте вы заявку в отдел снабжения и вам достанут  сколько нужно, ведро, два, тонну.
  Вначале установилась гробовая тишина, а потом разом раздался дружный смех.
  Наверное, в связи с подобными казусами, вышло постановление правительства о назначении на руководящие должности людей с образованием необходимого уровня, или тех, кто приобретает его, то есть учится.       
  Яков Яковлевич Петерс тоже, занимая высокую должность, не имел никакого образования. В свете постановления, он решил не отставать от времени, а идти с ним в ногу. Вскоре он предоставил в отдел кадров документ, о поступлении на заочное отделение Новосибирского политехнического института. Или Яков Яковлевич не знал, что в ВУЗах страны учатся, как минимум пять лет, или просто потерял  счет времени, но уже через два года, он предоставил в отдел кадров диплом об окончании высшего учебного заведения.
  И все бы сошло Якову Яковлевичу с рук, но инспектор отдела кадров, которая тоже в свете того же постановления, училась заочно в техникуме, сделала запрос в Новосибирский политехнический институт. Ответ не заставил долго ждать. В нем говорилось, что студент с такой уникальной фамилией, в данном институте не учился. Пострадал Яков Яковлевич за свою поспешность, его перевели на должность начальника отдела снабжения, правда не на долго, он даже не успел поменять кабинет. Как только страсти поутихли, справедливость восторжествовала.
  Утешительные советы Якова Яковлевича, на Виктора не подействовали. Он решил не позориться и, не дожидаясь понижения в должности, уволиться. Нового начальника конструкторского бюро Одегова, он уговорил и, тот подписал ему заявление без отработки. Виктору повезло. Когда он пришел с заявлением к главному инженеру, тот был свободен и приял его.
  Якубенко, сидя за столом, мельком взглянул на Виктора и поинтересовался:
  - Ну, шо пришел, орел?
  - Да вот Алексей Алексеевич, заявление нужно подписать.
  Якубенко взял заявление и, прочитав его, спросил:
  - А ты шо надумал, плохо тебе у нас?
  Виктор рассказал все как есть, ничего не скрывая. Якубенко порвал заявление и сказал:
  - Иди и работай.
  Через некоторое время, Виктор, обнаружил на доске объявлений приказ, в котором его оклад увеличивался на десять рублей. Воистину, не было бы счастья, да несчастье помогло.




                НЕОЖИДАННАЯ КОМАНДИРОВКА


  Однажды, в средине августа, Виктора с небольшой группой работников управления, направили на сельхоз работы в один из отдаленных совхозов области. Проработал он там недолго, меньше недели, когда неожиданно пришла дежурная машина от предприятия и, ее водитель передал Виктору записку, в которой главный инженер требовал приехать ему в управление, с этой же машиной.
  Причиной такой поспешности явилась телеграмма министерства республики, срочно откомандировать от энергосистемы четырех опытных конструкторов в город Алма-Ату.
  Уже на следующий день, два конструктора от "Павлодарэнерго", и два от предприятия "Севказэнергоремонт", получив командировочные, вылетели в Алма-Ату.
  Командированных встретили очень хорошо, разместив их в ведомственной гостинице, которая находилась в самом центре города, на втором этаже жилого пятиэтажного дома, в четырехкомнатной квартире.
  На следующий день вышли на работу в проектный институт. Только здесь выяснилось, что институту в помощь нужны были конструктора для проектирования второй очереди топливоподачи Ермаковской ГРЭС, то есть специалисты по расчету и проектированию металлоконструкций. В телеграмме министерства этого указано не было, и прислали конструкторов-механиков.
 Узнав об этом, руководство проектного института направило прибывших конструкторов в министерство.
  В министерстве их принял заместитель министра по строительству, который собственно и вызывал их телеграммой.
  Им оказался мужчина средних лет, приветливый и очень подвижный, кореец по национальности. Он поинтересовался, как ребят устроили с проживанием, а когда он узнал причину их прихода, немного подумав, сказал:
  - Это моя вина, что не указал в телеграмме, какие специалисты требуются институту. Честно говоря, я этого и сам не знал. Они зашивались с проектированием и попросили в помощь конструкторов, вот я вас и вызвал. Знаете что, ребята, мне теперь неудобно отсылать вас обратно, как-то не красиво получится. Вам город наш нравится?
  Получив положительный ответ, он добавил:
  - Сейчас прекрасное время года, рынок переполнен овощами и фруктами, жильем вы обеспечены. Командировка у вас на три месяца. Вот и живите, отдыхайте в свое удовольствие, обогащайте свой организм витаминами.
  Затем, он многозначительно подмигнув, добавил:
  - Ну что, договорились?
  И не дожидаясь ответа, пожал всем на прощание руки.
  С этого дня началась для ребят райская жизнь. Больше никогда в жизни Виктор с таким комфортом и так долго не отдыхал. Каждый день был насыщен всевозможными удовольствиями. Каждый день начинался с рынка. Фрукты в Алма-ате в это время года были дешёвые, поедали их килограммами. Погода стояла прекрасная. Ездили на ВДНХ, посещали парк Горького с зоопарком, ездили в горы, поднимались по канатной дороге на Коктюбе, посещали Медео. Повсюду было обилие шашлыков и пива. Шашлыки в то время стоили всего то двадцать две копейки. Аванс и зарплату, предприятие высылало регулярно.
  В это время в Алма-Ату приезжал Леонид Ильич Брежнев и все население города выгнали на улицы. Народ стоял от аэропорта, до центра города, плотной стеной, с двух сторон улиц, по которым проезжал картеж генерального секретаря КПСС.
  В одном месте Брежнев покинул автомобиль и шел, в окружении огромной свиты, пешком. Из толпы доносились выкрики недовольных жизнью людей. Тогда Леонид Ильич остановился и, махая поднятой рукой, прокричал:
  - Пишите, пишите мне в Москву!   
  В это же время на Медео находились фигуристы, воспитанники известного тренера Жука. С собой он привез фигуристов всех возрастов. Была с ним и звездная пара Зайцев-Роднина. В первый день показательных выступлений фигуристов, у Ирины  был день рождения и, первым текстом на новом электронном табло ледовой арены, были слова: - С днем рождения Ирина!
  В этот день было очень жарко, поэтому вода на новом катке  не замерзала и, начало выступлений перенесли на два часа. Что бы скоротать время, купив шашлыки и пиво, поднялись на гору Мохнатка. Употребляя вкуснейший шашлык, дышали чистейшим горным воздухом и наслаждались красотами окружающей панорамы. С вершины горы Мохнатка, каток был, как на ладони.
  Когда начались выступления, на льду катка еще были лужи. В начале, Ирина Роднина, принимала многочисленные поздравления и подарки, потом начались показательные выступления. К средине выступлений, как-то резко похолодало и, разомлевшие от жары зрители, стали мерзнуть и покидать знаменитый каток.
  Каждый вечер ужинали в летнем кафе. Оно было рядом с гостиницей, в сквере у оперного театра. Под развесистыми ивами, стояли многочисленные столики. Обслуживали здесь быстро, а шашлыки были особенно вкусными. Заказывали сразу несколько бутылок "Славянки" или "Тамянки" и просиживали по три, четыре часа.
  В Павлодар вернулись в конце октября отдохнувшие и, как говорится, полные сил и энергии, а командировка эта запомнилась на всю жизнь. 






                РОДИТЕЛИ



  Родители Виктора, всё так же жили в Ромодане. Бабушка Федуловна умерла в 1970 году, а дед Тихон в 1973-ем, в возрасте девяносто три года.
  Мама Виктора, Зинаида Тихоновна, как и прежде, работала в школе библиотекарем. Отец, Иван Осипович, работал теперь продавцом в небольшом магазинчике в Хохлах. Как и раньше, держали они хозяйство, без этого в селе нельзя, выращивали овощи.
  Сестра Валя со своей семьей, пока жили в Павлодаре, а также Виктор с Галей и Оксаной, часто навещали родителей.
  Утром, в день, когда приезжала Валя с семьей, Зинаида Тихоновна говорила мужу:
  - Ваня, сегодня приедут Лаврентьевы, надо готовиться. Натаскай в баню воду, дрова, а я тесто поставлю, да еще двух куриц заруби.
   Если приезжал Виктор с семьей, или две семьи вместе, она также с утра оповещала об этом мужа. Хотя никто ее о приезде не предупреждал заранее, в своем предсказании она никогда не ошибалась. Непонятно было, откуда у нее появились такие способности, заранее знать, не только когда, но и кто именно приедет. А в определенное время, она говорила мужу:
  - Пойдем, Ваня теперь на улицу, ворота открывать. Они уже подъезжают. Баня уже выстоялась, сразу пойдут париться с дороги.
  День приезда детей для всех был праздником. Приезжали, как правило, не надолго, так как все работали, но в эти дни стол ломился от напеченного наваренного и нажаренного. Мама Виктора очень хорошо готовила.
  Валина дочка Оля и Викторова Оксана, каждое лето проводили у бабушки с дедушкой. Когда приезжали родители, было видно, что дети скучают по ним, но уезжать с деревни категорически отказывались.
  От родителей обе семьи уезжали загружеными до предела. Везли от них домашние яйца, сливочное масло топленое и свежее, свиной топленый жир и сало, сметану, различное варенье, всевозможные овощи, грузди, засоленные в бочках и многое другое. Осенью, когда устанавливались морозы, и начинался забой домашних животных на мясо, приезжал Виктор или Володя, Валин муж и помогали управляться с этим кропотливым делом.
  Когда отец разрубал туши домашних животных, мясо он сразу раскладывал на три одинаковые кучки. Привезенного от родителей мяса, хватало обеим семьям на всю зиму.
  У отца был вначале мотоцикл М-72 с коляской, который был ему помощником во многих делах по хозяйству. На нем он ездил косить сено, подцепив прицеп, перевозил сено домой. Осенью перевозил выкопанную картошку с огорода.
  Виктор никогда не видел своих родителей сидящими без дела, отдыхающими. Они всегда были в движении, всегда, что-то делали.
  Позднее, отец продал мотоцикл и купил "Запорожец".







                ХОРОШО, ЧТО ЭТО СЛУЧИЛОСЬ
                ПОЛВЕКА СПУСТЯ               


  Муж Викторовой сестры Вали, Лаврентьев Володя, работал теперь инструктором промышленно-транспортного отдела обкома партии. На этом поприще он хорошо проявил себя и, его вскоре перевели в Алма-Ату, в ЦК Казахстана. В Алма-Ате ему дали квартиру, и он перевез туда семью. Определенно, имея какую то власть и значительные связи, он переоформил оставленную в Павлодаре квартиру на Виктора. Сделав в ней ремонт, Виктор перевез семью. Эту двухкомнатную «хрущевку», Володя сделал это как бы нелегально, однокомнатная квартира оставалась тоже его. Но Виктор, почему-то решил, что он ее обязательно должен сдать.
  Никто на работе об освободившейся квартире даже не напоминал и, тогда Виктор, принес ордер сам. Он долго искал, кому его отдать, пока ему     кто-то не подсказал, что квартирными делами занимается вроде бы Мелова. Когда Виктор подошел к ней, она долго не могла понять, что же он от нее хочет. Когда Виктор, уже в который раз объяснил, что он вселился в двухкомнатную квартиру, а однокомнатную освободил, теперь не знает, кому ее сдать.
  Мелова, в недоумении пожала плечами и с нескрываемым интересом, спросила:
  - А вам она, что не нужна?
  Виктор стоял в нерешительности, не зная, что ответить. Ведь он то вбил себе в голову, что квартиру он обязательно должен сдать. Мелова оказалась проворней и, быстро сообразив, что перед ней стоит лопух, быстренько, пока тот не передумал, почти выхватила из рук Виктора ордер и мухой исчезла. 
  Виктор с облегчением вздохнул, у него словно гора с плеч свалилась. А в это время Галин брат Сергей, отслужив армию, работал в Павлодаре и жил в общежитии. А вскоре переехали в Павлодар и родители, которые теснились  вместе с Виктором, в его двухкомнатной «хрущевке» еще два года, пока отец, как инвалид войны, не получил квартиру. За такую квартиру люди, в то время, стояли в очереди годами, а Виктор просто подарил ее.
  В эту квартиру, вселилась мать одного из коллег Меловой.
 Поверит кто или нет, но о том, что он так нелепо опростоволосился тогда, почти полвека назад, Виктор понял только сейчас, когда пишет эту книгу, вспоминая прожитую жизнь. И это, наверное, хорошо, если бы эта догадка пришла ему в голову гораздо раньше, какое огромное количество лет он бы безутешно мучил себя этим не ординарным поступком. Теперь же, когда это уже не имеет никакого значения, а жизнь, успела покрутить его гораздо серьезней, он только виновато улыбнулся.





                ВРЕМЯ ИДЕТ, А ГОДЫ ЛЕТЯТ



  Время идет стремительно. Виктор уже купил мотоцикл ИЖЮК-3, купил гараж и взял дачный участок в престижном садоводческом товариществе. Сменив место жительства, Виктор поменял и садик, теперь он был прямо во дворе дома. Работа в управлении была от звонка до звонка, поэтому Виктор домой приходил рано и, забрав с садика Оксану, готовил ужин. Делал он это хорошо и с удовольствием. Приготовление пищи, было его одним из призваний.
  Виктор этому нигде не учился. Просто, когда готовила мама, он с интересом наблюдать за ней. Ему были небезразличны всевозможные публикации по кулинарному делу. Когда попробовал приготовить сам и, у него не плохо получилось, тяга к кулинарии увеличилась в разы. Умением готовить, он овладел гораздо раньше своего бракосочетания. Галя готовить пищу, научилась гораздо позже, притом с его помощью. Со временем у Виктора выработались свои принципы и свои кулинарные приемы, умение импровизировать. Он никогда не приступал к приготовлению пищи, пока на кухне есть  немытая посуда. Во время приготовления, освободившаяся посуда сразу должна мыться, а не складываться в раковину. Поэтому, после приготовления, на кухне нет ни одной немытой тарелочки.
Готовить нужно всегда с настроением. Если его нет, лучше не браться за готовку. Пища,приготовленная по самому изысканному рецепту, но без настроения, без души, никогда не будет вкусной. Говорят, что нужно готовить как для себя. Это не так, для себя ты всегда, в целях экономии времени, можешь махнув рукой, сказать:
  - А, для себя сойдет и так.
  Готовить нужно, хотя бы мысленно, для людей, которых ты уважаешь. При этом, нужно представить, как уважаемый вами человек, пропустив в свое нутро, налитую вами рюмочку, закусывает засоленными вами же бочковыми, хрустящими огурчиками. Потом он накалывает на вилку еще горячий пельмень, который вы сейчас лепите и, манерно прикрыв глаза, отправляет его в открытый рот. Вместе с замечательными вкусовыми качествами приготовленного вами лакомства, человек ощущает и любовь, с которой вы его готовили, и настроение и доброту вашей души.
  Оксана росла ребенком спокойным. Она могла часами, ни кому не мешая, заниматься с куклами одна.
  Виктор с Галей никогда не ссорились. С виду это была идеальная Советская семья, в которой царило уважение друг к другу, любовь к своему единственному ребенку и благополучие. А вот нежности и ласки, между мужем и женой ни когда не было и, вместо любви, было обычное выполнение обеими супружеских обязаностей.
  Виктор тогда даже и не подозревал, что рядом с семейным благополучием, давно уже поселился обман и измена.
 

               
               


                ПЕРЕМЕНЫ


  Галя постоянно жаловалась, что работать в садике становится все тяжелее и тяжелее. Группы были увеличены и, если раньше на каждой группе было по две няни, то теперь оставили по одной, а требования к воспитателям увеличились.
  Виктор искал возможность устроить ее на другую работу. Вскоре он узнал, что предприятие "Казэнергоналадка", находящаяся в городе Алма-Ата, открывает в Павлодаре свой филиал, в составе которого будет хим. участок. Начальником Павлодарского филиала назначили Рудых Геннадия Анатольевича, который работал тоже в "Павлодарэнерго", в службе КИП и автоматики и был соседом Виктора, когда они жили в однокомнатной квартире. Встретив как то Рудых на улице, Виктор обратился к нему с просьбой, взять Галю на работу. Геннадий Анатольевич, был человеком-загадкой, никогда нельзя было угадать, какие гениальные мысли витают в его голове, даже при решении простейшего вопроса. Усложнить все, он мог до космических масштабов. По этому, на прямой вопрос Виктора, его умные глаза стали еще умнее, он долго, с хитрым прищуром, смотрел на собеседника, при этом голова его вибрировала в такт его мыслям. Наконец, в ней что то созрело и, он родил:
  - Надо подумать.
  Потом он почесал затылок и продолжил:
  - Знаешь что, Виктор, я возьму Галю, но с одним условием, если ты перейдешь работать ко мне.
  - Ну а теперь, Гена, мне нужно подумать.   
  Виктору не хотелось менять работу, к которой он уже привык, да и работать с Рудых, с его загадочной натурой, честно говоря, не хотелось. Но, если сейчас не воспользоваться случаем, когда еще он появится. Виктор решил увольняться. Своего непосредственного начальника он уговорил быстро и, тот подписал заявление. Виктор передал его через секретаря управляющему, Борису Петровичу Иванову. На следующий день, он поинтересовался у нее, что с его заявлением. Секретарша Маша, сказала:
  - Борис Петрович завизировал его "С отработкой двенадцати дней с момента подачи" и, оставил у себя.
  Отработав двенадцать дней, Виктор вновь пришел в приемную.
Секретарша перебрала все бумаги, которые были на подписи у Иванова, заявления среди них не было. Маша зашла в кабинет шефа, и вернувшись, сказала:
  - Борис Петрович просит зайти к нему.
  Когда Виктор вошел в кабинет и поздоровался, управляющий, предложив сесть, Спросил:
  - Тебя что, обидел кто, или нашел работу интересней и где платят больше?
  - Да нет, Борис Петрович, просто хочу пойти на производство.
  Управляющего видимо такой ответ устроил и, протягивая Виктору заявление, он сказал:
  - Ну что же, желаю тебе удачи. Если что-то пойдет не так, возвращайся, мы люди не гордые, возьмем.
  Гораздо позднее всех этих событий, Виктор узнал что, работая еще в детском садике, Галя уже изменял ему. Если бы ему сказали об этом еще тогда, он бы ни за что не поверил, а поступил бы точно так же.
  Персонал Павлодарского филиала предприятия "Казэнергоналадка" размещался в небольшом двухэтажном здании на территории ТЭЦ-2. Выход из здания был в улицу, а попасть на территорию электростанции, можно было только через проходную.
  Предприятие занималось пуско-наладочными работами оборудования электростанций, проводило экспресс испытания его, до и после ремонта, с выдачей заключений. По выданным заключениям можно было определить экономический эффект от проведенного ремонта. Виктора назначили старшим инженером группы по наладке турбинного оборудования. Оклад дали хороший, даже выше того, что был в "Павлодарэнерго". Руководителем этой группы был Долгов Иван Егорович, который в последствии стал для Виктора хорошим другом и наставником.
  Виктору вручили прибор для определения присосов на оборудовании турбинных цехов. Наличие присосов на разъемах корпуса турбины, а так же некоторых других механизмах, не позволяло держать требуемый вакуум, что вело к снижению ее мощности. В конце месяца, каждый работник филиала, должен был принести деньги, в размере трех тысяч рублей, с предприятий на которых они работали, снятые по форме №2. Такую сумму, Виктор мог принести с любой электростанции, даже ничего не делая, так как там его все хорошо знали еще по предыдущей работе. На работе это было основным условием, а так как работа имела разъездной характер, контроля практически никакого не было. В конторе предприятия можно было появляться три раза в месяц, для сдачи формы №2, получения аванса и зарплаты.
  В это время, отец Виктора купил автомобиль ВАЗ-2111, а запорожца отдал Виктору. Условия работы в "Казэнергоналадке", позволяли в рабочее время ковыряться на даче или в гараже, ездить на рыбалку или охоту. Все подразделения предприятия, работали в основном на объектах Павлодарской энергосистемы и, только работники хим. участка, где работала Галя, обслуживали энергетические объекты всего Казахстана. Поэтому ей приходилось ездить в командировки. С Оксаной в это время, оставался Виктор.
  Работа для него была, как говорится, не бей лежачего, хотя никакого морального удовлетворения не приносила.
  Так незаметно пролетел год, и Виктор пошел в отпуск. Как то, в период отпуска, ему позвонил Рудых. Он поинтересовался, как проходит отпуск и, неожиданно объявил, что звонит он  по делу, сказав следующее:
  - На пятой турбине Павлодарской ТЭЦ-3, появились присосы и, она не добирает мощность. Поэтому, так как прибор находится у тебя дома, быстренько бери его и поезжай, помоги им.
  Непонятно, что нашло на Виктора, но он ответил отказом, ссылаясь на то, что он сейчас в отпуске и просит его не беспокоить.
  Буквально минут через пять, телефон зазвонил снова. Виктор взял трубку и услышал знакомый голос. Звонил главный инженер Павлодарской ТЭЦ-3 Савельев Вениамин Владимирович:
  - Здравствуй Виктор, Савельев, почему ты не хочешь нам помочь? На тебя это не похоже. Давай Витя, помогай по старой дружбе, а то обратиться нам больше не к кому.
  Савельева Виктор знал давно. Раньше он работал в диспетчерской службе Р.У. "Павлодарэнерго" и, Виктор всегда был в хороших отношениях с этим добрым, жизнерадостным человеком. Отказать ему, он никак не мог.
  Виктор, выполнив просьбу Савельева, определил присосы на турбине, но теперь его мучила совесть за, как ему казалось, гадкий поступок по отношению к своему непосредственному начальнику, Геннадию Анатольевичу.
  Выйдя из отпуска, Виктор сразу зашел к нему в кабинет и извинился за свой поступок, сказав при этом:
  - Геннадий Анатольевич, после того, что произошло, я не смогу больше здесь работать, поэтому подпиши мне заявление на увольнение.
  Рудых взял заявление и, чтобы затянуть время, сказал:
  - Я тут, в твое отсутствие, принял себе заместителя Таронец Анатолия Федоровича. Он сейчас на ТЭЦ-2 и скоро придет. Я с ним посоветуюсь, и мы вместе примем решение по поводу тебя.
  Виктор много слышал о Таранце, но никогда с ним не сталкивался по работе. Отзывы о нем были не очень лестные, говорили, что у него вспыльчивый характер.
  Вскоре в кабинет вошел Таранец и, Геннадий Анатольевич сказал ему:
  - Тут вот Виктор Иванович принес заявление на увольнения, я бы хотел знать твое мнение по поводу этого?
  Таранец, долго не раздумывая, рубанул:
  - Не хочет работать? Ну и пусть идет к такой-то  матери! Что он у тебя незаменимый?
  Рудых подписал заявление и, подавая его Виктору, приветливо улыбаясь, сказал:
  - Ну, всего тебе хорошего, на нас не обижайся, надеюсь, останемся с тобой друзьями.
  Как-то, в выходной день, Рудых позвонил Виктору домой:
  - Виктор, здравствуй, я хотел бы с тобой встретиться. Ты не возражаешь?
  - Да нет, не возражаю. Приходи ко мне, дорогу ещё надеюсь не забыл.
  - Да нет, Виктор, я хочу встретиться на нейтральной территории. Давай сделаем так, ты выходи из своего дома и, двигайся мне навстречу, а я буду двигаться тебе навстречу. Договорились?
  - Договорились.
  Жили они на расстоянии одной автобусной остановки друг от друга, поэтому встретились быстро у ресторана "ОКЕАН". Рудых предложил зайти в него, но оказалось, там была свадьба. Пошли в ресторан "СЕВЕР", который был не далеко.
  Посетителей было мало, поэтому обслужили очень быстро. Когда выпили по первой и закусили, Рудых начал разговор:
  - Виктор, уволив тебя, я совершил ошибку. Послушал Таранца, и теперь жалею. Чувствую, он мне так весь коллектив разгонит и сам уйдет. Слушай, возвращайся назад. В трудовой книжке отметим, что запись об увольнении ошибочна и работай. Соглашайся, Виктор.
  Виктор на отрез отказался и попросил к этой теме больше не возвращаться.
 Сидели в ресторане еще долго. Рудых, неоднократно возвращался к интересующей его теме, но Виктор был непреклонен. Изрядно захмелевшие, покинули ресторан только поздним вечером.






