Возвращаясь в прошлое 2

    

                ВОЗВРАЩАЯСЬ В ПРОШЛОЕ-2
                студенческие рассказы



                ***


 Куанткан Сеитов поступать в институт приехал с Приаралья. В тех местах проживали исключительно казахи. Преподавание в школе велось на казахском языке, а русский язык изучался как иностранный. Если Куанткан, с трудом понимал что ему говорили на русском языке, то говорить на нём он практически не мог. Вступительные экзамены он сдавал с помощью переводчика из числа преподавателей казахов. Если на вступительных экзаменах по русскому языку все писали сочинение, то Куанткан, диктант.
 Куанткан был способным парнем, хорошо знал математику, физику, то есть профилирующие предметы при поступлении в технический ВУЗ, поэтому он легко набрал проходной балл и был зачислен в институт.
 Вступительные экзамены закончились, прошло зачисление и, началась не привычная для бывших школьников, рабочих и военнослужащих студенческая жизнь. Первокурсники в институте, в общежитии, которое размещалось в бараках, находили себе новых друзей.
 Осваивался и Куанткан, хотя ему было гораздо труднее освоиться в русскоязычной среде из за незнания русского языка. Общаться на русском языке ему помогали ребята казахи, которые родились и выросли в русскоязычной среде. Они часто подшучивали над ним, переводя ему на казахский язык совсем не то, что было сказано на русском. Куанткан естественно делал не то, о чём его просили. Переводчики тогда долго смеялись. Куанткан был очень добрым парнем и ни когда не обижался. Понимая, что над ним пошутили, он смеялся тоже.
 После сдачи первой сессии, первокурсники уже освоились с новой для них студенческой жизнью. Часть студентов отсеялась, прошла перетасовка в общежитии. После зачисления, заселялись туда, куда указывал комендант общежития. После более близкого знакомства, образовались не большие группы близких по характеру и увлечениям людей, и началось переселение. Это не запрещалось правилами общежития. Вскоре у коменданта появились новые списки проживающих в комнатах студентов Ближе познакомились студенты и с преподавателями и, сразу появились хорошие преподаватели, просто преподаватели и плохие преподаватели. Определялось это не тем, на сколько преподаватель знает и может донести до студента свой предмет, или своим отношением к студентам, а в комплексе.
 Павел Александрович Волгин, которого студенты называли просто Пал Саныч, мужчина уже в возрасте, был деканом механико-технологического факультета и сразу попал в разряд хороших преподавателей. Он соответствовал этой категории по всем признакам. Будучи деканом факультета, он ни когда не искал способа как наказать провинившегося студента, а думал о том, как избежать наказания, или заменить его беседой. У Пал Саныча ни когда не было плохого настроения, а его глаза всегда светились добротой. Преподавал он металловедение, читал лекции и вёл практические занятия.
 На всех лекциях, когда входил в аудиторию преподаватель, старосты групп сдавали ему рапортички со сведениями об отсутствующих студентах. Пал Саныч ни когда не пользовался такой практикой. Зайдя в аудиторию он, окинув присутствующих взглядом спрашивал, почему нет того или иного студента.
 Однажды, уже во втором семестре, Пал Саныч вошёл в аудиторию и, как обычно окинув её взглядом, сказал:
Вильданов как всегда отсутствует.
 Володя Вильданов был студентом со стажем, учился он на первом курсе уже третий год. Паралельно он работал ещё лаборантом, как раз на той кафедре, которой руководил Пал Саныч. Благодаря доброте этого замечательного человека, Вильданова не исключали за задолжности, а оставляли вновь на первом курсе. Вот уже третий год, он сдавал хвосты. Обнаглев окончательно, он перестал посещать лекции.
Кто живёт в общежитии в одной комнате с Вильдано?
 После короткой паузы, спросил Пал Саныч.
 Комната, в которой жил Вильданов, оставалась практически одной, где состав жильцов оставался таким, каким его в самом начале определил комендант. Проживающие в этой комнате, не были не друзьями не врагами и не было у них ни каких общих интересов, просто, каждый жил сам по себе. Как раз в этой комнате, вместе с Вильдановым, и проживал Куанткан.
 После вопроса Пал Саныча, все посмотрели на Куанткана, но тот сидел и отвлечённо смотрел на преподавателя. Он или не расслышал, или не понял вопроса. Соседи стали толкать его в бок:
Ты что сидишь? Ты ведь живёшь в одной комнате с Вильдановым.               
Куанткан поднялся. Пал Саныч сказал ему:
Сходи в общежитие и передай Вильданову, что если он не будет посещать занятия, его отчислят из института.
Куанткан ушёл. А Пал Саныч продолжил лекцию. Общежитие находилось не далеко от учебного корпуса и, минут через двадцать, Куанткан вернулся. Прервав лекцию, Пал Саныч спросил:
Ну что, нашёл Вильданова
 Куанткан утвердительно кивнул головой. Тогда Пал Саныч продолжил:
Ну и что он тебе сказал?
Он сказал, что ему по Х..ю!
 Пал Саныч, правой рукой приподняв очки и, глядя из под них на Куанткана, с нескрываемым любопытством, переспросил:
Как, как он тебе сказал?
 Куанткан, довольный тем, что выполнил задание декана, с особым акцентом на последнем слове, ещё громче повторил:
Он сказал, что ему по х..ю!
 Пал Саныч, глядя на притихшую аудиторию, выразительно произнёс:
Здорово он тебе сказал!!!
 Аудитория взорвалась смехом. Смеялся Пал Саныч, смеялись все, кроме Куанткана. Он ни как не мог врубиться, над чем смеются. Когда на перерыве ему объяснили значение слов сказанных Вильдановым, Куанткан долго стоял в задумчивости и, прикусив нижнюю губу, осмысливал что то.
 Был и такой случай. Лекции по планированию механических цехов читал пожилой уже преподаватель с фамилией Нудельман. Студенты относили его к плохим преподавателям. Лекции он читал по материалам изложенным в учебнике, То, что он давал на лекциях, можно было прочесть не пользуясь конспектом, по этому на его лекциях мало кто писал их. Ходили на его лекции, боясь быть наказанным за непосещение и, занимались на них, кто чем мог. Кто то играл в «морской бой», кто то читал художественную литературу, кто то готовился по конспекту к другому предмету. К студентам Нудельман относился с высока.
 Институт был молодой и, все преподаватели, приехавшие по вызову из других ВУЗов страны, проживали в построенном институтом доме. Располагался этот дом за пустырём, не далеко от главного корпуса института.
 Проживал в этом доме и Нудельман. Соседом его был преподаватель, заведующий кафедрой технологии машиностроения Штейнберг, человек принципиальный, можно даже сказать жестокий. От его козней пострадал не один студент.
 Нудельман, почему то, открыто ненавидел своего соседа и, на каждой лекции, он говорил студентам:
Я еврей и, не скрываю этого. А Штейнберг, настоящий жид. Зайдите в наш подъезд и посмотрите, у кого на двери больше всех замков. Вы убедитесь в правоте моих слов.
Нудельман носил очки с внушительными линзами, через которые, глаз его не было видно. Однажды, на его лекции, студенты, сидящие за последними столами, играли в морской бой. Куанткан сидел в предпоследнем ряду и, пожалуй один из всей аудитории, внимательно слушал преподавателя и старательно писал конспект. Играющие в морской бой студенты увлеклись и, забыв где они находятся и что то не поделив, стали выхватывать друг у друга листки с расчерченными полями морских сражений и рвать их. В аудитории создался шум и Нудельман, прервав лекцию и глядя на задние ряды, закричал:
Кто там шумит, встаньте! 
Когда установилась гробовая тишина, один из игравших толкнул Куанткана в спину и сказал:
Встань, на тебя смотрит.
 Ничего не понявший Куанткан, медленно поднялся. Нудельмана трясло от гнева. Срывающимся голосом и топая ногами, он заорал:
Вы негодяй! Вы не уважаете труд преподавателя! Вон из аудитории и, что бы я больше не видел вас на своих лекциях.!
 Испуганный Куанткан, собрал свои конспекты со стола, и быстро покинул аудиторию. К счастью, последствий этого инцидента не было. Плохое зрение Нудельмана спасло Куанткана, он не запомнил его.


                ***


 Коля Дутский, после окончания семи классов, поступил в топографический техникум. После его окончания работал в экспедиции и имел бронь от службы в армии. Когда он отработал положенный срок, бронь с него сняли и, он пошёл служить. В армии Николай был гораздо старше своих сослуживцев. Служил в армии он по своей специальности, занимался аэросъёмкой местности и составлением карт. На последнем году службы. Пошёл он на подготовительные курсы для поступающих в ВУЗ, которые в то время начали практиковаться в армии. Демобилизовавшись, Коля приехал поступать в Павлодарский индустриальный институт. Сам он был с Алтайского края, с села Михайловка. Когда он поступал в институт, было ему далеко за двадцать и был он, пожалуй, самый старший из абитуриентов этого года. Коля был молчаливым и каким то замкнутым. Он почти не улыбался, а выражение его лица, практически не менялось. Нельзя было понять, доволен он или нет, радуется или грустит. Николай был среднего роста и коренаст.
 Когда начались занятия и студенты ближе познакомились друг с другом, выявилось, что Николай не такой уж и замкнутый. Просто он всегда выражал свои мысли коротко и ясно, а эмоции ни когда не проявлял бурно. Жил Коля в общежитии и, по началу у него не было друзей. Но, через некоторое время, к нему потянулись, так как оказался он человеком достаточно эрудированным, практически во всех вопросах. Николай не отказывал в помощи ни кому, ни кого не выделял и, ко всем относился одинаково. Если он не знал ответа на какой то вопрос, он прямо говорил об этом. Проходило время, задавший вопрос уже забывал о нём, когда Николай, совершенно неожиданно, приносил какую либо литературу и, говорил:
А вот и ответ на твой вопрос.
 Не в его характере было оставлять дело не законченным.
 Как то  не заметно, постепенно, Николай раскрылся со всех сторон. Однажды неожиданно узнали, что он уже давно подрабатывает в пожарном депо. А однажды, кто то из студентов видел, как Николай, ловко орудуя топором, изготовлял бревенчатый сруб дома, в одном из частных секторов города. Потом Николай купил баян и упорно изучал нотную грамоту. Пиликая на инструменте. Удивительно то, что Николай не жил по какому то  определённому режиму. Иногда, его можно было увидеть днём спящим на кровати, а иногда, в два часа ночи, играющим на баяне. Если к нему приходили, не важно кто, за какой либо консультацией, он откладывал все свои дела и давал её.  Всё он делал основательно, без суеты и спешки. Не понятно было, когда он всё успевал.
 В дальнейшем, на последующих курсах, к нему стали обращаться при выполнении курсовых работ, для разъяснений не понятного материала. Николай помогал всем, и не известно было, когда он сам готовился к экзаменам. Сдавал он сессию всегда с первого захода, а хвостов у него ни когда не было.
 На последнем году службы, Николай стал кандидатом в члены КПСС. Когда он поступил в институт. Кандидатский стаж у него ещё не вышел. Во время первой сессии, в институте органами ОБХСС, была организована скрытная проверка, видимо по  поступившему заявлению. Во время проверки были выявлены случаи получения взяток преподавателями на экзаменах. Некоторых преподавателей сразу уволили и ими занялись компетентные органы.
 Одного преподавателя с большим стажем, члена КПСС, освободили от уголовной ответственности  и передали дело на рассмотрение партийной организации института. В институте наметили и подготовили открытое партийное собрание, присутствовать на котором обязали всех преподавателей и студентов института. Ещё за долго до собрания, сценарий его был разработан до мелочей. Как говорится, были назначены действующие лица и их исполнители. Ни кто, даже предположить не мог, что какой то студент-первокурсник, сможет поломать этот сценарий. Вернее, собрание шло  по намеченному сценарию до тех пор, пока не начали рассматривать персональное дело члена КПСС, преподавателя, допустившего факт мздоимства. Когда, по сценарию, председатель вкратце ознакомил собрание с этим фактом, он попросил присутствующих, высказать своё мнение по нему  и  предложить меры наказания провинившемуся, что бы вынести их на голосование.
 По сценарию, один из преподавателей, взял слово и, после короткой речи, клеймящей  позором взяточника, предложил в качестве наказания, поставить его на вид.
 Так как других предложений не было, председатель собрания поставил его на голосование. За предложенное наказание проголосовали практически все, так как у всех были другие дела, другие планы, и все с нетерпением ждали, когда закончится этот спектакль.
 Против проголосовал один Дутский. Председатель не заметил его высоко поднятой руки и, поспешил объявить, что если против ни кого нет, предложение принято единогласно.
 Тогда Дутский поднялся с места и громко сказал:
Нет, товарищ председатель, вы не заметили, я голосовал против. Я считаю, такому преподавателю не место в институте, он не должен быть членом КПСС.
 В зале установилась гробовая тишина. После короткого замешательства, председатель погрозил в сторону Николая пальцем, и строго сказал:
 - Не забывайте, Дутский, что совсем скоро вас будут принимать в члены КПСС.
 На что Николай спокойно ответил:
 - Большая честь будет вашей партийной организации если я в ней буду состоять.
 При этих словах, он демонстративно вышел из зала.
 Все, и не только студенты считали, что дни пребывания Николая в институте сочтены. Но Дуцкий продолжал учиться и удивлять своими способностями всех, кто знал его. А вот членом КПСС, он так и не стал.
 Однажды, уже на старших курсах, группа сдавала экзамен по теории механизмов и машин. Экзамен принимала преподаватель Бурова, хотя курс лекций по этому предмету она не читала. Все знали, что Бурова, жена первого секретаря обкома партии. Студенты уважали эту замечательную женщину за её скромность. В институте её всегда видели в строгом, деловом костюме, а на работу она приезжала на общественном транспорте. При встрече здороваясь, она всегда приветливо улыбалась.
 Дутский вошёл в аудиторию и, взяв билет, начал готовиться. Он что то долго писал, а когда сел к столу преподавателя, Бурова долго читала написанное. Она то морщила лоб, то хмурилась, а потом вдруг спросила:
 - Дутский, вы из какого учебника взяли это доказательство? Дело в том, что я знаю три учебника разных авторов и в них это положение рассматривается по разному. Но не в одном из этих учебников нет такого доказательства, которое предлагаете вы.
 Николай сказал, что готовясь к экзамену, он не читал это доказательство ни в одной из перечисленных преподавателем книг, А лекцию, на которой рассматривалась эта тема он, к сожалению, пропустил. А доказательство вывел, руководствуясь чисто логикой.
 Тогда Бурова сказала:
 - Я не могу вам сейчас поставить какую либо оценку, так как нахожусь в затруднительном положении. Что бы решить этот вопрос, я обращусь к заведующему кафедрой.
 Заведующим кафедрой был кандидат технических наук Гартунг. Когда он изучил принесённое ему доказательство, он сказал, что оно абсолютно верное и что ни в одном учебнике такого варианта нет.
 Бурова поставила Николаю «отлично», а после этого случая, часто подходила к аудитории, где сдавала экзамен его группа и спрашивала:
 - А Дутский как сдал?
 Получив ответ, она всегда восхищалась:
 - Какой он всё таки молодец!
 На последнем курсе Николай женился на восемнадцатилетней девчонке. По распределению он попал в город Наманган.
 Спустя десять лет, на встрече выпускников, на которой Николая не было, кто то рассказал, что Николай уже работает главным инженером завода и, что у него уже был инфаркт.




                ***


 На третьем курсе, лекции по предмету «детали машин», читал старший преподаватель кафедры Бублик Иван Демьянович. Было ему под шестьдесят. Высок, сухощав, с седеющей головой. Весь его внешний вид излучал теплоту и любовь и, казалось, так и говорил:
 -Ребятушки, мои детушки, отворитесь, отопритесь....
 Но, на самом же деле, под лживой маской скрывался настоящий аспид. На экзаменах он, с особым удовольствием, даже можно сказать блаженством, изощрённо мучил студентов.
  На кафедру «детали машин» приехала молодая девушка преподаватель. На очередной экзамен Иван Демьянович взял её к себе в помощники. В аудиторию, где проходил экзамен запускали по шесть человек. Первый, кто подготовился к ответу на билет, пошёл к этой девушке. Пока она принимала экзамен у первого студента, к Ивану Демьяновичу ни кто не шёл. Время на подготовку истекло и Иван Демьянович назвал фамилию обречённого. Когда девушка закончила принимать экзамен у первого студента и получив положительную оценку он вышел, к ней бросились, отталкивая друг друга, остальные из первой шестёрки. Победивший, с торжественным видом, водрузился на стул перед экзаменатором.
 А в это время, Иван Демьянович расправлялся уже с третьей жертвой. Войдя в раж, он лихо размахивал шашкой и, не повинные головы летели. Выслушав ответ, попавшего к ней второго студента, девушка-экзаменатор, сомневаясь как оценить его знания, на «хорошо» или «отлично», задала дополнительный вопрос. Пока студент готовился к ответу на дополнительный вопрос, молодой преподаватель отвлеклась. Воспользовавшись моментом, студент заглянул в шпаргалку. Девушка заметила это, покраснев и смущаясь, она обратилась к старшему преподавателю:
 - Иван Демьянович, что делать со студентом, который отлично ответил на билет, а готовясь к ответу на дополнительный вопрос, заглянул в шпаргалку?
  Иван Демьянович, который уже не прятал жало, зловеще прошипел:
 - Гнать такого студента надо!!!
 За экзаменационную сессию через жернова Ивана Демьяновича прошло несколько групп. Счастливчиков, получивших положительную оценку, оказалось гораздо меньше, чем обречённых на повторный экзамен. Не сдавшие экзамен в сроки ограниченные сессией, лишались стипендии. Иван Демьянович по видимому был хорошим финансистом и оберегал государственную казну на желудках студентов.
 Сроки сессии неумолимо сжимались, до её окончания оставались считанные дни. За Иваном Демьяновичем ходили толпы. Студенты горемыки, волей Ивана Демьяновича, поджидали его всюду. Они не просили его ни о чём, они только хотели, что бы старший преподаватель побеседовал с ними, повторно оценив их знания предмета.
 Иван Демьянович капризничал.
 Однажды, когда на улице лютовал тридцатиградусный мороз, группа студентов неудачников в летней обуви, осенних пальтишках и кепчонках, подняв воротники, поджидали Ивана Демьяновича у тропинки проделанной в снегу через пустырь, от  дома преподавателей до института. На кафедре ребятам сказали, что Иван Демьянович пошёл домой на обед и скоро вернётся. Когда Иван Демьянович появился в конце тропинки, тела бедолаг уже трясло от холода, а уши у них, были аккуратно свёрнуты в трубочку. Иван Демьянович, казалось, начал улыбаться  ещё у самого подъезда. Подойдя ближе, улыбка его расплылась до самых ушей. Его сытое лицо выражало такую радость, как будто он встретил дорогого ему человека, которого не видел ровно сто лет. Иван Демьянович поздоровался и, рассыпаясь в любезностях, молвил:
 - Да мои вы ребятушки, меня ждёте? Небось замёрзли? Экзамен хотите сдать? А у меня к вам тоже есть просьба. Вот видите двигатель-дизель? Его ребятушки нужно занести в лабораторию кафедры.
 Иван Демьянович указал правой рукой, одетой в тёплую меховую перчатку, на стоящий за углом учебного корпуса двигатель, вес которого был не менее полутонны. В  этот момент казалось, что добрее человека, чем Иван Демьянович, нет во всём белом свете. Излучая частицы этой доброты, он сказал:
 - Мои вы ребятушки, золотки вы мои, занесёте двигатель, сами согреетесь, и кафедре доброе дело сделаете. А я ведь тоже не зверь какой, я ведь вам экзамен поставлю. Небось давно уже всё выучили.
 Когда Иван Демьянович скрылся за дверью института, студенты обступили покрытый инеем двигатель. Кто то попытался взяться за него голой рукой, но тело обожгло раскалённым на морозе металлом. Инстинктивно, пострадавший отдёрнул руку и заорал от боли, на металле осталась кожа с его пальцев. Ребята нашли дворника, который насобирал им рукавиц, дал лопаты и ломы. Дворник сам помогал ребятам, которые уже хотели бросить эту затею, но возможность получить положительную оценку и, навсегда избавиться от Ивана Демьяновича, взяла верх. Двигатель привезли осенью и сбросили прямо в грязь, теперь же на морозе он намертво вмёрз в землю. Ушёл не один час, чтобы расчистить снег и выдолбить его ломами. Перемещая двигатель то волоком, то при помощи ломов, затащили его в вестибюль. Лаборатория находилась на втором этаже и, до победы было ещё далеко. Только вечером, измученные вконец студенты, затащили двигатель в помещение лаборатории. К этому времени, Иван Демьянович сходил уже домой, поужинал и пришёл проводить занятия на вечернем отделении.
 Уставшие, испачканные о грязный двигатель и получившие множество телесных повреждений студенты, ожидали его в коридоре, напротив кафедры. Когда Иван Демьянович, лёгкой походкой, прошмыгнул в кабинет кафедры, ребята собрали зачётки и, один из них занёс и положил их на стол перед старшим преподавателем. Время шло, студенты ждали. Неожиданно дверь кабинета приоткрылась и в коридор вылетела кипа зачёток. Похватав зачётки студенты, с нервной дрожью, открывали их. Разочарование, постигшее ребят, трудно описать. Зачётки были пусты! Немного повозмущавшись, они разошлись.
 На следующий день институт шумел от шокирующего ночного происшествия.
 Поздней ночью, когда Иван Демьянович возвращался домой после занятий на вечернем отделении, его зверски избили на безлюдной тропинке, ведущей от института к дому преподавателей. Его раздели и разбросали тёплую одежду по пустырю. Только благодаря тому, что его быстро обнаружили, он не погиб в покрепчавший к ночи мороз.
 Иван Демьянович, с простудным заболеванием, обморожением рук и множеством побоев, попал в больницу. Студенты, воспользовавшись отсутствием Ивана Демьяновича, сдали экзамен другому преподавателю, стипендия была спасена.
 Заведённое уголовное дело, по случаю избиения старшего преподавателя Бублика, закончилось ничем.


