Мапый Анзас – 8
Прошло 33 года когда я решился снова посетить Малый Анзас, посмотреть что же с ним сталось. Очевидцы рассказывали, что от большого посёлка остались одни воспоминания.
Расстояние в 94 километра на мотоцикле я посчитал не таким уж большим, взял с собой шурина Кольку, теперь уже Николая Петровича, на Малом Анзасе родившегося, проведшего там и детство и юность. Для него эта поездка будет как бальзам на душу, для меня тоже будет приятно посмотреть на места, где я проработал 4,5 года, где происходило моё становление. Поездка состоялась в июне, в один из последних выходных. Погода в этот день выдалась солнечная, безветренная, на радость людям и природе. Мы оседлали конька-горбунка под именем «Урал» и покатили на свидание с Малым Анзасом.
Эх, Анзас, Анзас, был ты многолюдным прииском, но не было к тебе дороги. Летом транспортом в район являлся только самолет да пеший путь через Усть-Ону. Зимой к самолету прибавлялась ледяная дорога из Абазы по льду рек. Теперь ты почти безлюден, но есть дорога! Через Кубайку в Туву проложили асфальт, и есть ещё возле Кубайки деревянный мост через реку Ону, есть мост через речку Большой Анзас. По горной тропе, по которой в 1957-м я, десять километров, нес тяжеленный баян, пробита дорога. Не асфальт, но проехать можно .
Это уже не тувинская трасса, а в сторону. Зачем? Кто пробил дорогу, построил мосты? Никакого производства не стало, а дорога появилась! Для кого? Для туристов? Для отшельников, сбежавших от благ цивилизации ради тишины и покоя среди красивейшей природы?
Я задавал себе эти вопросы, вспоминая, как любовался с высокогорной тропы на реку, текущую далеко внизу, как серебристой лентой она извивалась на перекатах и упиралась в скалу. Рыбак, сидевший в лодке посередине плеса, казался маленьким оловянным солдатиком. Мохнатые горы прижимали реку с обеих сторон. Красота! И среди этой красоты я жил, воспринимая её как обыкновенное явление.
Много мыслей и приятных ощущений испытали мы пока ехали до Абазы, потом из Абазы до Кубайки. Таштыпский перевал, потом Канжульский. Зигзаги в виде «тёщиных языков». Цветенье кругом! Приятные ощущения были испорчены на Канжульском перевале. Когда мы поднялись на перевал и остановились, чтобы перевести дух, дать остыть перегревшемуся двигателю, полюбоваться видами на Саяны со специальной для этого площадки, то заметили скопище ворон, круживших над обрывом. Заглянули под обрыв и увидели под ним останки косуль. Насчитали семь голов. Кишки и копыта были разбросаны в округе. Вороны пировали.
---- Видимо, прошлым вечером или ночью здесь похозяйничали браконьеры, - предположил Колька, - убили пасшихся на том вон косогоре диких коз.
---- Что им стоит?! Оружие-то у современных браконьеров не дробовики 12-го калибра! Освежевали и сбросили под обрыв, а может там и освежевали, чтобы проезжающие по дороге не увидели, - добавил я.
---- Во времена наступили! – негодовал шурин - Не надо гоняться за зверем по лесу с дробовиком, сиди на дороге с биноклем, бей из винтовки с прицелом! И мясо есть! Не надо растить свиней, баранов….
Удовольствие от обозрения хребтов саянских было подмочено. Зелёное море тайги простиралось на десятки километров. Дальние волны были затянуты синей дымкой загустевшего воздуха. Но когда мы спустились с перевала, нас приятно удивил крестьянский дом, одиноко стоящий невдалеке от дороги. Вокруг дома стояли сельскохозяйственная техника, грузовичок и легковой автомобиль. Огромный огород, окружал усадьбу. Телевизионная тарелка висела на стене дома. Оглядев округу, мы убедились, что это всё, что осталось от когда-то большой деревни.
