Маришка, я уже еду!

Валерия Марчук
«Маришка, я уже еду!»
- крикнул Сергей в трубку, не попадая в рукава ветровки.

Настроение у Каменева было отвратительное. Болела душа, а точнее, больно царапала где-то внутри острыми коготками совесть. Сергей был и встревожен, и смущён куда более сильно, чем раньше в таких же случаях, а ему уже приходилось это переживать. Он, так сказать, снова «возвращался из командировки». Понимая, что человек, приехавший после недельной отлучки, просто обязан иметь на себе хоть одну «пылинку дальних стран», а на нём её не нашёл бы даже высококлассный сыщик-эксперт, Каменев раздумывал, как бы выкрутиться поудачнее. Потому что никаких «дальних стран» вообще не было в его жизни. Сергей мысленно ругал себя, что явно хватил через край, придумав эту довольно долгую поездку, и теперь не знал, каким должен быть путешественник, искренне радующийся встрече с родными краями.

По дороге домой он забежал в большой торговый центр, растерянно пометался у витрин и наконец выбрал в ювелирном отделе вроде бы вполне приличную и изящную вещицу - серебряную цепочку с кулоном в виде целящегося из лука Купидона. В супермаркете купил бутылку мартини, апельсины, коробку дорогих конфет. И медленно пошагал к уже видневшейся из-за других домов девятиэтажке, пытаясь представить и «отрепетировать» в уме сцену встречи.

О чём же говорить-то с Мариной, ведь не может такого быть, чтобы за семь дней ничего интересного не произошло, а она обязательно спросит. Хотя... лично ему куда интереснее было иное: догадывается ли жена, что ни в одну настоящую командировку Сергей за последние полгода ни разу не ездил, а приятно проводил время на другом конце города у молодой разведёнки Танечки. И вот же ерунда какая вышла: он прилип к этой девчонке так, что, кажется, силой не оторвать. Даже на прямой и наглый обман рискнул. И Марина поверила. А он ни разу не попался. Впрочем, раньше «командировки» длились, ну, дня три.

Сергею вдруг стало очень стыдно перед женой, и он, чтобы поддержать дух, начал раздувать в себе злость и обиду: конечно, она сама виновата в том, что он бегает на сторону. Пусть ещё спасибо скажет, что вообще не ушёл, когда выяснилось, что Марина не может иметь детей. Доктор прямо так и сказал. Хотя Каменев тогда и не мечтал ни о каком потомстве и, наверное, даже был бы против появления в семье малыша - надо сначала и для себя как следует пожить. Но сам факт, что жена оказалась какая-то ущербная, заставил посмотреть на неё другими глазами: а зачем ему такая? Конечно, мыслишку эту дурную он отогнал - любил же он Марину, в конце-то концов. Тем более она, поплакав и погоревав, стала упорно ходить по разным специалистам, пытаясь поправить столь жестокую оплошность природы. Но тому вот уже шестой год пошёл, а врачи по-прежнему разводили руками и не давали никакой надежды. Марина поскучнела, иногда надолго впадала в молчаливую тоску, смотрела на Сергея, а казалось, что сквозь него. Ну какой же мужик это выдержит? Жалко её, конечно, только жалость его утомляла, требуя невероятных душевных усилий, а хотелось бездумной, ничем не омрачённой молодой радости, которую и давала ему весёлая, симпатичная и совершенно глупая Танечка, с которой он познакомился случайно в гостях у товарища: она была подружкой его жены.

Танечка не умоляла, чтобы Каменев бросил Марину навсегда, ей было вполне достаточно «командировок», и Сергей иногда спрашивал, а не приезжает ли к ней кто-то ещё в промежутках между его визитами. Но Танечка лишь лукаво прищуривала голубые глаза и улыбалась, чем и сердила, и того сильнее привязывала к себе. Впрочем, особых уколов ревности он не испытывал, поскольку не собирался всю оставшуюся жизнь тянуть этот романчик, к тому же чувства уже поутихли, хотя притяжение беззаботной Танечки пока ещё было непреодолимо.…

 

Нет, злости вызвать не удалось, оставалось только сохранять спокойствие, а там видно будет. Марина обрадовалась, обняла его, поцеловала в небритую щёку. Хорошо, что в прихожей было полутемно, и она не заметила, как краска бросилась ему в лицо. Но Сергей всё-таки не удержался и посмотрел ей в глаза чуть более пристально, чем нужно: играет мастерски или на самом деле такая простодушная? А Марина уже повернулась, побежала в ванную («Сейчас я тебе воду напущу горяченькую и свежее полотенчико соображу!»), уже включила плиту в кухне.

- А в анекдотах всё по-другому, - пошутил Сергей и тут же прикусил язык, но было поздно.

- В каких анекдотах? - Марина не слишком удачно изобразила удивление.

- Ну, ты же знаешь, - в его голосе скользнула лёгкая досада. - Вернулся муж из командировки...

- А... - сказала она, и, как показалось Сергею, чуть погрустнела. - Ты бы хотел, чтобы и у нас так было? Пойди и проверь шкафы. И на балкон не забудь заглянуть. С девятого этажа не спрыгнешь запросто.

