«Пока вы спали, мир снова изменился», - услышал Мелт сквозь сон голос Дана. – «Не удивляйся, Меор. Хочешь знать, почему? Ты задал ему цель, решился стать другим, не побоялся поменять свою сущность. Теперь будущее в твоих руках – выбирай свой путь, Меор!»
И Мелт открыл глаза. Изменение наступило так резко и неожиданно, что должно пройти время, прежде чем он войдёт в него полностью, приспособится к чужой одежде, привыкнет.
Вот он, чужой мир, который должен отныне стать его миром. Синие колокольчики, живые хранилища энергии, ждут приказаний. Ну что ж, добавим в воздух немного стимуляторов, чтобы быстрее взбодриться. Немного прохлады, чтобы смыть ещё гнетущую усталость. Немного очистителей, чтобы убрать ночной пот. Вот так! Теперь он способен встать с постели. Походить по комнате, размяться.
Попробуем «раздвинуть занавески». Затемнённые стёкла окон неспешно прояснились, но не полностью – Мелт увидел утренний сад изысканной планировки. Роботы разбивали его под самым пристальным и скрупулёзным контролем. Теперь он радует гармонией и красотой. Тяжёлое, багровое солнце готовится озарить пурпурный парк.
Когда оно закроется влажными облаками и его свет смягчится, на аллеи выскочат роботы-слуги, выведут нетерпеливых летанаров, и можно будет выходить на прогулку, делать облёт своего континента, путешествовать по тайным закоулкам, выискивать тропки и удивляться, ибо необъятный сад и его ландшафт ежедневно меняли оттенки и конфигурацию. Так странно было ощущать себя хозяином удивительного поместья, никогда прежде не виданного, но знакомого до мелочей и ощущаемого, как своё.
А пока – пока он будет дожидаться пробуждения желанной женщины, своей Алис. Алис и здесь останется собой. Для неё это путешествие по мирам – в новинку. Понравится ли ей мир, который предложил Гарпик? Завтрак – потом, и спортивный городок – потом. Сначала он дождётся её, и они вместе осмотрят владения.
Мелт волновался, точно юноша, явившийся на свидание первый раз и раньше времени, и теперь дожидающийся любимую: придёт – не придёт. Мелт дрожал от слабости, но не стыдился этого, а, напротив, был горд и счастлив своей жертвой.
…Алис влетела в комнату, лёгкая и быстрая, как всегда, и сразу бросилась к окошку, прижалась лбом к стеклу. Из её груди вырвался странный звук - не то облегчения, не то разочарования.
Мелт не мог сдержать вздоха восхищения, и неожиданная слабость заставила его рухнуть в кресло. Алис в испуге обернулась.
- Прости, что встречаю тебя сидя, - сказал Мелт тихо. – Сейчас я соберусь с силами. Ну, здравствуй, любимая.
- Твои силы… ты много их собрал? – Спросила Алис вместо приветствия, тяжело дыша. – Ты снова собираешься их демонстрировать? Кичиться ею? Ты…
- Это совсем другой мир, Алис, - перебил Мелт.
- И здесь нет…
- И здесь нет власти Меоров. - Мелт наконец-то встал и начал медленно приближаться. – Равно как и власти албэронцев. Мы можем попробовать стать свободными. Мы теперь равны.
- Попробовать? Значит, мы оба не свободны? Но почему «мы»? И как вас теперь называть, Верховный Меор?
- Наследник императора, владетельный принц Мигуро Центавра. – Мелт выговорил эти слова легко и естественно, и сам себе удивился.
- Опять император? И как тебе это удаётся?
- Я – император в изгнании, увы, я один на этой не слишком-то гостеприимной планете, без права покидать её.
- И за какие же подвиги тебя наградили одиночеством, Мелт?
- Я привёл к поражению стотысячную армию верных воинов на Центавре, и едва не загубил свой народ, – Мелт приблизился ещё на метр.
- Не подходи ко мне! – Алис отшатнулась, выставила ладони перед собой. Мелт остановился в двух шагах.
- Ты по-прежнему боишься меня?
- А тебя бы это порадовало? Что ты хочешь услышать? Что согреет твоё самолюбие больше?
- Ведь я спас тебя. Гарпия погибла, была расстреляна, как непокорная и неподвластная чужакам, и ты погибла бы вместе с Островом. Ты, такая, какая есть, пережила катаклизм во мне, в сладком сне. Ты – жива!
