Узнать, где расположен Храм Святой Оллерты, по земному – Альберты, оказывается, совсем несложно – он был единственным в своём роде. И через четыре часа Март уже сходит со скоростного пассажирского трамвая, приземлившегося в провинции Трент. Бесконечные виноградники, вдалеке – пологие изумрудные холмы, горизонт в чёрно-синих тучах, перевитых радугами, словно наградными лентами за боевую доблесть, ослепительно яркое солнце прокалывает тучи здесь и там, подобно боевому, заряженному мечу. Пронизанная ароматами садов, влага разлита в воздухе, подобно целебному бальзаму, висит спелыми, хмельными гроздьями. Под ногами – потихоньку исчезающие лужицы, радужные капли – на траве и листве. Тёплая испарина оседает на одежде и коже.
И снова – Таможня. Очаровательная, пухлая девушке в бежевом мундире, подчёркивающем пышные формы. Волосы, по последней моде, торчат ярко-синими завитками и больше похожи на игривую шапочку. Контактные линзы делают глаза васильковыми, под цвет волос, дутые металлические кольца и спирали обильно украшают брови (к счастью, естественного, русого цвета), уши и кромку волос.
- Цель вашего прибытия, сэр?
- Поклониться Святой Альберте.
- Похвально, сэр. Ваша информация совпадает с нашей. У вас есть личные средства передвижения?
Март хмыкнул и покачал головой. Его личные средства передвижения имели место быть при нём. Интересно, что бы сказала эта милая барышня, если бы Меор продемонстрировал их? Например, взлетел вертикально вверх с места?
- У вас есть оружие? – продолжала «синеголовка».
- Да.
- Какое?
- Меч Аттиса. Обыкновенный.
- Пожалуйста, сэр, пройдите вон в ту кабинку, мы должны его просканировать.
Обычная перестраховка. Рыцарь вздыхает. Послушно идёт в кабинку. Счётчик щёлкает, по табло бежит череда символов. Меч Аттиса, обычный, не электронный, с затуплённым лезвием – всё в порядке, комп подтверждает разрешение.
- Не соблаговолите ли, сэр, сделать взнос в пользу Храма и города?
Март отсчитывает положенное – таможенная пошлина весьма высока. Не иначе, за счастье посетить Храм, кроме физической, требуется денежная жертва. А что будет, если кто-нибудь откажется? Впрочем, нищие не летают на подобные увеселительные экскурсии.
Девушка лучезарно улыбается, демонстрируя голографическую рекламу «Виртуального Общества Поклонения Архаичным Неформальным Течениям» на идеально здоровых зубах.
- Задержите руку ладонью вверх, сэр.
И она вытягивает свою миниатюрную, пухлую ладонь с печатью, не касаясь его тела – на запястье Марта отпечатывается личный код допуска. Переливчатое объёмное кольцо.
- Прошу вас, сэр, вот ваш допуск! Добро пожаловать в Гертвилл, сэр.
И Март выходит через проходную, которая, благодаря допуску, снисходительно выпроваживает его наружу.
Вокруг него, сияющий под солнцем после недавнего дождя, лежит небольшой старинный городок. Полупустынный и сонный. Башни, церкви и храмы различных концессий, часовни, колокольни, и между ними – чистенькие, нарядные скверы, а в них – жилые дома-башни под супер-аккумулирующей черепицей – солнечные аккумуляторы замаскированы под старинные статуи. Дома настоящие, не имитации или копии, камень и дерево со специальной пропиткой обрели вечность. Марту городок чем-то неуловимо напоминает Гарп.
До Монастыря десять миль по бездорожью – паломники, спотыкаясь, бредут по рытвинам и кочкам. Март не удивился бы, узнав, что их сотворили специально, дабы прибавить трудностей и испытаний истинным верующим. Он удивляется, что прибывших так много.
Молодёжь весело смеётся – для неё это путешествие всего лишь одно из развлечений. Туристы, привыкшие к автострадам, громко возмущаются. И только настоящие паломники тихи и смиренны. Март не относится ни к тем, ни к другим, ни к третьим. Он сам по себе.