- Прости, Марина, дурацкая шутка, - тут же отступил Сергей и с облегчением скрылся в ванной.

Понятное дело, никакой «дорожной пыли-грязи» на нём не было, но не нарушать же ритуал. Он принял душ, побрился, вышел розовый и весёлый.

- А что я тебе привёз, Маришка! Прямо из Питера.

Она с любопытством открыла изящный чёрный футляр, вытянула цепочку, покачала на ладони. Сергей обмер: сейчас скажет, что видела вчера такую в ближнем магазине.

- Спасибо, Серёжа. Очень красивый подарок.

- Да? Я старался, целый час, наверное, выбирал.

- Но носить я её не смогу.

- Почему?!

- Очень короткая. Мне такие не нравятся. Да ты не расстраивайся. Зато не потеряю и буду хранить долго-долго.

- Умница ты моя, - Сергей и огорчённо, и растроганно приобнял Марину.

Потом они мирно ужинали, попивали не спеша мартини. Сергей чистил апельсины и подкладывал ей ароматные дольки.

- Расскажи про Петербург, - попросила Марина.

- Да всё так же хорош в любое время года, - неопределенно ответил Сергей, лихорадочно пытаясь вспомнить, что в последнее время читал или видел о Питере. - И к тому же, сама понимаешь, мне не до его красот было: дел столько - еле управился.

Ему померещилось, что по губам Марины скользнула недоверчивая улыбка. И Сергей схватил бутылку:

- Знаешь, Мариш, давай выпьем за то, чтобы мы с тобой всегда и отовсюду возвращались друг к другу. Без расставаний ведь не бывает, да?

- Да вроде я никуда не собираюсь. Ну, если хочешь, давай, - она кивнула. - А что, скоро опять командировка?

- Нет-нет, с меня хватит! - Сергей замахал руками, не посмев посмотреть ей в глаза.

Ночью Марина проснулась и удивилась: Серёжи рядом не было, а в коридор падала полоса света из кухни. Накинув халатик, пошла узнать, что с ним случилось, отчего не спится. Сергей стоял, уперевшись лбом в высокую стенку холодильника.

- Серёжа! - вскрикнула Марина. - Тебе плохо? Может...

- Подожди, ничего не надо, - перебил он каким-то сдавленным голосом. - Марина, я должен тебе это сказать, хоть и трудно. Короче, я, видимо, подцепил... дурную болезнь. Ты понимаешь, о чём речь, - он уставился в пол и криво усмехнулся.

- Вот так, да? - медленно произнесла Марина. - Значит, и я теперь...

Сергей неловко пожал плечами:

- Мне уйти?

- Сядь, - неожиданно жёстко сказала она. - Каменев, я давно знаю, что ты мне врёшь с этими своими командировками. Догадалась. Мы, бабы, умеем. Я ничего тебе не говорила. Я запретила себе ревновать. Я только надеялась, что у тебя порядочная... подруга. Я-то ведь неполноценная, да?

- Марина, я же люблю тебя, ты знаешь, - он наконец поднял голову, но она уже шла по коридору в комнату.

Сергей до утра проторчал в кухне, допил мартини и сбежал из дома, едва первые автобусы вырулили на маршруты. Поднятый ни свет ни заря одинокий приятель и коллега напоил его чаем и, сочувственно подмигнув, сказал по какому адресу надо ехать - и побыстрее. Гора свалилась с плеч у Каменева, когда доктор произнёс вполне равнодушно: «Чего паникуешь? Все в порядке. Пока в порядке. По бабам бегаешь, небось? Добегаешься...».

- Я ошибся, Мариночка! - почти закричал он с порога, примчавшись домой. - Я дурак. Идиот полный!

- Ты уже второй раз ошибся, - спокойно ответила она. - Первый - когда женился на мне. Мне кажется, что вот эту ошибочку я могу помочь тебе исправить.

- Нет, не надо, - умоляюще сказал он. - Ты мне нужна, понимаешь?

- Серёжа, ты только что признался в своем идиотизме, так? Зачем мне рядом сумасшедший, сам подумай?

- О, чёрт, - схватился он за голову.

- Я ухожу к маме. Надо отстраниться. Да и видеть тебя, если честно, невмоготу. Даже не звони. Я сама решу, как мне дальше жить. Найду тебя сама, если...

 

С этого вечера жизнь для Каменева превратилась в сплошное мучительное ожидание. Его терзало последнее словечко «если». Что - «если»? Он не знал, как поступить. Кроме офиса и дома нигде не бывал, а мобильник сжимал в ладони даже во сне. Иногда вспоминалась Танечка - и Сергей чувствовал к себе отвращение. Точно - дурачина и гад. Телефон ожил через месяц:

- Ты живой там? А у меня новость. Я беременна. Врач сказал, что это настоящее чудо. Я счастлива, Каменев. А ты?

- Марина, я приеду сейчас за тобой!

- Нет, я ещё не решила.

- Уже еду, Мариша! - прижав трубку щекой к плечу, Сергей сорвал с вешалки ветровку. - Прости меня, прости, слышишь?..