                ГЛАВА-6
               




                "СЕВКАЗЭНЕРГОРЕМОНТ"
               





                САЛУТИН


  Новую работу Виктор пока не подыскивал, ездил на рыбалку, ковырялся в гараже, работал на даче. Однажды, часов в шесть вечера, в дверь кто-то позвонил. Открыв ее, Виктор увидел на лестничной площадке мужчину высокого роста и крепкого телосложения, казаха по национальности. Это был старший мастер по ремонту турбинного оборудования Есентимиров Мадьяр. Виктор знал его, но близко знакомы они небыли. Поздоровавшись, Мадьяр, с явным акцентом, сказал:
  - Виктор, тебя разыскивает главный инженер предприятия "Севказэнергоремонт", он попросил меня зайти к тебе и передать об этом.
  - Хорошо, я завтра же зайду к нему.
  Главного инженера предприятия "Севказэнергоремонт", Костылева, Виктор видел всего несколько раз на планерке у главного инженера энергосистемы Якубенко. На планерку он всегда опаздывал и, не раздеваясь, садился, где ни будь у двери. Был это, довольно молодой мужчина, приятной внешности. На окружающих смотрел он, как-то из под лба, а разговаривал очень медленно. О Юрии Васильевиче говорили, что он очень груб и бесцеремонен.
  На следующий день, часов в девять утра, Виктор был в приемной предприятия. Секретарша доложила о его приходе, а выйдя из кабинета, с доброжелательной улыбкой, сказала: 
  - Юрии Васильевич просил немного подождать, он скоро освободится и примет вас.
  Когда Виктор вошел в кабинет, он увидел сидящего за столом, и смотрящего на него из под лба, Костылева, вид которого больше напоминал подвыпившего забулдыгу, но никак не главного инженера. Несмотря на то, что на улице было лето, на голове его красовалась зимняя меховая шапка-ушанка, сдвинутая на бок. Одно ухо шапки торчало вверх, другое болталось, где-то сбоку, совершая хаотичные движения, соответствующие  движениям головы хозяина. Взглянув на Виктора, он привстал и поздоровавшись за руку, предложил сесть.
  Сразу, без предисловий, глядя прямо в глаза Виктора, он сказал:
  - У меня на ремонтный участок ТЭЦ-1, приехал новый начальник, Салутин Валерий Николаевич. Это мой хороший друг. Ему на участок нужен помощник. Ты сейчас поезжай к нему и, если вы друг другу понравитесь, будете работать вместе.
  Он не спросил Виктора, хочет он вообще то работать в этой организации, ни словом не обмолвился об условиях работы и оплате труда, он просто нагло продиктовал ему свою волю и, Виктор, как под гипнозом, повинуясь этой воле, поехал на ТЭЦ-1.
  На ТЭЦ-1, войдя в кабинет начальника участка, Виктор увидел худощавого, довольно молодого мужчину в очках, который суетился около стола, торопливо перебирая какие то бумажки. Мельком взглянув на Виктора, он спросил:
  - Тебя чо, Костылев прислал? Гы,гы,гы.
  Этот, как показалось Виктору, совсем неуместный в данной ситуации смешок, окончательно сбил его с толку, ему вдруг показалось, что он второй раз за день попадает в психушку. Первый раз в кабинете у Костылева, а второй, вот сейчас, в этом кабинете и, он тоже глупо улыбнулся.
  Потом Салутин буквально схватив чистый лист бумаги, и шлепнув им об стол, сказал:
  - Садись, пиши заявление на имя директора предприятия Рехвиашвили Георгия Игнатьевича. Костылев редко ошибается в людях.
  Когда заявление было написано, Виктор спросил:
  - Что, мне теперь ехать оформляться?
  - Нет не надо. Я сейчас еду в управление и сделаю все сам. А ты давай приступай к работе.
 Виктор не успел открыть рот, как его новый начальник, буквально испарился. Виктор, не зная, что делать, в полной растерянности, плюхнулся на стул. Прошло немного времени и в кабинет потянулись посетители. Они, почему-то сразу окрестили Виктора заместителем Салутина, хотя тот и сам не знал, в каком качестве он здесь находится. Приходили мастера, знакомились и сами рассказывали, чем они занимаются на участке. На ремонтном участке было турбинное и котельное отделение, а так же ремонтно-механический цех. За день Виктор перезнакомился со всеми мастерами. Все здесь было по простому, никто никого не называл по отчеству, а грубое обращение с отборными матами, считалось признаком уважения и хорошего тона.               
  Виктора оформили инженером технологом. Находился он в одном помещении с Салутиным, а весь персонал настойчиво считал его заместителем начальника. Работать с Салутиным было легко. Здесь все было предельно просто, делалось открыто, прозрачно и, не было никаких интриг и подковырок. Такой же стиль работы, он не навязчиво прививал всему персоналу цеха. На участке сформировался дружный, сплоченный коллектив, а те, кто были против такого стиля работы, вскоре ушли.
  Виктор, в лице Салутина, впервые встретил такой тип руководителя, у которого было чему поучиться. Не имея высшего образования, у него было среднее техническое, он легко сходился и работал с людьми, хорошо знал оборудование и был технически подкован. В отличии от многих других руководителей, свое решение он никогда не считал единственно правильным. Если он видел, что варианты предложенные другими рациональней, он легко соглашался с ними, при этом, царапая затылок, весело говорил:
  - Идея, и де это я! О ****ь, голова!
  С Костылевым они были действительно большими друзьями. Вместе они поработали уже на многих новых объектах энергетики. Начиная с Дальнего востока, они медленно продвигались на запад, оставляя за собой реально проделанную работу и, хорошую память о себе  оставшихся. Это были непоседы. Как только объект вставал на ноги, а коллектив сформировавшись, стабилизировался, им становилось скучно и они, подыскав очередной новый объект, двигались дальше. Их нельзя было упрекнуть в погоне за длинным рублем, за лучшими условиями. Они порой перебирались на новый объект с меньшей оплатой труда, с благоустроенной квартиры, в барак. Главным стимулом для них было, интересная работа.
  Валерий Николаевич по натуре был холерик. В состоянии покоя, он не мог находиться и секунды. Буквально все органы его тела постоянно находились в движении, а язык постоянно, что-то безадресное молол, понятное одному хозяину. Иногда Салутин на мгновение замирал, все органы его тела расслаблялись, как бы забыв, что делать дальше. Затем он весь передергивался, указательным пальцем правой руки резко толкал очки на лоб и, весь цикл движений повторялся. Было не понятно, как в обстановке такой суеты, которую он создавал сам, можно было решать серьезные вопросы, которые он все таки решал, притом всегда безошибочно.
  Утром, придя на работу, он садился за стол и начинал перебирать почту. Быстрыми движениями он хватал очередную бумагу и, пробежав по ней глазами, или откладывал в сторону, или, ворча что-то, мял и бросал в урну.
  Когда начальник покидал кабинет, Виктор доставал помятые документы из урны, расправлял их и складывал в отдельную папку. Проходило время и, Салутин начинал перебирать все бумаги, в поисках чего-то. Виктор спрашивал:
  - Ты что ищешь?
  - Да позвонили с отдела кадров, они прислали, какую то писульку, а я вовремя не ответил на нее. Теперь они нажаловались директору, суки и, требуют отписать, а я не помню, что они хотят.
  Виктор доставал папку с брошенными, когда-то в урну бумагами, отыскивал нужную и, подавая ее Салутину, спрашивал:
  - Она?
  - О, нашлась писюлька! Они там сидят в носу ковыряются, проблемы из пальца высасывают, видимость создают, что работают. А ты, Салутин, разгадывай их ребусы. Да еще и жалуются, суки.
  Потом он чесал затылок и, подавая бумагу Виктору, говорил:
  - Слушай, Витя, отпиши ты им, у тебя и голова покрупней, да и нервы покрепче. А я в цех побежал.
  Не любил Салутин работать с бумагами. Может быть поэтому, он и попросил себе помощника.
  В это время в стране начался переход на международные стандарты, и была объявлена борьба за качество выпускаемой продукции.
  При Ленинградском всесоюзном институте стандартизации и метрологии, были организованы трехмесячные курсы для обучения инженеров различных профилей по специальности - "Стандартизация и метрология. Управление качеством".
  Как-то, Салутин сказал Виктору:
  - Витя, ты ведь знаешь, как я не люблю возиться с бумагами. А сейчас, в связи с  борьбой за качество, переходом на международные стандарты, нас с тобой завалят бумажками на эту тему, а что отписать, мы не знаем. Предприятие посылает несколько человек на трехмесячные курсы в Ленинград, для подготовки инженеров по этой специальности, так я и тебя записал туда. Поезжай, отдохнешь три месяца, гы,гы,гы.
  Так Виктор впервые попал в Ленинград. Город ему очень понравился. На курсах занятия проводили доктора наук, профессора, для которых эта работа являлась подработкой, поэтому строгого посещения их занятий они не требовали и, неоднократно повторяли:
  - Это не нам, это вам нужно.
  Пропуская занятия, посещали исторические места Ленинграда и его пригородов. По сравнению с другими городами Советского союза, Ленинград снабжался как продовольствием, так и промышленными товарами, гораздо лучше. Много было импортных товаров, из которых женщин, больше всего интересовали сапоги и косметика с фирменного Польского магазина "Ванда". Слушатели курсов, чаще встречались в магазинах города, а не на занятиях. Виктор тоже отправил несколько посылок с сапогами, косметикой и другими покупками для Гали и Оксаны.
  По окончанию курсов, преподаватели всем поставили хорошие оценки, а курсантам выдали красивые корочки об окончании курсов и приобретении престижной, по тем временам специальности.
  Когда вернулись в Павлодар, главный инженер Костылев Юрий Васильевич, уже уехал на строящийся каскад Экибастуэских ГРЭС. 
  Проработанные с Салутиным два года были для Виктора хорошей, не только производственной, но и жизненной школой. За это время они так сдружились, что вместе проводили свободное время, ездили на рыбалку, за грибами.
  На должность главного инженера предприятия, вернулся после длительной загранкомандировки в Германию, Штейн Роберт Леонидович.
  Виктору предложили возглавить вновь образованную лабораторию управления качеством и стандартизации, ЛУКиС. На отказ работать в этой должности, ему был выдвинут довод:
  - На ваше обучение в Ленинграде предприятие затратило немалые средства и, вы должны их отработать.
  Работа по управлению  качеством и стандартизации, велась в стране, как и на предприятиях, чисто формально. В стране, где планы спускались сверху, как правило, завышенные, а выполнялись они за счет бесконечных авралов с увеличением количества рабочих рук, говорить о качестве было бессмысленно.
  Виктор не знал, как вырваться из объятий этой не нужной ни кому работы. Он ждал, что или эта кампания скоро закончится, или подвернется случай и, его переведут на другую работу.
  И такой случай вскоре подвернулся.





                СПЕЦИАЛИЗИРОВАНЫЙ УЧАСТОК 




  На Ермаковской ГРЭС, которая уже работала на полную мощность, и имела восемь энергоблоков, создалась аварийная ситуация. Скребковые питатели сырого угля, из-за износа металла днища, постоянно выходили из строя, молотковые мельницы одна за другой аварийно останавливались. Корпуса мельниц и пыле проводы были изношены до такой степени, что при работе создавали завесу из угольной пыли, при которой в двух метрах ничего не было видно. В создавшейся ситуации, ремонтный персонал котельного цеха успевал лишь замазать наспех шамотом пылящие дыры. Из шестидесяти четырех систем пылеприготовления, в работе находилось меньше половины, отчего станция не могла нести установленную нагрузку. Всему оборудованию нужен был капитальный ремонт с реконструкцией отдельных узлов. Такую огромную работу могла выполнить только крупное специализированное подразделение.
  Руководство "Павлодарэнерго" решило создать такое подразделение на базе ремонтного предприятия "Севказэнергоремонт". Начальником Специализированного участка по ремонту систем пылеприготовления (СУРОП), был назначен ветеран предприятия Жунин Владлен Николаевич, который был наделен большими полномочиями, а на создание участка предприятию были выделены огромные средства. Жунину разрешалось брать из штата управления любого, кто пожелает работать в этом подразделении. Этим и воспользовался Виктор.
  За два года работы, участок проделал огромную работу по реконструкции и ремонту оборудования систем пылеприготовления. В период становления участка, через него прошла не одна сотня людей. Приходили люди совершенно не знакомые с ремонтом оборудования. Несмотря на то, что заработная плата была высокая, многие не выдержав тяжелой, с нечеловеческими условиями работы, уходили. На смену им приходили другие. Коллектив стабилизировался только к концу первого года своего существования. К этому времени подобрался грамотный коллектив ИТР. Для Виктора это была хорошая школа по работе с персоналом и обретению знаний станционного оборудования.
  Когда начальник участка Жунин ушел на пенсию, на его место, неожиданно для Виктора, прислали Салутина Валерия Николаевича.







                СЕМЬЯ


  Галя, по прежнему работала в "Казэнергоналадке" и часто ездила в командировки. Оксана училась в школе, которая находилась рядом с домом. Училась она хорошо, была очень ответственной и не нуждалась в контроле со стороны родителей.
  Когда Виктор работал на ТЭЦ-1, Оксана пожелала заниматься музыкой, и он купил ей пианино. После музыки, у нее было еще несколько различных увлечений, пока она не поступила в детский танцевальный ансамбль, при дворце культуры тракторостроителей.
  Оксана так увлеклась хореографией, что это стало делом всей ее дальнейшей жизни.
  Работая мастером участка на Ермаковской ГРЭС, Виктор мало бывал дома. Иногда на работе приходилось бывать несколько суток, не приезжая домой.
  Однажды, в воскресный день, когда Виктор был дома один, к нему пришел Рудых Геннадий Анатольевич с работником хим. участка Вознюк Юрием, который, как и Галя, работал на предприятии со дня его основания.
  Бывший начальник, приветливо улыбаясь, выставил на стол несколько бутылок водки. Виктор быстренько организовал закуску, и все уселись за стол на кухне.
  Виктор знал, что Геннадий Анатольевич никогда не был противником спиртного, любил посидеть за рюмочкой в хорошей компании, но компаньон из него был плохой. При разговоре, даже в трезвом виде, он загадочно смотрел собеседнику в глаза и, как бы оглашая великую тайну, полушепотом, сюсюкал что то себе под нос. Понять о чем он говорит и поддержать разговор, в такой ситуации, было совершенно не возможно.
  Виктора удивило то, что Рудых пришел к нему через столько времени, когда они вообще никак не общались, да еще и не один.
  Когда уже прилично захмелели, Юра Вознюк, обращаясь к Виктору, сказал:
  - А ты знаешь, Галя, находясь в командировке, изменяет тебе.
  Виктор, посмотрев на Юру, спокойно, но с реальным намерением исполнить задуманное, сказал, глядя прямо в глаза собеседника:
  - Если ты произнесешь еще хоть слово, я спущу тебя по лестнице с четвертого этажа.
  Рудых толкнул Юрку в бок, строго сказав:
  - Юра, перестань!
  Юрка, человек далеко не богатырского телосложения, худой и тщедушный, скукожился так, что казалось, исчез на время из-за стола.
  Вскоре гости ушли, а много позже, когда Виктор уже знал, что Юрка тогда говорил правду, при случайной встрече, Рудых ему сказал:
  - Виктор, ты на Вознюка не обижайся. Это я его в тот раз заставил сказать тебе о Галиных изменах. Он рассказал об этом мне, а я решил, что не честно скрывать это от тебя.
  В конце семидесятых годов Виктор перевез в Павлодар своих родителей. Отец сразу встал в льготную очередь на получение квартиры, как инвалид ВОВ. "Запорожца" теперь они продали, а Виктор ездил, на отцовских «Жигулях» по доверенности. Со временем, Виктор выплатил отцу полную стоимость "Жигулей" и, их переоформили на него.
  Спустя два года родители получили однокомнатную квартиру на втором этаже, нового девятиэтажного дома по улице Кутузова.
  Оксана, после окончания школы, поступила в Челябинский институт культуры, на хореографический факультет.
  Виктор посещал родителей очень редко, так как, свободного от работы времени, практически не было. В один из приходов, когда они остались с мамой вдвоем, она сказала:
  - Витя, зарабатываешь ты много, почти все деньги отдаешь Гале. Это конечно ваше дело, семейное. И я бы никогда в него не вмешалась, но ты ведь мой сын и мне жалко тебя. Когда мы жили у вас, я искала что-то в Оксанином столе и, нашла там большую пачку квитанций на почтовые переводы. Это Галя видимо переводила деньги своим родственникам. Количество переводов и суммы денег поразили меня. Витя, ты уж пожалуйста не обижайся на меня, я ведь твоя мать, послушай меня, откладывай ежемесячно на свой счет хоть не большую сумму. Оно и для семьи будет не заметно и, у тебя накопится какая то сумма. Нам ведь с отцом осталось жить не так много, потом останешься ты совсем один. Я ведь предчувствую, сынок, что с твоим характером, Галя со своими родственниками оставят тебя без всего, без жилья и без денег. А будешь помаленьку откладывать, у тебя хотя какие то деньги останутся. Витя, отец об этом ничего не знает, ты ему тоже ничего не говори, он этого не выдержит со своим сердцем.
  Виктор тогда можно сказать легкомысленно отмахнулся от слов матери, отнесся к ним не серьезно, чем несомненно, обидел ее.
  Мама знала, что у них с сыном одинаковые характеры. Знала она и то, что прожить в современном обществе с таким характером совсем не просто и, сама постоянно страдала от этого.
  Как-то, мама зашла в большой магазин, чтобы купить зубную пасту и туалетное мыло. Было это среди недели, поэтому днем посетителей в магазине не было. Молоденькие продавщицы собрались у одного из отделов и весело о чем-то беседовали, не обращая внимания на одинокого покупателя. Простояв у отдела довольно долго, она подошла к работницам магазина и, дождавшись паузу в бурной дискуссии, дрожащим голосом спросила:
  - Кто мне отпустит мыло и зубную пасту?
  Одна из молодых продавщиц, видимо с того отдела, истерически заорала:
  - А никто не отпустит!!! Вам делать нечего, вот и шатаетесь по магазинам днями, работать мешаете!
  Мама попятилась к выходу, а потом, развернувшись, почти бегом, выскочила на улицу. А в догонку ей все еще доносились оскорбления:
 - Эти пенсионеры совсем обнаглели, когда уже они только повыздыхают!
  Придя домой, мама, тайком от мужа долго плакала, мысленно повторяя:
  - Неужели у этих молодых девчонок нет своих родителей, дедушек, бабушек? Да и сами они, когда-то будут такими.
  Однажды, купили маме плащ. Она, сгорая от нетерпения, помчалась к Виктору, чтобы показать обновку его семье. Идя от автобусной остановки мимо девятиэтажного дома, она почувствовала, что на нее сверху, что-то упало, потом это повторилось. Задрав голову, она посмотрела вверх. В форточке одной из квартир восьмого этажа она увидела лицо, которое тут же исчезло. По маминому новому плащу текли разбитые куриные яйца. Новый плащ конечно аккуратно застирали, но горький осадок еще долго мучил ее. Оставшись наедине в своей квартире, она выплакалась, а потом , обращая свой взор куда то вверх, прошептала:
  - Господи! Ну почему люди такие жестокие по отношению друг к другу?
  О том, что Галя высылает своим родственникам большие суммы, не посоветовавшись с ним, Виктор как-то даже и не совсем поверил маме, да пусть она простит его за это, хотя бы сейчас, находясь уже в мире ином. Но однажды, когда Виктор с Галей ездили к ее родителям, и возвращаясь домой, заехали к ее старшей сестре, которая проживала в райцентре Андреевка. Сестра Маша со своим мужем Сергеем недавно построили новый большой дом. Когда пообедали, приняв для аппетита приличную дозу спиртного, вышли на крыльцо покурить. Виктор, в угоду хозяину, восхищался новым домом, на что хорошо захмелевший Сергей, отреагировал своеобразно, недвусмысленно заявив:
  - Такой дом сами мы бы не потянули. Спасибо Галка помогла деньгами.
  Виктору, честно говоря, стало немного обидно, Гале спасибо, а ему, почему-то нет.





                НАДЕЖДА.



Однажды, приехав из очередной командировки в город Шахтинск Карагандинской области, Галя рассказала Виктору, что там она встретила замечательную женщину Надежду Ленивцеву, которой надоело жить в глуши, и она хочет переехать в другой город. Галя переговорила с Рудых и он согласился принять ее на работу и помочь с жильем.
  Вскоре Надя приехала, устроилась на работу, и встав в очередь на получение квартиры, поселилась в общежитии. Вскоре, Виктор познакомился с ней. Ему понравилась эта женщина своей простотой, умением непринужденного общения на любую тему. Надя говорила, что Павлодар ей очень нравится, что она с удовольствием ходит по его улицам и почти каждое воскресение посещает книжную ярмарку. Надя перевезла с собой большую библиотеку, которая едва поместилась в однотонный контейнер. Она иногда приходила к ним в гости, иногда ездила с ними на дачу. Виктору нравилось общение с ней и, если она долго не приходила, он спрашивал у Гали, что с ней случилось. Однажды придя с работы, Галя сказала Виктору:
  - У нас новость, Надька сменила фамилию. Она теперь Куликова.
  А спустя некоторое время Надя получила однокомнатную квартиру. Еще позднее, Галя, придя с работы, сообщила новость:
  - А Надька то вышла замуж.
  - За кого?
  - Да я его не знаю, за кого-то с турбинного цеха.
  Надя к ним теперь почти не приходила. Она передавала Виктору приветы, интересовалась у Гали, как у него идут дела. А однажды она передала ему баночку соленых валуев. Галя говорила, что у них с мужем есть старенький "москвич".
       





ВНОВЬ НА ТЭЦ-1, ВНОВЬ
                С САЛУТИНЫМ



  Спустя три года, с тех пор, как был создан специализированный участок, была проделана большая работа по ремонту и реконструкции систем пылеприготовления Ермаковской ГРЭС. Работали они теперь стабильно, а станция несла установленную нагрузку.
  В это время совсем "развалился" котельный цех Павлодарской ТЭЦ-1. Котельное оборудование постоянно выходило из строя, а котлы газили и пылили.
 Руководство "Павлодарэнерго", сменило главных руководителей станции и, весь состав специализированного участка (СУРОП), перебросили на Павлодарскую ТЭЦ-1. В результате этого, некоторые работники уволились, так как командировочные не платили, а ремонтное подразделение теперь называлось Павлодарский котельный цех №1 (ПКЦ-1), предприятия "Севказэнергоремонт". Начальником цеха был назначен Салутин.
  Главным инженером ТЭЦ-1 утвердили Блажко Вячеслава Михайловича, который ранее работал на Павлодарской ТЭЦ-2 в котельном цехе.  Виктор никогда с ним не работал, но однажды у них произошел не совсем приятный для них обеих случай. Виктор дружил с начальником котельного цеха ТЭЦ-2, Кушнерчуком Алексеем, гараж у которого был в соседнем кооперативе.
  Однажды, Виктор, поставив машину в гараж, шел домой. У ворот гаражного кооператива он встретил группу работников ТЭЦ-2, которые шли в гараж Кушнерчука. Алексей подхватил Виктора и увлек его в свой гараж. Мужики выгнали машину и посредине накрыли стол. Выпивки и закуски было море. Оказывается, отмечали вступление в ряды КПСС Блажко. Виктор, который за свою жизнь так и не встретил честного, откровенно преданного идеям партии коммуниста и, честно говоря, недолюбливал их. Это были или рабочие которых силой затащили в партию, и они ничего не решали, или инженеры и служащие, которым нужен был рост по службе, или прихвостни и ворюги, которые знали, что членов партии не судят. В те времена дошло до того, что рабоче-крестьянская партия состояла в основном из руководящего звена.
Чтобы ИТР или служащему вступить в партию, нужно было привести с собой не менее двух рабочих. Когда работали на Ермаковской ГРЭС, на участке был мастер Климов Григорий. Это был  исполнительный, исключительно принципиальный молодой человек, но с выраженными способностями авантюриста. Что бы вступить в КПСС, он перевелся в слесаря. Когда Виктор спросил у Григория:
  - Гриша, скажи мне, зачем ты то хочешь в эту каку залезть, я ведь прекрасно тебя знаю, долго ты там не продержишься.
  - А я, Виктор Иванович, хочу с ними бороться изнутри.
  Прошло немногим больше года, когда Григорий отпросился с работы, чтобы поехать в управление и бросить на стол парторга свой партбилет. Виктор спросил у него:
  - А что случилось, Гриша?
  - Да там, Виктор Иванович, все схвачено, это настоящая мафия и, я не хочу больше кормить взносами эту шайку, лучше раз в месяц я буду своим детям покупать килограмм хорошей колбасы.
 
  Пока были трезвы, Виктор молчал. Когда уже изрядно выпили, Виктор, вдруг спросил у Блажко:
  - Скажи, что тебя заставило вступить в партию? Идейные побуждения или как?
  Блажко не стал юлить и прямо ответил:
  - Вступил я в партию из соображений служебного роста. Теперь ты доволен?
  Захмелевший Виктор, недовольный таким не стандартным ответом молодого коммуниста, решил еще "пощекотать" его.
  - Все равно дальше начальника цеха ты не пойдешь.
  Предвидя назревающий конфликт, остальные участники застолья, замяли эту тему, незаметно переведя ее в другое русло.
  И вот теперь жизнь столкнула их вновь, главного инженера крупной электростанции Блажко Вячеслава Михайловича и, Виктора, простого мастера подрядной организации.
  Встретившись как-то на нулевой отметке ремонтируемого котла, они приветливо пожали друг другу руки и, Блажко весело сказал:
  - А помнишь, Виктор, как в гараже Кушнерчука, ты мне
сказал, что дальше начальника цеха я не пойду?
  Потом он, слегка присев и, описав правой рукой, замысловатый крендель в воздухе, с подчеркнутым выражением продолжил: 
  - И, как маслом помазал!
  Позднее, работая на электростанции, где главный инженер Блажко, Виктор стал уважать его. Это был большой специалист, можно сказать дока в своем деле и, руководитель от бога.
  Виктор и сейчас, спустя много лет, вспоминает о нем с уважением.
  Работая на ТЭЦ-1, Виктор стал старшим мастером и бессменным руководителем ремонта котлоагрегатов. Здесь он уже в совершенстве освоил ремонтируемое оборудование и, окончательно выработал свою тактику работы с людьми.
  Обычная практика работы мастеров с подчиненным персоналом, это "брать на горло", нагло запугивать и, если это не помогает, воплощать угрозы в жизнь, а особо ретивых, увольнять. Главное, держать народ в постоянном страхе, чтобы тебя боялись, а не уважали.
  Виктор поначалу боялся, не станет ли он объектом постоянных насмешек у подчиненного персонала, со своим уж слишком мягким и жалостливым характером. А такие случаи были, когда слабохарактерные мастера не выдерживали постоянных насмешек этих огрубевших на тяжелой работе мужиков, где языком общения был изощренный мат, а людьми руководил не мастер, а люди руководили им. Такому мастеру приходилось увольняться.
  Оказалось, что боялся он напрасно. Главное, хорошо знать работу, которую делает подчиненный персонал, а если что-то не знаешь, не стесняться, а спрашивать у своих же подчиненных. У слесарей с большим стажем, опыта в ремонтных делах гораздо больше. Виктор, как и его отец, совсем не матерился. Это тоже не стало помехой в его общении с рабочими. Со временем, при общении с ним, они тоже перестали материться.
  Постепенно, Виктор стал замечать, что при общении с подчиненными, от них стало исходить какое то тепло и беспредельная доброта. Виктор даже стал стесняться того, что некоторым из них, грубым, не способным на ласки, было приятно сделать для него,  что-то хорошее.
  Дошло до того, что новичку, сама бригада давала подробный инструктаж, кто такой Виктор Иванович и, как следует вести себя при общении с ним, а также, что будет с тем, кто его обидит. Если кого-то не устраивал такой расклад, бригада не принимала его и, он вынужден был уйти.
  Если на какой то из электростанций случалась авария, ночью или в выходной день, руководители предприятия всегда звонили Виктору, так как только он мог собрать нужных для устранения аварийной ситуации людей, только он  никогда не знал отказа.
  При Викторе персонал цеха перестал считать отгулы, так как при необходимости, он всегда отпускал нуждающегося, не зависимо от того, есть отгулы, или их нет.
  Здесь, на Павлодарской ТЭЦ-1, Виктор еще раз убедился, что не каждому слову, данному высоким руководителем, членом КПСС, можно верить.
  Заканчивался ремонт котлоагрегата, руководителем которого был Виктор. Все стыки были заварены, котел опрессован, оставалось заварить обшивку в нескольких местах и наложить обмуровку. По графику, котел шел в растопку в следующий четверг. Дело было в пятницу и, чтобы с гарантией успеть подобрать все недоделки к растопке, нужно было поработать выходные дни. Директор ПРП "Севказэнергоремонт" Рехвиашвили, приехал на ТЭЦ, чтобы побеседовать с ремонтным персоналом и убедительно попросить людей выйти на работу в выходные дни.
  В комнате мастеров собрали всех бригадиров и, Георгий Игнатьевич начал с того, что в стране остро ощущается дефицит электроэнергии, поэтому от себя лично и от партийной организации предприятия, он просит, чтобы растопить котел в срок, всем составом цеха, выйти и поработать в выходные дни.
  Когда бригадиры ушли, Рехвиашвили сказал:
  - Виктор Иванович, по лицам бригадиров я понял, что нехватка в стране электроэнергии их совсем не интересует и, зря я тут распинался, на работу в субботу, а тем более в воскресенье, никто не выйдет. Я вас очень прошу, поговорите с людьми и, от моего имени, пообещайте за выход в субботу десять рублей, а в воскресенье пятнадцать. Виктор Иванович, я даю честное слово директора и коммуниста, что в ближайшую зарплату, люди получат эти деньги. Виктор уважал директора и, по этому согласился.
  В обеденный перерыв, когда все находились в комнате отдыха, Виктор передал им просьбу и обещание директора об оплате.
  В выходные дни вышли буквально все, в результате чего, котел растопили на сутки раньше намеченного срока, а все ИТР предприятия получили премию за досрочный ввод котла.
  Когда привезли квитки на зарплату, обещанных денег в них не оказалось. Не оказалось их и в следующую зарплату. Люди беспрерывно подходили к Виктору и спрашивали:
  - Где же наши заработанные деньги?
  Тогда Виктор, который занимался отчетом по проведенному капремонту, решил съездить к директору сам.
  Директора не оказалось на месте, но секретарша сказала, что он скоро будет. Виктор вышел в коридор и стал ждать.
  Через некоторое время, мимо него, с видом занятого человека, с папкой в руках, пропорхал Георгий Игнатьевич, на ходу подав Виктору руку, он устремился к приемной. Тогда Виктор крикнул:
  - Георгий Игнатьевич, я к вам по делу.
  Директор остановился. Виктор, подойдя к нему, сказал:
  - Георгий Игнатьевич, работники цеха интересуются, когда они получат деньги за работу в выходные дни?
  Директор немного постоял в замешательстве, а потом сказал:
  - Виктор Иванович, сейчас в стране ощущается острый дефицит денег. Поэтому, от моего имени, извинитесь перед людьми.
  - Георгий Игнатьевич, извиниться можно, когда наступишь кому то на ногу, но не тогда, когда залезешь в его карман. 
  Приехав на станцию, Виктор собрал людей и виновато сказал:
  - Мужики, побейте меня, если вам от этого станет легче, но оплаты за работу в выходные дни не будет. То, что в моих силах, это дать вам отдохнуть, по очереди, по пять дней каждому.
  Через некоторое время Салутина перевели заместителем главного инженера предприятия. На его место временно прислали главного технолога предприятия Алиферова Владимира Алексеевича. А когда начальником цеха стал Молоторенко Николай Михайлович, Алиферов, возвращаясь к исполнению обязанностей главного технолога, уговорил и Виктора перейти к нему в отдел.
  В отделе у Виктора и зарплата была выше, и свободного времени было много. А уж обходительности и до приторного культурного отношения между работниками управления, в которых просматривалась откровенная лживость, было хоть отбавляй.
  Вскоре такой этикет опротивел Виктору и, набив на нем оскомину, его потянуло опять в цех, где матерились, где говорили буквально то что думали, где не было лжи.
  Однажды к нему подошел начальник котельного цеха №2 Валеев Валерий Адиевич и без вступления сказал:
  - Виктор Иванович, переходи работать в мой цех. У меня уходит на пенсию старший мастер Сухомлинов и, цех остается без опытного руководителя ремонта.
  Виктор согласился. На следущий день, он уже вышел на работу на Павлодарскую ТЭЦ-3, котельное оборудование которой, ремонтировал руководимый Валеевым цех. 