                ***


 Шёл 1963 год. Из открытого окна одной из комнат на четвёртом этаже студенческого общежития, звучала музыка и песни запрещённого тогда Владимира Высоцкого. Запись была не качественная, она хрипела и прерывалась из за многочисленных склеек магнитной ленты катушечного магнитофона. Магнитофон этот был огромных размеров, в деревянном корпусе и принадлежал студенту первого курса, Рачееву Юрке. В то время песни Высоцкого уже были популярны у молодёжи, и котировались гораздо выше песен Робертино Лоретти, которые в то время тоже были популярны и часто звучали из окон общежития.
 Юрка Рачеев приехал поступать в институт из города Свердловска. Был он сирота и воспитывался в детском доме. Парень приятной внешности, среднего роста и стройной фигуры, обладал на редкость уникальным лицом круглой формы, густо покрытом конопушками. Прилегающие к голове рыжие, волнистые, зачёсанные на бок с пробором волосы, голубые весёлые глаза, придавали внешности Юрки особый шарм. Единственным недостатком Юркиной внешности была хромота, при ходьбе, он слегка припадал на правую ногу. Одевался Юрка дёшево, но со вкусом.
 1963 год был первым, когда в технических ВУЗах страны, ввели периодическое обучение. Это означало,что студенты половину месяца учились, а вторую половину работали. Институт заключил договора с предприятиями города и, обеспечил всех периодичников работой. Большинство студентов механико-технологического факультета, работало на машиностроительном заводе. Рабочих рук на заводе не хватало, но и студенты, работающие по половине месяца, не устраивали руководство. По этой причине, завод им практически ни чего не платил. Студенты, проработав месяц, начали увольняться.. Тогда институт разрешил им устраиваться  самостоятельно.
 Виктор, проработав на заводе месяц, тоже уволился. В общежитии он встретил ещё двух безработных, Юрку Рачеева и Мишку Копылова. Мишка, высокий симпатичный парень в очках, приехал поступать в институт с Киргизии. Отец его был военным лётчиком. С ним приехали ещё два парня, тоже сыновья военных лётчиков. Все трое покуривали, как они выражались дурь, то есть, анашу. Виктор, родился и жил до поступления в институт в деревне, в которой об этом зелье даже не слышали.
 Однажды, Мишка позвал Виктора к себе в комнату. Вся троица была в сборе. Виктор спросил, для чего Мишка позвал его. Мишка предложил сесть, сказав, что есть разговор. Виктор сел на кровать напротив. Мишка открыл портсигар и протянул его Виктору. Одна сторона портсигара была заполнена полностью папиросами «Беломор», а с другой стороны была всего одна. Виктор взял её и, Мишка услужливо поднёс к ней зажжённую бензиновую зажигалку. Затянувшись, Виктор почувствовал какой то не знакомый привкус и ощущение масляничности во рту, но не придал этому значения. Ещё он обратил внимание на то, что вся троица пристально, с нескрываемым интересом, наблюдала за ним. Потом ему захорошело, вокруг всё поплыло. Мишка, с расстояния двух метров, ткнул в него два пальца. Виктору показалось, что пальцы воткнутся ему в глаза и, шарахнулся в сторону. Он, как в тумане,   видел расплывчатые лица смеющейся троицы. Эти лица плавали в пространстве комнаты, гримасничая, они причудливо извивались, а смеющиеся рты, манерно меняли свои формы.
 Потом Мишка рассказывал какой то анекдот. Виктору казалось, что он очень смешной и нескончаемо длинный. Потом Виктору сделалось дурно и он, добравшись до своей комнаты, ничком упал на кровать. Ему казалось, что кровать, летая по комнате, переворачивается в горизонтальной плоскости. Опасаясь упасть, он вцепился в неё обеими руками.
 Сразу же после Виктора, троица из Киргизии, проделала то же самое с другим студентом, Ферингер Артуром. Так они развлекались. Анашу им высылали  обычными почтовыми посылками, в то время это было возможно. Когда буйное проявление дури прошло, на Виктора и Артура навалился аппетит. Хотелось есть и, они спустились на первый этаж, в буфет. Взяв еду и расплатившись, они сели за столик и, глядя друг на друга, стали беспричинно смеяться. Когда немного успокоившись и поняв, что  своим смехом они могли вызвать недовольство буфетчика Коли,  оба одновременно посмотрели на него. Подслеповатый Коля, через очки с оптикой огромной разрешимости, рассматривал рубль, которым они только что расплатились. Вероятнее всего ему показалось, что клиенты, которых он хорошо знал, хохмы ради, подсунули ему фальшивую купюру. Смех вернулся к ним с новой, ещё большей силой.
 Все трое безработных, Виктор Мишка и Юрка Рачеев решили вместе искать работу. На огромном, заросшем высоким бурьяном пустыре. Между недавно введённой в эксплуатацию телевизионной вышкой и общежитием, находилась обнесённая дощатым забором, организация с длинным названием «Управление строй. механизации Каз. целин сельхозтехники».
 В одноэтажном административном здании, их направили к главному механику, с фамилией Галагуш. Главный механик был высокого роста, крепкого телосложения, лет сорока. Был он очень подвижен и тараторил без знаков препинания. Одновременно он слушал пришедших студентов, разговаривал по телефону, подписывал какие то бумажки, отвечал на вопросы беспрерывно входящих посетителей. В свою речь, он искусно вплетал смачные маты, как  хороший флорист, вплетает яркие цветы в красивый букет, от чего она становилась гораздо выразительнее.
 Потом парни написали заявления о приёме на работу. Галагуш завизировал их и направил ребят в отдел кадров для оформления слесарями третьего разряда. Оформление прошло быстро. Ребята получили спецовки, а Галагуш велел приходить им завтра, к восьми часам.
 На следующий день, утром Галагуш познакомил их с бригадой, в которой они будут работать и, сказав бригадиру:
 - Вы тут не обижайте ребят.
  Ушёл.
 Бригада играла в домино и не обращала ни какого внимания на новичков. Время шло, члены бригады занимались своими личными делами. Часов в десять, один из них начал готовить обед на газовой плите. Время тянулось медленно. В половине первого бригадир обратился к парням:
 - Как звать то вас?
 Парни назвали свои имена и, бригадир продолжил:
 - Мы готовим и обедаем здесь, хотите обедайте с нами, а нет, так идите в столовую кооперативного техникума, там хорошо и дёшево кормят. Да через ворота не ходите, далеко. С противоположной стороны есть дыра в заборе и тропинка до самой столовой.
 Мишка спросил:
 - А обед, до скольки?
 - Обед то? Да не спешите, работы сегодня нет, так что гуляйте.
 Народу в столовой было много. Длинная очередь стояла на раздачу. В конце раздачи находилась касса, а перед ней, стояли на подносах стаканы с чаем, компотом, молоком и сметаной. Сметана была налита по полному стакану и по половинке. Рядом находился разнос с нарезанным хлебом. Юрка встал в очередь и сказал:
 - Я буду брать обед и ставить тарелки на разнос, а вы принимайте его у меня и уносите на стол.
 В столовой стоял сплошной гул и происходило беспрерывное, хаотичное движение людей. Мишка с Виктором отнесли на занятый столик взятые Юркой блюда. Юрка с пустым разносом приближался к кассе. Перед кассой, он положил на разнос девять кусков хлеба, поставил четыре стакана, наполненных на половину сметаной, долил их двумя стаканами молока. Женщина-кассир быстрым, привычным движением руки покачала стаканы и, убедившись, что в них молоко, она мельком взглянула на приветливо улыбающегося Юрку и, не смотря на усталость, слегка улыбнулась в ответ. Обед, состоящий из полной порции борща с мясом, гуляша с двойным картофельным гарниром на каждого, четырьмя, наполовину наполненными сметной и долитыми молоком стаканами, девятью кусками хлеба, обошёлся ребятам , в общей сложности, в двадцать четыре копейки, то есть, по восемь копеек на брата.
 Организация, в которую устроились ребята, занималась ремонтом дорожно-строительной техники всей области. С поступившей в ремонт техникой приезжал и её водитель. Его заселяли в общежитие и, он практически сам и ремонтировал её. Ему не выгодно было затягивать с ремонтом, и он сутками торчал около вверенной ему техники. Пригоняли сюда технику из за того, что здесь были запчасти, которые ремонтная организация получала централизованно, через  «Казсельхозтехнику». Были здесь и различные приспособления, ремонтное оборудование, всевозможный инструмент, подъёмники и хороший механический цех, где можно было выточить любую деталь. Ремонтная бригада, в которой работали ребята, проводили приёмку прибывшей в ремонт техники с составлением акта. Приехавший с техникой водитель, получал на складе запасные части, согласно составленной при приёмке в ремонт дефектной ведомости и, сам же производил ремонт. Члены ремонтной бригады помогали ему, отнюдь не от доброты душевной, выполнять трудоёмкие операции, где одному справиться невозможно. Многие водители бывали здесь уже не однажды и, хорошо знали местные порядки. Кто же попадал сюда впервые, его быстро, не навязчиво, знакомили с ними. Все, без исключения, ставили бригадиру магарыч и он, совершенно  из добрых побуждений, вписывал в ведомость дефицитные запчасти. Заведённая и хорошо отработанная система, работала безотказно. Ремонтная бригада практически отдыхала на работе, а обедала всегда подолгу и, предварительно приняв горячительное для аппетита. В механическом цехе тоже, что бы выточить деталь без проволочки, водителю приходилось стимулировать станочника спиртным. Кроме того что он сам ремонтировал технику, так его ещё и обдирали как липку. Ну, что поделаешь, таков порядок! Несмотря на это, чтобы попасть сюда в ремонт, нужно было выждать не малую очередь.
 Ребята вначале ходили на работу исправно, потом начали уходить с обеда, а в начале третьей недели, перестали ходить вообще. И ни кто ими не интересовался, ни кто не искал. Приходили они в организацию два раза в месяц, в день аванса и, в день получки. В кассе, без лишних вопросов, выдавали им тридцать пять рублей в аванс и, тридцать пять рублей в получку.
 Теперь трое друзей практически не расставались. Юрка исправно кормил их, практически бесплатно, и в институтской столовой, и в других столовых города.
 Однажды Юрка сказал, что сегодня они будут обедать в центре города. Когда приехали в центр, он неожиданно оповестил, что сегодня у него день рождения, что он хочет отметить его и угостить друзей.
 Зашли в гастроном и, Юрка попросил друзей, подождать его в сторонке, что бы не мешать ему. В штучном отделе он, со своей обаятельной улыбкой, буквально загипнотизировал молодую продавщицу. Своими действиями, он зачаровал не только её, но и наблюдавших за ним друзей. Было любопытно наблюдать, как мышцы Юркиного лица двигали бровями, морщили лоб, растягивали в очаровательной улыбке губы. В это же время, Юркины руки делали уникальную работу. Быстрыми, не заметными движениями, без суеты, практически на глазах молодой хозяйки прилавка, бутылки с водкой, из ящика стоящего за прилавком,  перекочёвывали в спортивную сумку, которая висела у него на правом плече. Это была работа профессионала. Нервы у друзей были на пределе, у Юрки не дрогнул ни один мускул на лице. В самом конце, он купил пачку сигарет «Шипка» и отошёл от прилавка. Девушка ещё некоторое время улыбалась, глядя ему в след.
 Потом Юрка угощал друзей обедом, практически бесплатно, в центре города, а ребята поздравляли его с днём рождения.
 Против институтского общежития, почти под окнами, находился длинный продовольственный склад треста столовых и ресторанов. Когда в склад завозили, или вывозили из него продовольственные товары, заведующий складом всегда пользовался услугами студентов, используя их в качестве грузчиков. Работодатель не плохо платил и, видимо для отчёта, всегда выдавал деньги под роспись в ведомости. Графа «сумма в рублях» всегда была пуста, очевидно, он заполнял её позднее. Однажды, к складу подъехало сразу несколько машин. Заведующий складом набрал студентов, среди которых были трое друзей и, работа закипела. Заведующий руководил погрузкой и бдительно наблюдал за грузчиками. По окончанию работы он произвёл расчёт и студенты ушли.
 Виктор с Мишкой зашли в комнату, где проживал Мишка. Через некоторое время, туда же зашёл Юрка Рачеев. В руках он держал огромную голову голландского сыра. Она была покрыта жёлтой оболочкой, а в её тело были вдавлены цифры, из какого то чёрного, лёгкого материала. Юрка взял нож и, разрезав сыр на равные доли, разнёс их по комнатам участников погрузки. Когда и как Юрка стащил сыр, осталось загадкой.
 После окончания первого курса, Мишка и Юрка перевелись в другие ВУЗы страны, уволились с работы и, вскоре уехали.
 Виктор долго скучал без них.
 На летних каникулах, студентов отправили на сельскохозяйственные работы. Только спустя три месяца Виктор, вместе с остальными студентами, вернулся в институт. В первую очередь, он решил уволиться и забрать трудовую книжку. На душе было не спокойно. Ведь три месяца он не только не появлялся на работе, но даже не получал зарплату.
 С заявлением об увольнении с работы, которое должен был подписать главный механик Галагуш, он пришёл на предприятие. Главного механика, он увидел издали. Галагуш, в присущей ему манере, носился по территории, размахивая руками и матерясь. Виктор подошёл к нему, поздоровался и, протягивая заявление, сказал:
 - Подпишите мне заявление.
 Галагуш, совершенно спокойно, спросил:
 -  А ты что, в отпуск собрался?
 - Да нет, увольняюсь я.
 Галагуш, широким, размашистым жестом, трижды перекрестился, выпалив при этом:
 - Слава тебе Господи!!! Ещё один нахлебничек с плеч свалился.
 Он взял заявление, положил его на верстак, и расписавшись сказал:
  - Ну что же, всего тебе хорошего. Надеюсь ты на нас не в обиде. Учись, заканчивай институт, ну а трудно будет, приходи, поможем.
 Виктор получил в кассе расчёт сразу за три месяца, двести десять рублей. По тем временам, это были большие деньги.
 Своих друзей, Мишку и Юрку, он больше ни когда не видел и, как сложилась их дальнейшая судьба, не знает.


                ***

 Одним из трудных предметом в технических ВУЗах, по мнению студентов, является сопромат, то есть «Сопротивление материалов». В институтской среде даже существовало известное изречение: « Сдал сопромат, можешь жениться». Когда группа, в которой учился Виктор, приступила к изучению этой науки, он решил посещать все лекции и писать конспекты, так как студенты старшекурсники пугали:
 - Вот начнёте изучать сопромат, наплачетесь на экзаменах.
 Преподавал эту дисциплину молодой, только что приехавший по вызову, преподаватель, Малов Александр Иванович. Был он высокого роста, худощав и строен, очень подвижный и, обладал красивым, густым басом. На первых же лекциях, Малов буквально заворожил аудиторию. Не навязчиво, доходчиво, простым языком он объяснил, что изучает эта наука, какие другие науки используются при изучении сопромата, где и каким образом её будут использовать будущие инженеры. Плавно, совершенно не заметно для аудитории, он перешёл от вступления к изучению самой науки. Чувствовалось, что Александр Иванович очень начитан, эрудирован во многих сферах жизни.
 Своеобразность изложения нового материала, умение общаться с аудиторией, значительно отличала его от других преподавателей. Новый материал доводил он до каждого студента с участием всей аудитории. На его лекциях не было студентов с отвлечёнными, скучающими лицами, вся аудитория включала мозги и работала. Растребушить, возбудить студентов ему, с его темпераментом, удалось с первой лекции. Малов на доске ставил задачу и, тут же, вся аудитория подключалась к её решению. Если он, в какой то момент, вдруг замечал, что кто то в аудитории упустил нить логического размышления и теперь не может вклиниться, он останавливался и, возвращаясь назад, подхватывал и вовлекал отщепенца.
  Если Александр Иванович видел, что активность аудитории падала, он понимал, что серое вещество студентов нуждается в отдыхе, устраивал короткую, но активную передышку. Он доставал из бокового кармана хорошо сидящего на нём серого, дешёвого пиджака, не большую книжицу и, показывая её аудитории, говорил:
 - Вчера, возвращаясь домой после работы. Купил в киоске эту книжку. Читая её за ужином, увлёкся до такой степени, что забыл о еде. Опомнился только на последней странице.
 Малов, с открытой книжкой в руке, легко порхал перед аудиторией, иногда он забегал между рядами, зачитывал отдельные места из книги. Он вовлекал теперь студентов в проблемы, поставленные автором книги. Аудитория легко отключалась от темы лекции и включалась в полемику по материалам книги, не требующую большого напряжения ума. Серое вещество студентов в это время отдыхало. После короткого отвлечения, он вновь возвращался к сопромату.
 Малов любил активность аудитории, он легко заводил её, а найдя оппонента, азартно спорил с ним. Лекции Александра Ивановича были интересными, насыщенными. Вне занятий, Александр Иванович был для студентов просто хорошим товарищем и интересным собеседником.
 Экзамены он принимал традиционно, по билетам. Из числа студентов, прослушавших курс лекций по сопромату у Александра Ивановича, не было ни одного не знающего ответа на вопросы билетов. Экзамены больше были похожи на собеседование. Во время которых, часто возникали дружеские споры.
 Проработал Александр Иванович в институте всего один год, но это был год, когда сопромат перестал быть тяжёлой наукой для студентов.
 По ложному доносу, его обвинили во взяточничестве. Маловым занялась прокуратура. Дело продолжалось больше месяца, а потом было закрыто за отсутствием фактов преступления.
  Александр Иванович не захотел работать с запятнанной репутацией и уволившись, уехал.
  В его лице, институт потерял замечательного педагога и отличного человека. Студенты ещё долго вспоминали его добрым словом.


        НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ


 Толька был младшим ребёнком в семье. Отец его погиб в самом начале Великой Отечественной войны. Его, и двух старших сестёр мать воспитывала одна. Она работала на железной дороге простым путейцеми, чтобы прокормить семью, ей приходилось ещё и подрабатывать. Со старшими дочерьми погодками Татьяной и Ниной, проблем у матери не было. Они хорошо учились в школе, были послушны и трудолюбивы. Когда мать приходила с работы уставшая, дома её ждала приготовленная дочерьми еда и убранная квартира. Наскоро перекусив, она уходила на подработку. Большую часть времени, дети были предоставлены сами себе. Жили они в не большом Уральском городке и, занимали половину дома на две семьи. В их половине было две комнаты, большая прихожая и кухня. К дому примыкал не большой огородик, за которым протекала речка. Когда Тольке исполнилось семь лет и он пошёл в школу, его сёстры уже учились в старших классах.
 Ещё до школы, у Тольки проявился настырный, не уживчивый характер. Он терпеть не мог несправедливость и болезненно реагировал на неё. Мать часто говорила Тольке:
 - В кого ты такой уродился? Трудно тебе будет в жизни. Вот и чуб у тебя не покорный, торчит как у ёжика. Объясняла ему мать, что в жизни много хорошего и плохого, много добра и зла. Хорошие поступки нужно принимать с благодарностью, а не хорошие, зло и несправедливость, стараться не замечать, закрывать на них глаза, тогда и сам будешь добрее и жить будет легче.
 Толька не понимал мать, а слова её раздражали его. Он ни как не мог понять, как можно не замечать зло и несправедливость
 Когда на праздники вся семья собиралась вместе и за столом, мать и сёстры ему, как младшенькому, старались дать всё что получше, повкуснее, Толька воспринимал это как несправедливость и бунтовал.
 В целом, детство проходило у него, как и у всех пацанов живущих в не больших городах, где практически все друг друга знали. Летом Толька помогал сёстрам в огороде, бегал на речку рыбачить и купаться. Зимой, вместе с другими ребятишками, катался по льду реки на коньках, ходил с санками на горку, лепил снеговиков и играл в снежки. До школы, у Тольке было несколько друзей, живущих по соседству и, его обострённое чувство к несправедливости, находилось в относительном покое. Придя в школу, попав в большой коллектив, где в одно мгновение встретилось множество разных характеров, личностей воспитанных в различных условиях, Толька поначалу растерялся, а чуб у него стал торчать ещё круче, не смотря на то, что сёстры его чем то смазывали и старались причесать. И главное, остальные волосы лежали ровно, как положено , только у самого лба клок волос резко, под девяносто градусов, взмывал вверх. Здесь, в школе был целый рассадник несправедливостей. Она красовалась в отношениях учителей к ученикам и на оборот. Проявляла себя в классе во время уроков, особо наглела на переменах. Поначалу Толька, помня советы матери, проходил мимо, стараясь не замечать несправедливости. Но после этого, он долго страдал и не мог простить себя,  изводил  за то, что прошёл мимо несправедливости, не предотвратил её, и ещё за то, что зло осталось безнаказанным.
 Учился Толька хорошо. Здесь конечно сыграла основную роль его настырность и его отношение ко всему негативному. Прийти в школу с невыполненным домашним заданием, по его мнению, было не справедливо.
 Постепенно Тольке надоело  изводить себя своим бездействием. Он стал вмешиваться когда старшие обижали младших и, у него самого появились синяки под глазами, а губы ни когда не заживали. На перемене, он подходил к учителю и говорил, что Вовку не справедливо наказали, а Светке Петровой, не заслуженно поставили двойку. После этого у него у самого появились двойки, и не только по поведению. Его удаляли с уроков. Исключали из школы на неделю. В школе он прослыл как скандалист и, был неудобен для учителей. Тольку одного из класса не приняли в пионеры, а когда в седьмом классе все вступали в комсомол, о Тольке не было и речи. Если к дочерям, когда они учились, мать ходила только на родительские собрания и то не всегда, то теперь, когда учился Толька, в школу она ходила, как на работу. От всего этого Толька не менялся в лучшую сторону, просто он становился ещё агрессивнее.
 Благодаря тому, что Толька всё таки был способным учеником и тому, что мать неоднократно со слезами на глазах уговаривала учителей и директора школы, дать сыну возможность закончить семь классов, ему удалось сделать это.
 К тому времени, когда Толька закончил семь классов, его сёстры уже отучились в техникумах. Старшая сестра Нина вышла замуж и работала в этом же городе. Татьяна после техникума тоже вышла замуж и работала в одном из подмосковных городов. Не смотря на уговоры матери Тольке, после окончания семи классов, выдали такую характеристику, что продолжать учёбу не было смысла.
  Летом в гости к матери приехала дочь Татьяна со своей семьёй. На семейном совете единогласно решили, что Толька поедет с сестрой и будет учиться в ПТУ при заводе, где работала Татьяна и её муж.
 В училище Толька учился прилежно,его интересовало буквально всё. Мастера и преподаватели сразу заметили способного ученика. На практических занятиях по слесарному делу его с трудом можно было оторвать от инструмента, которым он работал. В училище, он нашёл занятие по душе и был на хорошем счету. Но вот только чуб, этот неумолимый индикатор неравнодушного характера, топорщился теперь с особой наглостью.. И только наставления сестры, воспитательная работа опытных мастеров-наставников, которые относили Толькину ершистость на переходный возраст, сдерживали его.
 Находясь у сестры, Толька сильно скучал по дому, по матери. После первого года обучения, сестра решила отправить его  на время летних каникул, домой. Она купила билет на поезд в общий вагон, собрала еду на двое суток и проводила на вокзал.
 На улице было очень жарко, а в переполненном вагоне душно. Пассажиры обмахивали носовыми платками раскрасневшиеся лица. Найдя свободное место, сестра поцеловала Тольку и, дав короткое напутствие, ушла. Вскоре поезд тронулся. Стало не так душно. Окна были открыты и в вагоне гулял лёгкий сквознячок. Царила обычная дорожная обстановка. Пассажиры читали, разговаривали, дремали и беспрерывно сновали по проходу. Толька сидел у окна и с интересом наблюдал, как по мере передвижения поезда, меняется панорама. Там, в не поезда, кипела обыденная жизнь. Поезд проезжал мимо не больших деревень, рядом с которыми паслись домашние животные, мимо водоёмов, в которых плавали гуси и утки, купались ребятишки, мимо огородов и садов, в которых работали люди. Он часто останавливался. Одни пассажиры выходили, другие заходили и садились. На некоторых разъездах поезд по долгу стоял, пропуская другие составы.
 Перед одной из остановок, по вагону прошла проводница и объявила, что поезд будет стоять сорок минут и, желающие смогут набрать холодной воды  из расположенной не вдалеке от стоянки поезда водонапорной башни. Пассажиры потянулись к выходу. Когда поезд остановился, сидящая напротив молодая женщина с грудным ребёнком на руках, вежливо попросила Тольку, набрать и принести ей холодной воды. Она дала ему пустую бутылку и, сняв рубашку, Толька вышел из вагона. Водонапорная башня находилась близко, в каких то ста метрах, но между ней и составом было заросшее высокой травой поле. Люди двигались вдоль состава до наезженной к башне дороги, а потом, под углом к железной дороге шли к ней, практически возвращаясь назад.
 Толька рассмотрел в траве уже зарастающую тропинку, которая вела в направлении к башне и, пошёл по ней.   
 Какой то мужчина вдогонку сказал:
 - Паренёк, ты напрасно так пошёл. Посмотри как всё заросло, а в траве что угодно может быть.
 Однако Толька уже не слушал его и бежал не оглядываясь. Вдруг он увидел, что тропинка упирается в ровный квадрат, поверхность которого покрывала низкая поросль бледно-зелёного цвета. Толька, по инерции, залетел прямо на средину квадрата и, стал утопать как в болото. Когда он опомнился, тело его погрузилось почти по пояс. Не помня себя, Толька совершил бросок тела вперёд и, уцепившись за что то, стал подтягиваться руками и, наконец почувствовал под собой твёрдую почву. С хлопчатобумажных штанов стекала вонючая масса. Сбросив с себя штаны и ботинки, и держа их в руках, он побежал к водонапорной башне. Когда он добежал до неё, толпившиеся здесь в ожидании очереди за водой пассажиры, зажимая носы, разбегались в разные стороны.  У выходящего из башни шланга, осталась одна пожилая женщина. Она скомандовала Тольке:
 - Бросай всё на бетон!
 Толька бросил штаны, носки и ботинки на бетон, а женщина направила на них струю воды. Затем она заставила Тольку отжимать одежду. Через некоторое время, одежда была отмыта.
 Женщина окатила холодной водой и самого Тольку. Толька зашёл за башню и хорошо отжав трусы одел их на себя. Затем он одел штаны и, с ботинками в руках. Побежал к своему вагону.
 Квадратом с бледно-зелёной порослью, оказалась яма, стоящего здесь когда то туалета. Когда яма заполнилась доверху, надземную часть снесли, а яму слегка присыпали. Тонкий слой земли был нарушен Толькой и, зловоние вырвалось наружу. Отдыхавшие на улице пассажиры, зажимая носы, прятались в вагонах и срочно закрывали окна. Пассажирам, угнетаемым духотой казалось, что поезд стоит здесь целую вечность и ни когда уже не сдвинется с места.
 Когда Толька вошёл в вагон, его практически ни кто и не заметил, так как зловоние было везде, и на улице и в вагоне. Но, когда поезд наконец то тронулся и отъехал на приличное расстояние от злополучной станции, пассажиры открыли окна. Отсек вагона, где ехал Толька, стали покидать его соседи. Через некоторое время, он остался один.
 Вагон по прежнему был переполнен. Вновь вошедшие пассажиры, видя свободные места в Толькином отсеке, с нескрываемой радостью, занимали их. Через некоторое время они начинали ёрзать и, принюхиваясь, водить носами в разные стороны. А минут через пятнадцать, Толька вновь оставался один. И так повторялось на каждой станции.
 На одной из станций, Толька купил в привокзальном киоске флакон тройного одеколона и почти всё его содержимое вылил на себя. После этого, к нему уже ни кто не подсаживался а, проходя мимо, зажимали носы. Смесь зловония из туалетной ямы и запаха тройного одеколона, имела неожиданный эффект. До родного города на Урале, Толька ехал в гордом одиночестве.
 С вокзала Толька помчался домой. Дома ни кого не оказалось. Толька нашёл ключ и, взяв кусок хозяйственного мыла, пошёл на речку. Он стирал штаны и носки, намыливая их несколько раз, сушил их на солнце и вновь стирал. Вымыл несколько раз с мылом ботинки. Сам он тоже намыливался и купался. Под вечер Толька вернулся домой.
 Когда с работы пришла мать, она с порога спросила:
 - Толька, а что это у нас говном воняет?
 Толька рассказал матери о своих злоключениях. Она и смеялась и плакала, а потом взяла Толькины штаны, трусы и носки с ботинками, развела во дворе костёр и всё разом сожгла. Вечером, после ужина, мать гладя Толькин непокорный чуб, приговаривала:
 - Ох, Толька, намаешься ты со своим упрямым характером.
 
 Прошло время. Толька, закончив училище, работал на заводе. Работал он хорошо, но вот характер, доставшийся ему с рождения в месте с закрученным, упрямым чубом, постоянно мешал ему спокойно жить. Казалось бы, что плохого, живёт в Социалистическом обществе неравнодушный к несправедливостям человек, замечает все недостатки, не молчит, борется с ними, радоваться бы надо. Главное не имеет Толька ни какой выгоды для себя, просто хочет, чтобы во всём была справедливость. Он не шепчет ни кому на ухо, не доносит ни на кого, говорит открыто, честно.
 На заводе Тольку знали хорошо ещё с училища, и относились к нему, со всеми его выкрутасами, по разному. Начальство за работу хвалило, а на его выходки в поисках справедливости, конечно не удобные для них,  или закрывало глаза, или находило повод и наказывало.  Товарищи по работе не сторонились его, дружили с ним, а на его, как они выражались заскоки, или махали рукой, или открыто подтрунивали и насмехались.
 Службу в армии, Толька проходил в пограничных войсках, на границе с Финляндией. Военная дисциплина, особенно в пограничных войсках, нравилась Тольке, поэтому служил он с особым удовольствием, а три года пролетели не заметно.
 В то время в воинские части приезжали представители крупных предприятий и больших строек, что бы вербовать демобилизованных солдат. Отслужив, Толька тоже не поехал домой, а решил вначале заработать денег. С этого момента началась у него кочевая жизнь.
 Так как за время его службы в армии, справедливость в стране так и не победила, а несправедливость благополучно процветала повсюду, Толька переходил с одного предприятия на другое. Меняя различные СМУ, ПМКА проехал он от западных границ Советского союза до Дальнего востока, а справедливость, словно играя с ним, всё ускользала и где то пряталась. Но Толька был оптимистом по натуре и, совсем не слабым человеком, он всё искал и искал  её, пытаясь в одиночку бороться с несправедливостью. Он без конца набивал шишки, наступая на одни и те же грабли. А шишки эти потом долго не заживали, и часто боль физическая переходила в душевную.
 За время своего длительного вояжа по стране, приобрёл он множество специальностей. Выучился он и на шофёра,  имел удостоверение водителя первого класса, авто крановщика.
 Совершенно случайно попал он в город Павлодар, что находится в Казахстане. Удивил его здесь размах строительства новых предприятий и жилья. Толька решил остаться в этом городе. Устроился он водителем на одну из автобаз. Не далеко от автобазы был вино-водочный завод. Однажды зимой, он раньше поставил машину и, решил не дожидаясь развозки, пройти пешком до остановки маршрутного автобуса. Проходя вдоль длинного забора вино-водочного завода, Толька увидел, что через высокий забор из железобетонных плит, летят бутылки. Перелетев забор, они падали в снежный сугроб. Толька огляделся, вокруг ни кого не было. Он сунул руку в одно из образовавшихся от падения бутылок отверстие в снегу и извлёк бутылку наполненную водкой. Тогда Толька достал из кармана тряпичную сумку и, извлекая из сугроба бутылки, складывал в неё. В сумку вошло пять бутылок и, Толька не спеша пошёл на остановку автобуса. Ни на работе, ни в общежитии, где он проживал, о своей находке Толька не сказал. В следующий раз, уже специально, он не поехал на развозке, а пошёл пешком на остановку маршрутного автобуса. Ещё издали, он увидел, что какие то женщины вынимают бутылки из отверстий в сугробе и складывают их в сумки.
 Оказывается, работники вино-водочного завода, которых проверяют на выходе с территории через проходную, перебрасывали через забор вынесенные с цеха бутылки с водкой. Выйдя через проходную, они обходили забор с наружной стороны и собирали их.
 Здесь Толька и познакомился с молодой девушкой, которую звали Валентина. Они стали встречаться. Тольке нравилась эта тихая, безобидная девушка. Через некоторое время они поженились. Валя снимала не большую комнатку в частном секторе и, они вначале жили в ней. Когда в семье появился ребёнок, дочь Наташа, Толька снял времянку. В завкоме автобазы, Толька заикнулся насчёт жилья. Ему предложили вариант, если он согласится работать в Экибастузском филиале, ему сразу дадут жильё в бараке. Посоветовавшись с женой, Толька согласился.
 В Экибастузе у них родилась ещё одна дочь Татьяна.
 Жители барака разрабатывали не большие участки земли и сажали там овощи. Земля в Экибастузе не плодородная, глинисто-каменистая, поэтому жители барака покупали привезённую машинами плодородную землю и засыпали участки под огороды. Рядом с бараком была не глубокая, но огромных размеров яма. В ней постоянно стояла вода, которая зацветала и издавала неприятный болотный запах. Толька работал на самосвале и решил засыпать мешавшую всем яму. Но что бы, кроме эстетических соображений, была ещё и какая то польза, решил засыпать её плодородной землёй и, сделать на этом месте огород. Когда Толька засыпал яму, он разровнял землю, огородил участок и провёл воду для полива.
 В первый же год, огород дал отменный урожай. Многие соседи радовались, что вместо зловонной лужи, у барака появился рукотворный зелёный оазис. Но нашлись и завистники. Старшая по бараку заявила:
 - Если ты не отдашь мне половину огорода, я отрежу тебе воду и добьюсь чтобы огорода здесь не было. 
 Она мотивировала это тем, что территория занимаемая огородом, является дворовой и на ней, должны играть дети.
 Вот с этого случая и началась у Тольки борьба за справедливость в городе Экибастузе. Несправедливости посыпались на него, с космической скоростью.
 Когда Толька пошёл в очередной трудовой отпуск его машину, за которой он следил и содержал в хорошем состоянии, передали другому водителю. По возвращению из отпуска, ему дали другую, побывавшую в аварии, которая была не на ходу. На восстановление её потребовалось бы не меньше двух месяцев, да и то при условии наличия запасных частей.
 Чуб у Тольки мгновенно взъерошился, он психанул и уволился. На другой работе, у него прямо в автобазе, сняли с машины хорошую резину, на третьей не заплатили командировочные. И пошло и поехало. Толька нервничал и менял работу и организации.
 В это время вышло постановление о расселении жителей бараков в благоустроенное жильё и, о их сносе. Старшая по бараку, не добившись ничего с огородом, мстила Тольке. В благоустроенное жильё уже переселились даже семьи не имеющие детей, а Толькина семья, с двумя детьми, оставалась в бараке.
 Работал он теперь на автобусе, который утром увозил горняков в угольный разрез, а вечером, из разреза в город. В остальное время, Толька на автобусе дежурил у административного здания и, выполнял различные поручения. Платили хорошо, а свободного время было много.
 Однажды зимой, в выходной день, ему предложили поработать, свозить руководителей предпричтия на базу отдыха.
 Приехали туда в субботу утром, а возвращались в Экибастуз в воскресение, во второй половине дня. К отдыху, руководители подготовились хорошо, взяв с собой несколько ящиков спиртных напитков, деликатесную закуску, списав все расходы на благоустройство территории предприятия. Два дня отдыхающие пили беспробудно, два дня Толька выполнял их капризы. Уезжая домой, погрузил он  ещё много не выпитого спиртного и не съеденной закуски.
 По дороге домой. Руководители грубо отзывались о своих же рабочих, называя их быдлом. Потом они попросили остановить автобус, сходили по нужде и, продолжили распивать спиртные напитки. Толька видел, как руководители плюют на пол, бросают окурки. Нервы были на пределе. В какой то момент, после очередной наглой выходки, его прорвало. Он остановил автобус и, встав на ноги, не помня себя что то кричал на них.
 Тогда разъярённая толпа набросилась на Тольку и, выброси в его из автобуса била его ногами. Потом, потерявшего сознание Тольку, почти раздетого, бросили на дороге в двадцатиградусный мороз. Через некоторое время, случайно проезжающие люди, доставили его в больницу. Провалялся в больнице он долго, а когда выписался, ещё долго находился на амбулаторном лечении, когда Толька пришёл в управление сдать больничный лист, оказалось, что с работы он давно уволен за нарушение трудовой дисциплины. Ему показали приказ и сфабрикованные докладные.
 Потом Толька заболел туберкулёзом. Долго валялся по больницам и получил инвалидность. Работал он теперь сторожем.
 И ещё одно горе постигло Толькину семью. Под колёсами водителя-лихача, погибла старшая дочь, десятиклассница Наташа.
 Толька совсем сдал. Болея туберкулёзом, он беспрерывно курил и стал много пить. Теперь в бараке осталась одна Толькина семья. Врачи дали заключение, что ему, как больному туберкулёзом, нужна отдельная комната.
 Толька уже тяжело дышал, и задыхаясь, ходил по инстанциям. Чиновники находили причины и гоняли больного, практически уже умирающего человека по кабинетам. Это была последняя несправедливость, с которой так отчаянно боролся Толька.
 Умер он уже в новой трёхкомнатной квартире. Похоронили Тольку рядом с могилой дочери Наташи.