Неподалёку – космодром. Маленькие орбитальные перевозчики взлетают каждые двадцать минут, сотрясая воздух и наполняя его утробным гулом – дополнение к неудобствам, призванное оттенить благостный покой и обособленность самого монастыря. Вот он – белоснежный ажурный конус, вздымающийся из-за высоких зубчатых стен. Стены так высоки, что все прочие архитектурные причуды и фантазии скрываются за ними. Март подозревает, что стены не так уж и высоки, что это очередная иллюзия, но он не собирается проверять, ему и это безразлично. Внутри этих стен могло бы быть темно и неуютно, однако они не из камня, хотя снаружи никто этого не скажет. Стены – из тонкого и суперпрозрачного пластика новейшего поколения, сквозь них проникает солнечный свет, а обитатели монастыря изнутри видят всё и всех.
Они подходят к длинной галерее-тоннелю, представляющей собою ещё один сканер, выискивающий оружие и недопустимые предметы, и Март грязно ругается про себя. Конечно, его опять мытарят и тормозят дольше всех, изучая во всех ракурсах и разрезах его поруганный, тупой, никчемный меч. Но вот разрешение получено, и рыцарь внутри.
Огромный, богатый, ухоженный сад, самоходные, стерильно чистые дорожки, гипнотизирующая тишина, разбросанные там и сям исповедальни под затемнёнными куполами. По саду прохаживаются бритоголовые, белокожие и светлоглазые монахини в просторных голубых одеяниях, под которыми – плотные эластичные комбинезоны. Все они молоды, если не сказать – юны, и гладкая голова под капюшоном, ощетинившаяся едва отрастающим ёжиком, не может их испортить или сделать старше. Некоторые из послушниц ныряют в исповедальни, чтобы с благоговением и почтением учениц выслушать монахинь постарше, ведущих очередной психологический сеанс.
Сам Храм, построенный в традициях Гауди, причудлив и пестроцветен, резные башни и шпили взмывают в небо, многочисленные купола горят яркой мозаикой. Свет проникает внутрь сквозь разноцветные витражи. И поэтому всё внутри – камень, дерево, пластик – исчерчено, изукрашено цветными бликами, знаками и пятнами.
Переливы, подобные северному сиянию, царят под самым куполом. Пространство между ним и уровнем золотых светильников заполнено сполохами, фейерверками, россыпями искр. Но эта игра света и огня, великолепные картины и скульптуры, весьма небанального вида и фривольных сюжетов, тончайшая каменная резьба, искусные стилизации и чеканки, деревянная мебель ручной работы, идеальная филигрань светильников и многогранных зеркальных колонн, самоцветный камень – всё это не волнует Марта. Всё это мишура, внешний блеск. А он привык искать ядро.
Вот он, Главный Сосуд, энергия, питающая Храм – каждый паломник и прихожанин добавляет сюда своего огня, поддерживая жизнь и города, и Храма. Светящийся кокон – вернее, веретено, упирающееся верхним концом в купол и наматывающее на себя человеческие чаяния и надежды, фантазии и желания. Неслыханное богатство!
Март присоединяется к туристам, смиренно застывшим на коленях вкруг кокона. Кокон потрескивает, гипнотически гудит и притягивает, точно слабый магнит. Внутри кокона медленно вращается живое изваяние, идеальная кукла, совершенный манекен, который не отличить от настоящего человека – сияющий виртуальный облик Святой Альберты, подобный невесомому, бесплотному, безгрешному ангелу, с нимбом вокруг головы, с вдохновенным, незамутнённым, непорочным лицом и всепрощающим взглядом. Воистину, идеал для поклонения! Март едва сдерживает смешок.
Март не принимает расслабленной позы для медитации. Март поднимает ладони вверх, концентрируется и ощущает ледяной холод, исходящий от вампира. Он закрывает глаза, его тело дрожит в напряжении. Только бы не захлебнуться!
Он чувствует, как у груди начинает разогреваться кристалл Гарпика, добравшийся до вожделенного источника. Ладони становятся горячими, меч на поясе тяжелеет, напитанный энергией Глаза. Стоп. Пора остановиться, иначе его засекут. Бесценный меч вновь живой – это самое главное. Март легко вскакивает, лавируя между застывшими в трансе паломниками и хихикающими туристами, пытающимися спрятать за смешками страх. Идёт к выходу, но не тому, ведущему в сад. А к противоположному, ведущему во внутренние помещения. Закрытые двери ему не помеха. Поднимается по длинному винтовому пандусу, минуя одну дверь за другой. Замки бесшумно открываются и снова закрываются за его спиной.