                НА ПАВЛОДАРСКОЙ ТЭЦ-3



  На новой электростанции Виктора встретили хорошо. Многие работники ПКЦ-2 уже работали с ним, а другие знали о нем от товарищей. С директором ТЭЦ-3 Чепелюком и её главным инженером Башуровым, Виктор учился в институте, только на разных факультетах. Котельное оборудование Павлодарских станций ТЭЦ-1 и ТЭЦ-3 было одинаковое.
  В это время в капитальный ремонт на ТЭЦ-3, выводился котлоагрегат, и Виктора назначили руководителем ремонта. Все лето ремонтировали котлы по утвержденному графику, а зимой находились на аварийных ремонтах и выполняли всевозможные "хотелки" руководителей электростанции.
  В зимнее время, если аварийно останавливался котлоагрегат, на электростанцию тут же съезжались представители партийных структур всех уровней, работники профсоюза и КГБ, а также инспектора по ПТЭ и ТБ. Они находились на электростанции до устранения аварии, проводили бесконечные планерки и своим присутствием, а так же не квалифицированными советами, мешали работать ремонтному персоналу. Бывало что рабочие, по простоте душевной, посылали их на три буквы.
  И вновь Виктора со своим ремонтным персоналом привлекали на крупные аварии и на ТЭЦ-1 и на Ермаковскую ГРЭС, посылая туда и на месяц и, на более длительный срок.
  Так пролетало время. Однажды, когда Виктор заканчивал, в качестве руководителя ремонта, очередной ремонт, неожиданно уволился старший мастер Кузнецов Петр Иванович, Который был приказом назначен руководителем ремонта следующего котла. Начальнику цеха Валееву пришлось предложить на его место Никульшина Сергея, который уже давно претендовал на должность старшего мастера. Сергей имел среднетехническое образование и, начинал работать на предприятии слесарем. Он хорошо знал ремонтируемое оборудование, приемы работы с электрическим и пневматическим инструментом, но присутствие в его характере мании величия, как он считал, позволяло ему, чувствовать себя на голову выше простых рабочих, из среды которых он и вышел. Серега был высокого роста, худой с моложавым, почти мальчишеским лицом и волнистым чубом, зачесанным на лоб. За его показное преимущество над рабочими и ретивое взбрыкивание при беседе с ними, в цехе его тут же метко окрестили "козленок".
  Сдав отчет по ремонту котла, Виктор ушел в очередной отпуск.
  Как-то, часов в десять утра, ему позвонил Валеев Валерий Адиевич и, поинтересовавшись, как он отдыхает, продолжил:
  - Виктор Иванович, мне неудобно вам звонить по неприятному для вас поводу. Вы еще практически не отдыхали, а я хочу просить вас выйти на работу. Никульшин не справляется и, пока ремонт окончательно не завалили, прошу вас возглавить его.
  - Валерий Адиевич, в этом нет ничего неудобного, я конечно завтра же выйду на работу. Меня смущает только одно, не обидеть бы этим Никульшина, ведь это его первый ремонт в качестве руководителя, а мы ему сразу надаем по рукам.
  - Виктор Иванович, об этом не беспокойтесь. С Никульшиным я уже переговорил, он даже рад и будет с удовольствием помогать вам.
  На следующий день, Виктор вышел на работу. Ознакомившись с ситуацией, он организовал работу ремонтного персонала в две смены по двенадцать часов, внеся некоторые изменения в порядок производства работ. Через три недели наверстали упущенное время, ремонт вошел в график и в нормальный режим работы персонала.
  Здесь, на ТЭЦ-3, Виктор впервые сорвался, «психанул» на работе, о чем позднее жалел и, даже дал себе зарок, больше никогда не делать этого, так как по поводу этого случая очень долго переживал и казнил себя. А случилось это в самом конце ремонта очередного котлоагрегата, руководителем которого был Виктор.
  В цехе работал мастер Королев Леонид Дмитриевич, мужчина пенсионного возраста. До этого он работал парторгом предприятия. Так как оказывается такой освобожденной должности на предприятии не было, оформлен он был мастером котельного цеха. Леониду Дмитреевичу шел горячий стаж, он имел все льготы работника горячего цеха, получал талоны на спецпитание и молоко. Все это держалось в строжайшей тайне. Так как Королев, имея натуру известного всем отрицательного героя детской книги о Маугли, Табаки, покорно плясал под дудку директора, его ежегодно избирали парторгом.
  На предприятии нашелся честный и принципиальный член Коммунистической партии из числа рабочих, который каким то образом узнал секрет Королева. Он тщательно посчитал за все годы, на какую сумму парторг незаконно получил талоны на спецпитание и молоко, на какую сумму он получил льготные путевки в места отдыха, как работник горячего цеха. Затем в областной газете появилась критическая статья, которая получила огромный резонанс и неприятные последствия.
  После этого Королеву пришлось возместить все незаконно полученные льготы, а чтобы доработать до пенсии, ему пришлось идти работать в котельный цех, собственно туда, где он много лет и числился.
  Королеву сколотили небольшую бригаду, которая занималась строительством актового зала и комнаты отдыха для работников цеха, а также выполняла другие хозяйственные работы не связанные с основной деятельностью цеха.
  На одном из ремонтов, где руководителем был Виктор, из-за большого объема работ, ощущалась нехватка рабочих рук. Виктор предложил Валееву перевести Коралева мастером бригады по ремонту арматуры. Бригада была укомплектована опытными работниками под руководством ветерана предприятия Чирикова Тимофея. Бригаду ранее руководимую Королевым доукомплектовать и
поручить ей ремонт одного из узлов котла. Возглавить бригаду поручили Балюку Александру Ивановичу. Рокировка оказалась удачной, все ремонтируемые узлы были охвачены, и котлоагрегат выходил из ремонта в срок. Оставалось, подключить котлоагрегат к общей схеме котельного цеха, «разглушив» его
  Чтобы ускорить «разглушку», Виктор поручил каждой бригаде по две точки. Арматурщикам было поручено «разглушить» аварийный слив и убрать подпорки   из-под горелок. Во второй половине дня Виктор, вместе с начальником цеха, пошёл проверять исполнение порученных бригадам работ, чтобы отписать котел на заполнение.
 Все работы были выполнены, кроме тех, которые были поручены бригаде мастера Королева. Когда подошли к котлу по девятой отметке, Виктор увидел, что все подпорки горелок стоят на месте. Он спросил  Королева:
  - Леонид Дмитриевич, в чем дело?
  Королев с умным видом парировал:
  - А вы видите, что подпорки из нержавейки и резаком их не срезать, нужна сварка.
  Виктор знал, что подпорки, были из старых труб длиной около трех метров из не ржавеющей стали. Он взял лежащую рядом  трехметровую экранную трубу и, размахнувшись, ударил по одной из подпорок, которая тут же отлетела в сторону. Затем он то же проделал и со второй.
  Обращаясь к Королеву, он сказал:
  - Вы что не видели,  Что подпорки на хороших прихватках? А что у вас с аварийным сливом?
  - Так Виктор Иванович, Это делается не так быстро. Нужно зачистить концы труб, снять размеры, заказать подкладные кольца в механический цех. А как вы хотели?
 
  - Леонид Дмитриевич, эту работу я выполнял, и не единожды. Мне теперь понятно, что мозги вам « назасрал» Чириков, а сам, небось, играет в домино. Вы хоть понимаете, что из-за вас срывается растопка котла.
  Потом Виктор повернулся к начальнику цеха и, не сдержавшись, сказал:
  - Валерий Адиевич, Чтобы с завтрашнего дня Королева в цехе не было, в противном случае, уволюсь я.
  Валеев, видя состояние Виктора, поспешил заверить его:
  - Хорошо, хорошо, Виктор Иванович. Вы только не волнуйтесь так!
  Это был последний день Королева в цехе, как говориться, последняя его «лебединая песня».
  Виктор долго и тяжело переживал этот случай. А встретил он Королева спустя много лет, когда уже был на пенсии. Несколько раз в год, предприятие собирало своих пенсионеров, чтобы вручить продовольственные наборы и деньги. Однажды, придя по этому случаю в управление, он увидел там Королева и, даже растерялся. Королев же, заметив Виктора, подошел к нему и, приветливо улыбаясь, поздоровался, крепко пожав ему руку.               
                О СЕМЬЕ




  Оксана продолжала учиться в институте и иногда приезжала домой. Галя к этому времени, перешла работать на ТЭЦ-2, начальником лаборатории хим. цеха
  Виктору стали поступать анонимные звонки о том, что жена изменяет ему, что у нее есть любовник. Виктор прерывал разговор, положив трубку. Потом стали поступать анонимные письма на эту же тему. В них называли фамилию любовника, которого Виктор прекрасно знал. Звонила и жена любовника. Виктор на все это не реагировал ни как.
  Галя теперь почти не замечала Виктора, который полностью был увлечён работой, а свободное время, которого было совсем мало, проводил или на рыбалке, или на даче, или же в гараже. Теперь, когда дочери уже не было с ними, а жена относилась к нему как к ненужной уже вещи, домой его совсем не тянуло. Он все чаще в свободное от работы время стал прикладываться к рюмке.
  Однажды Галя объявила ему, что она хочет забрать своих родителей к себе жить, и уже заказала на работе грузовую машину КАМАЗ для  перевозки  вещей. Она не посоветовалась с Виктором, не спросила у него согласия, она просто поставила его в известность, при этом добавив:
  - Я поеду на КАМАЗе, а ты с Валей, она имела в виду свою тетю, поедите на «Жигулях».
  Ошарашенный, таким оборотом событий Виктор, никак не мог сообразить, что произошло. Почему он должен перевозить Галиных родителей к себе, в двухкомнатную «хрущевку», когда у них есть еще одна дочь, которая живет вдвоем с мужем, имея два больших дома в одном дворе, три сына, которые обеспечены жильем гораздо лучшим и большей площади.
  В назначенный день, рано утром, выехали с Павлодара. Проехать нужно было почти тысячу километров. Обстоятельства переезда Галиных родителей к Виктору прояснились, когда приехали к Галиной старшей сестре Марии в районный центр Андреевка.
  За ужином Мария сказала:
  - Стариков мы хотели забрать к себе, но Сергей, зная властный характер тещи, заявил, переезжайте мол к нам, но хозяйкой здесь, ты теща не будеш.
  После этого переезжать к старшей дочери, старики категорически отказались.
  О переезде стариков к сыновьям, даже нельзя было заикаться. Все три снохи явно недолюбливали свою свекровь и по этой причине никогда не ездили к родителям мужей. Посещали их сыновья всегда одни. Хорошо относился к ним только Виктор и поэтому невольно становился козлом отпущения, а Галя, за хорошее отношение к ее родителям, благодарила изменами. Тогда, тут же за столом, захмелевший Виктор, заявил:
  - В таком случае, мне они тоже не нужны.
  За столом установилась гробовая тишина. Выручила Валя, младшая сестра тещи, которая жила в Экибастузе с дочерью Таней в большой трехкомнатной квартире.
  - Не надо Виктор так переживать, я заберу их к себе.
  Родителей перевезли, жить они стали в Экибастузе. А вот прописала их Галя, каким то образом, без согласия Виктора, в Павлодарской квартире.
  В один из воскресных дней Виктор с Галей решили сходить к родителям Виктора, так как последнее время общались с ними только по телефону.
  Родители были рады приходу детей. Мама быстро накрыла стол на кухне, и приступили к обеду. Когда пообедали, отец с Галей пошли в комнату, а мама с Виктором остались на кухне. Мама убирала со стола и мыла посуду. Потом она, убедившись, что в комнате включили телевизор, прикрыла дверь на кухне и неожиданно сказала: 
- Витя, с отцом, что-то непонятное творится. Его поступки теперь стали абсолютно не предсказуемыми. Он плохо понимает меня, стал все забывать, а на улице бросает камни в собак, которых выгуливают соседи по дому. Я, Витя, боюсь за него, мне даже порой не хочется жить.
  После этих слов, Виктор резко прервал ее, сказав:
  - Мама, что бы я больше не слышал этого, что ты не хочешь жить!
  - Витя, так как же жить то? Ведь то, что происходит с отцом, это еще не все. Как говорится, одна беда не приходит. Недавно сидела с соседками на лавочке, когда пришла дочь одной из них, она живет в соседнем доме и часто забегает к матери. Она Витя работает тоже на ТЭЦ-2 и хорошо знает Галю. И ты знаешь, что она мне сказала, только ты Витя не волнуйся и, пока не принимай ни каких мер, может это все вранье. Я, Витя не могу не сказать тебе этого, ты уж прости меня. Она мне сказала, что Галя тебе изменяет и, что об этом знают все на станции. Я совсем не сплю ночами и очень боюсь и за отца и за тебя сынок.
  А вскоре, мамы не стало.
  В дальнейшем, было еще много измен со стороны Гали, о которых Виктор знал достоверно. Ведь работали то в одной энергосистеме, где трудно было утаить что-то.
  Виктор, боясь навредить дочери, опасаясь, что это повлияет на ее психику и на учебу в институте, пока ничего не предпринимал.
  Однажды, Виктору, опять же по телефону, анонимно, явно изменив голос, сказали, что у его жены появился новый любовник. Виктор грубо прервал разговор и, попросил больше не звонить.
  Вскоре, Виктор, из тех же источников узнал, что любовником Гали стал человек, которого он очень давно и хорошо знал.





ЕФРЕМОВ НИКОЛАЙ



  Впервые Виктор встретил Николая теперь уже в далеком 1963 году, когда они вместе поступали в Павлодарский индустриальный институт. Николай приехал с поселка Таволжан и уже успел поработать токарем, что было немаловажно при зачислении. С Виктором они были одногодки. Коля был среднего роста, худощав, очень внимателен и обходителен с окружающими. При общении, он услужливо склонял голову, и льстиво заглядывая в глаза собеседника, задавал интересующие его вопросы. Внешне, Николай создавал впечатление верного и преданного товарища, который ни при каких обстоятельствах не подведет. Обладая безукоризненным тактом и добрым отношением к окружающим, он никогда не был обделен вниманием представительниц противоположного пола.
  Николай был зачислен в институт, но повышенное внимание к нему со стороны женщин и его сексуальные способности, взяли верх над тягой к знаниям. Уже на первом курсе он женился, бросил институт и, пошел работать.
  Спустя много лет они встретились. Когда Виктор пришел работать на ремонтный участок предприятия "Севказэнергоремонт" при ТЭЦ-1, которым руководил Салутин Валерий Николаевич, Николай работал токарем шестого разряда, бригадиром токарей в механическом цехе, который был одним из подразделений участка.
  Начальником механического цеха был Демин Евгений Павлович, который вскоре уволился. Временно исполнять обязанности начальника цеха назначили Николая. Как-то при встрече, он сказал Виктору:
  - Витя, каким же я был дураком, когда бросил учебу. Сейчас мне поставили условие, если я поступлю учиться, хотя бы в техникум, меня утвердят на должность начальника цеха, а если нет, то найдут другую кандидатуру. Желающих то много. А как я поступлю, если из школьной программы я уже ничего не помню.
  Немного помолчав, он продолжил:
  - Витя, может быть ты чем поможешь, я ведь тоже в долгу не останусь.
  Виктор вспомнил, что недавно он встретил Петрова Анатолия, который работает теперь директором машиностроительного техникума. Анатолий учился на одном курсе с Виктором, только на машиностроительном факультете и, был женат на женщине, которая училась в одной группе с Виктором.
  - Коля, ты бери бутылочку хорошего коньяка, шоколадных конфет, каких ни будь фруктов и, прямо завтра, среди дня съездим в техникум, поговорим с Толиком, может, что-то и получится. Правда он спортсмен, мастер спорта по плаванью, и наверное не употребляет спиртного, но ведь с пустыми руками тоже не пойдешь.   
  На следующий день поехали в техникум. Анатолий оказался на месте и приветливо встретил гостей. Выслушав Виктора, он без лишних вопросов сказал:
  - Сделаем так, зачислим его сейчас на первый курс заочного отделения, выдадим ему сразу справочку о том, что он является учащимся техникума и, пусть он спокойно работает мастером.
  По истечению определенного времени, Коля получил и диплом о среднетехническом образовании.
  Мастером механического цеха проработал он много лет, а потом, как рассказывали Виктору знакомые, ему предложили уволиться по собственному желанию, так как из-за его постоянных связей с замужними женщинами, на ТЭЦ-1 возникали конфликтные ситуации.
   Николай уволился с ТЭЦ-1 по собственному желанию, и оформиться на Павлодарскую ТЭЦ-2 мастером турбинного цеха. Здесь то он и стал любовником Викторовой жены. Молодец! Обещал отблагодарить и, сдержал слово.
 




О РАЗВАЛЕ СОЮЗА
И, О МНОГОМ ДРУГОМ



  После смерти мамы, Виктор стал чаще посещать отца. Однажды придя к нему, он увидел в квартире отца незнакомую женщину, которая хозяйничала на кухне. Женщина объяснила, что она тоже одинокая и поэтому они с его отцом решили проживать вместе. Виктор сказал, что он даже рад этому, так как отец теперь будет всегда сыт. Виктор обратил внимание на то, что отец при этом абсолютно ни на что не реагировал и безучастно смотрел в окно. 
  Приближались печально известные девяностые годы. На работе творилось что-то не понятное. Некогда забитые металлом и другими материалами склады опустошались. Сроки плановых ремонтов не выдерживались и становились резиновыми. Зарплату не платили, ссылаясь на отсутствие в стране денег. В то же время предлагали вместо наличных денег всевозможные товары народного потребления, которые были в свободной продаже и стоили в магазине гораздо дешевле. Кто-то наживался на этом.
  Теперь то, Виктор понимает, что как раз эти люди, которые тогда нагло опустошали склады, бессовестно наживались, заменяя зарплату, товарами народного потребления в три дорога, являются в настоящее время богатыми людьми, хозяевами жизни, которые практически рулят в стране. А разве может у таких «нелюдей» когда ни будь проснуться совесть?
  На электростанции теперь, никто из контролирующих органов не появлялся, а народ умышленно спаивали. На территории некогда стратегически важного объекта, такого как ТЭЦ, свободно продавались спиртные напитки. Водку давали  даже под зарплату.
  На территории станции появилось множество кооперативов, которые организовали, не без согласия руководителей объекта, люди с натурой хищника, с целью быстрой наживы.               
  Когда союз развалился, руководители всех рангов хлынули в Россию, где у них уже были построены коттеджи, налажен бизнес и надежные связи.
  Виктора тоже приглашали в Россию, в Кузбасс, приглашали настойчиво, обещая квартиру и хорошо оплачиваемую работу. Виктор даже съездил туда, но ему не понравилось и, от переезда он отказался.
  Некогда любимая работа, превратилась теперь для Виктора в какую то принудиловку, он потерял к ней всякий интерес. Дома тоже за внешним благополучием скрывалось обыкновенное равнодушие. С Галей они не ссорились, они просто не замечали друг друга, стараясь не общаться.
  Изрядно устав от всего этого, Виктор решил отдохнуть. У него было два не использованных отпуска. Новый начальник цеха, Иванов Виктор Сергеевич, посчитал ему все сверхурочные, и Виктор ушел в длительный отпуск.
  Первого июня, Виктору исполнилось пятьдесят лет. Спустя некоторое время ему позвонили с отдела кадров:
  - Виктор Иванович, здравствуйте. Скажите, вы будете оформлять пенсию?
  Немного подумав, Виктор ответил:
  - Да, буду, если она мне положена.
  - Да, вы родились и проживали до 1963 года в районе пострадавшем от испытаний ядерного оружия. По законам республики Казахстан, вы имеете право оформить пенсию в пятьдесят лет. Если вы нам доверяете, мы сами ее и оформим.
  - Хорошо, я вам полностью доверяю. 
  За отпуск Виктор решил подремонтировать машину, поэтому каждый день бывал в гараже. Иногда он забегал к отцу. Его тревожило его состояние. Отец был, каким то рассеянным, безучастным ко всему, Создавалось такое впечатление, что Виктора он даже не замечает. Если Виктор спрашивал его о чем-то, как-то быстро встревала и отвечала за него всегда сожительница. Такое его состояние, Виктор для себя объяснял тем, что отец ни как не может забыть маму и это его мучает. Еще когда к нему только пришла эта женщина, отец позвонил и сказал Виктору:
  - Мать еще задолго до смерти открыла счет в сбербанке на твое имя и все время откладывала туда деньги. Теперь я хочу, что бы ты переделал этот счет на меня. Счет открыт в сбербанке, который находится в вашем доме, а сберегательная книжка у меня. Я к тебе приеду, и мы переоформим ее.
  - Хорошо, папа, приезжай, и мы все сделаем.
 При разговоре, Виктор обратил внимание на то, что отец путается в словах и, как будто ему кто-то все время подсказывает, что нужно говорить.
  Когда отец приехал, Виктор уже ждал его у сбербанка. Он увидел так же, что приехал он не один, с ним была сожительница. Его удивило то, что она, находясь на приличном расстоянии от Виктора, и видимо считая, что он их не видит, что-то торопливо говорила отцу, указывая пальцем в сторону Виктора. Затем она подтолкнула отца в спину, а сама зашла за угол девятиэтажного дома, в котором находился магазин "Тысяча мелочей". Виктор решил, что она, пока отец будет занят в сбербанке, хочет, что-то купить. Отец подошел к Виктору как к совершенно чужому человеку. В руках он держал сберегательную книжку, паспорт и свидетельство о смерти мамы. В сбербанке посетителей не было, поэтому переоформление сделали быстро.
  Когда вышли на улицу, отец, почему-то спросил:
  - А куда мне теперь идти?
  Виктора это конечно удивило но, увидев, что из-за угла вышла его сожительница, указывая на нее пальцем, сказал:
  - Так вон же, тебя ждет твоя новая жена.
  Отец вдруг посмотрел в глаза Виктора, и с какой то печалью в голосе, сказал:
  - Спасибо вам, вы очень добрый человек.
  Виктор, принял обращение к нему на ВЫ, за причуду отца, за своеобразную шутку.
  Большую часть своего отпуска, Виктор проводил в гараже. Для многих, в то далекое время, гараж был вторым домом. Все члены одного гаражного кооператива относились друг к другу, пожалуй, лучше, чем родственники. Здесь каждый знал  о своих соседях по гаражу буквально все. Летом, в гаражах всегда было многолюдно. Кто-то ремонтировал машину, кто-то настраивал рыболовные снасти, строгали доски, ремонтировали принесенную из дома бытовую технику. Отовсюду были слышны звуки электроинструмента, кипела бурная, гаражная жизнь. Одни уезжали куда то, другие приезжали. Ближе к вечеру, когда все члены кооператива съезжались в гаражи, обязательно организовывалась, как бы стихийно, ежедневная выпивка, во время которой активно обсуждались события минувшего дня, рассказывались свежие анекдоты. Члены гаражного кооператива всегда помогали друг другу, делились запчастями, опытом. Были и отщепенцы, которые не принимали участия в дружеских попойках, осуждали соседей, сторонились их. Таким "товарищам" никогда и никто не помогал и не давал даже ржавого болта, а если с ними в дороге случалась беда, проезжали мимо без остановки.