- Ты лжёшь! Ты всё время лжёшь! Островитяне выжили, я знаю, мои сёстры живы!
- Да, но они не Меори, - тихо возразил Мелт.
- Негодяй… - выдохнула Алис. – Значит, все несчастные Меори не смогли возродиться?
- Погибшие – нет. Они стали частью Гарпика, или частью защитного поля Острова, которое погибло вместе с ним. Те Меори, кто ещё не успел потерять слишком много, имели шанс перейти в новый мир. Твои шансы были невелики.
- Значит, ты погубил меня, чтобы всегда иметь под рукой? Как… как привычную одежду, или любимую сладость?
- Как единственную любимую, без которой Меор теряет силу.
Мелт крепко сжал её запястья, опустил руки, подошёл вплотную и заглянул в её удивительные зелёные глаза, осветившие его одинокий мир новым светом. Заглянул так глубоко, как только мог, чтобы она увидела.
Увидела, как сильно он любит её, единственную женщину во Вселенной. Неповторимую, долгожданную, прекрасную. Увидела, что ради неё он снова готов пройти через все испытания и пережитые унижения - через погони, ад войны, поражение, пытки, суд и оскорбляющую достоинство ссылку.
Алис застыла холодным изваянием.
- Милая, почему ты не хочешь сделать попытку…
- Попытку чего? Ты уверен, что здесь сложится то, что не сложилось там? – устало перебила Алис. – Ты всегда хотел только владеть. Неужели нынешняя нужда и бессилие тебя настолько изменили? А ты не боишься, что теперь владеть буду я?
- Так владей мной… - прошептал Мелт.
Алис с любопытством глянула ему в глаза, покачала головой, усмехнулась.
- Ты хочешь меня, Мелт? Сейчас, сию минуту? Ты всегда меня хотел. Пожалуй, я могу сделать тебе такой подарок.
И он хотел приникнуть к её долгожданным, жарким губам, полным жизни и силы. Алис со смешком вновь выставила ладони и отстранилась.
- Погоди, не спеши, - сказала она. – Ещё всё успеется, наследник императора, всему своё время, покажи мне лучше свои владения. Я хочу выйти в этот сад. Ведь это не возбраняется?
Мелт отодвинулся.
- Пока ещё рановато, солнце низко, придётся дождаться, когда оно поднимется и скроется за облаками, иначе можно получить ожоги. Если позволите, принцесса, для начала я покажу вам Дворец. Вы голодны? Ну, конечно, вы голодны – после долгого сна. Я прикажу приготовить завтрак.
И бывший Верховный Меор Мелт, а также пилигрим Анок, по прозвищу Инок, а нынче – император Мигуро в изгнании, предложил руку даме сердца, продолжающей его ненавидеть.
Они прошли почти по всем пятидесяти комнатам, пустым, гулким, чистым, заполненным лишь редкой мебелью, предметами искусства, стенами-экранами, роботами-уборщиками и синими колокольчиками.
- Как здесь пусто и скучно! – с тоской вздохнула Алис. – Как тесно! Здесь невозможно жить! Я задохнусь без простора!
- Напротив, – возразил император Мигуро. – Здесь просторно и разнообразно настолько, что можно без скуки жить вечно. Видишь эти колокольцы? Они способны моделировать окружение. Закажи им реальность – и они выполнят твой заказ почти мгновенно. Смотри, сейчас я прикажу им… Что бы тебе хотелось видеть?
- Ты знаешь, что, император. Я хочу видеть свою родину, своих сестёр.
Мигуро вздохнул: - Я попробую. Имей в виду - предметы проявляются быстро, люди – медленно, пройдёт не менее трёх часов, придётся потерпеть.
Мгновение ничего не происходило. Затем вокруг них воздух сгустился, стал непрозрачным, запульсировал, начал вспучиваться пузырями, вибрировать, сворачиваться спиралями, всё закружилось, быстрее и быстрее. Алис вскрикнула – но в тот же момент воздух прояснился, и они увидели себя на балконе дома Сэмур.
Иллюзия была совершенной. Мигуро прекрасно сохранил в памяти это поместье, куда столько раз приходил к Алис.
Алис засмеялась и заплакала от счастья. Она вбежала в гостиную, где уже был сервирован стол, окинула её сияющим взглядом, потом понеслась к широкой лестнице. Мигуро, не отставая, следовал за ней.