       
                УРОКИ ЖИЗНИ


 Когда Виктор работал в группе наладки турбинного оборудования предприятия «Казэнергоналадка», непосредственным начальником у него был Долгов Иван Егорович. Был он грамотным инженером и хорошим руководителем. Совместная работа сблизила этих двух людей, а общность характеров, сдружила. Когда в Павлодаре начала бурно развиваться энергетика, строиться новые ТЭЦ, ГРЭС, высоковольтные линии электропередач, сюда хлынул поток специалистов энергетиков со всей страны. Иван Егорович с семьёй приехал по вызову с Украины. Работал он вначале на Павлодарской ТЭЦ-1, и вырос там до должности дежурного инженера станции. Когда в Павлодаре построили химкомбинат, его пригласили работать начальником цеха тепловодоснабжения. В свободное от работы время увлекался он маломерным флотом, выписывал журнал «Катера и яхты», делал расчёты и изготавливал различные плав. средства. Он был старше Виктора на одиннадцать лет, опытней и практичней его. Для Виктора он стал не только хорошим другом, но и опытным наставником.
 Однажды, в выходной день, пришёл Иван Егорович к Виктору домой. Они сидели на кухне и беседовали. Иван Егорович завёл разговор об отдыхе в выходные дни:
 - Я, Витя, не рыбак, ни охотник. Зимой в выходные дни всё больше читаю. Придёт весна, вот тогда на дачу, для меня это самый лучший отдых.
 В те годы в Павлодаре, все поголовно были увлечены дачами. Когда Иван Егорович работал на химкомбинате, там организовалось садовое товарищество «Здоровье». Между городом и промзоной был огромный пустырь, по которому проходил водовод большой пропускной способности от северного водозабора до химкомбината. На этом пустыре и было организовано товарищество. Руководящие работники получили участки непосредственно рядом с правлением садоводческого товарищества. Началось бурное строительство дачных домиков и обработка земли. А вскоре весь пустырь был разбит на участки и поделён между членами товарищества. Не занятыми оставались пара десятков в резерве председателя товарищества.
 Виктор сказал:
 - А у нас дачи нет, Всё лето, в выходные дни, я на рыбалке. Да и зимой люблю посидеть на льду у лунки.
 - Ну ладно, Витя, ты на рыбалку, а Галке что, дома скучать? Давай попробуем взять вам участок в нашем садоводческом товариществе. Живёте вы на Химгородках, весь транспорт на дачи идёт через вас, да и пешком можно, дачи то совсем близко.
 Он окликнул жену Виктора:
 - Гала, иди сюда, разговор есть.
 - Что за разговор, Иван Егорович?
 - Ты хочешь иметь дачу на «Здоровье»?
 - Конечно хочу. Только кто нам её даст? У нас на химкомбинате ни кто не работает.
 - Ну, это уже моя забота. Сейчас возьмём бутылочку хорошего коньяка, сходим к моему бывшему непосредственному начальнику, главному энергетику химкомбината. У меня с ним сохранились хорошие отношения.
 Главный энергетик химкомбината Трзанов, Азербайджанец по национальности, жил в большом девятиэтажном доме, на первом этаже которого был магазин «Тысяча мелочей», а подъезды выходили во двор дома, где жил Виктор. Трзанов жил с семьёй в последнем подъезде на третьем этаже в четырёхкомнатной квартире. Пришедших встретили с Кавказским гостеприимством. Жена быстро собрала на стол в кабинете мужа и, оставив мужчин, ушла.
 Иван Егорович познакомил Виктора со своим бывшим шефом. В тёплой, дружеской обстановке, совмещая употребление коньяка с беседой, Трзанов рассказал о последних новостях на химкомбинате. Чувствовалось, что Ивану Егоровичу было интересно всё это слушать.  Он, стараясь не перебивать рассказчика, задавал вопросы.
 Так, за интересной беседой, прошло время. Коньяк закончился и Трзанов, открыв бар, извлёк из него несколько бутылок дорогого марочного алкоголя. Периодически заходила жена, подносила закуски, убирала со стола использованную посуду и, быстро удалялась.
 Когда алкоголь достиг желаемого результата, убрал все барьеры между гостями и хозяином, притупил неловкость и стеснительность, Иван Егорович сообщил о цели своего визита.
 Трзанов подумав, ответил:
 - Твёрдо я пока обещать не могу. Завтра, то есть в понедельник, поговорю с председателем садоводческого товарищества  Емельяненко, а вечером уже смогу сказать результат.
 В понедельник вечером, Трзанов позвонил Ивану Егоровичу и сообщил, что Емельяненко согласен выделить участок из своего резервного фонда с условием, если садоводческому товариществу взамен дадут глубинный насос большой производительности. Он так же сообщил, что такой насос, совсем новый но уже списанный, лежит на складе северного водозабора, что он уже дал указание выдать его Долгову Ивану Егоровичу. На следующий день, на машине «Казэнергоналадки» приехали на северный водозабор. Без лишних проволочек рабочие водозабора, которые хорошо знали Ивана Егоровича и раньше работали под его руководством, погрузили насос. Емельяненко, получив насос, дал распоряжение выделить один участок.
 Так, с лёгкой руки Ивана Егоровича, Виктор получил дачный участок в престижном садовом товариществе.
 Вообще, Иван Егорович был человеком практичным, он всегда далеко заглядывал вперёд. Планируя свои действия, он всесторонне обдумывал их, условно ставил всевозможные преграды, искал способы их устранения.
 Но, как говорится, и хорошее ружьё иногда даёт осечку. Такая осечка произошла и с Иваном Егоровичем, которая чуть ли не стоила ему жизни. Работая на химкомбинате, он решил приобрести себе легковой автомобиль «Жигули». Получить его быстро, в порядке существующей на предприятии очереди, законным способом, практически не возможно. Хорошо зная, что если есть закон или установленный порядок, то есть и пути обхода его. Эти лазейки оставляют или придумывают для себя сами создатели закона. Иван Егорович начал анализировать, кто на предприятии имеет право на приобретение автомобиля в не очереди и, обнаружил, что таковыми являются ветераны труда, передовики производства, участники ВОВ и ещё ряд лиц, имеющих всевозможные заслуги. Кандидатуру выдвигает начальник цеха, а завком утверждает её.
 Тогда, Иван Егорович поговорил с рабочим своего цеха, передовиком производства, ударником коммунистического труда, фотография которого практически не снималась с заводской доски почёта, Соколовым Авдеем Николаевичем. Иван Егорович, осторожно поинтересовался у него, не имеет ли он намерения купить автомобиль. На что рабочий ответил отрицательно, мотивируя тем, что в настоящий момент у него нет ни денег, ни прав на управление автомобилем, ни желания иметь его.
 Немало удивившись тому, что с первого шага ему сопутствует удача, Иван Егорович продолжил:
 -  Авдей Николаевич, давайте я выдвину вашу кандидатуру на приобретение внеочередного автомобиля, как передовика производства. Если её утвердят, я дам вам деньги на его приобретение, а вы его купите. Некоторое время я поезжу по доверенности, а потом мы переоформим её на меня, через куплю-продажу.
 Совсем скоро передовик производства приобрёл автомобиль ВАЗ- 2103 белого цвета, а счастливый Иван Егорович, управлял им по доверенности. Увлечённый машиной, он затянул с переоформлением.
 Однажды, когда Иван Егорович уже не работал на химкомбинате и в выходной день находился с семьёй на даче, в самый разгар дня к нему подошёл Авдей Николаевич с младшим братом.  Поздоровавшись и справившись о здоровье бывшего шефа, он Совершенно спокойно сказал:
 - Хороший ты человек, Иван Егорович. Я тебя всегда уважал и уважаю до сих пор. Но вот какое дело, родственники настаивают, поверь, житья не дают, требуют что бы я забрал у тебя свою машину. Я уже устал сопротивляться, только ты не обижайся на меня. Вот мой младший брат, он честно оплатит тебе первоначальную стоимость и стоимость того, что ты приобрёл на неё, без учёта износа.
 Авдей Николаевич, протягивая оторопевшему и потерявшему дар речи Ивану Егоровичу газетный свёрток, сказал:
 - Вот деньги, пересчитай, хватит нет?
 Иван Егорович, как во сне пересчитал деньги и, не поднимая глаз на собеседника, сказал:
 - Хватит.
 Когда машина отъехала от дачи, с Иваном Егоровичем случился сердечный приступ. Лицо его побелело и, он повалился на землю. Перепуганная жена сбегала в правление садоводческого товарищества и по телефону вызвала скорую помощь.
 После того, как Иван Егорович оклемался, все домашние и родственники говорили ему, что хорошо ещё Авдей Николаевич деньги отдал. А ведь мог бы и машину забрать и деньги не вернуть.
 Весной Виктор вспахал дачный участок и с женой, они посадили на нём два ведра картошки.
У Виктора был мотоцикл ИЖЮК-3 с коляской. Летом он опять увлёкся рыбалкой, а на дачу не заглядывал. Воду к участку ещё не подвели и поэтому, кроме картошки ни чего не сажали.
 Когда он собирался в выходной день на рыбалку, жена Галя говорила:
 - Надо бы хоть раз на дачу съездить, может картошка заросла и её нужно прополоть.
 Виктор отвечал:
 - Да я был на неделе, картошка стоит хорошая и я её прополол.
 Хоть Виктор из за рыбалки  ни разу не был на даче, по его отговоркам, он дважды прополол картошку и, один раз окучил её.
 Но в начале сентября, когда все начали копать картошку, Галя настояла:
 - В этот выходной поедем копать картошку.
 Утром, прихватив лопату и ведро с мешками, поехали на дачу. Соседи копали картошку, а участки у них были ухожены и уже огорожены. На их же участке буйствовал двухметровый бурьян. С трудом отыскав место, где сажали картошку, Виктор стал искать лунки. Картофельная ботва так высохла, что едва просматривалась. Раздвинув лопатой бурьян, Виктор подкопал первую лунку. И случилось чудо. На поверхность, вместе с землёй, посыпались крупные, ровные и чистые картофельные клубни. В каждой лунке их было не меньше десятка. Урожай с двух посаженных вёдер удивил всех, накопали двенадцать вёдер качественных клубней. Подошедшие соседи сетовали, что на своих ухоженных участках, они собирали клубни не больше голубиного яйца, объясняя это тем, что этот год, не урожайный для картошки. А тут, на тебе, такой урожай.
 Видимо повлияло то, что разросшийся по картофелю бурьян, защищал землю от высыхания и сохранял в ней влагу.
 Иван Егорович, работая на новом месте, купил себе машину ВАЗ-2106, тоже белого цвета.  Однажды он предложил Виктору:
 - Я сейчас строю гараж и ставить машину мне пока некуда. Ты тоже ставишь свой мотоцикл в чужом гараже. Я подыскал гараж с отличным подвалом. Ты его покупай, будем вместе ставить в нём свою технику. Как дострою гараж, свою машину буду ставить в нём. Тебе ведь всё равно нужно ставить мотоцикл и хранить зимой овощи.
 Виктор сказал, что против гаража он ничего не имеет, но вот денег таких, у него сейчас нет. Иван Егорович обещал, что деньги на гараж он даст, а торопить с возвратом не будет.
 Так и сделали.
 У отца Виктора, который жил в деревне, был «Запорожец». Вскоре он купил ВАЗ-2111, а «Запорожца», отдал Виктору. Ездил он на нём без переоформления, по доверенности. Мотоцикл теперь нужно было продавать.. Он был в хорошем состоянии, практически новый.
 В одно из воскресений, Виктор погнал его на барахолку. Он вначале прошёл по рядам, где продавали мотоциклы. Цены были высокие. Свой мотоцикл он купил в магазине за тысячу двести рублей и, чтобы долго не стоять, решил за эту же цену продать. Подходили многие, но их  по видимому, смущало то, что мотоцикл в хорошем состоянии, с малым пробегом, а цену просят не большую.
 Но вот подошёл высокий мужчина, лет сорока. Одет он был как то не по городскому, да и манера разговора уж больно смахивала на представителя сельской местности. Этим мужчиной был Шамаков Семён. Он действительно раньше жил в отдалённой от цивилизации деревеньке. Работать Семён не любил. Ему больше нравилось рассуждать о беззаботной, сытой жизни в городе. Насмотревшись кино, начитавшись книг и газет, Семён твёрдо решил перебираться в город и приобщиться к сладкой жизни. Вначале Семён поехал один. Приехав в Павлодар на автобусе он, сразу же на вокзале, прочитал объявление: «Организации требуется на постоянную работу водитель мотороллера с удостоверением». Семён записал адрес и, на автобусной остановке узнал, как добраться до этой организации. У Семёна был старенький мотоцикл «Ковровец» и удостоверение на право вождения. Организацию нашёл он быстро. В отделе кадров направили его к заведующему гаражами. В гаражах содержалась техника, обслуживающая дошкольные учреждения, подведомственные ГОРОНО.
 Семёну явно сопутствовала удача, фортуна поворачивалась к нему нужной стороной  и, с ослепительной улыбкой. Во первых зарплата, по сравнению с той, которую он имел в деревне, была несравнимо выше. А самое главное, организация обеспечивала ведомственным жильём. Когда Семён оформился на работу, заведующий гаражами отвёз его к дому в котором была ведомственная квартира. Квартира была двухкомнатная и требовала основательного ремонта. Заведующий гаражами заверил Семёна, что с ремонтом ему помогут. Ему дали две недели на переезд и обустройство на новом месте.. Переночевав в пустой квартире, на оставленном бывшими жильцами, стареньком диване, Семён поехал в родную деревню.
 Быстро распродав не богатое хозяйство и доставшийся по наследству дом, он взял в совхозе грузовую машину, рассчитаться за аренду которой как раз хватило тех денег, которые насчитали Семёну при увольнении.
 Нанятая организацией строительная бригада сделала за это время ремонт в ведомственной квартире и, счастливый Семён с женой и двумя детьми, вселился в неё. Старший сын пошёл в школу, младшая дочка получила без очереди место в детском саду. Жена устроилась уборщицей в магазине, на первом этаже дома, в котором была квартира.
 Семёну предложили работать на полторы ставки, обслуживать не два детских садика, как положено по норме, а три. Работа ему нравилась. Всегда, в одно и то же время, получал он на складе продукты и развозил их по трем, закреплённым за ним садикам, на мотороллере с фургончиком. За наличный расчёт, он всегда мог взять дефицитные продукты для своей семьи на том же складе.
 С первых же дней работы, Семён прикинулся этаким безобидным простачком, который приехал с деревни, мало что знал и понимал, был забитым и отсталым, из за чего его все жалели и помогали кто чем мог. Во всех трёх садиках ему отдавали излишки продуктов. Он всегда бесплатно обеспечивал семью крупами, мукой, сахаром, растительным маслом и другими продуктами питания.
 Приспособился он и к дополнительному заработку. Во всех трёх садиках он забирал пищевые отходы и продавал их в частном секторе, где держали свиней. Там у него были постоянные клиенты.
 Наконец то сбылась голубая мечта Семёна о сладкой, райской жизни в городе. Жизнь его семьи теперь была гораздо лучше той, деревенской. Накопив денег, решил он купить для начала мотоцикл. В дальнейшем он мечтал купить не дорогой автомобиль. Несколько воскресений приезжал он на барахолку, приценивался. И вот, в очередную поездку, обстоятельства свели его с Виктором. Мотоцикл ему понравился и, он спросил:
 - Скажи, уважаемый, сколько ты за него просишь?
 - Брал я его в магазине за тысячу двести рублей. Эту цену я и прошу, а оформление, беру на себя.
 - Ну вот и хорошо. Мотоцикл мне нравится, и цена меня устраивает.
 Каждый четверг работала оценочная комиссия. Договорились в ближайший четверг пригнать и оценить мотоцикл. Виктор довёз Семёна до дома, а сам поехал в гараж. В гараже он встретил Ивана Егоровича, который поинтересовался, как идут дела с продажей мотоцикла.
 Виктор сказал:
 - Сегодня нашёл покупателя, а в четверг, погоним мотоцикл на комиссию.
 Иван Егорович подумав, сказал:
 - У меня в этой комиссии есть хороший знакомый. Ты, Витя, как погонишь мотоцикл на оценку, возьми меня с собой. Что бы меньше платить за переоформление, договорюсь, и его оценят по минимуму.
 В четверг, на оценочной комиссии, Иван Егорович переговорил со своим знакомым и, мотоцикл оценили в восемьсот рублей. Сразу, уже без Ивана Егоровича, поехали с актом оценки в магазин, оформлять куплю-продажу.
 В кассу магазина Семён внёс, согласно акта оценки, восемьсот рублей. Кассирша вычла из них проценты за переоформление, а оставшуюся сумму выдала Виктору.
 Когда вышли из магазина Семён, подавая Виктору руку на прощание, сказал:
 - Ну, спасибо тебе, добрый человек. Всего тебе хорошего.
 - Так, Семён, погоди. Ты же должен мне ещё четыреста рублей, как договаривались.
 - Какие четыреста рублей? Ты меня, мил человек, на афёру не подбивай, я не хочу обманывать государство.
 При этих словах он, лёгким толчком ноги на рычаг гик стартера, завёл теперь уже свой мотоцикл и уехал.
 Ошарашенный таким оборотом событий, Виктор долго не мог сдвинуться с места. Когда он понял, что ситуацию уже не изменишь, и вспомнив один из своих жизненных принципов: «Ни когда не жалеть о том, что сделал сам», он поплёлся в гараж. По дороге он заглянул в гастроном. На вырученные деньги купил пару бутылок водки и закуску. Надо ведь угостить Ивана Егоровича за оказанную помощь при оценке мотоцикла, да и снять с себя внутреннее напряжение, расслабиться.
 Что бы не стать объектом для насмешек, Виктор ни кому, даже Ивану Егоровичу, не сказал об этом инциденте.
 Но, до финиша ещё далеко и, эта история неожиданно получила продолжение. Как гласит народная мудрость: «Бог не Тимошка, он видит немножко», у Семёна, с этого самого дня, кончилось везение и начались сплошные неприятности, которые принесли ему множество огорчений, да и не только их.
 Однажды утром Семён получил на складе продукты для садиков, среди которых была и рыба. Развезя по садикам и выгрузив их, одного крупного налима, он решил завезти домой. Семён ехал и думал, что оставит рыбу дома, жена приготовит её,  а в обед, он с удовольствием отведает жаренного налима. С этими мыслями он приближался к дому, когда неожиданно увидел, как из за движущегося навстречу КАМАЗа, выворачивает отцепившийся от него компрессор и, раскачивая дышлом, мчится прямо на него. Это было последнее, что он увидел.
 Очнулся Семён лежащим на спине на голом асфальте. Ноги его покоились на раздавленном фургончике мотороллера. На фоне голубого неба увидел он милицейскую фуражку и расплывчатое лицо склонившегося над ним её владельца. Его вдруг одолело вполне законное любопытство и, он спросил у стража порядка:
 - А где налим?
 Милиционер, обрадованный тем, что пострадавший жив и очухался, с улыбкой сказал:
 - Обернись всё немного иначе был бы тебе полный налим, в сопровождении  духового оркестра.
 С переломами и ушибами пролежал Семён месяц в больнице. После выписки из больницы, получил он другой мотороллер  с фургончиком и продолжил радовать детишек привезёнными продуктами. К сожалению, радость их была коротка.
 Дело в том, что Семён занимался ещё и выловом рыб ценных пород, не законным способом. В значительном удалении от города, ставил он запрещённые законом самоловы. Не прошло и недели после выхода Семёна на работу, как с ним случилась беда, похожая на предыдущую, как две капли воды. Ехал Семён на приобретённом недавно мотоцикле к месту установки самоловов. Асфальт на дороге был в хорошем состоянии, трасса относительно свободна. Семён выжимал с железного друга всё, на что он был способен. Неожиданно из за движущегося навстречу КАМАЗа, вывернул большегрузный прицеп и, с огромной скоростью мчался на Семёна. Время на какой либо спасительный маневр не было, да и ситуация не позволяла совершить его. Слева был встречный транспорт, справа, трёхметровый кювет Столкновение было неизбежно.
 На этот раз, всевышний не оставил Семёну ни единого шанса на спасение.