ПОСЛЕ ОТПУСКА


  За время отпуска, отдел кадров, оформил Виктору пенсию и он даже за один месяц получил ее. Придя на работу в первый день после отпуска, Виктор утром пошел на ремонтируемый котлоагрегат, чтобы ознакомится с положением дел. Рабочего настроения, как это было прежде, Виктор совсем не ощущал, появилась какая то апатия, равнодушие ко всему, что происходит вокруг. Когда он стал подниматься с девятой отметки на котел, на первых же ступеньках лестничного марша, он почувствовал боль в ногах, которая с каждым шагом усиливалась. На двенадцатой отметке, боль достигла такой величины, что хотелось присесть. Появилось, какое то раздражение, нестерпимое желание оскорбить кого-то из окружающих и даже ударить. Находящиеся на котле рабочие, приветливо улыбаясь, здоровались с ним. Виктор, едва сдерживая себя, молча кивал головой, проходя мимо. На котле было невыносимо жарко, и Виктор был мокрый от пота. С большим трудом он поднялся на девятнадцатую отметку и, присев на кучу кирпича, поднятого на котел обмуровщиками, расстегнул и сбросил с плеч куртку, одетую на голое тело. Площадкой выше рабочие накладывали изоляцию, и неожиданно, на    оголенные плечи Виктора, упал большой кусок стекловаты. Не помня себя, он спустился на девятую отметку, обдул себя и всю одежду сжатым воздухом из разводки и, немного успокоившись, пошел в комнату мастеров. Там он взял чистый лист бумаги и написал заявление на увольнение. Протягивая заявление начальнику цеха, он сказал: 
- Виктор Сергеевич, сегодня я доработаю, а завтра, не переодеваясь, рассчитаюсь с инструменталкой, сдам шкафчик в душевой, подпишу обходной и, поеду за расчетом.
  - Так, Виктор Иванович, погоди, что случилось то? Объясни толком.
  Виктор и сам ничего не понимал. А что он мог объяснить другим, по поводу своего поведения и, столь поспешного решения?
  Приступ, неожиданной агрессии и раздражительности у него прошел, но остановить начатый процесс увольнения, он уже не мог.
  Проснувшись утром, Галя спросила его:
  - А ты что до сих пор дома?
  - Увольняюсь я. Хватит, наработался.
  - Что, на пенсию будешь жить? У нас вон Илья Харитонович на много старше тебя и давно уже на пенсии, а все равно работает.
  Виктор хорошо знал Илью Харитоновича и когда-то работал с ним. Теперь он был мастером небольшой бригады ремонтников хим. цеха ТЕЦ-2. Коллектив был небольшой, практически не менялся, а работа проводилась в чистом цехе, без подъема на высоту. В таких условиях, даже уже лежа в гробу, можно руководить бригадой.
  - Вот пусть Илья Харитонович и работает.
  Эту ночь Виктор совсем не спал. В голову лезли всякие мысли. Виктор пытался отогнать их, не думать ни о чем, но проклятые мысли кто-то назойливо навязывал ему. Последнее время он стал ощущать, что рядом с ним постоянно кто-то находится, хотя на самом деле, близко ни кого не было. Он теперь постоянно чувствовал, какую то тревогу, напряженность и, ни чем не объяснимый страх. Боль в ногах впервые он почувствовал, когда на работе под зарплату взял мешок сахара. Когда он поднимал его на плече домой на четвертый этаж, на третьем этаже совершенно неожиданно        почувствовал невыносимую боль в икрах ног. Виктор остановился, постоял немного, прислонив мешок к стене, а когда боль стихла, донес мешок до дверей квартиры.
  Однажды летом, Виктор после работы заехал на дачу, чтобы полить грядки. С поливом он управился быстро и, переодевшись, сидел в домике. Солнце уже было близко к закату. Лучи его, проходя сквозь листву росшей у окна яблони, преломлялись в оконном стекле и, падая на порог входной двери, создавали причудливый узор из распавшегося солнечного света на полный цветовой спектр. Легкий ветерок шевелил листья яблони и, солнечные блики различного цвета, хаотично перемещаясь, вздрагивали, подпрыгивали и, меняясь местами, создавали живописную картину. Виктор невольно залюбовался этим разноцветным чудом.
  Неожиданно, сверху, как показалось Виктору, с очень большой высоты, до него донеслись не громкие звуки, чем-то похожие на молитву. Слов Виктор разобрать не мог, но то, что они были обращены именно к нему и, о чем-то просили, он понял сразу. Когда Виктор, стараясь разобрать слова, приподнялся, звуки исчезли, так же неожиданно, как и появились.
  Все вышеописанные случаи, стали результатом первой встречи Виктора с чем-то необъяснимым, непонятным для человеческого ума явлением, больше похожим на мистику.




               

ГЛАВА-7

               
КАК ЖЕ ОН ХОТЕЛ,
ЧТОБЫ ЭТО БЫЛ СОН


 
НАЧАЛО


Теперь каждую ночь Виктор встречался с непонятными, порой абсурдными мыслями. По прежнему, их кто-то назойливо навязывал ему. Виктор вначале боролся с ними, гнал их прочь из головы, но они загадочно возвращались кем-то назад. Прогнав назойливые мысли, Виктор упорно не пускал их, но стоило ему на мгновение забыться, расслабиться, как они вновь возвращались. Со временем, поняв бесполезность своих усилий, он перестал бороться с навязываемыми ему мыслями и, смирившись, стал думать о том, что ему предлагали. Позднее он понял, что и думал то совсем не он, а   кто-то другой, только в его голове, в его мозгу. А еще позднее, он стал выполнять чужие желания, которые зарождались в его голове под влиянием кого-то. Эти желания были на столько сильными, что от них невозможно было отказаться. Иногда, в самый неподходящий момент, при поездке в общественном транспорте или в других общественных местах, где было многолюдно, у него возникало непреодолимое желание смеяться. Виктор подавлял это желание, зажимая рот рукой. Возникало так же желание закурить и, Виктор тут же лез в карман за пачкой сигарет. Закурив, понимал, что опять выполнил чье то желание. Так как он выкурил до этого не одну уже сигарету, дым был, какой то горький, противный и, он тут же выбрасывал сигарету. Когда Виктор смотрел телевизор, этот кто-то, так влиял на его психику, что при просмотре отдельных эпизодов, ему хотелось плакать и, он тайком, чтобы никто не видел, смахивал слезы. Поначалу, в причинах своей внезапно появившейся повышенной чувствительности к происходящему,  Виктор винил возраст. В дальнейшем, он понял, что это совсем не так. Причиной всему был, этот кто-то, который так нагло подселился в его сознание, в его мозг.
  Когда вечером Виктор смотрел телевизор, у него вдруг начинали чесаться руки от кисти до локтя. Вместе с этим возникало, внутренняя раздражительность. Виктор, скрытно от окружающих, раздирал руки до крови. Ночью, в ногах Виктора появлялось какое то неприятное ощущение, не дающее заснуть. Боли, как таковой не было, но от ступни и до колена, их буквально выворачивало. Тогда Виктор, изрядно намучавшись, вставал и шел курить на балкон. При движении, в отдельных органах тела, возникала резкая, нестерпимая боль. При движении головой, она возникала в шее, при движении руками, в лопатках и локтевых суставах. Боль неожиданно появлялась, то в пояснице, то в бедрах. В этой связи, одевался и раздевался он с большим трудом и болью.
  Если раньше, желание выпить, возникало у Виктора в связи с чем-то, по какому то поводу, то теперь оно появлялось просто так, беспричинно. Вначале Виктор связывал это с создавшимися на это время условиями, с неладами в семье. С Галей они не конфликтовали, не ссорились, но и семейных отношений между ними не было. Просто проживали рядом два абсолютно чужих человека.
  При возникновении непреодолимого желания выпить, Виктор брал бутылку водки и шел в гараж или ехал на дачу. Когда он приезжал на дачу, ему обязательно докладывал, кто ни будь из соседей, что в такой то день, приезжала на машине Галя, с каким то мужчиной. Называли даже номер машины, которая, как позднее выяснилось, принадлежала Николаю.
 В один из воскресных дней, Галя, переговорив с кем-то по телефону, засобиралась на дачу. Когда она уже выходила, Виктор тоже решил поехать с ней. Придя на остановку, Виктор сел на лавочку, а Галя стояла у самой дороги. Неожиданно стоявшая невдалеке машина тронулась, а поравнявшись с Галей остановилась. Галя села на заднее сиденье, а Виктор, подумав, что это  кто ни будь из знакомых, сел рядом с водителем. К его удивлению, водителем оказался Ефремов Николай. Отступать было поздно и, Виктор поздоровался. Когда ехали, Николай называл Галю то по имени, то Галиной Ивановной. А когда въехали  в улицу, где находилась дача, Николай вдруг невпопад спросил:
  - Витя, а где ваша дача? А то я еще проеду мимо.
  Виктор чуть было не рассмеялся, но, сдержав себя, просто промолчал.
  Николай куда то съездил, а потом вернулся и отвез их домой. Виктор чувствовал, что настроение у Гали совсем испортилось. Ему в том положении, в котором он теперь постоянно находился, было не до выяснения отношений, а чувство ревности у него, абсолютно отсутствовало. Взяв в магазине бутылку водки, он пошел в гараж.
   
 
 
               

 
                И СНОВА НЕПРИЯТНОСТЬ




  Как-то, под самый вечер, Виктору позвонила сожительница отца. Она сообщила, что отец потерялся. Виктор сразу поехал к ним. В квартире отца находилась его сожительница со своим сыном, который жил в соседнем доме. Они рассказали Виктору, что утром они собрались на дачу, а отец ехать с ними отказался. Он сказал, что сходит в магазин за хлебом и, будет находиться дома. Когда приехали, отца дома не оказалось. Походили, поспрашивали везде, где он мог бы находиться, но его так и не нашли.
  Отец не появился и на следующий день. Виктор обратился в милицию с заявлением о пропаже человека. Заявление с фотографией приняли на третий день исчезновения отца.
  Потом ходили с его фотографией к ясновидящим и гадалкам. В райцентре Бурас, в пяти километрах от Ромадана, проживала двоюродная сестра Виктора, Люба. Виктор позвонил и ей.
  Через несколько дней, Люба сама перезвонила и сообщила о том, что в Ромодан вернулся мужчина, который находился на лечении в Семипалатинском психологическом диспансере и  сообщил, что Иван Осипович, отец Виктора, тоже находится там.
  На следующий день, Виктор с товарищем, на его машине, выехали в Семипалатинск. Отец находился действительно там. В кабинете главврача Виктор показал свои документы и ему рассказали, что нашли старика на Семипалатинских дачах. При нем было удостоверение инвалида ВОВ, маленький кошелек с несколькими монетами и записка с просьбой помочь ему добраться до села Ромодан. Записка была написана женщиной, старшим лейтенантом милиции. Все это передали Виктору, а потом санитар привел отца. Его спросили, показывая на Виктора:
  - Это кто?
  - Это мой сын.
 Дали какие то документы, Виктор расписался, и отца отпустили. Виктор брал  с собой еду и первым долгом накормил отца.
  Дома Виктор помыл отца в ванной, дал ему чистую одежду. На его теле  были синяки и незажившие до конца, еще кровоточащие, глубокие раны. Тело отца было исхудавшее, а выглядел он изможденным, испытавшим муки человеком. Виктор вызвал врача, который обследовал его и назначил лечение. Через некоторое время раны на теле отца затянулись и окончательно выздоровев, он набрал свой вес. Беда была в  том, что отец ничего не помнил, ни кто он, ни где проживает, ни что с ним произошло. Иногда он вспоминал, как богаты были его родители, сколько у них было живности во дворе. Отец вспоминал, как их гуси выходили со двора и шли к озеру один за другим, по времени не менее часа, столько их было много. Еще он часто, куда то собирался идти, он явно волновался и не мог стоять на одном месте. Случалось это, когда они бывали, где ни будь на природе, в каком ни будь сквере или на даче. Он, то беспрерывно ходил, то прятался за деревьями, то подходил к Виктору и, показывая на широкую дачную улицу, спрашивал:
  - Вы не видели, здесь не проезжал обоз? Гружёные телеги, запряженные лошадьми?
  Виктор отвечал:
  - Нет, не видел.
  Он снова начинал беспокойно ходить по даче. Потом подходил вновь к Виктору и задавал тот же вопрос. А, услышав ответ, беспокойно посматривал на часы и старался незаметно покинуть дачу. Виктор понял это так, что в это время отец вспоминал какой-то эпизод войны, ведь он был командиром роты разведки.
  В это время у существа, вселившегося в Виктора, появился голос и не один. Это существо могло говорить и густым мужским басом и нежным девичьим голоском. Голосовой диапазон был огромен. Этот голос он мог слышать отовсюду, он мог появиться и сверху и сбоку и сзади. Он, то был отчетливый и громкий, то неразборчивый и тихий. Виктор понимал, что голос обращается к нему, и начинал прислушиваться. Если это случалось дома, он бегал от стенки к стенке, из которых доносился этот голос.
  Этот голос слышался постоянно, без перерыва. Заглушить его нельзя было ни чем. Виктор пытался затыкать уши, но от этого голос становился еще мощнее и отчетливее. Виктор понял, что поступает голос к нему в голову не через органы слуха, а как-то телепатически, непосредственно в мозг. Этот голос исполнял то, похабные, с откровенными матами песни, то молол всякую ерунду, не имеющую ни какого смысла. Виктор понял, что это делается для того, чтобы его мозг был постоянно загружен звуками, как в камере пыток, что привело бы, в конце концов, к умственному помешательству. Открылось Виктору и другое обстоятельство. Это существо читало его мысли, видело его глазами и слышало его ушами. Оно само, довольно прозрачно, намекало ему об этом. Когда Виктор начинал о чем-то думать, оно нагло вмешивалось в его мысли, путало их, а вскоре Виктор забывал, о чем он думал. Оно рассказывало ему, где он сейчас находится и что он видит, кто находится рядом с ним. Если он разговаривал с кем-то, оно комментировало, о чем они разговаривают, и сбивало его с темы разговора.
  Виктор старался сосредоточиться и быть собранным, но ему это плохо удавалось. При всех этих воздействиях, оно еще активно, неизвестно каким образом, действовало на его психику, нагнетая агрессию, необоснованное волнение и страх. Переносить все это психически здоровому человеку, да еще следить за больным отцом, было практически невозможно. Виктору казалось, что еще немного и, он  сойдет с ума. И только мысль о том, что если Виктор не выдержит, отец, в его положении, останется совсем один и погибнет, заставляла его бороться.
  А негативные воздействия на него не ослабевали, а все усиливались. В дополнение к существующим издевательствам, появлялись, новые. Вскоре Виктор стал видеть все, с каким-то ореолом. Все что он видел, было обведено отчетливым контуром.
  Вскоре он перестал узнавать родной город и, плохо ориентировался в нем. Виктор стал осознавать, что они с отцом, это два сумасшедших человека, которым ждать помощи было неоткуда.
  В таком состоянии, Виктор боялся садиться за руль автомобиля, поэтому, несмотря на боль в ногах, они везде ходили пешком.
 Однажды к Гале приехал младший брат Петр. У него была путевка на курорт Муялды, который находился недалеко от Павлодара. Виктору пришлось брать машину, чтобы отвезти его туда. В назначенный день Виктор повез Петра. С ними поехала Галя и отец. Опасения Виктора оправдались, вселившееся в него существо, всячески мешало ему, отвлекало внимание от дороги, путало мысли, не давало сосредоточиться. Когда выехали за город, Виктор немного расслабился. День был воскресный, а дорога  не слишком загружена. Отвезли Петра и возвращались в Павлодар. На одном из участков дороги было видно, что в будние дни там велись ремонтные работы. В воскресный день ремонтников не было, но Виктор  все равно ехал с небольшой скоростью. Впереди, на обочине, стояла иномарка и, он по инерции сбавил скорость. Неожиданно из иномарки вышел гаишник в форме и жезлом дал знак остановиться. Виктор остановился, взяв документы, вышел из машины. Гаишник, представившись, предложил ему сесть в машину. В это время, как и обычно, в сложных для Виктора ситуациях, психологические атаки вселившегося в него существа, были особенно ощутимы. Когда сели в машину, гаишник спросил:
  - Вы, от куда едите?
  - С курорта Муялды.
  - При выезде на дорогу вы видели знак ограничения скорости сорок километров?
  - Нет, знака я не видел, но ехал довольно медленно.
  Тогда гаишник показал радар, на экране которого стояла цифра пятьдесят три. Гаишник составил протокол, забрал права, выдав справку на право управления на три месяца.
  Виктор спросил:
  - А какое наказание мне грозит за это нарушение?
  - Штраф в размере шестисот тенге. Через недельку придёте в ГАИ по месту жительства, вам выдадут решение комиссии, заплатите штраф, и права вам вернут.
  Когда Виктор вернулся в свою машину и сказал, что у него забрали права, Галя, вынув из сумки деньги и, протягивая их Виктору, сказала:
  - На, отдай их ему.
  Виктор, никогда и никому не дававший взяток, да еще под тем влиянием, под которым он находился, идти категорически отказался.
  Когда Виктору было особенно плохо от причиняемых ему подселившимся существом  психологических и болевых влияний, оно всегда настойчиво говорило ему:
  - Зачем ты так мучаешься? Возьми веревку повесься на даче. Быстро и практически без боли твои мучения закончатся. Бояться смерти не надо, все когда-то умирают.
  На что Виктор отвечал:
  - Смерти я совсем не боюсь, и настрадался я уже достаточно, чтобы покончить с собой. Но мне совсем не безразлично, что обо мне скажут после моей смерти, да и отца оставить одного с его болезнью я не могу и не имею на это морального права. Я знаю, что ты хочешь убить меня моими же руками, но это у тебя вряд ли получится. Пока я могу, я буду жить и бороться.   






                СОЖИТЕЛЬНИЦА



Сожительница, узнав о том, что отца Виктор нашел, заметно заволновалась. Она по прежнему жила в квартире отца, на которую не имела ни какого права. Дело в том, что с отцом она просто сожительствовала. Все ее попытки зарегистрировать с ним законный брак или прописаться в его квартире не давали результата. Она пыталась даже получить от него завещание на квартиру и вызывала нотариуса на дом.
  Первым вопросом нотариуса к отцу был:
  - Кем вам приходится эта женщина?
  Отец уже был болен и, ничего не понимая, смотрел то на нотариуса, то на сожительницу. Тогда нотариус спрашивал:
  - Вы хотя бы, знаете ее?
  Отец отвечал:
  - Нет, я ее не знаю.
  Естественно нотариус не мог в такой ситуации составить завещание.
  Тогда сожительница со своим сыном решили избавиться от психически больного человека. Они привели его в сбербанк, где их хорошо знали и, его пенсию, расписываясь за отца, всегда получала она в его присутствии. С его согласия они сняли с четырех сберкнижек отца деньги. Одна сберегательная книжка была отцом открыта давно, вторая, тоже давно открытая, была с завещанием на дочь Валю. Третью он переоформил на себя после смерти Викторовой мамы, а четвертая, которая была с завещанием мамой Виктору, и была переведена на отца. На всех четырех книжках были приличные суммы.
  Провернув эту аферу, они купили отцу билет на автобус Павлодар-Семипалатинск  и отправили психически больного человека с пустым кошельком, удостоверением инвалида войны и взятой у знакомой сотрудницы милиции сопроводительной запиской, практически на погибель. Потом они придумали легенду с поездкой на дачу и, о таинственном исчезновении отца.
  Виктор обратился в адвокатскую контору, каким образом он может выселить аферистку из жилья, принадлежащего недееспособному отцу. Адвокат посоветовал оформить опекунство над недееспособным отцом и дальше действовать, от его имени, в соответствии с существующим законодательством.
  Вскоре Виктор выселил аферистку, и сменил замок в квартире отца.
  Виктор хотел привлечь аферистку к уголовной ответственности, на что были все основания и доказательства, но его теперешнее незавидное положение, не позволило ему довести это дело до конца.





                НЕОЖИДАННЫЕ ПЕРЕМЕНЫ
               


 
  Отец почти всегда вел себя как абсолютно здоровый человек. Он всегда был одет в чистую одежду, был аккуратен и спокоен. При поездке в городском общественном транспорте, случайно толкнув кого-то, отец, виновато улыбаясь, извинялся. Виктору даже порой казалось, что отец симулирует психическое заболевание. Как-то раз, когда еще были задержки с ыплатой пенсии, пришли в сберкассу. Когда заняли очередь, кассирша громко сказала: 
  - Очередь больше не занимайте, денег для выплаты пенсии может не хватить.
  Виктор возмутился: 
  - У меня больной отец, инвалид войны, а мы уже третий день приходим  и не можем получить пенсию.
  Отец, стоявший позади Виктора, осторожно потрогал его за локоть и сказал:
  - Витя, сынок, не надо скандалить, пойдем домой.
  Виктор чуть было не присел от удивления. Первый раз отец  признал его сыном и назвал по имени, когда Виктор забирал его с больницы. Долгое время он не понимал что Виктор его сын, не помнил его имени. И вот вновь у него, что-то прорезалось, на какое то мгновение он вдруг стал самим собой. Но это было только мгновение.
  Однажды Виктор с отцом были на даче. В этот день существо, вселившееся в Виктора, издевалось над ним с особой жестокостью и, вновь предлагало ему повеситься. Находясь в рассеянном состоянии, Виктор не уследил за отцом и, тот ушёл.
  Виктор больше часа бегал по дачам в его поисках, ноги нестерпимо ломило, но все безрезультатно. Домой он вернулся без отца. Несколько дней ушло на его поиски. Галя обзванивала больницы, звонила в милицию. И вот, в один из дней отец нашелся. Находился он  на Усолке, в психиатрической больнице.
 На следующий день, прихватив продукты, поехали на Усолку, в больницу к отцу.
  В помещение для посетителей, отца привел санитар. Отец приветливо улыбался, а на вопрос Виктора, как он себя чувствует, отвечал, что чувствует себя хорошо, и ни на что не жаловался. Он с удовольствием ел еще горячие пирожки с различной начинкой, которые Виктор испек перед самой поездкой.
  Санитар, мужчина крепкого телосложения, с улыбкой говорил Виктору:
  - А ваш отец еще крепкий старик. Я хотел его поторопить и слегка подтолкнул. Он мгновенно отреагировал, и чуть было не скрутил меня, потребовалась помощь второго санитара.
 Пока отец принимал пищу, Виктор находился рядом с ним, а Галя пошла побеседовать с заведующей отделением. Когда отца увел санитар, Галя сказала Виктору, что заведующая отделением хочет побеседовать с ним.
  Заведующая сказала Виктору:
  - Мы тут побеседовали с вашей женой и решили оставить вашего отца в больнице. Здесь он будет всегда под хорошим присмотром, сыт и ухожен. От вас требуется заявление, чтобы его пенсию переводили на счет больницы, на его содержание. Вы в любой день сможете навещать его в отведенное для посещений время.
  Виктор оставлять отца в психиатрической больнице категорически отказался, ссылаясь на то, что ему, родному сыну, которого вырастили и воспитали родители, будет стыдно и, до конца дней будет мучить совесть перед отцом и умершей матерью за такой поступок.
  Виктор заполнил бланк заявления о том, что он забирает отца под свою ответственность, а к больнице претензий не имеет.
  Теперь они с отцом жили вдвоем в родительской квартире.

 
   
 

          