Вот они на ярко-зелёной лужайке, где прошло посвящение, перед домом, сияющим разноцветными кристаллами Гарпика.
Алис пересекла лужайку и продолжала бежать, волосы летели следом, словно огненный метеор. Прозрачная рубашка не скрывала движений её сильного тела, им можно было беспрепятственно любоваться. Мигуро запыхался и остановился, в недоумении глядя вслед убегающей Алис. Ведь там, где кончается лужайка, нет ничего. Неужели она решила, что может убежать от него? Из этого дома? И Мигуро, отдышавшись, направился туда, в ту рощу, где исчезла Алис. Он нашёл её у самого обрыва, дальше которого была только теряющаяся в облаках стена с затемнённым окном в сиреневый мир.
Алис отчаянно рыдала.
- Я говорил, что иллюзия мощна. Можно смоделировать хоть целый Остров, но над этим нужно трудиться. Если хочешь, мы станем вместе вспоминать, - попытался он её утешить, и обнял за плечи. Алис дёрнулась, подняла злое и мокрое лицо, утёрла ладонью глаза.
- Лучше бы ты вспомнил свободу! Веди меня завтракать, император, - бросила она сухо. – И прикажи не моделировать Островитянские деликатесы, чтобы меня не стошнило.
Они вернулись в любимую гостиную Алис, на голографической стене которой так и зависла картина, подаренная Анной на двадцатишестилетие. Алис сосредоточилась, нахмурилась, и - оделась. Её одежда была странной для императорского дома, пусть император и был в изгнании: универсальные сапожки, плотные брюки, удобный блузон с термической нитью. Но Мигуро ничего не сказал ей, только вздохнул.
На пугливых, нервных летанарах с хрупкими крыльями далеко не улетишь, даже до второго континента Су, где под защитными колпаками располагались сельскохозяйственные фабрики, а уж тем более – в космос. Челноки с родной планеты навещали его не чаще раза в полгода, отдавая дань имперским законам: Мигуро продолжал править родовым поместьем, почти в точности воспроизведённым на одной из строго изолированных Лун Центавра. А для холодолюбивого гарпианца существовать на Луне под открытым небом возможно было не более полусуток. За несколько часов реально добраться лишь до горячего, густого, опасного для человека океанского пролива. Чтобы достичь космодрома для грузовых челноков, надо пересечь не только пролив, но и весь континент Су. За это время, без скафандра, можно иссохнуть, зачахнуть от чрезмерной сухости, горячего воздуха, токсичных испарений и цветового звучания, нагоняющего депрессию…
Алис с недоверием попробовала выращенные на фабрике сиреневые плоды разнообразнейшей формы и вкуса, пурпурное вино, жареные на вертеле маленькие тушки птиц, желе из местных овощей странного, острого вкуса. Но голод взял верх, и Алис с жадностью набросилась на еду.
- Ты довольна завтраком, он оправдал твои ожидания?
- А ты собираешься и дальше играть роль Верховного Меора, словно ничего и не произошло? – Алис вскочила в гневе.
- Не надо сердиться. Лучше подумай, что ты предпочитаешь после завтрака? – осведомился хозяин. – Музыку? Чтение? Экскурсию в костюмерную? Сдаётся мне, что твоя одежда чересчур плотна для дома. Да и для прогулки по парку тоже – через минуту облачный эшелон закроет небо, и станет не так горячо, но зато очень душно.
- Пожалуй, я продолжу экскурсию по твоему дому, - произнесла Алис, помешкав. – Я помню, мы осмотрели не все комнаты.
- Пожалуйста, как тебе будет угодно. Только помни, что они такие же, как и все остальные. Но ты можешь сама расцвечивать их по ходу дела – я отдам распоряжение.
Они спустились вниз, на первый этаж, и Мигуро вернул дому прежние формы.
Алис шла притихшая, настороженная, погружённая в какие-то свои мысли. Мигуро-Мелт тоже с горечью размышлял о том, что Гарпик забросил их в этот мир по ошибке. Возможно, он был бы хорош для двух беззаветно любящих, мечтающих оказаться вдвоём на необитаемом острове, вдалеке от недоброжелателей и излишне любопытных. Но полюбит ли его Алис настолько, чтобы принять и заточение, и изгнание? Захочет ли скрасить их?
