Михалыч проснулся на удивление быстро, словно кто-то потормошил его за плечо. Обычно такого не происходило, особенно с перепоя как сегодня.
Вчера пришлепал по лужам Косой. С поллитрой за пазухой.
Михалыч не знал, как его зовут на самом деле. Когда этот худой мужичёк, с разбегающимися в стороны глазами проявился впервые полгода назад, он именно так представился.
Косой жил неподалеку от стройки, которую сторожил Михалыч, и уходил сюда, когда уставал от придирок жены и выходок дочери - старшеклассницы.
Он жаловался на жизнь, а Михалыч искренне не понимал, как можно было настолько распустить своих баб, чтобы они "на шею сели и ножки свесили"?
Но где-то в глубине души он завидовал Косому. Свою жену Михалыч пережил. Сыновья разъехались кто куда, и квартира в старой панельной пятиэтажке казалась безумно тоскливым напоминанием о счастливом прошлом. Каждой вещью, от поварёшки на кухне, до наволочек с пионами.
Иногда Михалыч порывался бросить всё и уехать к сестре в деревню, но что-то не отпускало...
Заглушив похмельную жажду огуречным рассолом, Михалыч выбрался из сторожки наружу, да так и замер...
Чуть поодаль, за столом из досок, где обычно обедали рабочие, в туманной дымке раннего воскресного утра виднелись две фигуры...
Михалыч почесал затылок и, рассудив, что воры не станут так беззаботно сидеть на виду, решил шума не поднимать. Натянув резиновые шлепанцы поверх носков, ну а что? Кого он тут любил? Сторож отправился узнавать в чем дело.
Мужики показались ему немного странными.
Один высокий, худой был одет в черный костюм. Так одеваются обычно на свадьбу. Ну или на похороны...
Второй - коренастый с ощутимо заметным животом, в рабочем комбинезоне и клетчатой синей рубашке.
По отдельности - ничего особенного, но вот вместе... Довольно контрастная парочка...
- Здарова, мужики! Какими судьбами в моих владениях?
Их взгляды оторвались от карт, в которые они увлеченно играли и сфокусировались на Михалыче.
- Да вот надо было где-то спокойное место найти. В картишки кое-что разыграть... Не волнуйся. Мы решим это дело и тут же уйдём.
- Угу... Только уже дюжину партий не можем. Ничья постоянно, - ворчливо добавил худой: - Мне за пять минут задержки всю черепушку начальство проклюёт, а тут такое мелкое дело, да все никак...
Михалыч вздохнул. Ну, не гнать же их, честное слово...
- А на что хоть играете?
- На душу. - отозвался "работяга" и подмигнул, пряча улыбку в свои пышные усы.
Второй, которого сторож для пущей простоты, решил называть про себя "интеллигентом", лишь тяжело вздохнул и отвёл взгляд.
У Михалыча внутри всё похолодело.
Он то до этого момента считал, что жизнь так и так почти закончилась. Иногда даже просил, стоя у могилы жены, забрать его к себе.
А тут испугался.
- Слушайте... - голос предательски дрожал: - А можно я это... Можно я с вами?
Мужики переглянулись.
- Почему бы и нет?
- Да и я в принципе не против. Чем скорее всё решится, тем лучше.
Сев за стол, сторож глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.
Перед ним легла потрёпанная колода.
- Сдавай. В секу. В открытую. По одной.
Михалыч взял карты. Обычные. Такие можно купить где угодно. Ничего сверхъестественного.
Стал перемешивать. Долго. Тщательно...
- Ну, не томи уже! - не выдержал худой.
Первая заскользила к нему. Рубашкой вниз. Восемь бубей...
Вторая "работяге" - девять пик...
Михалычу досталась червовая шестёрка...
- Хм... Интересно интересно...
Валет крестей. Дама червей. И снова шестёрка, но на этот раз бубновая...
В руки вернулась дрожь. Сердце заколотилось, сбиваясь с ритма...
Крестовый король - у "интеллигента" двадцать. Рядом с дамой валет той же масти. Снова двадцать...
- Ну вот. В тринадцатый раз!
Михалыч сжал зубы и зажмурился. Страх перед странной абсурдной смертью сковал мысли и тело...
- Ты, Михалыч, карту то себе положи...
А смысл? Ему не выиграть. Не увидеть больше сыновей и внуков. Не погостить у сестры. Даже самогону с Косым не тяпнуть...
Прямоугольный кусочек картона выпал из онемевших пальцев, ударился углом об потемневшую доску столешницы, и...
- Надо же... Шестёрка крестей...
- Что ж... Уговор есть уговор... Душа твоя. Береги её.
Михалыч почувствовал, словно из него стержень вынули и упал головой на лежащие на столе руки...
Звуки мира вокруг стали таять. Затихли птицы. Перестала шелестеть молодая листва. Да и шум не такого уж далёкого города стал тонуть...
Даже присутствие сидевших рядом людей перестало ощущаться. Людей ли?
И в этой тишине, непроницаемой словно пустота космоса, из-под стола раздалось тихое...
- Мяу...