Перед Кубайкой крутой поворот дороги и пришлось свернуть с асфальта. Километр гравийки и вот Кубайка, вот и река Она! Деревянный мост. Не ахти какой, но через него не боятся проезжать грузовики. Кубайка нас не интересовала, мы пересекли реку и свернули с дороги, ведущей на Большой Анзас , на дорогу ведущую в Малый.
И вот она тропа, та, по которой я не раз ходил. Но теперь это уже не тропа, а дорога. Наш конёк-горбунок с легкостью преодолевал ямы и промоины на пути, проложенном бульдозером. Остановились в самом красивом месте, откуда открывается вид на реку.
Полюбовались, повспоминали, повздыхали, похохотали, вспомнив курьёзный случай, произошедший с нами на займище Ошарово, расположенном на противоположном берегу, позволили охладиться коньку-горбунку. Однако ему снова пришлось «попотеть» на подъёме по каменистому серпантину на перевал Артас. На перевале видели стадо бычков и загон для них. «Значит, всё-таки, не пустует, используется местность предпринимателями как пастбище!» – сделали заключение.
Спустились с Артаса к реке. Поселка под названием «Колхоз» нет. Остались лишь ямы подполий, буйно заросшие крапивой. Этот старообрядческий скит был сначала поглощён прииском, потом лесоучастком, и вот он стал не нужен никому. Стал не нужен никому и сам Малый Анзас.
Мы выехали из-за скалы и увидели, что же осталось от Малого Анзаса. А осталась зеленая поляна, поросшая редкими березками. Правда сохранилась усадьба Барашковых на правой стороне речки, да единственная усадьба на левой. Барашковы, как и раньше, занимались разведением лошадей, а Канзычаковы разведением овец. От улиц и переулков, по которым мы с Николаем Петровичем, получив повестки из военкомата, ходили с баяном и горланили «Последний нонешний денёчек», сохранился единственный домик, окруженный загоном для овец.
На центральной площади, где в наше время была волейбольная площадка, находился возведённый недавно мемориал в память о погибших воинах в годы Великой Отечественной. Мы поклонились погибшим воинам, среди которых был и родной брат Николая, Вася, проехались по «главной улице» поселка и поднялись к усадьбе, в которой и провел детство Николай, где нашел первый приют в 1957-м году я. От усадьбы осталась только яма подполья, да едва заметный след от огорода. Из подполья росла березка. Такая молодая тонкая, зелёная. У Кольки даже слеза выкатилась.
---- Эх, - вздохнул Николай Петрович, - хоть и не сладким было детство, а все равно кажется лучшим временем жизни.
Прошло ещё 22 года, и вот я снова еду в Малый Анзас. Еду не с Николаем Петровичем (его уже нет на белом свете) еду с детьми, которые родились на Малом Анзасе. Еду не на коньке-горбунке, а на вездеходе «Нива», еду показать им их малую родину, которую они плохо помнят, так как были вывезены в район ещё малолетними. Еду примерно в те же сроки что и 22 года назад.
Те же горные перевалы, серпантины, та же одинокая усадьба недалеко от дороги. Удивил мост через Ону возле Кубайки. Тоже деревянный, но с перилами и более надёжный, а главное: на нем много праздно гуляющих. Возвратясь домой, я заглянул в интернет. Оказывается, что на Кубайке построена турбаза и много туристов. Да, есть что посмотреть, есть на что полюбоваться!
А на Малом Анзасе уже нет той зеленой поляны вместо бывшего поселка. Березки и разные кустики разрослись, закрыли её. Нет усадеб Барашковых и Канзычаковых. Устье и пойма речки размыты вешними водами. Зато появились на берегу реки домики отшельников и дачные участки абазинских богачей, и, главное, турбаза по типу кубайской.
В интернете я увидел объявление о продаже на Малом Анзасе земельного участка размером в гектар. Чтобы пересечь речку, нам понадобился проводник. Он же показал место памятника. Опять мы поклонились погибшим воинам и поднялись на усадьбу Николая Петровича. На этой усадьбе, в хате тестя сердобольная тёща помогла нам с женой выняньчить наших детей. А из подполья росла уже не березка, а толстенная берёза, годная разве что на дрова.
Ах, эта урбанизация!!!