Но ещё не всё потеряно. Заточение может прерваться в любой момент. Если его сторонникам удастся собрать силы, Мигуро освободят, и он вернётся домой императором! Впрочем, с таким же успехом к нему могут прислать и запрограммированных убийц, - тут же осадил он себя, - и тогда даже киберы не смогут его спасти.
Мигуро вспомнил разговор с наместницей Этсиро полгода назад, когда прибыла очередная партия продуктов и первая партия рабынь – благодаря стараниям Этсиро. Кроме рабынь прибыл усовершенствованный мини-глушитель, позволяющий разговорам оставаться не услышанными.
… - Меор, ты не можешь здесь существовать, без людей ты теряешь силу.
- Напротив, - возразил Мигуро, - здесь я замкнут сам на себя, и моя энергия не растрачивается. Она как никогда цельна.
- Это совсем не то! – отмахнулась Этсиро. – Тебе нужна действенная энергия. А нам нужен дееспособный император.
- Ты надеешься меня вернуть?
- Я верну тебя, Меор!
- Неужели центаврианцам я до сих пор нужен?
- Для истинных центаврианцев плегиры с их Одноглазым Правителем всегда были и останутся чужаками и узурпаторами. Весь Высший Свет жаждет реванша.
- За исключением Купеческой Гильдии, я полагаю.
- В Купеческой Гильдии раздор, разворошено осиное гнездо. Большинство согласно на неравноправный союз с Одноглазым и восстановление торговых связей с Новым Светом. От надёжных людей известно, что кое-кто мечтает подослать к тебе наёмных убийц. Нет императора, главы Сопротивления – Значит, нет и Сопротивления, нет народных волнений. Будь осторожней, Меор! Чаще проверяй присланных порученцев. И рабынь, хотя это и мой личный товар, трижды перепроверенный. Ты должен накопить Силу.
- Великая благодарность, моя горячая и воинственная наместница! – Мигуро склонился полушутливо, усмехнулся. - Но, боюсь, меня уже не вернуть. Гарпик остался далеко, в другой Галактике. Я изолирован от него как никогда. Я больше не «гуляю» в Космосе. Зато я преуспел в моделировании иллюзий.
- Жалкая замена могуществу! – резко бросила Этсиро. - Гордый император свыкся с неволей? Невозможно поверить! Как ты с этим живёшь? Лучше бы ты вообразил себя свободным не только внутри кокона, прикрытого мишурой.
- Я остался прежним, Этсиро. Поверь, под этой мишурой - по-прежнему чистая и крепкая сердцевина, без червоточины, - возразил Мигуро.
- Но ты даже не хочешь сделать попытку вырваться?
- Я уже сделал попытку вырвать свою родину из-под гнёта Плегиров во главе с Одноглазым. И оказался в изгнании. Этот новый народ своей воинственностью превосходит всех остальных. Он сверхмобилен.
- И чрезмерно суетлив – это его и погубит, - перебила Этсиро.
- Но ему покорились слишком многие.
- Ты не «многие». Ты – единственный в своём роде, Меор. Почему я должна тебя уговаривать? Или ты меня испытываешь?
Мигуро усмехнулся: - Ты предлагаешь мне…
- …повторить попытку.
- С твоей помощью?
- С моей помощью.
- Зачем тебе это нужно, Этсиро? Ты ищешь смерти, или добиваешься полной власти?
- Ни то, ни другое, Мигуро. Я ищу любви, - и синеглазая домоправительница глянула ему прямо в глаза.
И Мигуро подарил Этсиро сказочную ночь.
А через полгода узнал, что попытка Этсиро сплотить Купеческую Гильдию вокруг императора потерпела крах, и Этсиро погибла при странных обстоятельствах, то есть от рук наёмников. Однако Этсиро была столь же мужественна, сколь и талантлива. Созданная ею сеть развивалась. Центаврианцам не нужен был суррогат или чужак на троне, они желали урождённого императора. Через неделю Мигуро ожидал очередного связного. А тем временем обдумывал планы и продолжал развлекаться с рабынями, накапливая Силу. Пока не встретил среди наложниц свою Алиро…
- А это что за комната? – спросила вдруг Алис, указывая на небольшую дверку с оконцем, приютившуюся меж стеллажей со старинными фолиантами.
Мигуро нахмурился.
- Ничего особенного, - небрежно произнёс он. – Просто каморка со старыми бумажными книгами, запасник моего маленького музея.