                ВИЗИТЫЧ



 Семья Испаева Визита депортировали с Кавказа в город Павлодар в начале ВОВ. Один из его сыновей родился вскоре после прибытия на новое место жительства. Родители назвали мальчика русским именем Владимир. В школе Володя учился хорошо и имел много русских  друзей. Окончив школу, он поступил в только что открывшийся Павлодарский индустриальный институт. Когда чеченцам разрешили возвращаться на родину, вся семья Испаевых уехала. Володя остался в Павлодаре что бы окончить институт.
 Вскоре он познакомился с русской девушкой и они стали встречаться. Когда Володя закончил институт и начал работать, они поженились. Молодой семье нужна была квартира и  заработки, позволяющие достойно жить и рожать потомство. Владимир устроился работать мастером в котельный цех предприятия «Севказэнергоремонт». На предприятии он вскоре своим трудом заслужил уважение не только у руководства, но и у подчинённого персонала.
 Владимир Визитович получил квартиру и купил автомобиль ВАЗ- 2101. В семье у них родились две девочки. К этому времени он уже работал старшим мастером и бессменным руководителем ремонта. Когда жители города стали поголовно увлекаться дачами, в семье Испаевых тоже появился участок.
 У Владимира Визитовича был очень спокойный характер, не присущий людям его национальности, он был медлителен и неповоротлив. Работа, которую он выполнял, требовала порой мгновенных решений и молниеносных действий. Владимир Визитович, вопреки всему, долго обдумывал любую ситуацию и действовал не спеша, но наверняка. А в случае неудачи, не психовал и не закатывал истерик.
 В силу своего спокойного характера, с годами Визитыч, как его называли окружающие, начал полнеть и стал не в меру ворчлив.
 Город Павлодар стоит на берегу замечательной реки Иртыш, с очень богатой поймой. Многие его жители в качестве отдыха в выходные дни, выбирали охоту, рыбалку и сбор ягод и грибов. Визитыч обзавёлся друзьями, которые тоже занимались рыбалкой и охотой. Со временем и он втянулся в этот активный вид отдыха. Азарт охотника у него наверняка был, но в силу спокойного характера, внешне ни как не проявлялся, поэтому казалось, что он так и не проснулся.
 Ещё одной отличительной чертой его, было отношение ко всем существующим на свете болезням. О какой бы болезни не заходил разговор, Визитыч тут же находил её симптомы у себя. Если кто то говорил, что врачи нашли у него признаки ишемии, Визитыч изображал страдальческую физиономию и жаловался на боли в районе сердца, а через некоторое время, он уже беспечно шутил и широко улыбался. Со временем его отношение к болезням, стало причиной постоянных насмешек и незлобных шуток окружающих. Не заметно, мнимо Визитыч  подпустил к себе болезни так близко, что стал ходить на обследования к врачам, которые, помня клятву Гиппократа, находили у него эти болезни и выписывали различные лекарства, которые он активно принимал.
 Под влиянием товарищей, которые вовлекли его в занятие охотой, Визитыч купил ружьё и все охотничьи принадлежности. Его друзья, Мерзликин Фёдор и Белюсенко Николай, тоже работали на предприятии «Севказэнергоремонт». Так как своего транспорта они не имели, на охоту ездили на машине Визитыча. Друзья часто шутили над его не в меру спокойным характером и его нерасторопностью.
 Однажды, друзья собрались на охоту. Визитыч, взяв машину из гаража и, забрав Фёдора и Николая, подъехал к своему дому.
 Николай спросил:
 - Визитыч, ты долго там будешь?
 - Да нет, я только переоденусь, заберу уже собранные вещи и выйду.
 Прошло полчаса, Визитыч не выходил. Друзья стали нервничать и, Николай пошёл поторопить его. Зайдя в открытую квартиру, он увидел такую картину: На стуле посреди комнаты, сидел полуодетый Визитыч. В руке он держал шерстяной носок и озабоченно озирался по сторонам.
 - Ты что копаешься? Время то идёт. Надо ещё за светло доехать, отметить путёвки и занять место.
 - Да вот второй носок не могу найти.
 К поиску подключился Николай и, вскоре второй носок был найден на правой ноге Визитыча.
 На охоту ездили в приписное хозяйство «Знергетик». Которое находилось в ста километрах в низ по течению, на левом берегу Иртыша. Ездили туда часто, практически каждый выходной и не только на охоту, но и на рыбалку. Пассажиры Визитыча изучили дорогу досконально, они знали каждый поворот и каждую кочку по пути следования. Город остался позади. Визитыч спокойно вёл машину по хорошо знакомой дороге. Сидевший рядом Николай, неожиданно сказал:
 - Визитыч, будь внимательней, тут где то на дороге большая, не заметная яма.
 Визитыч не отреагировал, а через несколько секунд, влетевшую на полном ходу в яму машину, кидало как спичечный коробок. Возмущённые пассажиры отреагировали мгновенно отборной бранью в адрес водителя. Визитыч молчал. А когда злополучная яма осталась далеко позади, совершенно спокойно, глядя на Николая, с Кавказским акцентом, сказал:
 - Вот видишь, яма.
 Друзья смеялись до самого приписного хозяйства.
 На работе Визитыч ежедневно проводил оперативные совещания с участием всех мастеров, на которых решались текущие ремонтные вопросы, разбирались случаи допущения брака в работе, нарушения трудовой дисциплины. Среди мастеров был природный весельчак и балагур Пуленко Дмитрий. Шуточные изречения лились из него потоком, и казалось, что они зарождаются и живут в нём. Оперативки проводились перед обеденным перерывом. Однажды, в бригаде мастера Пуленко был допущен брак в работе. Оперативка началась с разбора этого брака, и закончилась им. Когда пошли на обед, Визитыч, шедший впереди, продолжил распекать Пуленко. Он монотонно бурчал по поводу брака и, в который уже раз, говорил:
 - Ты, Пуленко, плохо работаешь с персоналом, мало бываешь на рабочих местах, не следишь за бригадой, у тебя всё пущено на самотёк.
 Выбрав окно в обвинительной речи Визитыча и, помня его отношение к болезням, Пуленко вдруг спокойно спросил:
 - Визитыч, а у тебя сегодня на плечи ни чего не давит?
 Визитыч, немного помедлив, пощупал плечи и изрёк с акцентом:
 - Сегодня что то с самого утра, давит и давит на плечи. Наверное на погоду.
 Выслушав Визитыча, Пуленко продолжил:
 - Так ты, Визитыч, сильно то не переживай, это не на погоду, это я на тебя х..й положил.
 Все мастера смеялись до слёз. Визитыч, тоже отсмеявшись, сказал:
 - Ты, Пуленко, умеешь хорошо шутить, вот бы ещё и работать так же научился.
 Оба, и Испаев и Пуленко, не обижались друг на друга, просто у них были такие разные характеры.
 Однажды, по окончанию рабочего дня, все шли в душевую.. На дворе стоял март месяц Ночью подморозило и кругом был гололёд. Днём немного распустило и прошёл мелкий дождичек. Передвигаться по покрытому водой льду было очень трудно. Визитыч шёл впереди отставших метра на три мастеров. На его  плечи  была накинута телогрейка, на ногах одеты не зашнурованные ботинки. Вдруг Пуленко, лихо сдвинув каску на затылок, весело сказал:
 - Мужики, кто мне тупому объяснит такую несправедливость? Хорошие люди по такому гололёду падают, ломают ноги, а наш чеченец идёт и хоть бы что.
 Ещё у Пуленко не успел закрыться рот, а ноги Визитыча уже скользили опережая хозяина. Приземлился он пятой точкой в лужу. Накинутая телогрейка, улетела назад, под ноги мастеров, а ботинки с каской полетели вперёд и ещё долго скользили по льду, удаляясь от своего владельца. Тело упавшего, по принципу качалки, сменило точку опоры с задницы на спину, высоко задрав ноги вверх. В таком положении Визитыч сделал короткую паузу, и начал медленно возвращаться в исходное положение, действуя в обратном порядке. Затем Визитыч, как при замедленной съёмке, поднялся на ноги, собрал высыпавшуюся из карманов мелочь, подобрал и одел телогрейку, ботинки и каску. Всё это время, мастера стояли с открытыми ртами и наблюдали за действиями Визитыча. Когда они поняли, что ни чего страшного с ним не произошло, раздался дружный смех.
 Все, кто работал с Владимиром Визитовичем, уважали его и не обращали внимание на  ворчание, которое не приносило ни кому вреда.




                Беспредельщик

 
 На Павлодарской ТЭЦ-1 из за неправильной эксплуатации и не квалифицированного ремонта, котельное оборудование пришло в аварийное состояние. Котлы пылили и газили, от чего в цехе в двух шагах ни чего нельзя было разглядеть. Руководство «Павлодарэнерго», заменило первых руководителей станции и усилило ремонтный персонал несколькими бригадами, перебросив их с других объектов, с опытными мастерами. На ремонтной оперативке было решено между котлами №5 и №6, на нулевой отметке, создать ремонтную площадку. Обучить стропальщиков из числа слесарей выделенных от каждой бригады и создать из них группу подготовки во главе с мастером. Бригадиром был назначен слесарь пятого разряда Айхлер Юрий. Для труппы подготовки был выделен металлический вагончик, в котором находился журнал заявок и отдыхали рабочие. По заявке в журнале, в цех завозились детали и узлы, необходимые для ремонта. К указанному в заявке времени, всё это поднималось на нужную отметку ремонтируемого котла. На нулевую отметку опускался мусор и металлолом.  В группе подготовки было всего десять человек, среди которых был недавно поступивший на работу, слесарь третьего разряда Акулов Анатолий. Толик, как его называли в бригаде, имел дефект зрения. Его правый глаз смотрел в противоположную сторону левому. И было не понятно, как он мог пройти строгую медицинскую комиссию и быть пригодным для работы на высоте и в горячих цехах, с таким явным отклонением.
 В биографии Толика были судимости. При разговоре, с пятью классами образования, он виртуозно пальцевал и применял слова высокообразованного, культурного, всесторонне развитого человека.
 Толик был женат и имел семью, состоящую из жены и двух малолетних детей. Семья Толика проживала в однокомнатной квартире. При поступлении на работу, он сразу подал заявление на расширение жилплощади. Законы, в том числе и КЗОТ, Толик знал не хуже опытного юриста. Когда группа подготовки была укомплектована и приступила к работе, Толик сразу же выбрал себе рабочее место. Он решил совершать трудовые подвиги не выходя из вагончика. Так появилась новая должность, повар-диспетчер. Он готовил обеды из продуктов принесённых членами бригады и помогал правильно заполнять журнал заявок. Члены бригады, во главе с бригадиром, не возражали такому раскладу, опасаясь выпускать Толика с вагончика на ремонтную площадку с таким дефектом зрения и наличием «тараканов» в голове. И всё бы было хорошо, да вот только мастер, Анатолий Иванович, не мог смириться с таким положением дел. Он пытался в течении рабочего дня выгнать Толика из вагончика, заставить работать его физически. Тогда Толик стал искать противоядие, и вскоре обнаружил его. Анатолий Иванович ежедневно делал заявки на автотранспорт для работ, производимых группой подготовки. В конце рабочего дня он подписывал путевые листы водителей. Одну автомашину он заказывал для того, что бы слить с неё бензин для своего «жигулёнка». Сливал бензин Анатолий Иванович, загнав свою машину и машину донора в цех.
 Однажды, когда Анатолий Иванович слил бензин из бака грузовика в две двадцатилитровые канистры и ведро, появился Толик со спичками в руках и спокойным голосом дал команду:
 - Слей немедленно бензин в канал гидрозолоудаления, иначе я переверну ведро и подожгу бензин, сгорят обе машины.
 Анатолий Иванович, дрожащими руками слил весь бензин в канал ГЗУ и, с этого самого момента, оставил Толика в покое.
 Наученный горьким опытом и получив ещё один жизненный урок, Толик совсем перестал доверять людям. Что бы обезвредить себя в дальнейшем, он купил общую тетрадь и стал собирать в неё досье на всех предполагаемых для себя противников. Так как соблазнов для нарушения законов было предостаточно, начиная с техники безопасности и кончая мелкими и даже крупными кражами на производстве, а святых среди предполагаемых противников Толика не оказалось, тетрадь его заполнялась быстро.
  Ремонтная база предприятия «Севказэнергоремонт» располагалась вблизи административного здания. Занималась она изготовлением узлов и деталей для ремонтируемого оборудования электростанций. Так как в период проведения ремонтов, производственная база была максимально загружена, а рабочего персонала катастрофически не хватало, руководство предприятия обязало все подразделения, на которые работала база, выделить и командировать ей в помощь своих людей, сроком на три месяца.
 Наконец то у Анатолия Ивановича появилась возможность, хоть на время, избавиться от Толика. Для отправки на базу от группы подготовки одного стропальщика, он предложил кандидатуру Акулова Анатолия, убедив при этом начальника цеха в том, что его отсутствие ни как не повлияет на работу группы.
 Работая стропальщиком на производственной базе, Толик умышленно или по невнимательности, получил травму. Его ударило по голове раскачивающимся большим гаком крана. В медпункте предприятия, ему оказали первую помощь и дали направление в больницу. Там ему помазали зелёнкой ссадину, а на просьбу открыть больничный лист, порекомендовали, согласно закона, составить акт о несчастном случае на производстве.
 Зная, что передали его из одного подразделения в другое с нарушение законодательства, без составления надлежащих документов, по устному распоряжению начальника цеха, Толик прогонял лодыря три месяца.
 Затем, Толик явился к начальнику ремонтной базы Марухину Юрию Ивановичу для составления акта о несчастном случае на производстве задним числом. Марухин отказался составлять акт, мтивируя тем, что слесарь-стропальщик третьего разряда Акулов не является работником базы, а на её территории работал по устному распоряжению начальника цеха Салутина Валерия Николаевича. Тогда Толик обратился к Салутину, который тоже не захотел
пополнять список несчастных случаев на производстве во вверенном ему подразделении.
 Затем он обратился к директору предприятия Штейн Роберту Леонидовичу, с просьбой восстановить справедливость. Первый руководитель, не зная Толиковых способностей, решил взять его нахрапом. Прочитав мораль о долге Советского гражданина, он выставил его за дверь.
 Последняя инстанция, куда обратился Толик в поисках справедливости, был профком, заранее зная, что его члены являются марионетками директора и дружно пляшут под его дудку.
 Все свои обращения, Толик чётко фиксировал на бумаге с указанием даты.
 Получив во всех инстанциях отказ, Толик даже обрадовался и, на некоторое время исчез с поля зрения.
 Первым о том, что Толик жив и продолжает бороться с процветающей во все времена бюрократией, узнал директор предприятия товарищ Штейн Роберт Леонидович. Когда он, после вкусного обеда, сидел в своём рабочем кресле блаженно прикрыв глаза, раздался телефонный звонок. Недовольный директор поднял трубку, так как по сигналу понял, что звонок междугородний.
 - Это товарищ Штейн?
 - Да, да.
 - Вам звонят из приёмной ЦК КПСС. В данный момент предо мной сидит сотрудник вашего предприятия товарищ Акулов Анатолий Сергеевич с беременной женой и двумя не совершеннолетними детьми. Я внимательно выслушал его, и удивлён бардаком, который процветает на предприятии, которым вы руководите.
 Говорящий сделал паузу и, уже спокойней, продолжил:
 - Мы сейчас отправляем товарища Акулова с семьёй домой, и я вас убедительно прошу, выполнить все его требования, не дожидаясь повторного звонка.
 После того, как на другом конце провода положили трубку, Роберт Леонидович опомнился не сразу. Стоял он, посреди своего кабинета по команде «смирно», с вытянутыми по швам руками. Верхнее веко правого глаза нервно подёргивалось, колени тряслись, а речь отсутствовала.
 Успокоившись, он вызвал секретаршу и  попросил собрать у него всех причастных к делу Акулова.
 Когда все были в сборе директор, у которого в ушах всё ещё звенел повелительный голос Москвы, устроил двухчасовой разгон, в котором он буквально купался в своей власти над этими людишками. Своим гневом, ему хотелось перекрыть те унижения, которые он получил от телефонного звонка.
 -  Когда через неделю в кабинете директора появился жизнерадостный Толик, Роберт Леонидович на столько растрогался, что даже приобнял его и дружески  похлопал по спине. Толик тоже был в хорошем настроении и поспешил заверить директора, что он на него уже не обижается и, вручил подготовленный на бумаге перечень требований, по содержанию которых, Толика нельзя было упрекнуть в излишней скромности.
 Толик требовал трёхкомнатную квартиру. Оплатить ему всё время вынужденного прогула и поездку с семьёй в Москву. Взять обязательство доплачивать пожизненно Толикову скудную пенсию которая, как оказалось, была у него с детства по инвалидности, до средней заработной платы по предприятию, не зависимо от того, будет он работать или нет.
 В кратчайшие сроки, все требования Толика были удовлетворены.

 Автор этого рассказа в то далёкое время, когда произошёл этот казалось бы невероятный по своей дерзости случай, работал старшим мастером в цехе где начальником был замечательный человек и руководитель Салутин Валерий Николаевич, и имел честь  знать Акулова Толика. Он не только поимел удовольствие от совместной работы с ним, но и узнал от него много лестного о себе.
 Когда Толик уже заканчивал  эту эпопею, совершенно случайно они встретились в коридоре, на третьем этаже административного здания «Севказэнергоремонт». Было видно, какую радость принесла эта встреча Толику. С неподдельной, доброй улыбкой и глядя одним глазом на собеседника, а другим ища что то совсем в другой стороне, он поведал:
 - Виктор Иванович! Вот у меня в руках  тетрадь, в которую я собирал  досье, грешки всех начальничков нашего цеха. Вы почитайте её при мне, и я вам гарантирую, что в ней есть буквально все, кроме вас Виктор Иванович. Все «гниды» здесь и только у вас я не нашёл той вшивости, которая присуща всем записанным в эту тетрадь.
 - Я, Толик, верю тебе на слово. Спасибо тебе большое что ты хорошо думаешь обо мне, я буду и в дальнейшем стараться и, надеюсь не подведу тебя.
 Это была трогательная и, как оказалось последняя их встреча. На работе Толик больше не появлялся.




                ВОПРЕКИ ВСЕМУ


 Гельмут Майер со своей бабушкой Амальей оказался в Казахстанском городе Павлодар во время депортации немцев в самом начале Великой Отечественной войны. Родителей своих он не помнил. Бабушка рассказывала ему, что они погибли во время пожара. Мальчик, которому в то время было два года, находился у бабушки и поэтому остался жив. С тех пор Гельмута воспитывала бабушка, которой на момент депортации исполнилось пятьдесят пять лет. По прибытию в город Павлодар, бабушку с внуком поселили в бараке, который находился в не спокойном районе города, который назывался Затон. В этом районе проживали речники и работники судоремонтного завода. На Затоне были свои магазины, свой клуб с летней танцплощадкой, своя школа и детский садик.
 С давних пор район имел дурную славу с постоянными драками, а иногда и ночными грабежами прохожих. Неофициально жители Павлодара делились на городских и Затонских. Если городские появлялись на Затоне в вечернее или ночное время, обязательно происходила драка. Затонская молодёжь ходила на танцы в городской парк большими группами и обязательно устраивала беспорядки, которые заканчивались поножовщиной.
 Бабушка Амалья ещё на родине славилась рукоделием. Она умела хорошо шить, вышивать и вязать. В Павлодар она привезла швейную машинку «Зингер». Когда в спешке собирались к переезду, она говорила внуку, что можно бросить всё, а машинку довезти, она спасёт их и от голода и от холода. Бабушкины слова оказались пророческими. Когда поселились в бараке, у неё сразу появились клиенты из числа соседей. Позднее, их круг расширился, заказы стали поступать от многих жителей Затона. Если появлялось свободное время, бабушка вязала тёплые шерстянные носки, перчатки, делала красивые вышивки и, продавала всё на рынке.
 Гельмут ещё на родине закончил шесть классов и было ему четырнадцать лет. Он хотел как можно быстрее пойти на работу, но бабушка настояла, что бы он шёл в школу и закончил хотя бы семь классов.
 Ещё на родине его тянуло ковыряться в различных механизмах. Он подбирал поломанные игрушки и чинил их. Если для ремонта нужна была какая то деталь, он часами, с помощью напильника и других примитивных инструментов изготавливал её.
 Когда Гельмут пришёл в школу, которая находилась не подалёку, на Затоне, его агрессивно встретили отчаянные Затонские пацаны. Новый ученик плохо разговаривал по русски и стал объектом для издевательств и насмешек. Они обзывали его фашистом, осколком Гитлера и, при любой возможности, старались унизить. Мальчик терпеливо переносил все нападки, а вернувшись домой, ни когда не жаловался бабушке.
 Совсем по другому мальчика встретили учителя. Они почему то сразу заметили в нём способного ученика. Спустя какое то время, Гельмут отремонтировал в химическом кабинето все приготовленные к списанию приспособления, починил велосипед одному из учеников класса, который валялся на чердаке, как не ремонтнопригодный. Учился Гельмут хорошо и, не заметно, благодаря его терпению и хорошему отношению учителей, ситуация в корне изменилась. У него появились друзья, а оскорбительные клички, остались далеко позади.
 После окончания семи классов, Гельмут устроился а судоремонтный завод учеником токаря в механический цех. На заводе парень попал в свою стихию. Он интересовался буквально всем что происходило в цехе. После смены Гельмут задерживался в цехе ещё часа на два, три. Он наблюдал, как работают на расточных, фрезерных и шлифовальных станках. Он постоянно обращался к опытным станочникам с интересующими его вопросами и те, не отталкивали любознательного мальчишку, а с удовольствием делились с ним знаниями.
 Гельмут приобрёл много литературы, в том числе и справочников по станочному делу. Изучая литературу, он узнавал много нового, чего в цехе не узнаешь. В цехе работали люди с большим практическим опытом, которые до всего доходили своим умом, набивая при этом шишки. За увлечение технической литературой, Гельмута в цехе, конечно в шутку, стали называть профессором. С самого первого появления Гельмута в цехе, его ни кто не называл по имени или фамилии, его звали ласково Геша, а споявлением шуточной клички, стали звать
«профессор Геша».
 Через три месяца, квалификационная комиссия присвоила ему сразу третий разряд, хотя по теории и практическим работам, он заслуживал уже большего. Работая самостоятельно, Гельмут стал не плохо зарабатывать. По просьбе руководителей цеха, он часто задерживался после смены или выходил на работу в выходные дни.
 Когда закончилась Великая Отечественная война, Гельмут был уже токарем шестого разряда, станочником-универсалом. Он освоил и фрезерный и расточной и шлифовальный станки. Выполнял на них любые работы. Привлекали его и на ремонтные работы станочного парка цеха.
 Благодаря бабушкиному воспитанию, испытаниям выпавшим на его долю, был он не в меру доверчив, жалостлив, с обострённым чувством сострадания.
 Как то, уже в мирное послевоенное время, на территории судоремонтного завода появился пожилой уже мужчина. Звали его Ефим. Жил он прямо на территории завода в небольшом отапливаемом помещении. За Ефимом была закреплена лошадь с телегой, а занимался он уборкой двора, вывозкой мусора и перемещением различных грузов по территории завода.
 Лошадь у Ефима была на редкость спокойная и ленивая. Сам Ефим жил замкнуто, ни с кем не общался, а при встрече, прятал глаза. Позднее, из каких то источников выяснилось, что Ефим во время войны был не то полицаем, не то доносчиком и был осуждён. После отбывания срока, возвращаться в родные края ему было нельзя из за неминуемой расправы.
 Узнав о таком прошлом Ефима, работники завода, особенно молодёжь, превратили его в объект всевозможных насмешек и издевательств. Когда Ефим отлучался не на долго от своей уже запряжённой лошади, они обували её в старые валенки или сапоги, привязывали телегу стальным тросом к толстому дереву или столбу. Вернувшись, Ефим долго не мог сдвинуть лошадь с места. Шутники издевательски смеялись над пожилым человеком, от чего он ещё сильнее терялся и не мог сообразить что делать.
 Потом кто то придумал новое развлечение. Когда Ефим спал, тихонько заходили к нему в коморку и, кто ни будь громко кричал:
 - Хайль Гитлер!!!
 Ефим мгновенно вскакивал с топчана и, вытянувшись в струну и вскинув правую руку, неистово кричал:
 - Зиг хайль!!!
 Зрители смеялись до слёз. Не смеялся только Гельмут. Ему было жалко этого старика. Он отлично понимал, что Ефим совершил не поправимый проступок, что прощения он не заслуживает, можно сколько угодно ненавидеть его и презирать, но издеваться над стариком бесчеловечно. В конце концов он был осуждён за свой проступок и понёс наказание.
 Гельмут был единственный на заводе человек, который заглядывал в коморку Ефима с благими намерениями. Он приносил Ефиму приготовленные бабушкой Амальей пирожки и другие лакомства. это был единственный человек, с которым осмелился заговорить Ефим, которому он не побоялся посмотреть в глаза, которому он иногда улыбался.
 Гельмут теперь чисто разговаривал на русском языке. В цехе его по прежнему звали Геша-профессор и, мало кто знал, что он немец по национальности.
 В самом начале фамилию Майер даже вычёркивали в бухгалтерии из ведомости на получение премии, пока не разобрались, кто этот человек.
 Был на заводе и такой случай. Гельмут активно занимался рационализаторской работой в цехе. Он постоянно что то усовершенствовал, мастерил всевозможные оправки и державки. А вот одну идею, он долго вынашивал, потом изготавливал и доводил. Это было приспособление для выполнения фрезерных работ на токарном станке. Дело в том, что одна из ходовых деталей, обрабатывалась в начале на токарном , затем на фрезерном станках. На перестановку детали с одного станка на другой, тратилось время. Гельмут придумал универсальное приспособление для полной обработки этой детали, с одной установки, на токарном станке
 Он сам изготовил это приспособление, испытал его и показал мастеру. Потом его показали цеховому инженеру по рационализации, который произвёл экономический расчёт и сделал чертежи по уже изготовленному приспособлению. Оформили рационализаторское предложение. Экономический эффект его внедрения был огромен.
 В бюро по рационализации завода предложение поступило уже с четырьмя авторами: Майер Гельмут, инженер по рационализации, мастер и начальник цеха.
 Начальник бюро рационализации завода ознакомившись с рацпредложением и дописав свою фамилию к списку авторов, понёс его на утверждение к главному инженеру завода. Тот мельком взглянув на сумму от экономического эффекта, дописав свою фамилию и утвердив, уже отдавал его, но вдруг его что то остановило. Он положил рацпредложение на стол и, насупившись и сморщив лоб, произнёс:
 - А это что ещё за немец затесался тут?
 Жирной линией, он вычеркнул из длинного теперь списка авторов, фамилию Майер.
 Конечно, справедливость позднее была восстановлена но, как говориться, факт имел место.
 В начале пятидесятых годов Гельмут женился. Теперь семья имела свой большой дом. А счастливая бабушка Амалья  растила своих правнуков.