НОВЫЕ ИСПЫТАНИЯ





  В один из вечеров, Виктор с отцом поужинали и легли спать. Было еще  рано, и спать Виктор не хотел. Смотреть телевизор или читать книги он теперь не мог, так как постоянно звучащий в голове голос подселившегося существа, мешал сосредоточиться. Виктор пытался вникнуть в смысл текста книги, но уже на втором предложении терял его. По той же причине он не понимал, о чем говорят по телевизору. Даже художественный фильм, который Виктор начинал смотреть, буквально через пять минут становился неинтересным, так как под воздействием этого существа, путались и забывались предыдущие эпизоды, не запоминались имена героев.
  У отца был хороший аппетит и крепкий сон. Ложась в постель, он мгновенно засыпал.
  В этот день, Виктору, довольно прозрачно голос намекнул, что все его муки, дело рук отцовой сожительницы, ее месть, а подселившееся существо, никто иной, как ее сноха, жена сына.
  Виктор лежал на спине и тупо смотрел в потолок. Неожиданно, он увидел под самым потолком вращающийся сгусток, похожий на спираль из распущенного клубка ниток. Он то увеличивался в диаметре, то уменьшался, менялась и скорость его вращения. Когда этот сгусток остановился прямо над Виктором, им овладел ни с чем не сравнимый ужас. Продлился он не долго, но для Виктора это была вечность. Вместе с внезапно  нахлынувшим ужасом, все тело Виктора подверглось невыносимой боли.
  Затем сгусток медленно поплыл под потолком, вдоль стены по периметру комнаты. Когда он стал приближаться к участку потолка над диваном, где спал отец, Виктору стало страшно за отца. Ему казалось, что через мгновение, когда сгусток остановится над диваном, отец примет те же муки, которые только что принимал он сам. И Виктор неистово стал просить, мысленно обращаясь неизвестно к кому:
  - Не трогайте только отца, он больной человек! Делайте со мной что хотите, только отца не трогайте, он не виноват ни в чем!   
  Внезапно голос произнес:
  - Не бойся, отца твоего мы не тронем.
И Виктор с облегчением вздохнул.
  Такие издевательства, только в различных вариантах исполнения, происходили каждую ночь. Не отпускали Виктора и днем. Когда он готовил еду, ему причиняли боль во всех органах тела, кружилась голова, подташнивало, чувствовалась вялость во всем теле. В добавление к этому, на него оказывали моральное воздействие, которое вызывало нежелание делать работу, которую он выполнял, желание немедленно бросить ее.
  Когда эти воздействия достигали апогея, Виктор бросал все и ложился на диван, чтобы немного прийти в себя. После непродолжительного отдыха, он продолжал начатую работу. По этой причине готовка пищи длилась несколько часов, во время которых Виктор ложился отдыхать несколько раз. Во время готовки, невидимое существо путало его, заставляя отступать от привычного рецепта приготовления, посолив пищу иной раз дважды, а то и трижды. Готовил Виктор ежедневно, нужно было кормить отца, да и сам он привык питаться свежеприготовленной, горячей пищей. Когда Виктор с отцом ходил по магазинам или на рынок, это омерзительное существо придавало его ногам такую боль, что приходилось отдыхать через каждые сто метров. Если раньше, когда это все только начиналось, оно могло вызвать у него непреодолимое половое влечение или прервать половой акт на любой его фазе, то теперь оно могло вызвать произвольное мочеиспускание или нестерпимое желание сходить немедленно в туалет по легкому. Поэтому, перед выходом на улицу Виктор всегда ходил в туалет и выбирал такой маршрут движения, на котором были туалеты или такие места, где можно было незаметно удовлетворить внезапно возникшую потребность.
  В таком, невыносимом для человека режиме жизни, проходили дни и ночи.
  Однажды Виктор опять не спал всю ночь. Часа в четыре утра, голос вдруг сказал, что ему нужно зайти на кухню. Войдя на кухню, Виктор увидел, что с улицы, через окно, на него смотрит сын бабки, отцовой сожительницы. Виктор видел его отчетливо, но не испугался, так как уже привык, к такого рода неожиданностям. Как раз во время таких сеансов, каким то образом, создавалась такая обстановка, когда все абсурдное, невозможное, казалось вполне реальным. Виктор даже и не подумал, ну как в окно кухни на втором этаже может заглядывать человек, со стороны улицы?
  Между тем, сын отцовой сожительницы, сказал:
  - Подойди к окну и посмотри на улицу.
  После этих слов он исчез.
 Виктор подошел к окну и посмотрел  в него. На улице, в этот предрассветный час, было еще темно и пустынно, не считая редко проезжающих машин. Панорама, открывшаяся взору Виктора, была знакома до мелочей, так как, мучаясь от ночных бдений, он много времени проводил у окна на кухне. На улице была вполне обычная обстановка, кроме одного. Недалеко от дома, под одной из молодых березок, стояла отцова сожительница с сыном и его женой. Подняв голову и глядя на Виктора, она сказала:
  Выйди на улицу и вынеси тысячу тенге. Отдай деньги моему сыну и, мы оставим тебя в покое.
  Виктор взял тысячу тенге, положил их в карман куртки и вышел на улицу. На улице уже работали дворники, к небольшой охраняемой стоянке машин подходили их владельцы. Виктор озирался вокруг, сына бабки нигде не было. Потом ему сказали зайти в соседний подъезд и подняться на четвертый этаж. Виктор поднялся на четвертый этаж и из одной из квартир, услышал бабкин голос:
  - Заходи в эту квартиру, мы в ней ждем тебя.
  Неизвестно, какая сила отвела руку Виктора от звонка, к которому она уже тянулась. Потом его гоняли на лифте по этажам. Он то поднимался вверх, то опускался вниз. Он был как в бреду, он был как пьяный, как человек, напившийся до бессознательного состояния. Ему представлялось, что в подъезде два лифта, что на одном из них ездил он, а на другом его враги, которые хотят поймать и уничтожить его. И были это уже не бабка со своими родичами, а совсем другие люди. Виктор рисовал в голове планы, как сделать, чтобы оба лифта не оказались одновременно на одном этаже и, ему это пока удавалось. Виктор не помнит, сколько продолжалась эта гонка, лишенного рассудка человека.
 Очнулся он на улице. Во дворе уже было многолюдно. Виктор вспомнил про отца и помчался домой. К его великой радости отец еще спокойно спал.
  Так, под несмолкаемый ни на секунду голос в голове Виктора, к которому невозможно было привыкнуть, под бесконечные издевательства со всевозможными ухищрениями протекали дни, недели, месяцы. Виктор совсем не мог думать, по причине, которая объяснялась ранее. Каким то подсознаньем, он ощущал, что если бы он мог думать, то обязательно нашел бы выход из создавшейся ситуации.
  Однажды он вспомнил, что Надя Куликова, когда-то ходила на какие то оккультные, связанные с мистикой курсы. Виктор думал, хорошо бы встретить ее и поговорить о том, что с ним сейчас происходит, возможно, она бы ему чем то и помогла.
  С Галей он иногда созванивался по телефону. Однажды она сказала ему, что в воскресенье, она вместе с Надей придет к ним.
  В воскресенье Виктор приготовил хороший обед. Когда пришли женщины и все сели обедать, Виктор, выбрав удобный момент, вкратце рассказал о том, что с ним происходит.
 Галя, изобразив на лице недовольную мину, заметила:
  - Вечно ты, что ни будь придумаешь, лучше не болтай лишнего.
  А Надя сказала:
  - Да нет, Галя, Витька этого придумать не мог.
  На этом разговор на волнующую Виктора тему и закончился. Больше Виктор никогда и ни кому об этом не говорил.       
  Уставший от постоянного голоса в голове, бесконечных галлюцинаций, и болевых ощущений, которые не прекращались ни днем, ни ночью, Виктор постоянно находился в состоянии полудремы. Иногда он неожиданно засыпал в самых не подходящих для сна местах, при поездке в городском общественном транспорте или когда готовил пищу. Эти короткие полусны никак не могли дать полноценного отдыха до придела изнасилованной психике и изможденному телу. Однажды, когда Виктор с отцом возвращались с рынка, они зашли в магазин за хлебом, и он купил бутылку водки. Вечером Виктор искупал отца в ванной и, поужинав, тот быстро заснул. Виктор налил половину стакана водки и выпил. Закусив, он сидел и смотрел в окно. Неожиданно он почувствовал что засыпает. Виктор разделся и лег в постель. По всему телу растекалась приятная истома и, впервые  за последние месяцы, не испытывая внешних воздействий, он провалился в какую то бездну.
  На следующий день его разбудил отец. Он стоял у дивана и приветливо улыбаясь, говорил:
  - Ну, ты и силен спать, бродяга!
  Потом он правой рукой погладил свой живот и продолжил:
  - А я уже, слушайте, что-то и проголодался.
  При этих словах он, с какой то хитринкой в глазах, посмотрел на Виктора.
  Виктор взглянул на часы. Было двенадцать часов дня, значит, проспал он, ни разу не проснувшись, шестнадцать часов. Не смотря на то, что голос в голове и болевые воздействия продолжались, Виктор чувствовал бодрость отдохнувшего организма.
  Теперь Виктор регулярно, два, три раза в неделю, проделывал, столь неожиданно открывшуюся процедуру, давая отдых изможденной психике и телу.
  Однажды, после такой процедуры, Виктор, проснувшись утром, отца в квартире не обнаружил. Дверь в квартире, открывалась из нутрии, без ключа и, когда Виктор крепко спал, отец ушел.
  Выйдя на улицу, Виктор встретил друга отца из соседнего подъезда, дядю Ваню. Вместе они прочесали все прилегающие дворы, отца нигде не было, и никто его не видел. Потом они зашли в милицию и хотели заявить о пропаже человека. Но дежурный объяснил, что заявление с фотографией потерявшегося, у них примут только через двое суток, такой порядок.
  Домой Виктор вернулся расстроенный. Поздно вечером в дверь кто-то позвонил. Виктор открыл дверь и увидел отца, которого привели два санитара из психбольницы.
  А жизнь продолжалась, с бесконечными галлюцинациями, нескончаемым голосом в голове и причинением боли в ногах и других органах.
  Однажды утром, когда отец еще крепко спал, Виктор решил быстро сходить в магазин чтобы купить продукты. Галлюцинации начались, как только он вышел из подъезда.
  Рано утром, Виктор увидел в окно, что два рабочих разматывают и протягивают вдоль дома, какой то кабель. Было это на самом деле, или это была галлюцинация, Виктор не знает. Но когда он вышел из подъезда, то услышал громкие слова, доносящиеся из громкоговорителя, установленного, где то на крыше.
 - Так вот куда тянули кабель рабочие.
  Промелькнуло в голове Виктора.
  Из громкоговорителя доносились слова клеймящие позором Виктора. Называли его фамилию, имя и отчество. Говорили, что он плохой сын, не ухаживает подобающим образом за своим больным отцом и, все прочее, в таком же духе.
  Виктор огляделся, рядом ни кого не было. Он стоял в нерешительности, идти дальше, или же вернуться домой. Решил идти дальше. Когда прошел уже целый квартал, он почти догнал троих идущих в том же направлении молодых мужчин. Они о чем-то оживленно беседовали, жестикулируя руками. Виктор замедлил шаг и прислушался. Ему показалось, что они обсуждали его, то есть то, что услышали о нем из громкоговорителя. Один мужчина осуждал Виктора, другой наоборот, был на его стороне.
 Несмотря на то, что Виктор удалился от своего дома на довольно приличное расстояние, громкость звука громкоговорителя не снижалась. Из него то доносилась речь, клеймящая Виктора, то какая то бодрая музыка, похожая на марш. И так чередовались, то тирада, то музыка, то вновь тирада.
  Виктор зашел в магазин, где кипела обычная оживленная жизнь. Покупателей было много и, Виктору показалось, что все они говорили только о нем, обсуждали услышанное из громкоговорителя. На самого Виктора никто не обращал внимания, и он с облегчением подумал:
  - Хорошо, что здесь меня никто не знает а, не дай бог, конечно, встретится кто то из знакомых, позора не оберешься.
  Виктор купил продукты и выйдя из магазина направился домой. Впереди него шли две женщины. В руках они несли тяжелую сумку. Вдруг они остановились и, перебирая что-то в сумке, оживленно разговаривали. Виктор прислушался. Говорили о нем, вернее осуждали его. Виктор, отвернувшись от женщин и пряча лицо, обогнал их. Когда подходил к дому, громкоговоритель уже молчал. 
  Виктор вошел в подъезд и поднялся на второй этаж. Лифт на втором этаже не останавливался и, когда он проходил площадку второго этажа, Виктор сквозь скрежет канатов отчетливо услышал голос отца. Отец взывал о помощи:
  - Виктор, сынок, освободи меня, я в лифте!
  Виктор стоял в нерешительности, не зная, что делать.
  Когда лифт опускался вниз, он вновь услышал голос отца, взывающий о помощи и, уже хотел бежать на первый этаж, чтобы встретить там лифт. Неожиданно, краем глаза, он увидел, что входная дверь их квартиры отворилась, и из нее показался отец. Виктор бросился к нему и обнимал и целовал его и приговаривал:
  - Папа, я люблю тебя, и ты не верь тому, что говорили по громкоговорителю. Скажи, правда, что они все врут.
  Виктор тряс отца за плечи и требовал:
  - Ну, скажи, папа, правда?
  Ничего не понимающий отец счастливо улыбался и кивал головой.
  Отец сидел в комнате на диване, а Виктор пошел на кухню готовить суп-лапшу с курицей. Он поставил отваривать курицу и стал замешивать тесто для лапши. Неожиданно, от куда то, со стороны угла, где стоит электроплита, он услышал голос сожительницы отца. Она обращалась не к нему, а к какой то невидимой аудитории. И сразу же Виктор отчетливо увидел эту аудиторию, состоящую из жильцов дома и, стоящую перед ней старуху, сожительницу отца. В своем обращении она говорила о творящемся в их доме безобразии. Что в квартире семьдесят восемь Сын издевается над своим больным отцом, что он за ним плохо ухаживает и почти не кормит.
  Виктор, не обращая внимания на это, готовил обед, но происходящее судилище принимал всерьез. Он суетился, волновался и даже порезал себе палец. Потом он услышал из комнаты еще один голос:
  - Здравствуйте, Иван Осипович. Я, являюсь, представителем органов опеки и пришла к вам по жалобе на вашего сына, который плохо заботится о вас и даже бьет. Мы хотим, если вы согласны, забрать вас в дом престарелых. Там ухаживают за стариками и хорошо кормят.
  Потом Виктор услышал голос отца:
  - Нет, сын меня никогда не обижает и хорошо кормит, поэтому я никуда не пойду, останусь  жить с ним.
  Такого от отца Виктор не ожидал. Он так растрогался, что, не выдержав, быстро пошел к отцу. В комнате отец был один. Он по-прежнему сидел на диване. Виктор обнял его и сказал:
  - Что, она уже ушла? Спасибо тебе папа, что ты не предал меня, что остался со мной.
  По щекам Виктора текли слезы.
  И подобные вещи происходили ежедневно. Голос в голове, не умолкая, говорил о чем-то, мозг постоянно был загружен галлюцинациями, а все органы тела испытывали причиняемую им боль.
  Однажды, Виктор с отцом, поужинав, легли спать. Виктор, как обычно, заснуть не мог. Он, испытывая боль в различных частях тела, крутился в постели.
  Продолжалось это довольно долго, и Виктор уже хотел встать и пойти на кухню, когда голос внезапно объявил, что этой ночью его убьют, что он должен подготовиться и, попрощаться с отцом. Голос так же сказал, что убьют его кошки.
  Виктор молча лежал и смотрел на потолок. Неожиданно на спинку дивана, от куда то прыгнула огромная кошка, за ней другая, третья. Они появлялись неизвестно от куда, и двигались на Виктора со стороны ног. Он стал отбиваться ногами. Когда атака кошек закончилась, Виктор понял, что голос не шутил. Он поднялся с дивана и посмотрел на часы. Было половина двенадцатого ночи. Виктор решил позвонить Гале. Если он сегодня ночью погибнет, нужно сейчас попросить ее, чтобы она завтра, рано утром, приехала к ним, с целью, не оставить отца одного. Он снял трубку и набрал номер Галиного телефона. Трубку долго никто не брал, так как Галя,      вероятно, уже спала. Когда она все-таки подняла трубку, Виктор попросил ее приехать к ним завтра утром и как можно раньше. Галя молча положила трубку.
  Виктор разбудил отца и стал прощаться с ним. Отец, ни чего не понимая, молча сидел на диване. По щекам Виктора текли слезы. Глядя на него, беззвучно заплакал и отец.
  Потом голос приказал встать и отойти от отца. Потом он предупредил     кого-то:
  - Деда не трогать!
  Затем Виктор увидел, как из коридора в комнату, вдоль пола, непрерывно вращаясь, влетел шар. У двери он остановился, потом слетал под Викторов диван и, подлетев к комоду, превратился в отвратительное на вид существо, отдаленно похожее на кошку. Это существо сидело метрах в двух от Виктора и свирепыми глазами смотрело в его глаза. Неожиданно голос произнес, обращаясь неизвестно к кому:
  - Как только на него не будут смотреть, он прыгнет на жертву и все будет кончено.
  Теперь Виктор в упор смотрел на этого монстра и своего  палача, боясь даже моргнуть.
  Потом второй голос, очевидно бабкиной снохи, тревожно спросил:
  - А вдруг он промахнется?
  - Не беспокойся, он еще никогда не промахивался.
  Так тянулись тягостные минуты, часы. Виктор, уставший от напряжения, потерявший всякую надежду на спасение, неуверенный в том, что он выдержит так до утра, неотрывно смотрел в глаза этого безобразного и беспощадного существа.
  Когда уже почти рассветало, бабкин голос сказал:
  - Котик устал, ему нужно дать отдохнуть.
  Мерзкое существо, внезапно исчезло, и сразу же, какой то, совсем не бабкин голос, ласково сказал:
  - Я твой спаситель. Сейчас я прилечу к тебе, и с твоими мучениями будет покончено.
  Виктор спросил:
  - А как ты залетишь в комнату?
  - Это не твоя забота, ты только найди кнопку на обратной стороне балконной двери и нажми ее.
  Виктор вышел на балкон и стал искать кнопку. Невидимый доброжелатель все время корректировал его, ищи выше, теперь правее, теперь ниже, и так бесконечно. Время пролетало, а кнопку он так и не находил. Неожиданно он услышал Галин Голос.
  Виктор вошёл в комнату и увидел Галю. Рядом с ней стоял отец. Галя сказала:
  - Ты куда смотришь? Отец опять чуть было не ушел. Хорошо я его встретила на лестнице. Давайте собирайтесь и поедите ко мне жить.
  Виктор понимая, что ему нужно найти кнопку, впустить в комнату своего спасителя, сказал:
  - Вы езжайте, а я приеду попозже.
  - Нет, ты поедешь вместе с нами.
  Виктор до сих пор не представляет, какой у него был вид после этой страшной ночи и, что о нем подумала Галя. На эту тему они никогда не разговаривали.
  Когда вышли на улицу, в голове у Виктора звучала какая то красивая музыка, которую он никогда до этого не слышал.         
 




                ЖИЗНЬ У ГАЛИ И
                СМЕРТЬ ОТЦА


  Теперь жили у Гали. Галя утром уходила на работу, а Виктор с отцом оставались дома. Издевательства, как и прежде, продолжались. Не адекватное поведение Виктора было очевидно. Не известно, что о нем думала Галя, но она терпеливо молчала.
  Описывать все случаи издевательства не имеет смысла, они как две капли воды схожи. Это галлюцинации, не прекращающийся ни на секунду голос и болевые ощущения.
  В такой обстановке пришла весна, а потом и лето. Виктор с отцом ездили на дачу, пололи и поливали овощи.
  Однажды на даче отцу стало плохо, и Виктор положил его на кровать. Когда отцу стало легче, поехали домой.
  У отца текло из носа, он чихал и Виктор дал ему таблетки. Отец выпил и заснул. Ночью ему опять стало плохо и Виктор, дав ему еще таблетку, просидел рядом почти до утра. На вопрос Виктора, что у него болит, отец молчал. Потом отец вновь заснул и Виктор тоже прилег. Когда Виктор проснулся, отец уже не спал, а Галя собиралась на работу. Вскоре после ее ухода, в дверь кто-то позвонил. Виктор открыл дверь, на лестничной площадке стояла Надя. Одета она была, как-то по-праздничному. На ней была легкая, почти воздушная белая блуза.
  Виктор объяснил ей, что его отцу плохо. Тогда Надя сказала
  - Витька, срочно вызывай скорую помощь!
  Виктор вызвал скорую помощь, и подошел к отцу. Отец, глядя ему в глаза и, говоря что-то непонятное, о чем-то просил. Слов Виктор разобрать не мог и, тогда отец, взяв его руку, положил ее себе под голову и затих.
  Приехала скорая помощь, но медики уже ничего сделать не могли. Врач констатировал смерть.
  Отца похоронили рядом с мамой, в одной оградке. В похоронах помогала Надя, рабочие с того цеха, где работал Виктор и Галины коллеги по работе.
  Вскоре Галя перевезла к себе своих родителей. Виктор, опасаясь под воздействием вселившегося в него существа, сделать, что-то непоправимое, перешел жить в квартиру родителей.





                ЖИЗНЬ В ОДИНОЧЕСТВЕ




  Теперь Виктору предстояло жить одному, оставаясь один на один с вселившимся в него существом.
  Виктор сделал уборку в квартире, все перестирал. Вселившийся монстр, стал теперь еще агрессивней. Чаще и изощренней стали галлюцинации, усилились болевые ощущения. А вот к постоянно звучащему голосу, Виктор, очевидно, стал привыкать. Он теперь, при постоянном присутствии голоса, мог смотреть телевизор, слушать радио и читать. Он мог так же, на определенное время, сосредоточиться и принять какое то решение или обдумать заданный ему кем-то вопрос. И вообще он заметил, что в его неравной борьбе с монстром, наметился, хоть и не большой, но прогресс. Он теперь, хоть и с трудом, мог противостоять его прихотям, его желаниям. Теперь вселившееся существо не могло заставить его беспричинно смеяться, повторять сказанные им слова, что раньше довольно сильно угнетало Виктора, расцарапывать руки до крови. Видимо чувствуя, что теряет свои некоторые позиции, существо стало усиливать те, которыми оно хорошо владело и, придумывало новые.
  Оно придумало новый способ, который доставлял Виктору значительные страдания. Так же, как раньше оно заставляло Виктора царапать руки, теперь, щекотало ему в носу, и он чихал до изнеможения.
  Выпивая перед сном стакан водки, Виктор сводил приносимые существом негативные влияния на него, практически до минимума. Одурманенный крепким алкоголем мозг, как бы становился "вялым" и слабо воспринимал внешние воздействия на него.
  После, принятой на ночь водки, Виктор спал как убитый. Естественно, ему  нравилось это, и он стал употреблять ежедневно за ужином  грамм двести, двести пятьдесят водки.
  И все бы было хорошо, да вот только однажды утром, когда он собирался бриться, посмотрев на себя в зеркало, Виктор сказал:
  - Э, дорогой товарищ, до чего же ты докатился!
  Еще недавно пухлые, розовые щеки, теперь были серыми и куда то провалились, а ранее веселые, голубые глаза, были тоже не его, они были теперь совершенно бесцветные и абсолютно пустые.
  С этого дня Виктор перестал употреблять спиртное, и решил заниматься зарядкой, принимать утром и перед сном контрастный душ. Теперь после душа, выпивал он несколько кружек чая. Через некоторое время, Виктор опять обрел прежний вид. Но если к контрастному душу, он постепенно привык и принимал его уже с удовольствием, то зарядка давалась ему с большим трудом. Вселившееся в него существо при выполнении упражнений причиняло ему такую боль, что Виктор невольно кричал при ее внезапном появлении. Промучившись так около месяца, Виктор забросил зарядку. Теперь он опять боролся с монстром и бессонницей при помощи водки.
  Сидеть постоянно дома с подселившимся существом, Виктор не мог. Он ходил по городу, часто заглядывал в гараж, посещал базары. Виктора знали наверняка не менее половины жителей города. Это и, друзья по институту, знакомые по даче и гаражу, по работе в энергосистеме. Его знал весь оперативный и ремонтный персонал всех электростанций области, буквально все сотрудники предприятия "СЕВКАЗНЕРГОРЕМОНТ". Виктор легко сходился с людьми, а с его характером, врагов у него не было.
  Встречая кого-то из знакомых в городе или в другом месте, начатый разговор обычно заканчивался выпивкой.
  Вскоре по городу поползли слухи, Виктор Иванович спился. Доходил этот слух и до Виктора. Встречая кого-то, из хорошо знакомых, в городе, ему часто говорили:
  - О, ****ь, а мне Виктор Иванович, сказали, что вы спились.
  Однажды, Виктор шел, не спеша по городу. Неожиданно из одного  двора выскочил Коля Бушмин. Они почти столкнулись лбами.
  Коля работал на Павлодарской ТЭЦ-1 и был хорошим слесарем по ремонту поверхностей нагрева. С Виктором им пришлось поработать на ремонте многих котлов. Коля был худощав и подвижен словно юла. Столкнувшись с Виктором, Коля растерялся, а потом как-то быстро, достал из кармана помятые купюры и, сунув их в руку Виктора, произнес:
  - Виктор Иванович, извини, у меня больше с собой нет.
  А через мгновение, он был уже на другой стороне широкой улицы Кутузова.
  Виктор понял, что до Коли Бушмина, видимо тоже докатился слух, что Виктор Иванович спился и он, помятыми купюрами, откупился от неприятного разговора с горьким пьяницей. Больше Виктор никогда не видел Колю, этого доброго человека.
  Встретил как-то Виктор и Павлова Михаила, дипломированного электросварщика, с которым он работал вплоть до выхода на пенсию в ПКЦ-2. Миша, кличка у которого была, «уголовник», был хорошим сварщиком, но много пил. Когда они поздоровались, Михаил не без гордости сказал:
  - А я ведь, Виктор Иванович, бросил пить, как говорится, завязал.
  - Ты молодец Миша. Выглядишь теперь и свежее и моложе.
  Были и такие дни, когда галлюцинации доводили Виктора до изнеможения. Однажды днем он решил искупаться в ванной. Открыв дверь в ванную комнату, вместо привычной обстановки в ней, перед ним простирался большой двор, заполненный легковым автотранспортом. Двор был совершенно не знаком Виктору. Он был окружён высокими домами, а Виктор смотрел на эту панораму от куда то сверху. И хотя, на самом деле было лето, в видении Виктора была зима. Двор был завален снегом, а с неба медленно опускались крупные пушинки снега. Представшая перед Виктором картина очаровала его, и он стоял как завороженный, не делая ни малейшего движения вперед, опасаясь провалиться в бездну. 
  Потом Виктор закрыл дверь и, войдя в комнату, лег на диван.
  А вечером, когда Виктор лег спать, через окно он увидел стоящего на балконе к нему спиной человека. Был он высокого роста, стройный. Мужчина стоял по стойке "смирно", в правой руке он держал карабин. Одет человек был во все черное. Похож он был, на какого то басмача и, напряжённо смотрел, куда то в даль. Потом подъехала грузовая машина, борта которой были на уровне перил балкона второго этажа. Потом неожиданно появился еще один мужчина, который встал в ногах у Виктора. Третий молодой, крепкий парень, сидел на стуле рядом с Виктором. В правой руке он держал кинжал, который он, играя, подбрасывал и вновь ловил. Все это было так правдоподобно, что Виктор слышал даже шум мотора подъехавшей машины. Все остальное делалось бесшумно, без разговоров, скрытно. Кто то невидимый, подавал стоящему в ногах Виктора парню различное оружие, а тот раздвигал, несуществующие на самом деле, створки в стене и складывал его туда. "басмач", по прежнему стоял в первоначальной позе, как бы на карауле.
  Виктор понимал, что происходит, что-то противозаконное, что в его квартире находится склад оружия каких то преступников, что об этом нужно срочно сообщить. Но встать он не мог, так как находился под присмотром вооруженного парня. Разгрузка велась монотонно всю ночь, а Виктор лежал, не шевелясь в одной позе, на спине, глядя в потолок. Все тело у него затекло. Всю ночь вселившееся в него существо, оказывало на различные органы его тела болевые ощущения, а он, не мог даже пошевелиться. Утром, Виктор, скосив глаза на сидящего рядом парня, не надеясь на успех, попросил:
  - А можно я схожу в туалет?
  На что парень в шутливой форме ответил:
  - Да бога ради, кто бы был против, а я только за.
 С большим трудом Виктор поднялся. Затекшее за ночь тело плохо слушалось его. Превозмогая боль во всем теле, он добрался до туалета.
  Когда Виктор вернулся назад в комнату, там уже никого не было. Он выглянул на балкон, прощупал стенку, в которую только что складывали оружие, и понял, опять у него были галлюцинации.
  Виктор умылся, оделся и, сходив в магазин, купил водку и закуску. За завтраком он выпил всю бутылку и проспал до следующего утра.               