- Я хочу осмотреть.
- Не стоит. Не надо. Идём дальше, - у Мигуро на лбу выступил пот. Он не мог понять, отчего вдруг сердце пронзила острое чувство тревоги, недоброго предчувствия, дрожью свело колени. Он только повторял, как заведённый, три глупых слова: - Не ходи туда… не ходи туда…
Алис раздражённо дёрнулась, отмахнулась от него, как от назойливого насекомого, рванула дверь на себя. Они увидели крошечную пустую каморку. Голые стены, столик, рядом – старинное деревянное кресло, обтянутое кожей; на столике что-то поблёскивало.
Прежде, чем Мигуро успел понять, что именно, Алис уже отвернулась, разочарованная.
- Ты прав, - сказала она с отвращением. – Здесь нет ничего интересного.
- В таком случае, я приглашаю тебя вернуться в свою гостиную.
Они так и сделали.
- А теперь выгляни в окошко.
Алис вздохнула и, подумав, подошла к окну.
- Что это? – воскликнула она в изумлении. – Эти… эти чудовища? Зачем?
- Это не чудовища, а нежнейшие и безобиднейшие существа, именуемые летанарами. Мы будем на них путешествовать по моему личному континенту.
Мигуро приблизился к Алис и попытался легонько обнять её за плечи. Его пальцы дрожали – он боялся, что Алис дёрнет плечом, стряхнёт его руку.
- Ты предлагаешь мне на них летать?
- Именно так. Видишь, на нём блестящее покрытие, похожее на хитин? Это – седло с программным приводом. Рядом с ним – прозрачный шлем управления.
Алис с недоумением вгляделась на эти уродливые, гротескные «копии» Гарпианских флаеров – хрупкие, тонконогие, прозрачнокрылые существа, вздрагивали и трепетали посреди зелёной лужайки, пугливо озираясь. Огромные выпученные фасеточные глаза, в которых не прочитать выражения, круглые щетинистые головки, свернутый спиралью хоботок, тонкие чуткие вибриссы.
- Это – насекомые?
- Верно.
- О Боги!
Они сошли в парк, который был ненастоящим, и Алис неуверенными, мелкими шажками подошла к существу. Длинные членистые конечности – все десять – подрагивали и вибрировали от нетерпения.
- Как его зовут? – тихо спросила Алис.
- Матиль, - тоже прошептал Мигуро. – Доверься ему.
- И он настоящий?
- Конечно. Дай ему руку, чтобы он мог с тобой познакомиться.
Алис с содроганием протянула руку, и устрашающий гибкий хоботок развернулся, нежно и робко обвился вокруг неё, словно пожимая.
- Ну вот, теперь он будет тебе служить, – улыбнулся Мигуро с облегчением.
… Они парили над поляной, ближней рощей, величественным домом Сэмур, и Мигуро постепенно всё расширял и расширял пределы. Восторг узнавания вскружил Алис голову, и Мигуро был счастлив. Алис даже поглаживала Матиля по густым щетинкам, покрывающим круглое тельце, и тот смешно вздрагивал, сворачивая и разворачивая прозрачный хоботок. Полёт был лёгким и плавным. Радужные крылья удлинились, замерцали, их взмахи стали такими частыми, что напоминали вибрацию, полёт сопровождал тонкий шелестящий звук, оказавшийся совсем не таким неприятным, каким боялась услышать его Алис. Этот звук на мгновение переходил в еле слышный пронзительный свист, когда Матиль увеличивал скорость, повинуясь желаниям наездников, и становился густым и басовитым, когда они замедляли скорость и зависали. Через час Алис уже научилась находить общий язык с чувствительным летанаром, шептала ему нежные слова, называла по имени, и он отзывался благодарно и трепетно.
Они вновь облетели удивительную Долину Чудес, на лету изгибались и зачёрпывали воду из холодной, прозрачной Гарпианки, спугнули одинокого крысера, пасущегося на цветущем лужке у самой воды.
Они ныряли в «облака», наскоро придуманные Алис, летели с захватывающей дух скоростью вниз, на склон, и у самой земли выравнивались, и снова взмывали вверх. Они «приземлялись» на макушках высоких, серебристо-голубых гарпианских эвкалиптов, стряхивали с верхушек елей стайки зубастых, отчаянно вопящих птиц Кри, миниатюрных родственниц гарпий, гонялись за огромными фиолетовыми стрекозами, что доставляло Матилю особенное удовольствие.