                ВСТРЕЧА С НЛО

 Ловягин Юрий пришёл на Павлодарскую ТЭЦ-3, когда она ещё только строилась Работал он в отделе капитального строительства, был молод и наивен, а опыта работы у него ещё не было. Юрий обладал безукоризненной для молодого человека внешностью. Был высок, строен, с хорошо подвешенным языком. Работа, которую выполнял Юрий, требовала постоянно куда то ездить, что то доставать, выбивать, выпрашивать, вымаливать. Первое время он ездил в командировки с коллегами более старшего возраста, которые прошли не одну стройку, были корифеями своего дела и, как говорится, съели собаку в вопросах добывания различных материалов и деталей. Они хорошо знали куда надо ехать, с кем разговаривать и что преподносить в качестве презента. Они упорно натаскивали Юрку, как натаскивают терпеливые кинологи, молодого и ещё глупого щенка. Труды наставников не прошли бесследно, у Юрки по всему Советскому Союзу появились деловые знакомства, а у некогда скромного и стеснительного парня, появилась во взгляде и речах льстивая наглость.
 Исключительно ради выполняемой им работы, он научился искусно врать. Это качество постепенно из профессиональной сферы перешло в бытовую. Юрка стал великим фантазёром. Люди, работавшие с ним, не могли понять, где он говорит правду, а где врёт. Им постоянно приходилось перепроверять сказанное Юркой.
 Годы летели, строительство ТЭЦ закончилось и, на ней уже несколько раз сменилось руководство. Одни руководители были разрушителями и доводили электростанцию до плачевного состояния. На смену им приходили руководители-созидатели и, долго восстанавливали её. Юрка оставался при всех руководителях, ему только приходилось подстраиваться под их стиль работы.
 В очередной период развала электростанции, на неё приехал в качестве директора Чепелюк Яков Захарович, который вскоре сколотил на вверенном ему предприятии свою команду, в которую вошёл и Юрка. Он был у нового руководителя, как говорили в то время, шнырём, который выполнял не только производственные задания, но и личные «хотелки» шефа.
 Шнырь, это человек, которому руководитель доверяет полностью и знает, что ни какая информация не уйдёт на сторону. Виктор в это время был руководителем ремонта котлоагрегата на Павлодарской ТЭЦ-3. Юрку он знал как человека общительного и как хорошего собеседника. При коротких встречах он успевал рассказать пару новых анекдотов или коротких юморных историй из жизни. А рассказчик Юрка был отменный. Во время рассказа он клялся, что его история не выдумана, а имела место в жизни, хотя в это трудно было поверить.
 Однажды, в канун Нового года, Виктор встретил Юрку на территории ТЭЦ и, тот поведал ему происшедшую с ним недавно историю.
 Перед каждым Новым годом, Юрка, по заданию директора, ездил в ленточный  бор за молодыми новогодними сосёнками для работников ТЭЦ. На лесных кордонах у него были «прикормленные» лесники, которые по его звонку заранее заготавливали сосёнки. Приезжая на кордон, он грузил их, расплачивался с лесником профсоюзными деньгами и угощал его привезённым спиртом.
 В этот раз для поездки за новогодними красавицами Юрке выделили КамАЗ, водителем которого был мужчина огромного роста и богатырской силы. Звали водителя Володя, а на электростанции его в шутку называли Малыш. Володя, не смотря на своё богатырское телосложение и огромную силу, был человеком стеснительным и очень добрым. Разговаривал он густым басом и очень медленно, а при встрече, всегда улыбался. Если, в силу своего мнительного характера, ему казалось, что он обидел кого то, Малыш извиняясь, готов был встать на колени и расплакаться.
Юрка с Володей приехали на кордон ещё до обеда. Загрузили сосёнки, рассчитались с лесником, жена которого пригласила всех за стол. Хозяйка выставила на стол солёные овощи и грибы, наварила пельмени. Юрка поставил на стол бутылку спирта и, застолье затянулось до четырёх часов.
 От кордона до асфальтированной трассы ехали лесом и, Юрка дремал. Когда выехали на трассу уже стемнело и, вдруг, совершенно неожиданно КамАЗ заглох. Юрка проснулся и увидел в воздухе рядом с асфальтом, на небольшой высоте летательный аппарат дискообразной формы, по периметру которого светились разноцветными огнями круглые иллюминаторы. Юрку и Володю внезапно охватил какой то труднообъяснимый ужас. Юрка выскочил из кабины и зачерпнув рукой снег, прямо из горлышка сделал несколько глотков спирта, заедая его снегом. Не вдалеке стоял «Москвич», который двигался встречным направлением и видимо тоже внезапно заглох. Потом из летательного аппарата выдвинулся до самой земли, именно выдвинулся а не зажёгся, луч света, который был по всей длине одинаков, он не расширялся и не сужался. Через некоторое время луч втянулся назад в аппарат и, он медленно поплыл в сторону леса. Так же неожиданно, как и появился, ужас прошёл, а КамАЗ завёлся. Немного ещё постояв, приходя в себя, поехали в сторону Павлодара. Двинулся и встречный «Москвич».
 На следующий день, Юрка с Володей вновь поехали за оставшимися сосёнками. Когда приехали к леснику и рассказали о своих вчерашних приключениях, Жена лесника сказала, что через некоторое время после их отъезда, она вышла доить корову и как раз в это время этот летательный аппарат пролетал над кордоном. Лесник совершенно спокойно добавил, что они здесь летают постоянно, а иногда и садятся на поляне и после них остаётся специфический след.
 После Юркиного рассказа, Виктор высказал своё сомнение:
 - Что то, Юра, мне с трудом верится в то, о чём ты рассказал.
 На что Юрка ответил:
 - Витя, честное слово, вот те крест!
 При этих словах он трижды перекрестился и добавил:
 - А не веришь мне, спроси у Володи Малыша.
 Прошло несколько дней, Виктор находился на ремонтируемом котле и сверху увидел, что на погрузку металлоломом, снятым с котла, заехал КамАЗ Володи Малыша. Виктор быстро спустился с котла и залез в кабину КамАЗа. Володя встретил его улыбкой до самых ушей. Поздоровавшись, Виктор спросил:
 - Володя, а что там произошло, когда вы с Ловягиным ездили к леснику за сосёнками?
 Володя очень медленно и обстоятельно рассказал Виктору ту же историю, что и Ловягин, только подробнее.
 Теперь не было оснований сомневаться в правдивости Юркиного рассказа. Малыш  не мог
 соврать.


                РАССКАЗЫ ОБ ОХОТЕ И РЫБАЛКЕ

 Ядрышников Геннадий Георгиевич с семьёй приехал в город Павлодар по вызову с Омска, когда организовался ПКТИАМ (проектно-конструкторский, технологический институт автоматизации и механизации). В Павлодаре он, как вызывник, получил трёхкомнатную квартиру и построил гараж в организованном при институте кооперативе. Гаражи строились вдоль железной дороги, не далеко от института.
 Когда в связи с бурным развитием энергетики в Павлодарской области, было организовано районное управление «Павлодарэнерго» с многочисленными службами, среди которых было и конструкторское бюро, Геннадий Георгиевич по приглашению, пришёл работать в него руководителем группы механизации. «Павлодарэнерго», было очень богатой организацией, так как всё финансирование строящихся объектов энергетики ТЭЦ, ГРЭС, линий электропередач, проходило через него.
 Виктор познакомился с ним, когда пришёл работать в конструкторское бюро, в группу, которой он руководил. Геннадий Георгиевич был хорошим специалистом с большим опытом и, отличным человеком с уравновешенным, спокойным характером. Вскоре Виктор и Геннадий стали друзьями. В группе работал ещё Ширяев Борис, которого Виктор знал ещё по институту. Борис служил в мор. флоте, а после окончания службы, поступил в Павлодарский индустриальный институт. Проучившись некоторое время на дневном отделении, он женился и перевёлся на вечернее. Геннадий и Борис увлекались охотой и состояли в обществе охотников. «Павлодарэнерго» имело своё большое приписное хозяйство в пойме Иртыша, в ста километрах от города, с егерем и гостевым домом. Постоянные разговоры во время перекура об охоте, заинтриговали Виктора и, заручившись двумя рекомендациями друзей, он тоже вступил в общество. У Геннадия было два ружья, одноствольное двенадцатого калибра и двухствольное  шестнадцатого. Одностволку, в хорошем ещё состоянии, вместе с боеприпасами, он продал Виктору, за чисто символическую цену.
 Охотники, имевшие свой транспорт, добирались до приписного хозяйства на нём. «Безлошадным», организация выделяла служебный транспорт. Охотники, ездившие на выделенном транспорте, были зависимы от него. Это создавало много неудобств, поэтому Геннадий загорелся желанием приобрести свой автотранспорт. Что бы купить новый автомобиль в то время, нужно было простоять в очереди десять, пятнадцать лет. Каждое воскресенье, Геннадий ездил на барахолку, что бы к открытию осеннего охотничьего сезона, купить подержанный автомобиль .
 В начале августа, он купил автомобиль Москвич-402. Машина была выпущена давно, лет двадцать назад, но была практически без пробега. Приобрёл её в своё время чабан, проживающий на отдалённой от цивилизации овце-ферме, в дикой степи. Москвич, был выделен ему. как лучшему чабану, из премиального фонда. Дети чабана поиграли с приобретённой «игрушкой». Покатались на ней, пока  сожгли залитый ещё на заводе бензин и, она заглохла. Окружило её многочисленное семейство чабана. Долго стрекотали они на своём родном языке, цокали языками, мотали головами, разводили руками и, решили, что в степи лучшего транспорта чем лошадь нет. Зимой всё заносит непролазным снегом а летом, степному человеку машина сжимает простор великодушно подаренный ему природой и, он задыхается в ней. По этой причине, всей гурьбой затолкали Москвич в курятник под насест и, вздохнув с облегчением, забыли о нём.  Долгое время служил он отхожим местом для его обитателей.
 В один из выходных дней, Виктор пришёл в гараж Геннадия, что бы помочь привести купленную машину в надлежащий вид. Снаружи, машина была загажена куриным помётом, внутри, за долгие годы хранения, накопились барханы пыли и грязи.
 Когда машину оттёрли, отмыли, провели техническое обслуживание всех узлов и агрегатов, она приобрела вполне приличный вид. Спустя две недели завели двигател и сделали пробный выезд. Геннадий недавно закончил курсы и получил права. За город за рулём машины выезжал Виктор. Там, Геннадий, на просёлочной дороге тренировался и приобретал опыт вождения.
 В оставшееся до открытия охоты время, занимались подготовкой к ней. Приобретали дробь, порох, заряжали патроны, подгоняли экипировку. На работе все разговоры были исключительно об охоте, которая открывалась в последнюю субботу августа.
 В пятницу, перед открытием, все трое взяли отгулы. Путёвки в приписное хозяйство оформили заранее. В два часа дня собрались в гараже Геннадия с зачехлёнными ружьями и рюкзаками с провизией и боеприпасами. В честь открытия сезона, каждый купил спиртное. Из гаража выехали в три часа. При выезде из города заехали на заправку и залили полный бак бензина. Так как по пути следования заправок больше не было, залили ещё двадцатилитровую канистру. Проехали по мосту через Иртыш и, Виктор прибавил газ. Машина бежала легко, единственно, что было не привычно, рычаг переключения скоростей находился на рулевой колонке. Между мостом и посёлком Ленинский была пойма, которая ежегодно затоплялась, поэтому дорога здесь была поднята метров на пять. Полотно дороги здесь вначале было уложено железобетонными плитами, поверх которых был уложен асфальт. На местах стыка плит образовались выбоины. До посёлка Ленинский было восемнадцать километров. Когда проехали пять из них, а машина набрала скорость больше восьмидесяти километров в час, правое заднее колесо попало в выбоину и, Виктор почувствовал, что правая задняя часть Москвича просела. Потом зад машины начало поднимать. Виктору казалось, что всё это происходило медленно, хотя события развивались стремительно. Затем машина встала вертикально, на «попа». Некоторое время, она задержалась в таком положении затем, перевалив центр тяжести, рухнула крышей на асфальт по направлению движения. Издавая противный скрежет, она елозила крышей по асфальту вдоль дороги. Из за трения металла об вкрапленный в асфальт щебень, из под машины летели снопы искр, а из огромной дыры пробитого бензобака, в салон хлестал бензин. К счастью ни встречных, ни попутных машин не было, а бензин не воспламенился.
Когда Виктор почувствовал, что машина остановилась, он вылез из неё. Борис Ширяев, к этому времени, уже выбрался из машины и отбежал от неё метров на двадцать. Гена Ядрышников запутался в большом куске тонкого поролона, который он, сложив в несколько раз, положил под себя. Виктор вернулся в салон и помог ему выбраться. Руки Виктора были покрыты многочисленными порезами об осколки разбитого лобового стекла. Виктор вдруг обнаружил, что на нём нет кепки и, это его страшно обеспокоило. Он судорожно стал искать её. Кепка лежала на дороге, метрах в пятнадцати от машины в перевёрнутом положении и была наполнена битым стеклом. Подняв и вытряхнув кепку, Виктор надел её на голову и, вдруг успокоился.
 В это время подъехал рейсовый автобус Ермак-Павлодар, заполненный пассажирами. Вышедшие из автобуса мужчины помогли поставить машину на колёса и сместить её на обочину. Машина стояла на трёх колёсах, правого заднего колеса не было. Нашли его в глубоком кювете далеко от машины по ходу движения. Ребята смели битое стекло с асфальта. В это время, со стороны посёлка Ленинский, проехала не останавливаясь машина ГАИ.
 Потом остановили автокран и занятый на перевозке зерна на элеватор армейский автомобиль УРАЛ, погрузили Москвич и доставили его в гаражный кооператив. Водитель автокрана и солдат, водитель грузовика, брать деньги за оказанную услугу категорически отказались.
 Подошли соседи по гаражу, помогли затолкать машину в гараж и, стали выяснять причину аварии. Оказалось, что когда заднее правое колесо попало в выбоину, полуось которого имела старую трещину на две трети диаметра по галтели (что определялось визуально), обломилась от удара. Задний мост упал на асфальт. Вырванный из коробки передач кардан упёрся в асфальт и, машина через него перевернулась на крышу.
 Виктор знал, что его жена с дочкой, когда он уезжал на охоту или рыбалку, всегда уходила к его сестре Вале. Забрали вещи, закрыли гараж и Виктор предложил:
 - У меня дома ни кого нет, пойдёмте ко мне. Выпивка и закуска у нас есть, приведём себя в порядок, посидим, обсудим всё в спокойной обстановке.
 Борис и Геннадий, так как дома их сегодня ни кто не ждал, быстро согласились.
 Пришли к Виктору, быстро накрыли на стол. Когда выпили по первой и алкоголь ударил в голову, Виктор почувствовал, что коленки у него самопроизвольно трясутся. Он схватил их руками и хотел удержать, но тогда стало вибрировать всё тело. Захватив вилкой кусок мяса, он поднёс его ко рту, но нижняя челюсть так вибрировала, что попасть в рот было не возможно.
 Тогда Виктор глянул на друзей, их колотило с той же амплитудой. Все трое сидели вокруг стола и, глядя друг на друга, неистово тряслись. Это был нервный отходняк. Натянутые до предела нервы снимали напряжение.
 Когда первый припадок закончился, закусили и, Виктор налил по второй, заметив при этом:
 - Может вторую пить не стоит, а то после неё ещё сильнее заколбасит?
 Но всё обошлось, как обошлось и после третьей и после четвёртой. Разошлись поздно вечером.
 Потом, после работы, Геннадий с Виктором делали машину. Для правки кузова пригласили специалиста «костоправа», купили новую полуось. Через месяц, машина выглядела как новая и, Гена продал её за цену гораздо большую той, по которой покупал.