              ВСЕЛИВШИЙСЯ МОНСТР РАСКРЫЛСЯ
                И ПРИОБРЕЛ ИМЯ

               

  Совсем скоро после смерти отца, совершенно неожиданно для Виктора, вселившийся в него монстр, вдруг открылся и назвал свое настоящее имя (конечно телепатически, без прямого контакта). Узнав его, он в начале не мог этому поверить. Сомнения долго мучили его. В его голове перевернулись все понятия о настоящей дружбе, о настоящих друзьях, которые никогда не подводят и всегда приходят на помощь в трудную минуту. Виктор теперь понял, что, проработав столько лет, руководя рабочими коллективами, состоящими из людей с разными характерами, он совсем не разбирается в них, и не может отличить, хорошего человека от негодяя.
  Этим монстром, вселившимся в него, оказалась Надя Куликова, человек, которого Виктор уважал, считал своим другом и старался помочь ей во всем, о чем бы она не попросила.
  Когда она назвала свое имя, Виктор спросил ее:
  - Что же я тебе плохого сделал, что ты так издеваешься надо мной?   
  Надя замешкавшись, некоторое время молчала, а потом вместо ответа, спросила:
  - Что неприятно тебе получать эти издевательства, больно?
  - Получать издевательства конечно неприятно и больно, но неприятней всего то, что ошибся в человеке, приняв его за хорошего товарища, а он оказался совсем другим.
  На что Надя сказала:
  - Для того я и открылась, чтобы тебе было еще больнее.
  Позднее Надя объясняла причину ее такого поведения, причину издевательств, хотя Виктор и не просил ее об этом, тем, что она давно любила его, а он не отвечал взаимностью, и она решила мстить. Виктор, конечно, не верил ей. Любовь не может быть причиной такой жестокой мести. Если человек по настоящему любит, он никогда не подвергнет любимого человека подобным издевательствам. Хотя, как тогда относиться к мудрому изречению, "от любви до ненависти, один шаг"?
  Потом она говорила, что причину издевательств она просто выдумала, а настоящая причина в том, что она его, Виктора хочет сделать таким же, как она. То есть чтобы Виктор обладал теми же уникальными способностями, какими обладает она.
  Виктор не верил и этому. Тогда Надя пыталась объяснить ему, что таким он станет тогда, когда не будет абсолютно ни как ощущать ее воздействий. Что процесс этот длительный, а закончится он тем быстрее, чем сильнее она будет издеваться.
  Она сказала:         
 - Ты ведь сам видишь, что некоторыми приемами я уже не могу повлиять на тебя.
  Виктор не верил этому, но все же, спросил:
  - А как долго продлится это обучение?
  - Точно сказать я и сама не могу. Может год, может два, а может и больше.
  На что Виктор подумав, сказал:
  - Первое, ты не спросила меня, а нужно ли мне это? Второе, выдержу ли я эти издевательства, хотя бы еще год? Мне кажется, что ты просто медленно убиваешь меня.
  На этот раз Надя не сказала ничего. Немного позднее, она объяснила, что цель ее издевательств, убить его и, чем быстрее, тем лучше и для него и для нее. При этом  Надя сказала, что она была уверена в том, что он не выдержит и месяца, поэтому и предлагала с первых дней повеситься.
  После этого выяснения отношений, Виктор вообще перестал с ней общаться, он молча принимал все издевательства некогда уважаемого им человека.
  В сплошных кошмарах и изощренных издевательствах протекала жизнь Виктора. Главное нельзя было ни пожаловаться кому-то, ни обратиться в суд. Кто же поверит такому? В лучшем случае, отправят в психушку. Чего позднее Виктор и добился.
  Виктор давно уже путал, где происходит реальное действие, а где обыкновенная мистика, галлюцинация.
  Как-то Виктор сходил на берег Иртыша. Он скучал по рыбалке, поэтому с удовольствием наблюдал за рыбаками, которые, наверно ради удовольствия, таскали из реки не крупного чебака. Виктор увлекся и потерял счет времени. Опомнился он, когда почувствовал голод. Виктор поднялся на крутой берег и напрямую, через городской сад и улочки частного жилого сектора, пошел домой. Когда он проходил по широкой и длинной улице состоящей из казахских мазанок, впереди него метрах в двухстах шел мужчина. Неожиданно с одного из дворов выскочила огромная, черная собака и набросилась на мужчину, который яростно отбивался сумкой и, крутясь вокруг своей оси, продвигался вперед. Через некоторое время, собака, заметив, что далеко удалилась от своего двора, оставила мужчину и, увидев Виктора, она, свирепо рыча, бросилась ему навстречу. Виктор остановился. В руках у него ничего не было, чтобы защищаться и, он вдруг подумал:
  - Вот и отмучался раб божий.
  И на душе у Виктора стало так легко, как будто и не было этих долгих лет невыносимых для человека издевательств, а страх, куда то мгновенно исчез, словно кто-то невидимый, могучий и всесильный, помогал ему. Собака была уже рядом. Виктор видел ее свирепый оскал и огромные клыки, которые в одно мгновение могли растерзать его, не защищенное тело. Не добегая метра два, собака уперлась передними ногами в песок. Юзом она, продвинулась в сторону Виктора еще примерно метр, остановившись и свирепо рыча, глядя на Виктора злыми глазами, готовилась к прыжку. Виктор  посмотрел прямо в глаза собаке и совершенно спокойно сказал:
  - Ну что ты сердишься, успокойся и иди домой.
  С Собакой что-то произошла, ее, словно подменили. Она как-то вся сразу скукожилась, поджала хвост, спрятав  большую его часть, куда то между задних ног. Наружи оставался только небольшой кончик хвоста, которым собака приветливо виляла. Немного присев, извиваясь всем телом и жалобно повизгивая, она двинулась в сторону своего двора. Виктор стоял и смотрел ей в след. Он ни как не мог понять, что произошло с собакой и, как она в одно мгновение превратилась из грозного и свирепого зверя в жалкое, безобидное существо.
  Однажды утром, Галя позвонила Виктору и, поздоровавшись, поинтересовалась, как у него дела, потом, сделав короткую паузу, сказала:
  - Вот видишь, у тебя теперь две квартиры, а у меня нет ни одной. Может на эту квартиру, где я сейчас живу, ты оформишь мне дарственную?
  - Что я должен делать?
  - Я сейчас заеду за тобой, поедем к нотариусу и все оформим.
  - Хорошо, давай сделаем так. Я согласен.
  Через некоторое время Галя приехала со своим любовником Николаем на его машине.
  Дарственную оформили быстро, а потом заехали к Гале. Когда зашли на кухню, Галя достала домовую книгу и, положив ее на стол перед Виктором, демонстративно, перечеркнула крестом штамп, где хозяином квартиры был записан Виктор. Потом, она куда-то сходила, вернувшись, опять положила домовую книгу перед Виктором. На обложке теперь, рядом с перечеркнутым, красовался новый штамп, на котором значился новый хозяин, Харченко Галина Ивановна.
  На родительскую квартиру, в которой теперь проживал Виктор, опять поступали анонимные звонки. Неизвестный, измененным голосом сообщал, что жена изменяет ему. Недослушав, Виктор молча, клал трубку. Приходили и анонимные письма, в которых сообщалось о том же. 
  Виктора теперь не интересовали ни анонимные звонки, ни письменные сообщения о Галиных изменах, о которых он знал давно, его мучила совсем другая проблема.
  У Виктора был хороший товарищ, Василий Шехерев. С ним они вместе работали и дружили. Теперь, Василий иногда забегал к Виктору и всегда интересовался его здоровьем и не нуждается ли он в чем-то.
  Зайдя к Виктору в очередной раз, Василий завел разговор о машине.
 Виктор давно не брал машину из гаража. Он, в своем теперешнем состоянии, боялся на ней ездить. Да и, к тому же, куда то исчезли права и техпаспорт.
  Когда Вася спросил:
  - А ты случайно машину продавать не собираешься?
  - Да я, как-то и не думал.
  - Если надумаешь, брякни мне, я возьму ее у тебя. На новую  или старенькую иномарку, у меня денег нет, а вот на отечественную старушку, как ни будь, наскребу. Ты сходи на рынок, посмотри, что они сейчас там стоят.
  Вскоре Виктор, проходя мимо базара, заглянул на авто рынок. Машин было много, а цены низкие. Здесь Виктор встретил соседа по гаражам. Он решил покупать иномарку, а своего "Жигуленка" продавал. Он сказал, что стоит здесь уже вторую неделю.
  Тогда Виктор спросил:
  - А сколько ты за нее просишь?
  Сосед назвал цену и добавил при этом:
  - Еще неделю назад эту цену давали, так я же пожадничал, а теперь и этого не дают.
  Виктор решил продать машину и позвонил Василию.
  Виктор позвонил так же Гале о своем намерении. Она была категорически не согласна.
  На этой же неделе, получив новый техпаспорт, Виктор с Василием оформили куплю-продажу.
  Виктор позвонил Гале и сказал, что машину он продал, а деньги, которые он получил за нее, она может прийти и взять.
  Галя пришла, и Виктор отдал ей деньги, а она вручила ему, неизвестно как оказавшиеся у нее, техпаспорт и  водительское удостоверение.






                ПСИХУШКА 


  У Виктора были хорошие соседи. Несмотря на то, что в своем теперешнем состоянии, он, со своими непонятными для постороннего наблюдателя "чудачествами", несомненно, приносил им какие то неудобства, относились к нему хорошо.
  Однажды, в один из зимних дней, Виктор, находясь дома, вдруг услышал у входной двери шум, похожий на работу отрезной машинки "Болгарки". Виктор вышел на площадку и увидел, как двое мужчин срезают  металлическую дверь тамбура. На требование Виктора прекратить это безобразие, мужчины не реагировали. Тогда Виктор позвонил к соседям, с которыми тамбур был совместным. Соседа Андрея дома не оказалось. Виктор, с нескрываемым возмущением и, глядя на соседку, сказал:
  - Галя, ты посмотри что делается. Срезают металлическую дверь с нашего тамбура, прямо среди белого дня.
  Ничего не понимающая соседка Галя, долго смотрела на Виктора, а потом вдруг сказала:
  - Лечиться тебе надо, Виктор.
  А Виктор тоже не понял ее, как можно так равнодушно относиться к своему имуществу. Возвращаясь в свою квартиру, он видел, что безобразие спокойно продолжается и, позвонил в милицию. Когда позвонили в дверь, Виктор уже был в нормальном состоянии и понимал, что у него снова были галлюционации.
  Двум пришедшим по полученному сигналу милиционерам он написал объяснительную записку за ложный вызов, и они ушли.
  Виктор вскипятил воду и заварил чай. Сидя на кухне за чаем, он неожиданно услышал, что в комнате кто-то разговаривает. 
  Войдя в комнату, он увидел, как две цыганки, пожилая и совсем молоденькая, берут с двух сторон его телевизор и, собираются уносить. Тогда Виктор позвонил в милицию, и сообщил о краже. На этот раз стражи порядка отреагировали на полученный сигнал, еще быстрее, только на этот раз они прихватили с собой двух санитаров и врача психбольницы. К их появлению Виктор был уже в нормальном состоянии, и прекрасно понимал, что произошло. Не понимала этого только врач психиатр. Побеседовав с Виктором, она коротко сказала:
  - Собирайтесь, поедете с нами.
  Виктор проверил, все ли в квартире в порядке. Взял в авоську все имеющиеся в наличии сигареты, пачек десять, немного денег и сказал:
  - Я готов.
 На улице стоял небольшой автобус затрапезного вида. Виктор понял, что данная техника принадлежит бедной бюджетной организации с отталкивающим названием "психушка" и вошёл в любезно открытую санитаром дверь.
  Автобус кидало на замерзших кочках дороги, как будто рессоры на нем не предусматривались еще заводом изготовителем. А у Виктора вновь начались галлюцинации.
  У Виктора был товарищ, с которым он работал еще на Ермаковской ГРЭС, потом на ТЭЦ-1 и на ТЭЦ-3. Дубовой Александр работал электросварщиком, являлся классным специалистом, обладал спокойным характером и был безотказным, верным товарищем, как на работе, так и в обыденной жизни. Виктор вместе с ним ездил на рыбалку, а потом они дружили даже семьями. У Саши была жена Надя, которую Виктор уважал, и она всегда относилась к нему хорошо.
  Теперь, конечно-же в появившихся внезапно галлюцинациях, Саша с Надей Дубовые, ехали следом за автобусом на своей "Ниве". Виктор даже видел и слышал их.
  Надя говорила ему:
  - Витя, ты здорово не расстраивайся, мы сегодня же заберем тебя из психушки.
   Саша, утвердительно кивал головой и повторял за Надей:
  - Да, да Виктор Иванович, заберем обязательно.
  Виктор подумал о том, что такие друзья никогда не оставят в беде и, так растрогался, что чуть было не заплакал.
  В психушке, Виктору определили койку в палате №3. Кроме него в палате было еще двое. Один из них, совсем молодой казашонок, все время громко орал и был привязан к койке ремнями. Второй тоже был привязан, но лежал молча, тупо уставившись в потолок.
  Виктор, спрятав сигареты под подушку и взяв одну пачку в карман, вышел из палаты. У входа в палату стояли две женщины, очевидно, сотрудницы данного заведения. Одна из них доброжелательно обращаясь к Виктору, сказала:
  - Сходите в столовую, покушайте, пока ее еще не закрыли. До ночи еще далеко.
  В ответ, Виктор ласково улыбнулся и, поспешил заверить доброжелательных женщин:
  - До вечера меня уже заберут, а ужинать я буду дома.
  Женщины загадочно переглянулись, а Виктору, так как его сегодня бесконечно мучили галлюцинации, вдруг захотелось потрогать женщин руками, не очередной ли это глюк.
  Потом был видимо вечерний променад. Все пациенты ходили  друг за другом по огромному залу, образовав круг. Получилось что-то на подобие праздничного хоровода. Виктор до сих пор не знает, было это на самом деле или нет, так как его в это время глючило со страшной силой.
  Вечером открыли комнату отдыха и включили телевизор. Виктор сел на стул у стены и стал смотреть кинофильм. Неожиданно один из пациентов поднялся и, подойдя к телевизору, переключил его на другой канал. Потом, уже дугой пациент, вновь переключил телевизор. И началось беспрерывное переключение каналов. При этом никто не скандалил и не возмущался. Это была, какая то игра, типичная для таких лечебных заведений.
  На следующий день, Виктора повели к врачу психиатру, молодому еще мужчине, на собеседование. Виктор в тайне надеялся, что здесь врачи психиатры, профессионалы по исцелению человеческих душ, помогут ему избавиться от вселившегося монстра.
  Молодой целитель, что-то писал сидя за столом, потом он вдруг, без каких либо предисловий, грубо спросил:
  - Ты знаешь, куда тебя привезли?
  Виктор спокойно ответил:
  - Да знаю. На Усолку, в психбольницу. Поэтому я хочу обратиться к вам как к специалисту. С некоторых пор я стал слышать голос вселившегося в меня существа.
  Лечащий врач, неожиданно, вскочил со стула и, нервно теребя  лист бумаги, истерически завопил:
  - Пока я эту дурь не вышибу из тебя, ты хрен выйдешь отсюда!
  А Виктор вдруг подумал: "Да у него психика нарушена, ещё похлеще моей. Ждать от него помощи бесполезно. Надо теперь думать, как выбраться из этого заведения".
  В этот же день Виктора начали лечить. Санитар пригласил его в палату и велел лечь на койку. Когда он лег, как велели, на спину, младший медицинский работник начал пристегивать его широкими ремнями к койке. Санитар был молод, крепкого телосложения и не лишён чувства юмора. Виктор спросил у него:
 - А зачем ты меня  пристегиваешь к койке, я ни куда не убегу.
 - У нас так положено. Сейчас вам будут ставить капельницу.
 - А можно не пристегивать?
Парень посмотрел на Виктора своими добрыми глазами и весело сказал:
 - Можно, если хорошо будете вести себя.
  И он расстегнул ремни, освободив тело Виктора.      
   Три раза в день в зале ставили большой стол, выставляли на него различные лекарства. Пациенты выстраивались в цепочку и в порядке очереди, подходили к столу и называли фамилию. Медсестра находила фамилию в списке и давала таблетки, порошки. Таблеток давали горстями, здесь же стояла вода, что бы запить. Рядом со столом стоял санитар. Каждого пациента, после того как тот примет лекарства, он тщательно проверял, раздвигая ложечкой рот и поднимая язык, проглотил больной таблетки, или спрятал где-то во рту.
  Два раза в день ставили уколы. Медсестра, откуда-то из коридора, называла фамилию пациента, а санитар отводил его в процедурный кабинет.
 Дважды в день ставили капельницу.
 Кормили три раза в день. На завтрак была каша, сладкий чай и кусочек белого хлеба. Обед состоял из половины порции супа или борща, котлеты или гуляша с гарниром, стакана чая, двух кусочков черного и одного белого хлеба. На ужин был суп, каша, чай и по одному кусочку белого и черного хлеба. Добавки не давали.
  Ко всем пациентам приходили родственники и приносили продукты. По этому, жалоб на недостаточное питание не было, да и жаловаться на что то, здесь было не принято. Здесь находился на лечении особый контингент больных, бесправных людей, которые считали себя в чем-то виноватыми перед обществом.
  К Виктору не приходил ни кто, по этому ему приходилось довольствоваться тем, чем кормили в столовой.
  Уже на третий день у Виктора отобрали сигареты, которые он хранил под подушкой. Оказывается, здесь был заведен такой порядок. Все табачные изделия, хранилось у санитара в отдельных ячейках.
Выдавал он по четыре сигареты два раза в день, в десять часов и в четыре. На выдаче в это время образовывалась длинная очередь. Курить можно было только в туалете.
  Один раз в неделю, всех пациентов поочередно водили в ванную комнату, где они могли помыться и сменить белье.
  Однажды, когда Виктор лежал под капельницей, он заснул, а когда проснулся, увидел, что капельницы уже нет, а около него суетятся встревоженные медики.
  В один из дней Виктора завели в отгороженное сеткой помещение в конце коридора и велели одеть висящую на вешалке телогрейку и тряпичную шапку ушанку. Когда он оделся, женщина, сотрудница больницы, сказала:
  - Сейчас я поведу вас в лабораторный корпус для обследования.
  Лабораторный корпус находился метрах в двухстах. Когда вышли на улицу, у Виктора даже закружилась голова, ведь столько времени он не был на свежем воздухе.
  В большой, хорошо освещенной комнате его попросили раздеться до трусов Затем, его усадили в кресло и закрепив на теле и голове многочисленные датчики, от которых были протянуты проводки, попросили расслабиться и, обследование началось.
  В комнате было несколько столов, на которых стояли какие то приборы. За столами сидели сотрудницы в белых халатах.
  Виктор не испытывал ни каких ощущений, он только слышал как трещали приборы. Потом он услышал, как одна сотрудница сказала:
  - Лена, подойди, пожалуйста ко мне.
  Когда девушка подошла, та продолжила:
  - Ты посмотри, какой у него огромный интеллект, прибор зашкаливает.
  На что Лена тут же отреагировала:
  - И правда, такого интеллекта я и у нормальных людей не наблюдала.
  Один раз в неделю был комиссионный врачебный обход палат.
 После очередного обхода, Виктора перевели в палату №5.
  В очередной раз, когда Виктор подошел на раздачу за сигаретами, санитар сказал, что у него осталось всего две сигареты. Остальным пациентам родственники, во время посещений, приносили и курево. Виктора ни кто не посещал.
  Он решил поговорить с заведующей отделением и попроситься дня на два домой. С просьбой отвести его к заведующей, Виктор обратился к санитару. Санитар сходил и узнал на месте ли заведующая и сможет ли она принять Виктора. Вернувшись, он отвел Виктора. Заведующая, женщина средних лет, приятной внешности и доброй души, встретила Виктора с приятной улыбкой. В кабинете вместе с ней была еще одна женщина врач, которая, глядя на Виктора, заявила:
  - Ну, вы нас и напугали, всю больницу на уши поставили.
  Виктор стоял и недоуменно смотрел то на врача то на заведующую, которая после короткой немой сцены, сказала:
  - Да он ведь ничего не помнит, а вы первая, кто ему говорит об этом. Виктор Иванович, когда вы последний раз лежали под капельницей, у вас неожиданно остановилось сердце. Вся больница действительно стояла на ушах. Когда прибежал врач терапевт и зафиксировал клиническую смерть, все ваше тело неожиданно дернулось и сердце заработало. После этого случая вас углубленно обследовали, отклонений в работе сердца не наблюдается. 
  Виктора отпустили домой на два дня.
  Потом он оделся, и санитар вывел его на улицу.
  На улице было тепло и безветренно. С неба медленно опускались крупные пушинки. Наслаждаясь погодой и, глубоко вдыхая свежий воздух, Виктор направился на остановку трамвая.
  Дома Виктор открыл балкон и окно на кухне, чтобы проветрить квартиру и занялся уборкой. Затем он проверил холодильник и определился, что нужно купить из продуктов.
  Сходив в магазин, Виктор с огромным удовольствием принял душ, побрился и переоделся во все чистое. Затем он сварил пельмени и сел обедать. Открыв бутылку, он налил половину стакана водки а, выпив ее, стал медленно, смакуя каждый пельмень, закусывать. По телу растекалась приятная истома, все неприятные события последнего времени, ушли на второй план и, он наслаждался не только употреблением пищи, но и чем-то другим духовным, более возвышенным и совсем не понятным.
  Два дня пролетели как один короткий миг. Виктор, прихватив все необходимое, вернулся в больницу.
  Заведующая отделением, приветливо встретив его, поинтересовалась о том, как он отдохнул и все ли в порядке дома.
  Виктор, ответив на вопросы заведующей и, неожиданно для себя, выпалил
  -  А вы не отпустите меня домой совсем?
  Заведующая, улыбнувшись, сказала:
  -  Я тут просмотрела результаты вашего обследования и думаю, что вас уже можно выписывать.
  Потом, она заполнила какие то бумажки, дала расписаться в них Виктору и, поднявшись со стула, сказала:
  - Всего вам хорошего, больше к нам не попадайте.
 
Примечательно было то, что после больницы у Виктора совсем прекратились галлюцинации. Если раньше ночью он почти не спал, то теперь, хоть и с трудом, засыпал, но при этом, к нему тут же приходили кошмарные сны, и он моментально просыпался. Проснувшись, он долго не мог понять, что это было, сон или же явь. И так за ночь несколько раз. Болевые ощущения и голоса в совокупности с ночными кошмарами опять выматывали Виктора. Чтобы хорошо выспаться, раза два в неделю он перед сном употреблял спиртное. Второй причиной употребления спиртного было одиночество, осознание того, что рядом нет близкого, родного человека, которому он мог бы рассказать о своих страданиях и, который бы поверил ему. В то же время Виктор хорошо понимал, что жить рядом с ним нормальному человеку, который бы знал его проблемы и понимал их, еще трудней, чем жить с сумасшедшим.
  Оксана после института работала и иногда приезжала в Павлодар. Приезжая, жила она у матери, но постоянно посещала Виктора. Она очень беспокоилась за отца, а причиной ее беспокойства был факт регулярного употребления им алкоголя. Виктор любил дочь, и ему было неприятно, что она, конечно совершенно справедливо, считает его алкоголиком, пытался объяснить ей тот жизненный тупик, в который он попал.
  Она сходила в психушку, побеседовала с врачами. Что могли сказать ей врачи, не зная истинных причин его появления в их заведении? Конечно только то, что они говорят родственникам всех своих пациентов. Естественно, они не сказали ей о том, что когда ставили капельницу, у него была зафиксирована клиническая смерть и, настоятельно рекомендовали ей еще курс с капельницей уже в домашних условиях, якобы для чистки организма. А чтобы сделать это на дому, они, за отдельную плату, порекомендовали медсестру со своей же больницы, которая была не прочь подзаработать.  Виктор, понимая, что дочь делает это ради него, тоже ничего не сказал ей о случае клинической смерти во время, когда ставили капельницу в больнице. Теперь, когда приходила к нему домой медсестра и ставила капельницу, Виктор умолял всевышнего не допустить того, что произошло с ним в больнице.
  Когда Оксана была в Павлодаре, Виктор все-таки рассказал ей о том, что в него каким то образом внедрилась Надька Куликова и, что она негативно воздействует на него. Конечно, он не рассказал ей даже той ничтожной малости своих страданий, которые описаны здесь.
  Оксана, глядя на отца добрыми глазами, сказала:
  - Папа, подожди, со временем мы и это победим.
  Виктор высказал по этому поводу свои сомнения, сказав, что победить это, можно только физически уничтожив Надьку.
  На что Оксана возразила:
  - Папа, запомни, если существует зло, значит, есть и способ борьбы с ним. Так же как, если есть яд, то обязательно есть и противоядие.
  В начале осени Виктору позвонила Оксана и сообщила, что она теперь живет в Краснодаре, что жизнь у нее налаживается и что ему лучше приехать к ней. Она сказала, что рядом с ней, ему будет не так одиноко. Потом были еще звонки, и Виктор решил ехать. В один из дней, когда звонила Оксана, позвонила и единственная племянница, которую Виктор очень любил, Ольга. Она жила теперь в городе Сланцы и, приглашала Виктора к себе жить.
 


                ПЕРЕЕЗДЫ, ПЕРЕЕЗДЫ.....





 В Павлодаре, его провожала Галя. Уже сидя в автобусе, Виктор видел, что она плачет, и ему хотелось выйти и успокоить ее.
  У Оксаны Виктору было действительно намного лучше, так как рядом был родной человек и он не чувствовал такого как раньше гнетущего одиночества. Издевательства со стороны Надьки по прежнему продолжались, однако спать Виктор стал лучше, хотя  боли и кошмарные сны продолжались, а назойливый голос в голове, по прежнему присутствовал. Нестерпимая боль в ногах при ходьбе, заставляла постоянно останавливаться. Виктор старался максимально загрузить дневное время суток. Он рано вставал и готовил завтрак, ходил к Оксане на работу, относил ей обед. От нее он шел на рынок и закупал продукты. Потом готовил ужин. Ближе к весне, в жизни Оксаны произошли события, заставившие Виктора временно уехать. Оксана переговорила по телефону с его сестрой, а своей тетей, Валентиной, которая жила теперь в городе Сланцы, Ленинградской области. Валентина разрешила приехать Виктору на некоторое время к ней.
  Виктор не понимал, почему Оксана не отправляет его в Павлодар, где у него есть своя квартира, а взяла билет до Питера. Потом он подумал, что давно уже не видел сестру и племянницу, а тем более, Ольга приглашала его.
  На Московском вокзале Санкт-Петербурга, его встретила сестра Валя со своим мужем Геннадием.
  Сланцы Виктору понравились. Лес, который был здесь повсюду, замечательная река, отсутствие суеты больших городов и свежий воздух, действовали на нарушенную психику Виктора успокаивающе. Временно прекратились даже ночные кошмары.
  Неизвестно по какой причине, может из-за понравившейся ему природы, хорошему отношению к нему, желанию быть рядом с близкими, родными людьми, в его таком не простом положении, он решил остаться в Сланцах. Виктор решил продать родительскую квартиру в Павлодаре и купить жилье в Сланцах. Он собрал документы и подал заявление на получение Российского гражданства. Сестра Валя, написала, необходимое в таких случаях обязательство, что будет содержать и обеспечит жильем, до получения им гражданства, своего брата. Жилье в Сланцах было дешевое, так как шахты закрывались, и народ в поисках работы разъезжался. Вскоре Виктор нашел подходящее жилье. Это был двухквартирный дом, который ранее купила целиком семья Кавказской национальности. В одной половине, в трехкомнатной квартире, жили сами хозяева, вторую, точно такую же, они продавали.
  Виктор устроился на работу без оформления, так как  ему, подавшему заявление на получение гражданства, официально работать было запрещено законом.
  Виктор съездил в Павлодар и продал родительскую квартиру.
  В это время русскоязычное население массово уезжало с Казахстана, поэтому квартиры обесценились. Виктор продал квартиру всего за 2,3 тысячи долларов, при курсе доллара 30 рублей.
  Неизвестно по каким причинам, но отношение близких родственников к Виктору резко изменилось. Нет, внешне оно вроде бы было прежним, но Виктор чувствовал, как от сестры и племянницы стала исходить по отношению к нему, негативная, отрицательная энергия.
  Когда Виктор попытался объяснить сестре, что с ним происходит, она, не дослушав его, перевела разговор на другую тему. А когда он попытался объяснить то же самое племяннице, она вдруг, совершенно отвлеченно, сказала:
  - В церковь надо сходить, дядька.
  Сестра все чаще стала высказывать ему различные претензии, относящиеся к прошлой жизни. Она говорила, что когда, живя в Алма-Ате, она осталась одна, к ней приезжали буквально все, да еще не одни, а со своими знакомыми, но никто и ни чем не помогал, хотя ей тогда было трудно. Она упрекала Виктора, что когда он приезжал к ней в Алма-Ату, то был всегда пьяный и грязный, что ей стыдно было ездить с ним в общественном транспорте. Упрекала она Виктора и в том, что когда Ольга приезжала к дедушке с бабушкой в Павлодар, то возвращалась в порванных колготках. Как будто Виктор смотрел, какие на ней колготки.
  Постепенно Виктору это надоело, и он стал огрызаться. Тогда сестра сказала:
  - Если ты себя будешь так вести, я заберу свое обязательство, и гражданство ты не получишь, а половину денег за родительскую квартиру я заберу себе.
  К этим деньгам сестра не имела вообще никакого отношения. Виктор, когда оформлял наследство, сказал нотариусу, что есть еще один наследник, его сестра. На что тот возразил, что наследник он один, так как на него официально оформлено опекунство.
  Позднее Галя тоже сказала Виктору, что когда он жил в Сланцах, звонила Валентина и говорила:
  - Приперся, кто его звал сюда? И зачем мне нужен нахлебник?
  Виктору совсем было плохо. Как правило, Надька в это время становилась особо агрессивной. Виктор думал:
  - Вот перейду в свою квартиру, и все наладится.
  Не наладилось, ошибался Виктор.
  Он заплатил уже задаток и перешёл жить в покупаемую квартиру. Тянула с переоформлением организация занимающаяся этим.
  Однажды у хозяина, который жил через стенку, сыну исполнилось восемнадцать лет и они пригласили отметить эту дату Виктора. Гостей, кроме Виктора, не было. Когда сели за стол и начали отмечать день рождения, начались звонки (телефон Виктора был параллельным с соседями). Валентина требовала отчета от уже пожилого, находящегося на пенсии брата, где он в данный момент и что он делает.
  Сестра и племянница на перебой звонили Оксане и требовали, что бы она немедленно забирала своего отца. Соседи отключили телефон.
  Утром, когда еще только едва рассвело, Виктора разбудил громкий стук в окно.
  На улице, в комиссарской кожанке, стояла сестра. Приехала она с мужем на машине. Сестра, не сдерживая гнев, заявила, что жить он здесь больше не будет, иначе она заберет свое обязательство.
  Уехал Виктор на первом же поезде, на который были билеты, не вернув даже задаток, отданный за квартиру.
  Так Виктора, находящегося в трудном, практически безвыходном положении, предали и выгнали родные люди, сестра и единственная племянница, которую он так любил.
  Когда Виктор отправлял в Сланцы контейнер, он сложил в него все родительские вещи, мебель, посуду. Положил он туда же хранившиеся у родителей семейные фотографии в большом количестве, а так же боевые награды отца, которых было тоже очень много. Все это осталось у сестры. Спустя годы Виктор поинтересовался наградами отца и фотографиями. Ответ был, что когда вещи разобрали, ни наград, ни фотографий там не оказалось.
  Да останется это на совести взявших их!