Алис наконец-то вспомнила, что такое «смеяться и плакать от радости», пусть эта радость и была искусной иллюзией. Умница Матиль кружил только в тех пределах, которые были очерчены ясно и совершенно, и избегал приближаться к границам круга, очерченного памятью Мелта. Алис было довольно этих впечатлений – её душа была настолько переполнена, что это не могло продолжаться бесконечно, она боялась, что сойдёт с ума. И, когда натолкнулась на первую неточность, мужественно приняла это за начало конца своей экскурсии.
- Спасибо, Мигуро, - сказала Алис тихо, с горечью и болью в голосе. – Ты вернул меня на родину, пусть и ненадолго. Я запомню этот полёт.
- Почему так безнадёжно, Алиро, любимая, - обеспокоился Мигуро. – Этот мир останется с тобой. Я не собираюсь его уничтожать. Проснувшись завтра утром, ты вновь окажешься на Острове. Проснёшься в своей опочивальне, выглянешь из окна и увидишь синий океан и море зелени. Побежишь по росистому лугу…
- И буду всё время знать, что это фальшивая оболочка, ложная скорлупа. Нет, Мигуро, нет, - Алис покачала головой, и решительно смахнула с лица набежавшую тень. – Я хочу видеть твой мир настоящим, Мигуро. Покажи его без красочного покрова.
И Мигуро, поколебавшись, снял миметический покров. Алис увидела бесконечную, однообразную, блекло-лиловую степь в красноватых бликах, протянувшуюся до самого горизонта. Выгоревшую, жёсткую траву, тёмно-коричневые полоски вдоль ровных, узких каналов, сероватые пучки каких-то растений – не то кустов, не то чахлых деревьев. И надо всем этим – низкое, давящее небо, плотно затянутое неподвижной серой облачной пеленой, сквозь которую слабо пробивалось красноватое зарево, точно огонь сквозь тонкую, прогоревшую стенку топки.
Матиль жалобно всхлипнул и задрожал – ему было не по себе в этом неприглядном месте. Он просил вернуть его к приятным иллюзиям.
- Как видишь, простора здесь хватает, - с тихой грустью произнёс Мигуро. – Но он не веселит.
Алис содрогнулась, повернулась к Мигуро и прочла в его глазах отчаяние и мольбу.
- Алиро… желанная… ты не побоишься стать моей супругой? Разделишь изгнание?
- Не знаю, Мигуро. Я всего лишь рабыня… Меня отзовут назад.
- Не отзовут, я имею право отказаться от рабынь и выбрать одну спутницу. Ты сможешь остаться со мной, если я пожелаю. И… если ты захочешь.
Алис молчала. Она молчала всю обратную дорогу. Она молчала, когда они шли по пустым, унылым, безликим комнатам, ждущим приказания, чтобы преобразиться. Возле покоев Мигуро они остановились.
- Алиро, - прошептал император. – Любовь моя… Ты… ты не покинешь меня этой ночью?
- Ты император, приказывай, - безучастно отозвалась Алис. В ней происходили непонятные и пугающие метаморфозы. Она уже не могла понять, кто она. В сознание вклинивались чужие воспоминания. У неё было чувство, словно она по ошибке вскочила в чужой флаер, который в тот же миг начал ускоряться, и нет возможности его покинуть, и она несётся в чуждые, неузнаваемые дали. Кружилась голова. Собственная оболочка заполнялась другой сутью, и эта суть завладевала ею, готовилась отдавать приказы. Кажется, они оба, сами не желая того, входили в роли.
- Я прошу вас… нет, умоляю – не покидайте меня, моя принцесса… - и Мигуро низко склонился перед ней.
… Алис отказалась от обеда, она хотела отдохнуть от впечатлений и прийти в себя.
Но вечером явилась в покои Мигуро на торжественный ужин в свою честь. Мигуро постарался. Покои были поистине величественны и необъятны, их углы терялись в полумраке, множество разноцветных светильников пытались развеселить вечер. Целая вереница столиков была заполнена изысканными яствами, цветами, источающими тонкие ароматы, самыми лучшими центаврианскими винами и гроздьями спелых плодов, лилась лёгкая, нежная музыка, курились каонские стимулирующие дымки. Оставшиеся в живых рабыни танцевали для них, нагие, за прозрачным экраном.