                ***

 Егерем приписного охотничьего хозяйства «Энергетик», был мужчина среднего возраста Емельяненко Володя. Волосы на голове его были седые и носил он седую, внушительных размеров, бороду. Володя с семьёй жил в половине большого дома, вторая половина которого была гостевая и предназначалась для приезжающих рыбаков и охотников. Приезжали сюда отдыхать многие члены общества охотников-рыболовов предприятий Павлодарской энергосистемы.
 Приписное хозяйство располагалось в пойме Иртыша, на землях совхоза «Чкаловский». Дом приписного хозяйства стоял на высоком берегу пойменной речки Ломовая, на окраине посёлка второго отделения совхоза. Семья егеря, была единственная русская семья, проживающая в этом населённом пункте. Речка Ломовая извивалась вдоль границы поймы многие километры и, ежегодно пополнялась водой и рыбой во время весеннего паводка. Местами она была большой глубины, а местами почти пересыхала в летний период. В каждом отделении совхоза, в мелких местах, сооружали дамбы для  проезда техники в пойму в период сенокоса. Во втором отделении, дамба была сооружена в километре от дома приписного хозяйства, так как в других местах речка имела глубину до пяти метров.
 В период сенокоса, механизаторы вечером, подъезжали  на тракторах к речке Ломовая со стороны поймы и переплывали на лодке прямо во двор егеря. Утром они возвращались к своим тракторам вновь на лодке. С поймы, к речке Ломовая, вела хорошо накатанная дорога, которая упиралась прямо в неё. Что бы доехать с поймы до егеря на машине, нужно было, не доезжая до речки метров пятьсот, свернуть направо, проехать километр вдоль неё и, переехав по дамбе, вернуться назад, уже по другому берегу, к егерю.
 Однажды ночью, в дверь егеря громко постучали. Володя выскочил на улицу и увидел во дворе пожилого соседа казаха, который с трудом удерживал на ногах русского мужчину. С одежды мужчины потоком стекала вода. Сам он был не вменяем, что то не внятное бормотал и от него разило водкой.
 - Вовка, твоя шайтан? Забирай.
 Володя, который сам когда то злоупотреблял спиртным, который напивался до такого же состояния, сочувствовал бедолагам. Сам он, при активной поддержке семьи, долго боролся с этим недугом , а победив его, стал вести трезвый образ жизни. Когда к нему приезжали клиенты и, расположившись в гостевой части дома, садились за стол перекусить, Володя приходил, садился рядом и записывал приехавших в журнал регистрации. Когда гости, в полном ещё здравии, весёлые и задорные, выпивали для аппетита грамм по сто водочки, Володя смотрел на них с тайной завистью. Когда он видел этих же людей напившихся до не вменяемого состояния, когда они не вызывали ни какого чувства кроме брезгливого отвращения ему, прошедшему такой же этап в своей жизни, было жалко их и, хотелось чем то помочь. 
 Володя завёл мужчину в гостевую часть дома и стянув с него мокрую одежду и обувь, уложил на матрас.
 Рано утром следующего дня, Володя разбудил мужчину. Им оказался работник предприятия «Павлодарские электрические сети» Глебов Николай. Недавно он приобрёл, в порядке очереди, легковой автомобиль ВАЗ- 2106, белого цвета. Вчера вечером приехал он с двумя друзьями в приписное хозяйство. Друзья решили вначале доехать до места охоты, расположиться, а потом вернуться к егерю и отметить путёвки.
 В памяти Николая осталось то, как они доехали до места, как расположились, как за ужином выпивали. Потом, когда уже стемнело Николай, забрав у друзей путёвки, один поехал отмечать их у егеря. С этого момента и до тех пор как Володя разбудил его, в памяти был провал, пустота, вакуум.
 У Володи был служебный мотороллер «Муравей» с кузовком, на котором он объезжал пойму в пределах охотничьего хозяйства. Вдвоём, они объехали пойму, в поисках исчезнувшей машины. Приехали на место, где расположились друзья Николая, которые ещё безмятежно спали прямо на земле. Вокруг были разбросаны пустые бутылки, еда и, дымился не потухший до конца костёр. Солнце уже появилось из за горизонта и усердно карабкалось вверх, согревая своими лучами окружающий мир. Всю эту идиллию нарушала ружейная канонада. По всей пойме звучали выстрелы. Ещё не отошедшие от вчерашнего возлияния спиртного охотники, войдя в азарт, палили беспрерывно, нарушая равновесие  в природе и принося чью то смерть.
 К дому егеря вернулись уже все. Володя сказал:
 - Сейчас я накормлю и напою домашних животных, управлюсь с хозяйством и, вновь объедем всю пойму, более внимательно осмотрим её.
 Володя держал крупно-рогатый скот, баранов и домашнюю птицу. Прямо со двора у него был сделан спуск к речке, по которому он поднимал воду в вёдрах для животных. Когда Володя подошёл к спуску, с высокого берега, метрах в пяти от него, на большой глубине, он увидел белое пятно, которого раньше не было.
 Объвязали крюк длинного пожарного багра тряпками и с лодки опустили его на белое пятно. Прощупав пятно по контуру поняли, что это была легковая автомашина.
 Володя пригнал трактор «Кировец» с молодым трактористом казахом. Во дворе собрались молодые ребята казахи, жители отделения. Немного посовещавшись на родном языке, они предложили за двести рублей вытащить машину, не повредив её.
 Два парня разделись и ныряя, обследовали машину. Затем они подвели под неё толстый стальной трос и закрепили его. Первая попытка сдвинуть машину с места не удалась. «Кировец» вставал на дыбы и зарывался в землю. Молодые казахи некоторое время о чём то азартно спорили, потом пригнали второй «Кировец». Два мощных трактора в сцепке вытащили облепленную грязью машину на берег. За время пребывания в реке, её засосало в ил до самого днища.
 Машину очистили от грязи, обмыли, вытащили всё из салона и багажника, открыли все двери, капот и крышку багажника. День был жаркий и к вечеру машина просохла. Протёрли её сухими тряпками, добираясь до всех пазух и труднодоступных мест.
 Уровень масла в двигателе был нормальный но, на всякий случай, слили его и убедившись, что воды в нём нет, залили обратно. Сняли воздухоочиститель и просушили его. Почистили и продули карбюратор. Когда включили зажигание, убедились, что все приборы работают и ни где не коротит.
 Машина завелась с полуоборота.
 Осталось выяснить, как машина попала в речку Ломовая. На крыше дома егеря был установлен мощный прожектор, направленный в сторону поймы. Каждый вечер Володя включал его, для ориентировки находящихся в пойме охотников.
 Николай Глебов за ужином принял приличную дозу алкоголя и, взяв у друзей путёвки, поехал к егерю отмечать их. Дорога была хорошо знакома ему и ехал он с большой скоростью на включенный Володей прожектор. По дороге его окончательно развезло, да и прожектор слепил глаза. По этой причине, он проскочил поворот на дамбу. На большой скорости с высокого обрывистого берега, машина улетела в речку.
 Николай выбрался, скорее всего, через открытое стекло передней двери. Добравшись до берега, он попал во двор соседа, который и привёл его к Володе.
 Утром следующего дня охотники-бедолаги уехали домой, так и не расчехлив ружья.
 Прошло совсем не много времени после этого случая. Володя на мотороллере «Муравей» в очередной раз объезжал владения приписного хозяйства. Вдруг, он увидел, что по пойме хаотично, постоянно меняя направление, разъезжает белый «жигулёнок». Машину, постоянно падая, преследовал мужчина. На улице было прохладно, по этому одет он был в телогрейку, ватные брюки и резиновые сапоги-бродни. Передвигаться в такой одеянии, было крайне трудно. Упав последний раз, выбившийся из сил бедолага, уже не пытался встать. Он сидел на кочке и обречённо наблюдал за передвижением автомобиля. Жигулёнок вскоре врезался в стоящий на берегу пересохшей протоки тополь и, пробуксовав заглох.
 Володя подъехал к мужчине и, узнал в нём Глебова Николая. Оказывается Николай забуксовал. Он пытался выехать самостоятельно, подкладывал под колёса сено, хворост, но все попытки не имели успеха, машина буксуя, садилась всё ниже и ниже. Тогда Николай натянул подсос, включил передау и, отпустив сцепление, вышел из машины и стал толкать её сзади. Освободившись, машина совершила прыжок и, помчалась по пойме. Николай, потеряв опору, упал. Передние колёса натыкались на различные препятствия и, машина меняла направление движения.
 Поздней осенью, когда через приписное хозяйство проходила на юг северная утка, на выделенном организацией автобусе, приехали работники предприятия  «Павлодарские электрические сети». Среди приехавших был и Глебов Николай. Охотники сидели за длинным столом гостевой части дома егеря. Зашёл Володя и, поздоровавшись, присел к столу отмечать путёвки и записывать прибывших в регистрационную книгу. Когда очередь дошла до Николая, Володя спросил:
 - А ты что не на своей машине?
 - Так я её продал. Принесла она мне много финансовых затрат, хлопот и огорчений. При поездке на ней по улицам города, меня постоянно штрафовали за различные нарушения. Последний раз, на перекрёстке перед светофором, ехавшая впереди машина резко затормозила и, я врезался в неё. Пришлось уплатить за её восстановление не малую сумму. Отремонтировав свою машину, тоже не бесплатно, я её продал.
 Сидевшие за столом, молча слушали грустную исповедь. Не много помолчав, совсем уже грустным голосом, Николай добавил:
 - Видно машина досталась мне такая не везучая.
 Сделав паузу Николай, с иронией в голосе, сказал:
 - А может машина и не причём, просто попала она не в те руки.   



                ***


 Простой деревенский мальчишка Вовка Куликов жил в районном центре, селе Бурас. Часть села, на берегу большого озера, называлось Куликовский край, так как проживали здесь в основном семьи с фамилией Куликовы. Селились они здесь с давних пор и были родственниками в той или иной степени. Отец Вовки был заядлым охотником и с раннего детства брал его с собой на охоту. Когда Вовке исполнилось десять лет, отец подарил ему одноствольное ружьё. А к четырнадцати годам, передал ему всё, что умел делать сам. Вовка сам снаряжал патроны, чистил и смазывал ружьё. Осенью он с отцом охотился на озёрах на водоплавающую дичь зимой, в сосновом бору на белку, зайца, лису. Постепенно, отец разрешил ему ходить на охоту одному. К этому времени, он уже не хуже отца мог распутать следы зайца, разгадать хитроумные петли, выйти на его лёжку, определить дерево с гайном белки. Практически, с каждой самостоятельной охоты, он возвращался с трофеями. Однажды, на зимних каникулах, хорошо подготовившись, Вовка решил поохотиться в сосновом бору. Взяв с собой ружьё, боеприпасы и еду, Вовка вышел во двор. Погода была отличная. Было тепло и безветренно, а ночью выпал обильный снег, скрывший все старые следы. Во дворе, к нему с радостным лаем, виляя хвостом подбежал дворовый пёс Тузик. Он мгновенно определил, куда собрался Вовка, он ласкался и тёрся о его ноги, преданно заглядывал в глаза. Всё поведение собаки, а также её преданный взгляд, так и говорили: «возьми меня с собой на охоту». Вовка любил Тузика, постоянно играл с ним, баловал различными собачьими лакомствами. Тузик, не большая  беспородная дворняга, хорошо служил хозяевам. Если во двор входил человек с добрыми намерениями, которого знали хозяева, в том числе и Тузик, пёс радостно повизгивал, вилял хвостом и ластился. Если же приходил чужой, угрожающе рычал, зло лаял и шёл на незнакомца приступом. На охоте же Тузик только мешал. И сколько  Вовка не пытался натаскать его, приучить  к охотничьему ремеслу, всё тщетно. Ну не его это профиль, не специалист он, не охотничья собака. Выгнать со двора чужую курицу или сообщить что во двор пришёл чужой, это пожалуйста, а вот учуять раньше хозяина залёгшего на «днёвку» зайца, предупредить его и в нужный момент поднять косого, это мы извините не могём, не наше это дворняжье дело. Вовка брал на охоту Тузика несколько раз. В поле или в лесу Тузик, чувствуя простор резвился, играл, радостно лаял и, всё живое во круге разбегалось и разлеталось за долго до того, когда туда придёт охотник. Как правило, если Вовка брал с собой на охоту Тузика, возвращался всегда без добычи.  Сегодня, вовка твёрдо решил, не брать с собой Тузика. Он заманил его в сарай, закрыл дверь и подпёр её лопатой. Тузик за дверью жалобно скулил и скрёбся когтями. Вовке было жалко собаку но, переборов себя, он решительно направился в сторону соснового бора, до опушки которого было километра три. Выйдя из села, он зарядил ружьё зная, что в любой момент может вспорхнуть стайка куропаток, или прямо из под ног выскочить заяц. Зайдя в лес, Вовка остановился, огляделся. Лес был сказочный. На ветвях могучих сосен лежали шапки свежевыпавшего снега. Где то рядом стучал дятел, трещали встревоженные появлением человека сороки, кричали вороны, устало поскрипывали сосны. Лес жил своей обычной жизнью. Вовка попал в свою стихию, дышалось легко и спокойно, а на душе было радостно. Очарованный увиденным, Вовка постоял некоторое время и, стал углубляться в      лес, держа ружьё наготове. Он улавливал каждый новый звук в лесу, и даже поскрипывание снега под ногами, он пропускал мимо ушей. Вдруг, по Вовкиным ушам резанул резкий, жалобный взвизг собаки, который раздался совсем рядом, за Вовкиной спиной. Вовка резко развернулся и увидел, как огромная рысь разрывает в клочья Тузика. А дальше, всё происходило, как показалось Вовке, замедленно. Расправившись с собакой, рысь злыми глазами посмотрела на Вовку и, сгруппировав тело, мощно оттолкнулась задними лапами от земли, и с открытой пастью, уже летела на него. Вовка спокойно выстрелил и, весь заряд дроби, как единое целое, попав в пасть рыси, разорвал её голову на части. Рысь упала замертво в полуметре от Вовки. Метрах в пяти лежало разорванное на куски тело Тузика. Неизвестно, как освободился он из запертого сарая, успел догнать и спасти хозяина.  Вовка, с присущими опытному охотнику навыками, обследовал все обстоятельства и, пришёл к выводу, что рысь преследовала его с того самого момента, как он только вошёл в лес. Она то шла прижимаясь к снегу, то взбиралась на дерево, выбирая удобный момент для нападения. Все её планы сорвал  неожиданно появившийся, так не вовремя для рыси, и так к стати для Вовки, Тузик. Он лишился жизни сам, но невольно спас любимого хозяина. В свои четырнадцать лет, Вовка уже открыто курил. Он сел на не высокий пенёк, оставшийся от спиленной толстой сосны, достал пачку  дешёвых сигарет «Беркут» и с удовольствием закурил. Над головой, чувствуя добычу, уже с криком кружила стая ворон. Потом Вовка топориком, который на охоте был всегда с ним, срубил выбранную сосновую ветвь, соорудил из неё подобие саней и погрузил на них свою добычу. Держа в одной руке ружьё, а в другой верёвку, привязанную к ветви, направился в сторону села.
 Сегодня Вовка возвращался с охоты с богатым трофеем, который был добыт ценой жизни верного друга.





                ***






 Поздней осенью, когда утка уже собиралась в большие стаи и готовилась к отлёту на юг, знакомый Виктора по работе Белюсенко Николай, пригласил его на охоту. Николай недавно купил «Запорожец» и, пройдя курс обучения в школе ДОСАФ, получил права. Опыта вождения у него не было. Поездку на охоту он решил использовать для приобретения навыка вождения, с сидящим рядом опытным водителем. Короткие осенние дни ещё баловали не жарким солнцем, а ночи были уже прохладные, не редко с отрицательными температурами. В багажник и салон нового «Запорожца» положили побольше тёплой одежды, на случай ночёвки в пойме и провизию на три дня. Посовещавшись, спиртное решили взять по дороге, что бы сейчас не заезжать в город. Уезжали в пятницу, в двенадцать часов дня, а вернуться планировали в воскресение вечером. Миновав пост ГАИ, выехали за мост через Иртыш. Николай управлял машиной сносно, но от избыточного напряжения, на лбу у него выступил пот. Виктор посоветовал ему расслабиться.
 В посёлке совхоза Камзина, магазин находился рядом с дорогой и к нему был сделан хороший подъезд с асфальтовым покрытием. У магазина посоветовались, сколько брать спиртного. Николай был постарше и практичнее Виктора, поэтому, прибегнул к богатому опыту и трезвому расчёту:
 - Смотри, Виктор, сегодня мы приедем на место, расположимся. Охотиться сегодня уже не будем. За ужином много пить нельзя, чтобы утром руки не тряслись. А то некоторые с вечера нажрутся а утром, и руки трясутся, и глаза не видят ни хрена. Но по традиции грамм по сто, сто пятьдесят выпить нужно, грешно нарушать традицию. Завтра, после утренней зорьки, наварим шулюм и опять грамм по сто выпьем.
 В общей сложности, по скромным подсчётам получилось, что водки нужно брать четыре бутылки на три дня.
 Добрались до приписного хозяйства, заехали к егерю отметить путёвки и сказать, что ночевать будут в пойме, указав место охоты. Вновь выехали на трассу, а в пойму въехали уже в следующем отделении совхоза.
 Остановились на берегу заросшей ивняком протоки. В средней части прибрежного ивняка была не большая поляна. По сделанному заезду, загнали на неё «Запорожца» и стали располагаться. Место для стоянки было очень удобное. Машина не просматривалась, а разросшийся ивняк, надёжно защищал от ветра. Около «Запорожца расстелили брезентовый полог и на него выложили всё привезённое. На случай, если ужин затянется до темна, на нависшее над брезентом дерево, повесили переноску от автомобиля.
 Когда закончили все приготовления, удобно расположившись на брезенте, приступили к ужину.
 Николай достал бутылку водки и, загадочно улыбаясь глядя на Виктора, подмигнул ему. Открыв её он, как и намечали, налил по половине стакана. Выпили за то, что машина не подвела, довезла до места охоты, а молодой водитель приумножил свой опыт вождения ещё на сто километров.
 Закусывая выпитое спиртное, оживлённо разговаривали. Вдруг Николай, с нескрываемым интересом глядя на Виктора, спросил:
 - Слушай, ты после выпитой водки хоть что то почувствовал?
 Виктор помедлив, как бы прислушиваясь к собственному организму, ответил:
 - Да, слушай, ничего не почувствовал, как и не пил вовсе.
 Тогда Николай вкрадчиво поинтересовался:
 - Может ещё по половине стаканчика добавим?
 На что Виктор довольно легко согласился.
 Выпили ещё и не заметно, беседа приняла более активный характер. Солнце неумолимо клонилось к закату и становилось прохладнее. Виктор, одевая телогрейку, спросил:
 - Коля, а как после второй, ты что ни будь чувствуешь?
 - Да что то не пойму ничего, что то и после второй ни каких ощущений, только холоднее становится.
 Виктор, поёжившись от холода, предложил:
 - Тогда может ещё по маленькой, для сугрева?
 Выпили ещё по одной и закусив, вдруг почувствовали оба разом, что ближе и родней друг для друга у них ни кого больше нет. Уже не спрашивая об ощущениях от выпитого, и не ссылаясь на холод или другие какие причины, Николай наливал очередную дозу, открывая бутылку за бутылкой.
 Языки стали у обеих какими то не послушными и вялыми, а говорили они совершенно на разные темы. Несмотря на это, они хорошо понимали друг друга, а самое главное, им было теперь хорошо и уютно.
 Когда Виктор засыпая, стал клевать носом, Николай предложил:
 - Слушай, Витёк, а может поедем в дом к егерю? Там тепло и есть телевизор. Поедем, а?
 Виктор не возражал.
 Сели в машину и Николай довольно легко завёл её. Он зажёг фары и отключил переноску. Виктор посоветовал:
 - Ты, Коля, хорошо прогрей двигатель.
 Захлопнули двери и, когда двигатель прогрелся Николай, включив заднюю скорость, начал выезжать из ивняка. Проехали каких то пол метра и, машина задними колёсами во что то упёрлась и заглохнув, скатилась назад. И так повторялось несколько раз. Тогда Виктор посоветовал:
 - Ты, Коля, газани хорошенько.
 Николай газанул и, машина перепрыгнув через что то, выскочила из зарослей. Ехать поймой побоялись, опасаясь заехать в протоку или озеро, которых было множество. Вдалеке, на крыше дома егеря горел прожектор. Решили выехать на трассу, по которой беспрерывно сновали грузовики, перевозящие зерно с совхозных токов на элеватор. Когда подъехали к трассе и машину тряхнуло на кочке, Виктор услышал, что сверху на багажнике что то гремит.
Он попросил Николая остановить машину. Выйдя из неё он увидел, что на багажнике лежат переломленные ружья. Положив их на заднее сиденье, поехали дальше.
 Выехали на трассу. Николай вёл машину осторожно. Несмотря на поздний час, машины мчались по трассе с огромной скоростью. В основном это были КамАЗы с прицепами перевозившие зерно. Приближаясь к «Запорожцу» они резко сбрасывали скорость, мигали фарами и подавали звуковые сигналы.
 Виктор понял, что едут они зигзагами, пугая водителей встречного и попутного транспорта. Он сказал:
 - Коля, ты остановись, дождись когда не будет транспорта, съезжай с трассы и поедем назад в пойму. На трассе нас раздавят.
 После того как вновь оказались в пойме, Виктор вырубился. Проснулся он от того, что замёрз. Покрытый инеем «Запорожец» стоял, уткнувшись носом в стог сена. Рядом, укутавшись в полушубок, спал Николай. Виктора колотило от холода. Во рту было сухо и   так противно, словно ночь  в нём провели кошки и нагадили. Страшно хотелось пить. Он вышел из машины и, чтобы определить своё местонахождение, забрался на стог. Лесок, где они вчера остановились, виднелся примерно в полу километре. Виктор вспомнил, что там осталась канистра с водой и, жажда проявилась с ещё большей силой. Он вдруг представил, как из покрытой инеем канистры вода, большими глотками вливается в него, оживляя и взбадривая весь организм. Ему на ум неожиданно пришло умное и очень мудрое русское изречение: «Кто не пьёт водку, тот не знает вкуса воды», и он стал будить Николая.
 Когда доехали до места стоянки, чувство разочарования охватило обеих. На земле лежали четыре пустые бутылки из под водки и раздавленная двадцатилитровая пластмассовая канистра. Это из за неё вчера Николай вначале не мог выехать, а потом перепрыгнув «Запорожцем», раздавил её.
 Солнце начинало всходить. Одинокие выстрелы охотников, постепенно переходили в канонаду. Поднятая с воды утка вначале перелетала от водоёма к водоёму затем, когда плотность огня увеличилась, загоняя птицу всё выше и выше она, обезумевшая стала уходить в степь.
 Когда только подъехали к месту стоянки, с ближайших водоёмов стали подниматься утки. Они пролетали над головами Виктора и Николая так низко, что казалось их можно было достать вытянутой рукой, но азарт охотника в отравленных водкой организмах так и не проснулся. Быстро собрав и покидав всё в машину, они поймой поехали к егерю. Загнали машину во двор и Виктор сходив в магазин, купил бутылку водки, колбасу и хлеб. В гостевой части дома было тепло. Опохмелившись и перекусив, легли спать.
 В воскресение, когда почувствовали что организмы отдохнули и восстановились, поехали домой, так и не сделав ни единого выстрела. Ехали молча, стараясь не встречаться взглядами.
 Когда подъехали к гаражу Виктор, немного посидев, сказал:
 - А ведь ты Коля, как в воду смотрел когда сказал, что некоторые нажрутся вечером, а утром и руки трясутся и глаза ни хрена не видят. Не нас ли ты имел в виду?
 И оба впервые за эту поездку задорно и весело рассмеялись.