  В Павлодаре Виктора тоже ни кто не ждал. Когда Виктор обратился к паспортисту ЖКО, чтобы получить прописку, ему сказали, что дадут запрос в Россию, а зарегистрируют только тогда, когда придет подтверждение. Виктор хотел восстановить пенсию, а потом уехать к Оксане в Краснодар.
  Подтверждение пришло через четыре месяца, и Виктора зарегистрировали. К этому времени  тесть Виктора уже умер. Галя жила с матерью. К Виктору они относились как к пустому месту. С ним практически не разговаривали. Виктор чувствовал, что он здесь лишний и мешает им жить в их уютном гнездышке. Виктору же, идти было некуда, он теперь был бездомный. Цены на квартиры в Павлодаре, за какой то год, выросли в разы, поэтому даже комнату в общежитии купить Виктору было не по карману.
  Вскоре Галя  объявила Виктору, что она решила развестись с ним. Теперь у нее было все, квартира, гараж, дача, работа и постоянный, надежный любовник. Виктор, лишившийся всего, был для нее теперь обузой.
  В назначенный день поехали разводиться. Еще до открытия бракоразводного учреждения, у его дверей уже была огромная толпа разводящихся трудящихся. Когда подошла их очередь, сотрудница учреждения, чисто по инерции, задала традиционные в таких случаях вопросы. Согласны ли они оба на развод. Получив положительный ответ, она продолжила:
  - Галина Ивановна, вы будете делить вместе нажитое с Виктором Ивановичем имущество.
  Виктору показалось, Галя так подпрыгнула, что едва не выскочила из собственной юбки и, поспешно ответила:
  - Нет, Нет, Делить мы ничего не будем!
  Тот же вопрос сотрудница задала Виктору. Не задумываясь, Виктор спокойно сказал:
  - Нет, не будем.
 На этом бракоразводный процесс, которому предшествовали долгие годы совместной жизни, с преодолением всевозможных трудностей, был окончен. Из дверей бракоразводной конторы вышли два, теперь уже совершенно чужих, человека. Один из них достиг в этой жизни многого, имел собственное жилье и все остальное для безбедного проживания, второй нищий без определенного места жительства.
  Виктор устроился на работу. Он дежурил на платной автостоянке. Сидеть дома в свободное от работы время, наедине  с любимой тещей, было невыносимо. Когда Виктор, сидя на диване, читал газеты, она, проходя мимо, останавливалась и, с издевательской улыбкой, долго молча смотрела в глаза Виктора. При этом она монотонно кивала головой, как бы говоря:
  - Ну чё, достукался?
  А когда становилось темно, и Виктор включал свет, Теща бесцеремонно выключала его, справедливо возмущаясь при этом: 
  - А ты че, вышиваешь штоли? За свет Галя платит деньги.
  Когда Галя приходила с работы, Виктор говорил ей, что в ее отсутствии Мама ведет себя не совсем правильно. На что Галя, обвиняя самого ябеду, говорила:
  - А ты к ней плохо относишься.
  По этой причине, Виктор, когда не работал, целыми днями бродил по городу.
  Не забывала его и Надя Куликова. Она, своими издевательствами, вполне успешно, заполняла тещины огрехи.
  Постоянно звонила Оксана и звала его к себе. Виктор просил ее, к его приезду снять для него комнату. Как только Виктор оформил пенсию, он в тот же день уехал.
  В Краснодаре Оксана сняла комнату для отца недалеко от того места, где жила сама. Она оформила для него гостевую визу на три месяца, с целью приобретения в дальнейшем Российского гражданства. Вскоре, Виктор устроился на работу в цех частного предпринимателя, который производил пластиковые панели. Устроился он без оформления, по устному соглашению.
  В цехе было две линии зарубежного производства. Цех был открыт совсем недавно, а немногочисленный персонал, только что набран. Виктора, который был самый старший по возрасту, приняли упаковщиком на технологические линии. Режим работы, сутки через двое. Виктор, после суток работы на лини, отсыпался, а на вторые сутки отдыха, он выходил в цех на подработку. К постоянному голосу в голове он уже как-то привык и иногда даже не замечал его. Галлюцинаций тоже не было, а вот невыносимые боли в ногах, донимали его не только на работе, но и когда добирался до нее. При движении возникали боли и в других частях тела, но они были хоть и резкие, но кратковременные. При ходьбе ощущались боли в икрах ног такой силы, что хотелось тут же сесть, а когда сидел или стоял, начинало жечь пальцы ног. Вначале появлялось небольшое жжение, которое стремительно усиливалось и, достигало нестерпимой величины, как будто пальцы ног держали над открытым огнем. Кругом были люди и, чтобы не закричать от боли, Виктор кусал губы. Потом боль как-то резко исчезала и могла долго не появляться. В этом была даже какая то закономерность. Говорят, с болью нельзя смириться, это справедливо, а вот когда нет никакого выхода, силой своей воли побороть ее и привыкнуть жить с ней, можно.
 


         
                ГЛАВА-8

                ЧЕЛОВЕК, БЕЗ ОПРЕДЕЛЕНОГО
                МЕСТА ЖИТЕЛЬСТВА


                НАЧАЛО НЕ ЛИГАЛЬНОГО
                ПРОЖИВАНИЯ
       


Виктор быстро освоил все специальности, которые были в цехе. Чтобы цех стабильно работал, и были достойные заработки, нужна полная взаимозаменяемость персонала. Здесь все через определенное время становились универсалами. Буквально каждый был и грузчиком и упаковщиком и оператором линий. В цехе много было молодых ребят, которые очень быстро стали уважать самого старшего по возрасту Виктора и, с подчеркнутым почтеньем, называть его Иваныч.
  Три месяца пролетели быстро и, у Виктора закончилась гостевая виза. Теперь он перешёл на не легальное существование. Тот человек, который обещал Оксане помочь быстро получить Российское гражданство для отца, неожиданно, куда то исчез. Все документы для получения гражданства были собраны и хранились у Оксаны. Виктор теперь был человеком без гражданства, без Российского удостоверения личности и без регистрации. В одночасье, Виктор превратился в человека, которого привыкли называть коротким, но достаточно емким словом, БОМЖ.
  В эти сложные для Виктора годы, на Кубани царил беспридел, и процветал криминал. Улицы Краснодара  патрулировали вооруженные автоматами блюстители порядка. Они появлялись в людных местах, на остановках общественного транспорта, заходили в сам транспорт и проверяли документы у подозрительных лиц, преимущественно не славянской внешности. Виктора же, бог миловал, спасало его вполне "Рязанское" лицо.
   
  В цехе работал мужчина, с которым Виктор сблизился как-то по-особому. Николай Добычин, был тоже моложе Виктора и не официально, по устному указанию хозяина, выполнял обязанности главного инженера цеха. Николай, хотя и был на твердом окладе, так же как и все сотрудники, в случае необходимости выполнял любые работы. Кроме этого, он делал еще и специфическую, именно для данного производства работу, очень тонкую и ответственную. У него прямо в цехе было отдельное помещение, где он зачищал формы и ремонтировал холодильники для производственных линий. Жил Николай не в Краснодаре, а в станице Григорьевская, и ездил на работу на собственном транспорте. Однажды, когда в цехе было спокойно, а хозяин отсутствовал, Николай на собственной машине отлучился из цеха и уехал по личным делам. Делал он это не один раз, но именно в данном случае, в том же магазине где был Николай, неожиданно появился хозяин цеха. Между ними произошел крупный разговор, закончившийся увольнением.
  Оставшись без работы по воле хозяина, Николай затаил на него обиду. Вскоре он устроился на другую работу, связанную с разъездами и, часто бывал на служебной машине в Краснодаре.
  Он заезжал к Виктору в цех, и они подолгу беседовали.
  Виктор к этому времени уже занимал должность Николая, а жил прямо на территории цеха. Хозяин выделил ему хорошее помещение, состоящее из тамбура, комнаты и кухни. Он приобрел для Виктора необходимую мебель, телевизор, холодильник, газовую плиту, постельную принадлежность, а на окна даже повесили шторы.
  Но с этого времени для Виктора начался настоящий ад. Теперь хозяин, который знал о его нелегальном положении, делал с ним что хотел. Он поднимал его в четыре часа утра телефонным звонком и просил организовать погрузку подъехавшего к этому времени транспорта, или когда Виктор выходил из цеха после суток работы, появлялся и спрашивал:
  - Ты после суток?
  Получив утвердительный ответ, он говорил:
  - Ну иди, отдохни часок и снова в цех.
  Если даже Виктор работал не на линии, с цеха он все равно уходил не    раньше двадцати двух часов. Умывшись и наскоро поужинав, он буквально валился в постель. А часа через два, его вновь будили стуком в дверь и, пришедший виновато говорил:
  - Иваныч, ты уж прости меня, что разбудил, линия аварийно остановилась.
  Не отдохнувший Виктор вставал, одевался и шел в цех. Он помогал разбирать аварийную линию, забирал к себе в мастерскую форму и холодильник. Форму нужно было зачистить, а холодильник перепаковать. Занимало это не менее пятнадцати часов. И все это время Виктор работал, вплоть до запуска линии, а такое случалось если не каждый день, то уж через день точно.
 Теперь Виктор работал совсем без выходных. Выйти в город без документов он не мог, а находиться на территории цеха без дела, ни кто не даст. Один раз в день, обычно перед вечером, Виктор ходил в ближайший магазин и на рынок, который был рядом, чтобы купить продукты и сигареты.
  Здесь же, при выполнении погрузочно-разгрузочных работ и транспортировке их на себе на большое расстояние, Виктор заработал грыжу.
  Нечеловеческие условия труда и бесконечные издевательства Надьки , окончательно доканали Виктора.
  Однажды Добычин Николай пригласил Виктора к себе в станицу. Впервые Виктор, используя свой законный выходной, съездил к нему. У Николая был большой дом и целый гектар приусадебного участка, на территории которого был сад, огород и большой зарыбленный пруд. Николай говорил Виктору:
  - Переезжай ко мне жить, места у меня хватит, да и на работу я тебя устрою. Иначе тебя в этом цехе окончательно в гроб загонят.
  - Да мне Коля главное получить бы гражданство, а без документов, куда мне рыпаться.
  - Витя, у меня в паспортном столе есть хороший знакомый, он поможет.
  К этому времени в цехе образовалась большая текучесть кадров, а Виктор был теперь его старожилом.
  Однажды, в конце декабря, поздно ночью, Николай заехал за Виктором. Виктор днем уже подготовился, собрал все свои немногочисленные вещи, навел порядок в жилище. Когда Николай приехал, Виктор сдал охраннику все хозяйские вещи, которыми  он пользовался, передал ключ от помещения и, в тайне от хозяина, уехал.
  Виктор забрал документы на получение гражданства у Оксаны и передал их вместе с деньгами Николаю. Необходимую сумму денег для оформления гражданства Николай назвал сам.
 



                НА НОВОМ МЕСТЕ




  Николай работал водителем-экспедитором в пельменном цехе, который находился в станице Ново-Дмитриевская. Цех был большой и выпускал довольно большое количество полуфабрикатов. Кроме  нескольких наименований пельменей, цех производил чебуреки, котлеты, вареники, блины и еще многое другое. На территории цеха было много огромных морозильников, забитых готовой продукцией. В цехе работали сотрудники, в основном женщины, которые проживали в различных близлежащих станицах. Утром Николай собирал сотрудников по станицам, а вечером развозил их по домам. В этот же цех Николай устроил Виктора, представив его как своего двоюродного брата. У Виктора еще со школьной скамьи были права тракториста и ему дали разобранный колесный трактор с кузовком, расположенным впереди, без документов. Трактор Виктор собрал за месяц. К нему подцепили бочку, в которую откачивались два находящиеся на территории цеха септика. В кузов Виктор грузил, скопившийся за сутки мусор. Откачка септиков и вывоз мусора производился дважды в день. Рабочий день был с восьми до двадцати часов, то есть двенадцать часов. На территории цеха была хорошая столовая, в которой дважды в день кормили бесплатно.
  Работал Виктор в так называемом «хозвзводе», в котором кроме него, было еще несколько человек. Кроме бездомного  Виктора, в «хозвзводе» был еще Володя, по кличке Капрал, который тоже не имел жилья и проживал прямо на территории цеха в небольшой клетушке. Вовку-капрала все в цехе считали придурковатым и относились к нему соответственно. Виктор опять был самым старшим по возрасту в цехе. Непосредственным руководителем «хозвзвода» был Сергей Алексеевич, человек крепкого телосложения, но до неприличного наглый и бессовестный. Кроме вывозки мусора и откачки септиков, Виктор с Вовкой занимались погрузочно-разгрузочными работами, выполняли строительные работы. День был загружен до предела. Когда Виктор сдружился с Вовкой, он понял, что Капрал не такой уж и придурковатый. Виктора, он звал, Витек, а когда «придуривал», объяснял ему это так:
  - А, дуракам легче живется.
  Виктор с трудом ходил и, видя это, Капрал подменял его, стараясь, большие тяжести взять на себя. А если Сергей Алексеевич, с целью профилактики, беспричинно орал на Виктора, то когда он уходил, к обиженному другу подходил Капрал. Молча, посидев рядом, он участливо говорил:
  - Не расстраивайся так Витек. Беда всем, где начальник дурак.
  Как-то у Николая гаишники забрали права, учуяв у него перегар. За права они запросили десять тысяч рублей. Таких денег у Николая не было, и Виктор дал их ему с возвратом. Позднее, он еще занимал у Виктора.
  Время шло, а Николай о гражданстве даже не напоминал. Тогда Виктор,    как-то за выпивкой, напомнил ему:
  - Коля, ну что там с моим гражданством?
  На что, хорошо захмелевший Николай, с каким то пренебрежением ответил:
  - Ты думаешь, нужен мне, чтобы я за тебя беспокоился? А забрал я тебя с цеха, чтобы отомстить хозяину за увольнение, насолить ему.
  После этого случая, Виктор, потеряв всякую надежду, начал выпивать.
   Как-то, разгрузившись на свалке, Виктор на тракторе  возвращался в цех. При въезде в станицу, у авто заправки, его остановили два гаишника. Когда они потребовали документы, их не оказалось у Виктора. Тогда они велели ехать в цех. К инспекторам вышел Сергей Алексеевич. Через некоторое время гаишники вышли с территории цеха с двумя целлофановыми мешками у каждого, загруженными полуфабрикатами.
  Совсем скоро после этого случая, Виктора остановил на дороге глава администрации станицы. Так как документов у него не было, глава поселения вызвал по телефону участкового, который заставил Виктора поставить трактор на штраф стоянку, а его самого забрал в администрацию. На этот раз Виктора опять, каким то образом откупили, но на тракторе он больше не ездил.
  Генеральным директором предприятия, в которое кроме пельменного цеха, входил еще какой то бизнес, был Виктор Иванович Колесников. В цехе он постоянно не находился, но заезжал ежедневно. Он пробегал по всем рабочим местам, беседовал с персоналом, узнавал о текущих проблемах и если замечал огрехи в работе, очень коротко, но доходчиво обуздывал. Делать это он мог очень хорошо, виртуозно используя не нормативную лексику. К Виктору он относился хорошо, был немного моложе его и, ласково называл, Витюля.
  Хозяйкой цеха была женщина. В цехе, старожилы называли ее Шахиней, а проживала она в Краснодаре. Виктор никогда не видел ее, так как за время его работы, в цехе она не появлялась.
  Однажды Виктор Иванович, подойдя к Виктору, сказал:
  - Витюля, тебе все равно где жить. Сегодня тебя отвезут в Краснодар. Там, на строящемся коттедже Августы Семеновны, так звали хозяйку цеха, уехала семья армян на родину, и объект остался без охраны.
 



                И ВНОВЬ ПЕРЕЕЗД






  Вскоре, после того как Виктора привезли на объект, там появилась молодая женщина, как потом оказалось дочь хозяйки. Она показала Виктору, где он будет жить, привезла несколько комплектов постельного белья и японский телевизор. Ближе к вечеру, приехал Виктор Иванович и Августа Семеновна. Виктор Иванович привез много продуктов, которыми практически забили весь большой холодильник на кухне. Виктор сразу решил, что привезли его сюда, не на один день.
  Большая комната, куда его поселили, душевая, туалет, сауна, кухня и гараж, относились к хозяйственным постройкам, и стояли во дворе, в нескольких метрах от коттеджа. Двухэтажный коттедж внушительных размеров, был практически готов. Оставались недоделки по плавательному бассейну во дворе, отделке крыльца, укладке паркета, внутреннему декору, системе наблюдения и сигнализации.
  Августа Семеновна оказалась простой, очень доброй и общительной женщиной. Она сказала, что Виктор может пользоваться всеми удобствами, находящимися в хозяйственных постройках. Она спросила, сколько ему платили в цехе, и обещала платить ту же сумму.
  В обязанности Виктора входила охрана объекта, полив всех зеленых насаждений внутри двора и со стороны улицы, вдоль забора. Каждое утро Виктор докладывал Виктору Ивановичу о выходе на работу  рабочих на перечисленные выше недоделки.
  По сравнению с работой в цехе, это был курорт.
  Виктор позвонил Оксане, где он теперь находится и, она сразу приехала к нему. Теперь, живя в Краснодаре, Виктор с дочерью виделся очень часто.
  Освоившись, Виктор понял, что та работа, которую ему поручили, даже без спешки, выполняется довольно быстро. Сидеть без дела, спать или все время смотреть телевизор, Виктор не привык, для него это была пытка. И Виктор стал искать себе работу. Он заметил, что различные строительные материалы, хорошие и бракованные, были хаотично сложены в разных закоулках двора, а некоторые даже валялись под ногами по всей территории.
  Виктор, несмотря на то, что ему это ни кто не поручал и невыносимую боль в ногах, решил навести порядок. Главное он знал, что за это его никто не будет ругать, а время будет проходить быстро. Не пригодный материал он выбрасывал в мусор, а деловой, аккуратно складировал в одном месте. Когда двор и все его закоулки были очищены от разбросанного стройматериала, выявилась другая работа. Плитка, которой был уложен двор, во многих местах была заляпана бетоном и имела неприглядный вид. Виктор сделал специальный скребок и посбивал все бетонные нашлепки с плитки. После этого, он помыл плитку по всему двору водой со стиральным порошком. Чистая плитка, выглядела гораздо лучше. Так как лето было жаркое, весь двор, уложенный плиткой, Виктор поливал водой несколько раз в день.
  Конечно, наведенный Виктором марафет не могли не заметить. Здесь Виктору отметили его шестидесятилетие. В этот день, под вечер приехал Виктор Иванович. С собой он привез некоторых сотрудников цеха, спиртное и закуску. Прямо во дворе организовали праздничный стол. Такое внимание было особо приятно  человеку, ставшему волей судьбы изгоем общества и объектом для издевательств, вселившейся в него Надьки, человеку, которго отвергли и не помогли в трудное время его жизни близкие и родные для него люди.
  В конце лета, Августа Семеновна переехала в коттедж. Виктор спросил у нее:
  - Августа Семеновна, а ты дворника держать случайно не будешь?
  - Нет, Витя, дворника я держать не буду. У меня будет пока только горничная.
  - Так что, мне теперь опять возвращаться в цех?
  - Нет, Витя, мы с Виктором Ивановичем посоветовались и решили отправить тебя в станицу Смоленскую. Там у нас дом с участком сорок соток  земли  находится без присмотра, и зарос травой. Соседи пишут жалобы в администрацию, так как сейчас цветет амброзия, сильный аллерген. Они требуют, чтобы хозяева немедленно  очистили участок от сорняков.
  Летом, в день рождения Августы Семеновны, Виктор Иванович подарил ей щенка сибирской лайки. Августа Семеновна назвала его Рексом. Виктор постоянно ухаживал за ним, кормил и они привязались друг к другу.
 


                НОВЫЙ ПЕРЕЕЗД




На новое место жительства Виктора привезли первого сентября вечером. Дом был огорожен высоким забором со стороны улицы. Когда на следующий день Виктор вышел на улицу, то увидел перед собой сплошную стену травы, высота которой была не менее двух метров, а толщина задеревеневших стеблей  составляла три-четыре сантиметра. В нескольких метрах от дома был гараж, а между гаражом и домом, навес, увитый виноградом. В начале участка трава  не косилась только в этом году, поэтому это место, примерно соток пять были сравнительно чистыми. На  них росли два дерева груш, несколько деревьев абрикос и персиков. На ветвях висели спелые плоды, а вся земля вокруг стволов, была усыпана опавшими фруктами. Дальше, траву не косили видимо несколько лет и она стояла стеной, из за которой ничего не было видно.
 Виктор позвонил Оксане, что бы она купила и привезла ему тазик для приготовления варенья, сахар и пустые стеклянные банки с крышками. Вечером Оксана привезла все заказанное, а уже на следующий день Виктор начал варить варенье.
  Траву Виктор вырубал острой лопатой вместе с корнем. Работа продвигалась медленно. Виктор захватывал примерно метра два и по ленте такой ширины вырубал траву, продвигаясь от забора к забору. Когда он уставал, то шел собирать и подготавливать фрукты к варке. Когда вырубленная трава подсыхала, Виктор ее сжигал.  На улице было жарко, поэтому сохла она быстро. Почти каждый день, вырубая траву, Виктор натыкался на новое плодовое дерево. Это были и молодые, еще не плодоносящие персики и тоже молодые, но уже усыпанные крупными, спелыми плодами яблони. К концу сентября, Виктор уткнулся в задний забор участка. За это время Виктор наварил много различного варенья.
  Ежедневная тяжелая физическая работа приятно выматывала его, и спал он, несмотря на продолжающиеся Надькины издевательства, крепко, а утром вставал бодрый и отдохнувший. Сама природа  действовала на раненную психику Виктора положительно и благотворно. По утрам, в чистом теперь саду, звонко пели соловьи, ласкали слух малиновки, а вечерами был слышен стрекот цикад и протяжный вой, подошедших близко к станице, шакалов.
  Когда Виктор, работая на участке, садился перекурить, Надька  теперь бесконечно убеждала его, что в свои шестьдесят лет, не имея ни родины, ни флага, без своего жилья и гражданства, живя на чужбине, он даже пенсию себе оформить не может и, что в его положении, лучше добровольно уйти из жизни. Потом она давала ему в голову, какой то импульс и, Виктор незаметно погружался в ту мрачную атмосферу, которую рисовала Надька и, ему действительно было так плохо, что не хотелось жить. В реальность его возвращал  неожиданный, резкий посторонний звук или, когда горящая сигарета, о которой он в это время забывал, обжигала пальцы.
  За пределы домовладения, в котором он жил, Виктор, не имея документов,  опасался выходить, но знал, что станица Смоленская  большой предгорный населенный пункт. Когда Виктор только покончил с травой, к нему приезжал Виктор Иванович. Порядок, наведенный Виктором, ему понравился, и  чувствовалось, что он доволен. Примерно через неделю после переселения, ему в Смоленскую привезли Рекса. После отъезда Виктора, он скучал, и постоянно выл. Встреча Виктора с Рексом была незабываема. Теперь каждое утро Рекс встречал Виктора с нескрываемой радостью и целый день не давал ему прохода.         
  Рабочие с пельменного цеха привозили кости для Рекса. Однажды, с каким то заданием от Виктора Ивановича, приезжал Вовка Капрал. Они посидели минут двадцать, побеседовали. Капрал, сидя рядом, от избытка чувств, переполнявших его, обнимал Виктора и гладил его голову. Вовка шутил, как и прежде, называл его Витек, обещая чаще приезжать к нему. А зимой Капрала не стало. Умер он прямо на кладбище, когда хоронили такого же,  как и он сам безродного. Когда могилку закопали, и немногочисленные участники траурной церемонии покинули кладбище, Вовка остался у могилы и, как оказалось навсегда.
  Следующей весной Виктор посадил в огороде некоторые овощи. Земля на Кубани плодородная, но тяжело обрабатывается, а сорняки на ней растут как на дрожжах, траву же, между деревьями, за лето приходилось косить раз десять.
 Однажды Виктор полол грядки и наколол чем-то палец на правой ноге. Вскоре палец воспалился и стал нарывать. Оксана привезла мазь, и Виктор мазал ею больной палец. Ранка вроде подсыхала, а потом вновь воспалялась. Оксана возила отца в больницу, но там тоже ни чего другого не сказали, кроме как мазать ранку мазью.
 Когда Виктор перевязывал ранку, возникала страшная боль, а в связи с этим, в голове зарождалась какая-то агрессия, которую трудно было подавить. Виктор знал, что Надька может увеличить все существующие, или вновь появившиеся боли до такой величины, что её невозможно было терпеть. Виктор рассказал об этом Оксане, и она повезла его в Краснодар женщине, которую порекомендовали ей, с целью избавления Виктора от влияний Надьки. Женщина принимала в обыкновенной квартире. Она внимательно выслушала Виктора, а потом подошла к нему и взяла его кисти рук в свои. Потом она проделала какие-то манипуляции своими рукам, и подняла правую руку над головой Виктора, ладонями вниз. Затем, она сделала несколько колебательных движений сверху вниз, как бы растягивая и сжимая пружину. Повернувшись к Оксане, женщина сказала:
 - У вашего отца очень сильное биополе, оно гораздо сильнее моего, мою энергию, он легко отвергает, поэтому, я ничего не могу с ним сделать. С таким биополем, он уже сам может лечить людей. Над головой у вашего отца огромный сгусток энергии, подобие упругого шара.
 Виктор так и не знает, сказала эта женщина правду, или таким образом избавилась от не удобного пациента.
 Потом она дала Оксане ещё один адрес, и посоветовала обратиться туда.
 Женщина, которую им порекомендовали, жила в частном доме. С первых же минут беседы, Виктор понял, что перед ним обыкновенная шарлатанка и авантюристка, которая просто наживается на бедах людей. Поэтому, при следующей встрече, чтобы отвязаться от неё и успокоить дочь, он сказал, что голоса и все негативные влияния на него прекратились.
 Осенью, в очередной раз приехал Виктор Иванович. Не заходя в дом, он осмотрел участок и оставшись довольным, похвалил Виктора, а потом вдруг спросил:
 - Витюля, а может у тебя есть какие проблемы?
 - Виктор Иванович, проблема у меня одна, я ведь, не имея Российского гражданства, уже много лет проживаю нелегально.
 - А что же ты молчал до сих пор? Завтра утром за тобой заедет машина, и отвезёт тебя в райцентр, станицу Северскую. Там, у здания районной милиции, тебя встретит майор, он всё и организует.   
 На следующий день, всё произошло, как и говорил Виктор Иванович. А Виктор вскоре держал в руках долгожданный Российский паспорт. Прописали Виктора в том доме, где он жил. Имея Российское гражданство, он оформил пенсию.
 Ранней весной у Виктора вновь воспалился палец на правой ноге, а чуть выше щиколотки, на этой же ноге, появилась язва, которая ни как не заживала. Оксана привозила к нему домой различных целителей, возила его в больницы Краснодара, всё безрезультатно.
 Однажды, через кого-то, она договорилась с врачом больницы ХБК                (хлопчатобумажный комбинат), чтобы он обследовал отца. Врач в это время находился в отпуске, но в назначенное время пришёл в больницу.
 С первых же минут, Виктор понял, что попал к хорошему специалисту. А совсем скоро, он уже знал, что у него атеросклероз нижних конечностей в запущенной форме, что ему нужно немедленно ложиться в больницу.