Когда-то и прекрасная Алиро взошла на этот помост вместе с другими девушками, чтобы, танцуя, обнажиться перед императором, и Мигуро сошёл с ума от любви и боли, ибо узнал её: Алиро была внебрачной дочерью одного из его верных военачальников. Когда началась война с захватчиками, ей было всего одиннадцать. Прежде чем попасть сюда, девочка узнала все мытарства скитаний и плена. Этсиро выкупила её у Плегиров и отправила с партией рабынь к императору...
Сам Мигуро оделся в пурпурный мундир, в котором привыкли его видеть подданные, с широкой лентой на длинных чёрных волосах, усыпанной драгоценными вестийскими камнями, которые испускали крохотные фонтанчики искр, окружая его голову сияющим ореолом. Он хотел встретить её в виде, достойном императора, не потерявшим величия.
Юная Алиро явилась в сиреневой тунике, с распущенными, волнистыми волосами цвета меди, на которых сияла рубиновая диадема, и Мигуро задохнулся от восхищения. Статная, гордая, она выглядела настоящей императрицей, и лишь странная, едва уловимая неуверенность в глазах диссонировала с её обликом.
Мигуро наконец-то страстно припал к её губам. Они пьянили и обжигали.
- Алиро, единственная, - шептал он, и любовное желание затуманило голову.
Алиро вздрогнула, откинулась назад, напряглась, застонала, глаза её закрылись на миг – но только на миг. Через мгновение она пришла в себя, выпрямилась и отстранилась, придерживая Мигуро ладонями.
- Погоди, Мигуро, - остановила она его. – Не спеши так. Давай поговорим. Я приму твоё предложение, но ответь…
- Что угодно твоей душе, любимая.
- Если тебя решат казнить, что будет со мной?
Мигуро отпрянул, словно его обдало ледяной водой.
- Ты… ты что-то знаешь? Что?
- Ничего толком. Но ходят слухи… что тебя собираются тайком переправить на Землю и предать суду Совета.
- Совета? За что? За то, что я пошел против Одноглазого, желая свободы и независимости своему народу?
- Разве политики думают об этом? Многое изменилось с тех пор, как ты в изоляции. На планете неспокойно. Я слышала от хозяйки… что…
- Что ты слышала от хозяйки?
- Что некоторые считают твою смерть лучшим выходом из анархии и экономического провала, достойным завершением Сопротивления.
- Меня даже теперь боятся? – невесело рассмеялся Мигуро. – Но ты меня не боишься, ведь так? Алиро, они глупцы. Я теперь стал много сильнее, чем раньше, а когда я увидел тебя, укрепилась и возросла уверенность в себе. Они высосали мою силу, но я смог её восстановить. Мне нужны помощники, я хочу захватить челнок с Центаврии и покинуть Луну. Вместе мы сумеем пробиться сквозь заслоны, затем захватим корабль и отправимся на поиски Чёрного Бога. Я сделаю это ради тебя! Ты веришь мне? Любовь моя, иди ко мне, я так ждал тебя…
Мигуро протянул руки к рабыне, но Алиро вдруг вскрикнула. Её лицо исказилось, его перечеркнул целый калейдоскоп выражений - страх, отчаяние, ярость, боль, обречённость, борьба с собой. Глаза лихорадочно сверкнули, она отпрыгнула, тело пронзила судорога. Но не успел ошеломлённый Мигуро вызвать своего виртуального медика и подбежать к ней, как Алиро метнулась к Мигуро, выхватила из складок туники какой-то мучительно знакомый предмет и подняла высоко вверх – Мигуро увидел нож, гундийский нож из старой каморки, о существовании которого он совсем забыл.
- Нет, Алиро, нет! – отчаянно вскрикнул он, бросаясь к ней с поднятыми руками, чтобы выхватить нож, но не успел - его грудь встретилась с острым, беспощадным лезвием. Оно прошло сквозь ткани свободно, словно сквозь масло. Алиро, с пустыми глазами клона, разжала пальцы, отдёрнула и уронила руку, а лезвие, отделившись от рукояти, начало самостоятельный путь в плоти императора, кромсая, углубляясь, выедая внутренности, дробя кости. Мигуро захрипел, выгнулся – и рухнул к ногам безучастной Алиро, заливая их пенящейся кровью…