                ***



 Председателем общества охотников «Энергетик», был начальник отдела кадров «Павлодарэнерго» Смоленков Михаил Васильевич. Общество объединяло охотников работающих на предприятиях Павлодарской энергосистемы.
 Как то, в средине сентября, Смоленков организовал коллективный выезд на охоту в выходные дни. Предприятия энергосистемы выделили необходимый транспорт.
 В одном из выделенных автомобилей, высоковольтной лаборатории на базе автомобиля ГАЗ-66, ехало всего четыре человека. Виктор, инженер-строитель Смирнов Вячеслав из конструкторского бюро, Соловьёв Василий сантехник предприятия и инспектор-контролёр энергосбыта Круглов Павел.
 Смирнов Вячеслав только что вступил в общество и ехал на охоту впервые. На нём было всё с иголочки, а новое ружьё покоилось в новеньком чехле.
 Славка Смирнов работал в строительной группе конструкторского бюро и был очень весёлым, жизнерадостным человеком. Любил он остроумную шутку и безобидную хохму. В рабочей обстановке, Вячеслав был серьёзен, собран и рассудителен. Вот и сейчас он не обошёлся без хохмы. В его экипировке была короткополая шляпа с большим разноцветным пером, а в сумке он вёз огромное резиновое чучело гуся. Ехали на охоту в приписное хозяйство «Энергетик», в пойму реки Иртыш. Все охотники знали, что гуси сюда не залетают и не гнездятся, их вотчина-большие степные озёра с зарослями высокого камыша и многочисленными плёсами, ближе к полям засеянным злаками. Славка, только что ставший охотником, конечно не мог знать этого.
 Соловьёв Василий, мужчина среднего роста лет сорока, работал сантехником. Все работники АХО, к которым относился и сантехник, располагались в обширных помещениях подвала. Здесь же была и хорошо оборудованная мастерская сантехника. Василий, по складу характера, был ближе к холерику. Он постоянно был в работе, суетился и при этом что то бубнил, даже если рядом ни кого не было. Голос у Василия был хриплый и не разборчивый, по этой причине к нему намертво прилипла кликуха-Хрипатый. У него было три любимых занятия- работа, рыбалка и охота. Кроме основной работы, он обслуживал ещё гастроном, находящийся на первом этаже соседней пятиэтажки, и полностью дом от ЖКО. У Василия везде был полный порядок с сантехникой, а совокупный заработок его, превышал доходы многих руководителей. Когда у Василия спрашивали, как он успевает везде, он отвечал:
 - Трудно было в самом начале сделать всё как положено, поменять трубы, установить новую арматуру. А потом только следи, не запускай, устраняй все неполадки сразу.
 Василий несколько раз в течении дня делал обход своих объектов, а в его мастерской был установлен городской и внутренний телефоны. Ещё одной отличительной чертой Василия, как сантехника было то, что он совсем не пил спиртные напитки. На работе, охоте и рыбалке, он постоянно  пил крепкий, хорошо заваренный чай, который он ласково называл купеческим.
 Виктор часто видел Василия на работе, а вот близко познакомился с ним в приписном хозяйстве, на рыбалке.
 Как то рыбачил он на речке Ломовая. Клёв был вялый, по этому Виктор забросил сразу две удочки. Спустя некоторое время, он услышал хриплое ворчание. Метрах в десяти от него гнездился, беспрерывно бурча, только что подошедший мужчина. Присмотревшись, Виктор узнал в нём сантехника Василия.
 Василий первым делом прикормил место, потом наживив червя, забросил удочку. Прошло совсем не много времени и начались самые настоящие чудеса. Василий, бурча себе что то под нос, вытаскивал одну за другой крупную сорогу. Виктор зачарованно смотрел на это приятное «безобразие». Нельзя сказать, что у него совсем не клевало, но это были слабые, вялые поклёвки, с большим интервалом между ними. На удочке Василия, поклёвки были сразу, как только грузило касалось дна. Рыба брала уверенно, а поплавок, то ложился на воду и уходил в сторону, то резко погружался вглубь.
 Через некоторое время Василий подошёл со спины Виктора и, что то бубня, стал забрасывать в зону лова свою фирменную прикормку. Ситуация несколько изменилась, рыба стала активней и Виктор повеселел, но не на долго. Потом они менялись удочками, потом местами. Сев на место Василия, Виктор подряд вытаскивал несколько крупных рыбин. Потом клёв затихал и вновь становился вялым. Василий, на месте Виктора, через некоторое время таскал крупную сорогу одну за другой. И так повторялось несколько раз. Василий беспрерывно суетился и бегал от своей удочки к удочке Виктора и назад. Ему явно хотелось сделать приятное соседу по рыбалке. Очевидным было и то, что эти два человека, раньше часто видевшие друг друга, здороваясь равнодушно проходили мимо, здесь на рыбалке быстро сблизились и явно симпатизировали друг другу.
 Потом Василий насобирал хворост, которого было в изобилии, развёл костёр. Когда он разгорелся, налил воду в чайник и повесил его над костром. Хозяйничая у костра, Василий что то беспрерывно бурчал. Пока закипал чайник, он расстелил у костра брезентовый полог и, вынимая из рюкзака его содержимое, позвал Виктора. Виктор принёс свой рюкзак и вместе с продуктами вынул из него бутылку водки. Удобно устроившись, приступили к трапезе.
 Виктор открыл бутылку и сказал:
 - Вася, давай твою кружку, выпьем по немногу, что бы клёв был хороший.
 На что Василий совершенно спокойно и равнодушно прохрипел:
 - Я, Витя, водку не пью, выпил я отпущенный мне лимит. У меня теперь чай, мой купеческий.
 Виктор налил себе в кружку водки и подняв её сказал:
 - Ну, тогда за хорошую рыбалку.
 Некоторое время молча ели. Виктору было хорошо. Этому способствовала выпитая водка, пахнущая разнотравьем и свежим сеном пойма, пение птиц и монотонное швырканье Василием горячего ароматного чая. Перед каждым очередным глотком, он с хрустом откусывал рафинад и, пососав его, запивал чаем. С каждым глотком он встряхивал головой и блаженно изрекал:
 - Эх, добрый чай, купеческий чай!
 После нескольких кружек выпитого чая, откинувшись на полог, Василий неожиданно спросил:
 - А ты что, Витя, не спрашиваешь, почему я не пью водку? Обычно все интересуются, мол может ты лечился от алкоголя, или подшился.
 - Да как то не удобно спрашивать об этом. Может это будет не приятно для тебя. Если посчитаешь нужным, сам расскажешь.
 - Кому попало я тоже не стану рассказывать, хотя и не стесняюсь. Ведь это моя жизнь и вычеркнуть из неё теперь уже ни чего нельзя. Жил  я раньше, ещё в молодости, на севере. Работать любил, а энергии было хоть отбавляй. Деньги платили большие, а вечером пойти было некуда. Вот и пристрастился я к горькой. Пил много но на работу, хоть и с большими муками, но выходил. На работе сам себе был противен, мучила совесть. А вечером всё повторялось. И вот однажды, как всё равно кто то подсказал мне: «Уезжай от сюда и начинай новую жизнь, иначе пропадёшь». В газете прочитал о большом строительстве в городе Павлодаре. Быстро, что бы не передумать, уволился, получил расчёт и уехал. Вот с тех пор и не пью. Женился, появились дети, увлёкся рыбалкой, охотой.
 Рассказчик на долго замолчал.
 Ближе к вечеру ещё порыбачили и пошли в дом к егерю. По дороге Василий сказал:
 - Ты, Витя, забери всю рыбу себе домой. В моей семье ни кто рыбу не ест, не знаю почему. А ловлю я ради удовольствия и оставляю у Володи, у егеря. Часть забирают рыбаки, а часть засаливаем с Володей и вялим на чердаке. Приезжают охотники, рыбаки и едят с пивом.
 После этой рыбалки Виктор с Василием крепко сдружились. Каждую свободную минуту, Виктор спускался к нему в подвал. Василий сделал ему первые зимние удочки и приобщил к зимней рыбалке.
 Четвёртым охотником, ехавшим в высоковольтной лаборатории, был инспектор-контролёр Энергосбыта Круглов Павел. Это был мужчина высокого роста, лет сорока пяти. Ходил он как то медленно, переваливая из стороны в сторону своё длинное тело. Про таких говорят-долговязый. Разговаривал Павел тоже медленно, нудно гнусавя в нос. Все охотники, работники Энергосбыта, ехали в отдельном не большом автобусе. Павел немного припоздал, а когда подошёл к автобусу, ему сказали, что мест уже нет. По тону и интонации чувствовалось, что коллеги по Энергосбыту не очень то хотят ехать в одной компании с ним. Тогда Смоленков, который руководил посадкой и отправкой транспорта, предложил ему ехать в высоковольтной лаборатории, где было всего три охотника. Зайдя в машину, Павел представился и поздоровался со всеми за руку. С Павлом была не большая вислоухая охотничья собака, по кличке Верный.
 Когда ехали по городу, водитель Гена заехал за своим товарищем, который уже ждал его у подъезда.
 К егерю приехали часа в четыре дня, отметили путёвки и, все машины с охотниками разъехались по огромной пойме, занимая свои любимые места. Виктор с Василием посоветовавшись, решили ехать поближе к большому озеру Бакланье.
 Остановились между двух длинных, заросших камышом озёр, расстояние между которыми было всего метров двадцать. На берегу одного из них был не большой лесок, куда и загнали машину. Водитель Гена, со своим товарищем сразу забрали свои вещи и ушли. У них была палатка, надувная резиновая лодка, сети, продукты и бутылок десять водки. До самого отъезда, ни кто их больше и не видел.
 Выгрузили из машины все вещи, обустроили стоянку, место под костёр, натаскали сушняка. Потом все пошли выбирать место для охоты, оборудовать скрадки и ставить чучела.
 Виктор охотился последнее время, как это говорят, в домашних тапочках. Он не заходил в воду, а устраивался на сухом месте с хорошим обзором так, что бы его самого не было видно
и присмотрел уже себе такое место не далеко от стоянки, где он будет стоять на утренней зорьке.
 Часам к восьми все собрались у машины. Василий развёл костёр и заварил чай. За ужином все, кроме Василия, выпили грамм по сто пятьдесят водки. Павел, по чему то сразу опьянел, и начал нудно гундосить о том, как его уважают на работе, и что ещё больше его уважают на объектах, которые он контролирует, среди которых несколько продуктовых магазинов. Павел хвалился, что работает он по утверждённому графику, который составил сам. График у него составлен так умно, что на каждой неделе контролю обязательно подлежит продуктовый магазин. В магазин, в день проверки, он приходит с большой пустой сумкой и ставит её в кабинете директора. Когда он возвращается после проверки для составления акта, сумка уже набита продуктами. Павла ни кто не перебивал, но ни кто толком и не слушал.
 Спать легли рано.
 Утром, как только забрезжил рассвет, разошлись по сделанным вечером скрадкам. Первым ушёл Павел, за нм Славка Смирнов. Виктор уже стоял под большим кустом и наблюдал за происходящим. Последним стоянку покинул Василий. Виктор видел как он, вначале шёл в полный рост, потом почему то остановился, присел и затих. Потом Виктор в утренней тишине услышал, как Василий переломил свою двухстволку и перезарядил её. Затем, присев ещё ниже, начал к чему то подкрадываться. Ещё мгновение и Василий, поднявшись в полный рост, выстрелил на вскид. Виктор в полутьме увидел, как вначале из одного ствола, потом и из второго вылетели снопы пламени.
 А через мгновение, ошарашенный Славка, уже орал:
 - Ты чё, сука, делаешь!!! Это ведь чучело гуся!
 Поняв свою оплошность, Василий быстрым шагом удалялся от места столь нелепого конфуза. А поднявшийся со своего скрадка, и узнавший Василия Славка, уже весёлым голосом, сквозь смех, кричал:
 - Васька, забери свой трофей, пока он на плаву!
 В установившейся тишине, Виктор услышал бульканье. Это, наполняясь водой, тонул резиновый гусь, разорванный крупной картечью.
 Потом где то вдалеке, прогремело несколько выстрелов и, через некоторое время с той стороны прошуршало крыльями несколько уток, с шумом плюхнувших на воду. Стремительно светало и, пойма оживала. Пока потревоженные выстрелами утки перелетали от водоёма к водоёму на не большой высоте, Виктор успел убить две кряквы, две серых и одного чирка. Когда ружейная канонада усилилась, а утка в поисках тихого водоёма, моталась над поймой, забираясь от каждого выстрела всё выше и выше, Виктор пошёл готовить шулюм. Он ощипал и очистил от потрахов уток и стал готовить паяльную лампу, что бы опалить их. Подошёл Василий и принёс ещё трёх крупных уток. Оставив их, он опять ушёл.
 Приготовив шулюм, Виктор отошёл в сторону и подстелив телогрейку прилёг под толстым деревом, ветви которого склонялись до самой земли. Канонада всё усиливалась а утка, сбиваясь в стаи, уходила в степь на большой высоте.
 Вдруг Виктор услышал звук мотора и увидел, как на приличной скорости к месту стоянки приближается зелёный «Москвич». Заскочив между озёрами и промчавшись примерно до того места где сидел Василий, он резко затормозил. Мгновенно распахнулись три дверки автомобиля, выскочили три охотника и, навскид пальнули дублетами по озеру. Через мгновение Васькин хриплый голос извергал в пространство отборные маты. Охотники заскочили в салон, одновременно хлопнули все три дверки и, рванув с места, «Москвич» умчался. Это охотники, после того, как большая часть уток улетела в степь, объезжали водоёмы и охотились с подъезда на оставшуюся в пойме дичь. В запарке, они расстреляли Васькины чучела, которые он заботливо установил на плёсе против своего скрадка. Виктор ещё некоторое время слышал хриплое ворчание не довольного Василия.
 Он уже начал дремать, когда услышал, что к стоянке кто то приближается. Это был Павел. Весь мокрый, нагруженный ружьём и убитыми утками, он нёс на руках дрожащего от холода и тоже мокрого до основания пса по кличке Верный. Пёс преданно заглядывал в глаза хозяина и жалобно скулил.
 Павел переоделся в сухую одежду, вытер сухой тряпкой Верного и подбросил в костёр сухих веток. Когда хозяин и пёс окончательно обсохли и согрелись Павел, глядя на своего питомца, прогундосил:
 - Что же ты не выполняешь своих обязанностей? Видишь и ты и я промокли до нитки. А я ещё и тебя таскаю. Отдохнул, обсох, теперь, пока ни кого нет, буду обучать тебя.
 Павел взял ружьё, зарядил его и выстрелил вверх. Потом он швырнул одну из принесённых уток, которая упала метрах в пятнадцати в траву.
 Павел скомандовал:
 - Верный, ищи!
 Верный повизгивая крутился вокруг Павла. Павел повторил команду несколько раз, пёс не реагировал. Павел брал его за ошейник и пытался вести к заброшенной утке, но Верный упирался передними ногами и кусал руку хозяина.
 Тогда Павел выстрелил вверх ещё раз и, положив ружье и швырнув вторую утку примерно туда же, прогнусавил:
 - Смотри как надо делать.
 Он встал на четвереньки и вытянув шею, делая вид что принюхивается, двинулся на четырёх маслах в сторону, куда упала утка. Виктор, наблюдая из своего укрытия за этой комедией, давился от смеха. Он зажимал рот ладонью правой руки и, весь содрогаясь, сдерживал смех.
 Павел взял утку зубами за крыло и потащил, так же на четвереньках, к лежащему на земле ружью. Верный. весело подпрыгивая, бегал вокруг хозяина, издавая звуки, похожий на смех.
 Виктора прорвало. Он уже не мог сдержать смех. Катаясь по земли и держась за живот, он неистово ржал.
 Подошёл обескураженный Павел и виновато смотрел на Виктора. Когда тот немного успокоился, неудавшийся кинолог, глядя куда то в сторону, жалобно попросил:
 - Ты, Витя, пожалуйста не рассказывай больше ни кому о том, что видел. Если кто ни будь ещё узнает об этом, надомной будут смеяться всю жизнь. Я знаю, что ты добрый человек и верю тебе.
 Виктору стало жалко Павла и он успокоил его:
 - Можешь не волноваться, я больше ни кому не скажу.
 Немного успокоившись, Павел повеселел. Подошли остальные. Василий кипятил чай, Виктор разливал шулюм по чашкам. Достали привезённые продукты и водку. Выпивали и ели молча. Насытившись, Виктор отошёл к торчащему из земли толстому пеньку, постелил телогрейку и сел на неё, опираясь спиной о пенёк. Он наблюдал как Славка, под впечатлением первой охоты и под действием выпитого алкоголя, рассказывал, не известно кому о событиях, которые произошли с ним сегодня на утренней зорьке, при этом он весело смеялся и поглядывал на Ваську.
 Василий, наливая очередную кружку чая, тоже иногда улыбался и что то не понятное бормотал себе под нос.
 Павел, сидя на пеньке, перебирал свои трофеи. Он поднимал за конец крыла утку до уровня глаз и с нескрываемым любопытством разглядывая её, с гордостью говорил:
 - Эту влёт взял.
 Под крыльями убитой Павлом утки виднелись синеватые пеньки, говорящие о том, что утка ещё полностью не оперилась и ни коим образом не могла подняться с воды. Видимо Павел расстрелял на воде целый выводок крупной красноголовой чернети.
 Взяв очередную утку, он опять рассматривал её и, видимо заметив какие то признаки, утвердительно говорил:
 - Эту тоже влёт.
 Он погладил лежащего рядом Верного и громко, что бы слышали все, добавил:
 - Всех нашёл Верный, всех принёс хозяину. Я не представляю, как можно охотиться без собаки. Если бы не Верный, и половины добычи не собрать.
 Выпитый алкоголь и эта атмосфера естественного действа на природе, способствовали полному умиротворению. Забылось всё негативное, плохое. На душе было спокойно и безмятежно. Тянуло ко сну и, Виктор не заметно закрыл глаза.