НОВОЕ ЖИЛЬЁ И БОЛЬНИ




Виктор понимал, что пролежать в больнице он может долго, а дом с участком и Рекса, оставлять без присмотра нельзя. По этому, он нашёл за умеренную плату времянку, прямо против дома, в котором он жил и был зарегистрирован. В доме же поселилась, по Викторовой рекомендации, женщина, с которой он был знаком. В снятой времянке, Виктор сделал ремонт и перевёз туда свои вещи.
В конце апреля, Оксана увезла отца в больницу. Почти месяц Виктор сдавал
Всевозможные анализы, проходил всестороннее обследование всего организма. За время обследования выявилась не большая язва двенадцатипёрстной кишки и ещё некоторые не значительные заболевания. За время подготовки к операции, все выявленные заболевания были устранены. При обследовании
так же выявилось, что у Виктора атеросклеротическими бляшками поражены сосуды не только нижних конечностей, но и, практически всего тела.
 Врачи определили последовательность операций. Назначили день первой операции на правой сонной артерии. Виктор помнит только, как его завезли в операционную на каталке. Пришёл в сознание он в полуосвещённом помещении, под капельницей. Зашла молодая медсестра, и Виктор спросил у неё:
 - А где я нахожусь?
 Девушка улыбнулась и сказала:
 - Вы находитесь в реанимации.
 В реанимации было с десяток коек, и все они были заняты, некоторые больные лежали здесь уже долго. Кто-то отсюда попадал в палату своего отделения, а кто-то в морг.
 Утром был обход, во время которого определяли дальнейшее место пребывания каждого. Подойдя к Виктору, врач улыбнулся и довольным голосом
Сказал:
 - Этого в палату.
 Потом был послеоперационный период, затем сняли швы и стали готовить к следующей операции. Целый месяц анализы и обследования.
 Второй оперировали сонно подключичную артерию слева. В этот раз, Виктор очнулся ещё на операционном столе, когда с него снимали все операционные принадлежности. Виктор успел увидеть, что помещение операционной очень большое и в нём много операционных столов.
 Виктора опять увезли в реанимацию.
Рано утром, ещё до начала работы, в реанимацию вошёл хирург, который делал Виктору операцию. Взяв его левую руку, он нащупал пульс. Виктор услышал, как под пальцем хирурга, упруго пульсирует кровь. До операции, пульс на левой руке Виктора не прослушивался вообще. Хирург, с улыбкой
Посмотрел на Виктора и спросил:
 - Ну, как, слышишь?
 Все три операции делал этот замечательный, не равнодушный к своей работе и к пациентам, молодой ещё человек. На вид ему, около сорока. Доктор медицинских наук, профессор, заведующий отделением сосудистой хирургии больницы и заведующий кафедрой Кубанского государственного медицинского университета.
 Благодаря этому человеку, Виктор сейчас живёт. Благодарит Виктор и весь дружный коллектив отделения, которым он руководит.
 Третья операция была на артерии правой ноги, где Виктору поставили пластиковый протез.
 Пролежал Виктор в больнице, в общей сложности, шесть месяцев. После третьей операции, в палату, где лежал Виктор, поступил новичок, молодой парень, который был тоже с Павлодара и, даже проживал где-то рядом, а учился в той же школе, что и Оксана. Они много говорили о родном городе,
Вспоминали его достопримечательности. В больнице он находился не долго, а когда выписывался, сказал Виктору:
 - Когда вас выпишут, позвоните мне, я отвезу вас домой на своей машине.




ПОСЛЕ БОЛЬНИЦЫ



Молодой земляк сдержал слово, и Виктор без хлопот добрался прямо к дому.
Вернувшись в станицу, Виктор встал на учёт в местной больнице, а вскоре на ВКК, ему дали вторую группу инвалидности.
 Несмотря на строгий запрет врачей, не делать тяжёлую работу в течении года, Виктор не мог сидеть без дела. Он перепилил и переколол все дрова, которые находились во дворе и валялись в разных местах. Хозяйка работала и жила без мужа, по этому, мужской работы было много, и Виктор кропотливо делал её. Когда навёл порядок во дворе, начал очищать большой овраг в конце огорода, на самом берегу реки Афипс.
 Овраг, вероятно, ни когда не чистился и был хаотично завален толстыми деревьями, зарос высокой травой и кустарником.
 Зима в этом году была тёплая. Виктор утром надевал свитер и куртку, а через пару часов начинал уже потихоньку раздеваться, а к обеду работал в одной рубашке. Толстые брёвна Виктор вытаскивал из оврага, глубина которого была до четырёх метров. На верху он распиливал их и колол чурки на поленья. У хозяйки была баня, на топку которой нужно было много дров.
 Когда все брёвна были убраны из оврага, Виктор выкорчевал всю молодую поросль и уничтожил траву. К весне на месте оврага, получилось большое чистое поле, которое можно было засаживать овощами.
 Надька не оставляла Виктора ни в больнице, ни после неё. Многие её проделки, Виктор теперь просто не замечал, так как они либо ослабли, либо он стал привыкать к ним.
 Однажды, находясь дома, Виктор внезапно стал задыхаться. Дышал он частыми, короткими вдохами, не имея возможности сделать глубокий, полноценный вдох. Надька внезапно оживилась, и вдруг сообщила, что сегодня она будет убивать Виктора. В таком состоянии, в каком он сейчас находился, Виктор испытывал не выносимые муки, и смерть была бы ему, как раз кстати. Он потерял сознание.
 Очнулся Виктор сидящим в кресле в какой-то не естественной позе, видимо не выносимые муки, перед потерей сознания, сотворили из его тела, что-то невероятное. Всё его тело было собрано в бесформенный комок, который целиком вместился в кресло. Неестественно вывернутые ноги, находились под его телом, а скрещенные руки и голова, покоились на груди.
 Виктор поднялся и почувствовал, что дышит он теперь полной грудью. Надька при этом говорила:
 - Особо то не радуйся. Ну не получилось у меня в этот раз, получится в другой.
 Виктор так и не понял, была это проделка Надьки, или же с ним случился приступ, связанный с его болезнью. Каждый день Виктор ходил к Рексу, играл с ним и подкармливал.




У ОКСАНЫ




 Оксана вышла замуж, и вскоре позвонив Виктору, она сообщила радостную новость, что он скоро будет дедушкой. В конце апреля, Оксана забрала отца к себе. Они теперь жили в съёмной двухкомнатной квартире, и оба с мужем работали. Оксана имела свой танцевальный клуб, и пропадала в нём с утра до позднего вечера, Зять Андрей тоже работал в таком же режиме, поэтому делать уборку в квартире, покупать продукты и готовить пищу было не кому. Виктору выделили отдельную комнату, и все домашние дела выполнял теперь он. А вскоре Оксана, позвонив из роддома, сообщила Виктору, что он уже дедушка, и поздравила его с внуком. Мальчику дали имя Саша, и Виктор целыми днями не отходил от него.
 Когда Саше исполнилось полтора месяца, Оксана вышла на работу. Утром, уходя на работу, она кормила Сашу грудью и оставляла две бутылочки грудного молока для его кормления. Бутылочки с молоком хранились в холодильнике, а перед кормлением Виктор подогревал молоко. Саша был спокойным ребёнком, и Виктор быстро освоив обязанности няни, легко справлялся с ними. Виктор гулял с внуком на улице, положив его в коляску.
 Трудность состояла в том, что квартира была на восьмом этаже, и приходилось пользоваться лифтом. Если отключали электроэнергию, или по другим причинам не работал лифт, Виктору, с его больными ногами, приходилось подниматься на восьмой этаж с ребёнком на руках по лестнице. Бывали случаи, когда молока не хватало, тогда Виктор с Сашей ехал на такси к Оксане на работу, положив коляску в багажник.
 Оксана кормила Сашу грудью, и они гуляли в сквере. Потом Оксана ещё раз кормила Сашу грудью, набирала ещё бутылочку молока, и они ехали на такси домой.
 Виктор, после больницы, сохранил связь со своим лечащим врачом Курганским Олегом Владимировичем. Этот замечательный человек и прекрасный специалист бескорыстно консультировал Виктора и дал ему телефоны хороших специалистов по УЗИ сосудов.
 Виктор, через определённое время, делал УЗИ сосудов и сдавал кровь для анализа на содержание холестерина в ней. Если содержание холестерина было в норме, то результаты УЗИ были не утешительны, и врачи рекомендовали ещё две операции.
 Ложиться на операции Виктору не хотелось, да и сидеть с Сашей было некому.
 Зять Андрей стал возить Виктора по известным в Краснодаре врачам. Один из них, видел причину всех болезней в наличии паразитов в организме больного. Все болезни он лечил одинаково, истребляя паразитов различными препаратами. Заплатив за консультацию две тысячи рублей, Виктор даже прошёл курс лечения этими препаратами, но состояние сосудов только ухудшилось.
 Тогда Андрей привёз домой ещё одну Краснодарскую знаменитость, Саттар Ламу, который учился в Тибете, собирал травы Тибета и лечил спиртовыми настоями из них. Виктор и у него лечился. Андрей привозил от него спиртовые настои, которые стоили больших денег, а Виктор пил их. Лама давал направления для сдачи анализов в самый дорогой медицинский центр
 «Европейские лаборатории», а Виктор бесконечно сдавал их. Когда Виктор, не имея медицинского образования, взглянул на результаты анализов сданных в разное время, удивился, они были одинаковы, как новые полтинники.
 Виктор не знает, были они хорошие, или плохие. Но если его так интенсивно лечили, они должны были меняться. Виктор к этому времени уже хорошо изучил своё заболевание и много знал о нём. Когда в очередной раз поехали на приём к Саттар Ламе, Виктор стал задавать ему вопросы, касающиеся его заболевания. Целитель всячески уходил от конкретных ответов, меняя тему разговора. Тогда Виктор понял, что у Саттар Ламы нет и малейших представлений о заболевании сосудов, а направления на сдачу анализов в дорогой медицинский центр он давал, имея от их прибыли какой то процент. Ведь не одного его он направлял туда. Спиртовые настои, якобы из трав Тибета, он, очевидно, настаивал на сорняках с собственного огорода.
 После этого, Виктор стал изучать литературу, освещающую опыт лечения сердечно-сосудистых заболеваний не традиционными методами, как отечественную, так и зарубежную. В ходе изучения этой литературы, он узнал для себя много того, что способствует улучшению состояния человека при сердечно-сосудистых заболеваниях, без применения традиционных лекарственных препаратов. Это и приведение веса тела в норму, режим дня и рациональное питание, лечебная ходьба и физическая зарядка и ещё многое другое. Перебирая книги, Виктор наткнулся на две книги целителя Порфирия
«Энергия рук против недугов». Эти книги, как пишет сам автор, являются руководством к действию для тех, кто хочет изменить свою жизнь к лучшему.
В них целитель Порфирий открывает секреты древних методов энергетического лечения. Читая эти книги, Виктор вспомнил слова женщины-целителя, которая говорила Оксане: «У вашего отца очень сильное биополе, он уже сам может лечить людей». Из этих книг, Виктор узнал о том, что у древних людей организм имел свойство самолечения. Они обладали огромным защитным иммунитетом. Постепенно, с развитием цивилизации, эти свойства человека угасали, а появление лекарственных препаратов, заглушило их. В книге даются рекомендации, каким образом можно вернуть в свой организм свойства самолечения, и повысить свой защитный иммунитет. Правда, автор рекомендует начинать заниматься по этой книге, в возрасте до шестидесяти лет. Виктор, к тому времени, уже перешагнул этот рубеж, но решил всё же, выбрать для себя из этих книг только то, что нужно именно ему для борьбы с его заболеванием.
 Используя различную литературу, Виктор составил для себя, как бы план своей дальнейшей жизни. Это и режим дня, и режим питания, и занятие физзарядкой, и ежедневное выполнение упражнений по усилению своего биополя, и освоение способа лечения болезней силой мысли, путём её передачи при помощи рук.
 В первую очередь, он отказался от вредных привычек и исключил из своего питания все продукты, содержащие холестерин. Вставал теперь Виктор в четыре часа тридцать минут, делал зарядку без снарядов один час, затем с гантелями, ещё полчаса. После, выполнял упражнения по усилению биополя, ещё пятнадцать минут. Затем, контрастный душ, ещё пятнадцать минут и массаж всего тела полотенцем, пять минут. После этого, влажная уборка квартиры, затем готовка пищи для всей семьи.
 Зять Андрей, уходил на работу рано, а Оксана в десять часов, и Виктор оставался с внуком Сашей до прихода родителей с работы. А возвращались они не раньше двадцати трёх часов.
 Первый месяц занимался Виктор зарядкой трижды в день. Первый раз утром, второй перед обедом и третий перед ужином.
 Утром Виктор выпивал стакан кефира или съедал яблоко. В обед, он питался только салатом из овощей и фруктов без хлеба. Вечером, не позднее восемнадцати часов, опять салат. Все овощи в салате сырые. Первый результат порадовал Виктора уже по истечению недели, за которую он сбросил четыре килограмма веса. Несмотря на то, что Надька всячески мешала ему буквально во всех его начинаниях, настроение у Виктора было приподнятое. Каждую неделю он терял по четыре килограмма, а жизненный тонус, неуклонно рос. В литературе говорилось, что переход на фруктово-овощную диету может быть болезненным. Ни чего подобного с Виктором не произошло, переход прошёл, без каких либо осложнений. За четыре недели Виктор сбросил шестнадцать килограмм. Потом, правда, за счёт увеличения мышечной массы, вес увеличился на три килограмма. Со второго месяца, зарядку Виктор стал делать только один раз, утром. Уже через месяц выполнения упражнений по набору энергии и тренировки ладоней и пальцев рук на чувствительность, Виктор почувствовал своё биополе.
 Дальше Виктор уже стал выполнять лечебные упражнения, передачей мысли при помощи рук. При выполнении этих упражнений, он чувствовал влияние энергии на то место, куда она была направлена. Это место или нагревалось, или в нём чувствовалось покалывание.
 Саша рос подвижным, непоседливым и очень любознательным ребёнком. Он очень любил, когда дедушка рассказывал ему сказки или читал книжки. Когда подходило время Сашиного дневного сна, Виктор брал его на руки и садился в кресло-качалку, или удобно устраивался на диване, подложив подушки. Под дедовы песни, внук быстро засыпал. Саша рано начал ходить и разговаривать. На улице он постоянно был в движении, Виктор едва поспевал за ним, и опасался упустить его из вида. Когда Саше было уже три года, Оксана родила второго мальчика, которого назвали Егор. Теперь, после выхода Оксаны на работу, Виктор оставался уже с двумя внуками. Егор, как и Саша, сосал грудь, и опять повторилось то же, что и с первым внуком. Уходя на работу, Оксана кормила его грудью и оставляла грудное молоко в бутылочках. Оба внука питались грудным молоком до двух с половиной лет. Егор, как и Саша, днём засыпал под дедово пение. Днём он спал у деда на руках, а Саша рядом, на диване.
 Характер у Егора, был абсолютно другой, чем у Саши. Был он спокойный, послушный и исполнительный. К сказкам и книжкам, в отличии от Саши, Егор был абсолютно равнодушен.
 Здесь, в Краснодаре, с Виктором произошли два случая подобных тому, который произошёл с ним в станице Смоленской. Один случай произошёл на рынке, а второй в супермаркете. Виктор опять не мог нормально дышать. Он судорожно хватал воздух ртом, но не мог вдохнуть его в лёгкие. Оба приступа возникли внезапно и продолжались не долго, и сознание он не терял. В обоих случаях, Надька опять злорадствовала, утверждая, что это она причиняет ему страдания, что он сейчас умрёт и, наконец-то, она расправится с ним. Но всё обошлось, и хорошо, что с ним не было внуков.




В УСТЬ-ЛАБИНСКЕ


 Вскоре семья Оксаны переехала в город Усть-Лабинск. Они купили участок земли под строительство дома в хуторе Заречном, а сами сняли жилой дом в Усть-Лабинске, для временного проживания.
 Оксана и Андрей продолжали работать, а Виктор, занимался хозяйством, готовил пищу, закупал продукты и воспитывал внуков.
 В один из дней, когда родители были на работе, а Виктор занимался детьми, он покормил внуков и Егор, забравшись деду на руки, вскоре уснул. Саша бесшумно играл в детской. Так прошёл примерно час, когда сидя с Егором на руках, Виктор почувствовал себя плохо. Надька, которая болтала что-то отвлечённое, мгновенно оживившись, сказала:
 - Сейчас я тебя буду мучить, а потом убью.
 Виктору уже было не до неё потому, что сразу после её угроз, последовали страшные боли, где-то в районе живота. Виктору показалось, что у него медленно, один за другим отрывают внутренние органы. Ощущение было такое, что их именно отрывают, а не отрезают. Нестерпимая боль гуляла по всем внутренним органам. Потом Виктору показалось, что их кто-то собрал в одну кучу и усердно месит, словно тесто.
 Виктор осторожно положил Егора на диван, от чего он проснулся и начал плакать. Виктор не на шутку испугался. Нет, смерти он не боялся, уж слишком часто она гуляла рядом с ним, боялся, что умрёт и этим напугает внуков, ведь рядом с ними больше ни кого не было. Превозмогая муки, Виктор позвонил дочери, чтобы она быстрее шла домой.
 Оксана прибежала быстро, и Саша сказал ей:
 - Мама, хорошо, что ты пришла, мы думали, что деда умрёт.
 А Виктора продолжало колбасить. Надька в это время бесконечно ныла, усиливая каждый прилив боли до невыносимой величины. Поэтому создавалось такое впечатление, что всю эту катавасию, организовала именно она. Потом Виктора вырвало, и ему стало немного легче. Затем, весь цикл болевых ощущений повторился, как под копирку. Потом его вновь вырвало, и опять стало немного легче. Болевые циклы проходили чередой, один за другим.
 Оксана настаивала вызвать скорую помощь, но Виктор, считая, что это проделки Надьки, и что врачи тут бессильны, отказался от этой, как ему казалось, пустой затеи.
 Примерно через три часа неимоверных мучений, боли внезапно прекратились, и измученный Виктор, ничком упав на кровать, мгновенно уснул. Утром, он чувствовал себя уже хорошо.
 Прошло пару недель, и с Виктором повторилось то же самое. Опять Егор спал у него на руках в том же кресле, опять начались такие же боли, и Виктор положил Егора на диван, опять он заплакал, а Виктор позвонил Оксане. Прибежала дочь и хотела вызвать скорую помощь и опять, по той же причине, Виктор не разрешил. Он считал, что его опять поколбасит часа три, и отпустит. Не отпустило, колбасило всю ночь, а он молча, стараясь не шуметь, что бы не разбудить остальных членов семьи, промучился до утра, под не прекращающиеся Надькины болевые сопровождения.
 Рано утром, он тихонько вошёл в спальню дочери и, разбудив её, прошептал:
 - Оксана, вызови скорую помощь.
 Скорая приехала быстро. Врач женщина смерила давление, оно зашкаливало. Виктору дали таблетку, и ему полегчало. Потом сняли электрокардиограмму, и врач сказала:
 - Слава богу, инфаркта не было.
 Ещё раз измерили давление, оно значительно упало, а Виктору стало гораздо лучше, и ехать в больницу он отказался.
 Уходя, врач сказала:
 - Если опять почувствуете себя плохо, вызывайте скорую помощь.
 Через некоторое время, Виктору опять стало плохо, и приехавшая скорая помощь, увезла его в больницу.
 Положили Виктора в терапевтическое отделение. Когда стали брать кровь на анализ, она была настолько густа, что не пошла через отверстие в игле шприца. Пришлось её разжижать. В первый день Виктор лежал под капельницей, пил таблетки и ему делали уколы.
 Виктор теперь чувствовал себя хорошо, а когда вечером лёг спать, Совершенно по инерции, пощупал икры правой ноги, и не обнаружил там вздувшихся вен. Кожа на ноге была ровная и гладкая, вены ни где не выпирали. И Виктор неожиданно понял причину своих неожиданных приступов.
 Дело в том, что с некоторого времени у Виктора на правой ноге, ниже коленного сустава, появилось варикозное расширение вен. Он даже лечил его таблетками, но потом забросил, так как было много других проблем.
 В книге целителя Порфирия, Виктор прочитал, что варикозное расширение вен, можно лечить энергетическим способом при помощи рук. Целитель предупреждал, что это лечение нужно проводить очень осторожно, что бы не сорвать тромб. Виктор в комплекс упражнений, включил и упражнение для лечения варикозного расширения вен. Потом он, ложась спать, каждый вечер щупал ногу. Так он, чисто машинально, поступил и сейчас. Теперь всё встало на своё место. Делая интенсивно эти упражнения, он сорвал вначале один тромб. Гуляя по всем внутренним органам, он придавал им ни с чем не сравнимую боль. Гулял он, по мнению Виктора, пока не рассосался.
 После этого, не зная истинных причин первого приступа, Виктор продолжал интенсивно делать лечебные упражнения, пока не сорвал второй тромб, который оказался гораздо крупнее первого, а значит и опаснее его. Гулял он по внутренним органам Виктора гораздо дольше.
 Таким образом, Виктор чуть было не «угробил» сам себя. Но за то, он теперь убедился в силе своего биополя. Врачам он ни чего не сказал, пролежав в больнице половину месяца, он вернулся домой.
 Вскоре позвонила Августа Семёновна и сказала, что Виктору необходимо выписаться из дома в станице Смоленская. В один из дней Виктор поехал в райцентр, станицу Северскую. Там он снялся с регистрационного учёта и заехал в станицу Смоленскую, что бы забрать в больнице свою карточку и сделать открепление.
 Сделав все дела, он зашёл к хозяйке времянки, в которой проживал. здесь ему сообщили не приятную новость, которая подействовала на Виктора ни чуть не меньше, чем когда-то смерть Капрала. Ему сказали, что когда он уехал со станицы Смоленской на всегда, Рекс беспрерывно выл, днём и ночью, отказываясь от пищи и, его пришлось умертвить.

 За два года семья Оксаны построила на хуторе Заречном свой, большой дом, в который вскоре переехали. Теперь Виктор имеет постоянное место жительства и постоянную прописку. Все члены семьи уважают Виктора и относятся к нему хорошо. Виктор любит свою единственную дочь, безумно любит своих внуков. Саша учится уже во втором классе, посещает несколько кружков и серьёзно занимается большим теннисом. У непоседы Саши, такой же всё такой же беспокойный, с неудержимым темпераментом характер. Егору недавно исполнилось пять лет. Он уже тоже, вместе с братом, занимается большим теннисом, с удовольствием посещает кружки. В отличии от Саши, у Егора спокойный, уравновешенный характер, он очень послушен и исполнителен.
 На новом месте есть большой фруктовый сад. Оксана, пользуясь услугами ландшафтного дизайнера, облагородила приусадебный участок, засеяла газоны и разбила несколько цветочных клумб.
 Виктор уже разменял восьмой десяток. Он занимается хозяйством, готовит еду, работает в саду. Оксана с мужем работают, и в их отсутствии, Виктор занимается с внуками.
 Его по-прежнему досаждает Надька, но её постоянный голос, психологические и болевые воздействия, не оказывают уже на Виктора такого угнетающего влияния.
 Работая в саду, он наслаждается богатой местной природой, пением птиц, гуляющими по саду дикими фазанами и необыкновенной тишиной, в которую гармонично вплетается мелодичный голос реки Кубань.
 Иногда он гуляет по практически безлюдным окрестным лесам, в которых много плодовых деревьев и кустарников. Когда наступает время, собирает в них грецкие орехи.
 Он, всё так же, ведёт здоровый образ жизни, утрами делает зарядку, включая упражнения по набору энергии, соблюдает режим питания.
 Виктор считает себя счастливым человеком. Его жизнь состоялась и, пока продолжается. Он любит детей и мечтает воспитывать ещё и правнуков.
       



ПОСЛЕСЛОВИЕ
               
 Виктор благодарит своего ангела хранителя, который столько раз отводил от него смерть, преследовавшую его.
 Он благодарит тех многочисленных, казалось, совсем посторонних, не знакомых ему ранее людей, которые совершенно бескорыстно, протянули ему руку помощи в трудных, казалось даже безвыходных для него ситуациях. Он будет помнить их всегда.
 Куликовой Надежде, он желает  только одного, принять в этой жизни такие же муки, которые она причинила ему.
 На свою родную сестру и единственную племянницу, бывшую жену Галю, которые предали его, когда он так нуждался в их помощи, он не обижается и не осуждает их. Пусть их осудит сама жизнь, строгий, но всегда справедливый судья.