Март оказывается на крытой круговой галерее, приблизительно на уровне третьего этажа. И встречается лицом к лицу с парой вооружённых охранниц, и застывает под дулами парализаторов. По галерее идёт статная монахиня второго ранга в красном плаще, с непокрытой безволосой головой. Голова блестит, как стеклянный шар, но черты лица суровы и непроницаемы. Март делает шаг ей навстречу и падает на колени, лбом на каменный пол.
- Молю о великодушии, о Хранительница! – смиренно бормочет рыцарь, не поднимая головы.
Охранницы стоят по бокам, не опуская парализаторов. За их спинами висят автоматические мечи.
- Что вам угодно, сэр? – холодно спрашивает женщина. – Как вы сюда попали? Кто вас пропустил? Находиться туристам здесь строжайше запрещено.
- Аудиенция у Святой Оллерты… Всего лишь аудиенция… Я…
- Святая Альберта не принимает посетителей в будни! – отрезает монахиня. – Ждите Великих Праздников.
- До Великих Праздников я умру… - шепчет с тоской рыцарь. – Но мы ведь можем договориться, разве не так?
Монахиня делает знак рукой, и охранницы удаляются.
- Встаньте, рыцарь, - говорит она еле слышно.
Март поднимается. Они шествуют рядом по галерее, женщина впереди, Март чуть поодаль. Галерея начинает медленно идти на понижение.
- Я – Мэд, и уже дважды заполняла сосуды: я свято блюду законы Святой Альберты, - говорит она со спокойным достоинством. – Это единственный Храм Весталок во всей галактике, и я уже двадцать лет здесь. И горжусь тем, что принадлежу ему.
Она вздыхает, и Март почтительно внимает.
- Я не могу прямо провести вас туда… - говорит женщина. – Но…
- Но?
- Но из моих покоев есть подземный ход… Только вам придётся скинуть доспехи и меч.
…Они торопливо, ныряя из хода в ход, уходя от встречных, минуя перекрёстки и залы, пробираются в потайную изолированную келью с ложным окном, горящим слепой голубизной. Келья не оправдывает своего названия. Она просторна, современна, оборудована всеми возможными удобствами, включая биопластичное ложе и виртуальное управление освещением и климатом.
Монахиня Мэд горит желанием, срывает тугие одежды. Свет мерцает и струится, воздух наполняется испарениями и вздохами моря.
Март берёт её. Она хороша внутри, её сильное, здоровое тело полно нетронутой энергии и огня. Март даёт ей то, чего она жаждет, совершая тайно неправедный ритуал, не желая делиться с сёстрами по греху. Но монахиня не успевает выхватить ритуальный кинжал, смоченный ядом Цан, и вонзить в спину любовника: раньше этого момента Март забирает её жизнь. Она умирает счастливая в его руках. Ритуал совершён, она свободна.
…Март бежит по подземелью, нащупывая нужный тон, нужный цвет. Он уверен, что сможет отыскать Лорту даже в этой жизни. Абсолютная тишина, покой, прочные стены и гулкая пустота не мешают ему воспользоваться чутьём. Вот оно, убежище Ясновидицы Оллерты, иначе Святой Альберты. Она уверена в безопасности. Охраны нет. Рыцарь взглядом вскрывает магнитные замки и распахивает широкую, двухстворчатую дверь. У него облик убийцы.
Юная девушка, почти девочка, в белых струящихся одеяниях, медитирует в позе лотоса в нефритовой чаше посреди комнаты. Её ладони обращены вверх, они светятся. Вокруг неё кружится медленный хоровод лент, стеклянных шаров и живых цветов.
- Ты всё ещё играешься в свои игрушки, Лорта? Ты по-прежнему утоляешь жажду дистиллированной водой? – негромко спрашивает Март.
Девочка вздрагивает, глаза оживают, она медленно поворачивает голову. Март с нетерпением встречает её взгляд и видит, что глаза у неё древние, усталые и больные.
- Реинкарнация не изменила тебя, Лорта, - продолжает Март. – Пора тебе меняться, вечная девственница Галактики.
- Ты скоро до нас добрался, - говорит она тихо, меняет позу и легко соскакивает с постамента.
- Что тебе надо от нас? Зачем ты пришёл? Убивать?
- Ты знаешь, что мне надо, - возражает он. – У тебя были сегодня видения, Святая?
- Я знала, что ты в пути, - Альберта спокойно смотрит, как Март неторопливо, но неотвратимо приближается к ней. – Если ты дотронешься до меня, упадёт купол, а в комнату ворвётся охрана. Две сотни клонов, стреляющих обеими руками с любого положения, со степенью выживаемости 200 рс. Тебе не справиться со всеми одновременно.
- Ты так полагаешь? – удивляется Март, подходя вплотную. – Скажи, зачем девственной Святой охрана в двести клонов и такие прочные стены? Разве целомудрие всё ещё ценится в вашем мире?
- Ты не возьмёшь меня, Меор. Вспомни своё обещание – ты поклялся не причинять мне вреда.
- А кто сказал, что я причиню тебе вред? Где границы между вредом и пользой? Между грехопадением и вознесением?
Его глаза горят – он чувствует зовущий запах её плоти, почти такой же, как у Алис. Альберта выставляет ладони, огораживаясь барьером. Её сила возросла и окрепла. Ей теперь под силу многое. Возможно, больше, чем её предшественнику Лару. У него слегка кружится голова.
- Мне нужна информация, и ты мне её дашь, - твёрдо говорит он.
- И только? Ты её не получишь. Ты не имеешь власти над этим миром.
- Я уже однажды слышал это от кого-то, - мрачно усмехается Март, протягивает руку, легко пробивая её защиту, и хватает за плечо.
- Разве тебе никогда не хотелось стать Меори? Как Анне? Ещё не поздно, я могу тебя научить.
- Здесь нет ни Меоров, ни Меори. Ты путаешь времена, Мелт.
- Прекрасно, значит, меня не существует. Считай, что меня нет.
И он делает попытку рвануть её к себе, но Альберта легко выскальзывает, и в то же мгновение сверху на них падает тускло светящийся шар. Март Мтир вскидывает руки и отбивает внешнюю защиту – силовое поле сворачивается, зависает над головой, не долетев. Март впитывает его. Сигнал молчит, охрана бездействует.
Альберта бросается к двери, пытаясь взлететь, но Март в один прыжок настигает её в воздухе. Они молча борются. Альберта, стиснув зубы, выворачивается штопором, вращается веретеном в его руках, становясь попеременно то горячей, то ледяной, то прозрачной. Её глаза мечут молнии, из ладоней бьёт огонь, но они не долетают до рыцаря, глохнут, не коснувшись его. Она выпускает когти, которые пытаются ввинтиться в него – но когти с треском ломаются.
- Дешёвые фокусы. Лучше бы ты изучала приёмы дзюдо, Оллерта, гордая девственница Корвилла.
Хрупкая Альберта чувствует силу его мощного тела, видит перед собой горящий взгляд и хищно оскаленный рот. Желание к врагу вспыхивает в ней, нарастая неудержимой волной, она всхлипывает и, дрожа всем телом, прижимается к затвердевшим защитным пластинам на комбинезоне, готовым превратить светский костюм в доспехи. Они медленно опускаются на пол.
- Ты готова утратить святость? Тебя за это сожгут, не так ли? Земляне обожают старинные ритуалы.
- Никто не узнает!.. – неистово шепчет она, точно безумная. – Это другой мир, и я другая. Мне надоело быть холодной пустой игрушкой, я устала существовать сама в себе. Мне нужен достойный партнёр. Я завидую Алис, которую ты ищешь. Она не заслужила такой полноты счастья. Она никогда не сможет им воспользоваться.
И Март понимает, что Алис не интересует никого – ни Анну, ни Лорту. Её жизнь стала разменной монетой, ею торгуют в своих интересах. И каждый плутует в свою пользу, каждый - сам за себя.
И тогда Март отбрасывает Альберту прочь.
- Нет, не теперь, - говорит он. – Сначала я найду Алис.
И тогда Альберта беззвучно кричит. Страшный, пронзительный этот крик пробивает его броню, громовыми раскатами раскалывает голову. Март шатается, судорога сводит мышцы.
Он рушится, как подкошенный, на мозаичный нефритовый пол с вкраплениями опалов, лазурита и агата. В то же мгновение изо всех щелей, словно тараканы, вылезают клоны-охранники – гибкие, тонкие, бесполые человечки, похожие на Альберту, ростом не более шестидесяти сантиметров, с длинными когтистыми руками и клыками, вываливающимися изо рта. Они облепляют лежащего Марта, не давая ему шевельнуться, наваливаются, скручивая. И Март теряет сознание…