«Меня всегда тянуло к людям, которые могли меня духовно обогатить. Даже если это была сволочь», – говорила она. Её обожают и боготворят, её ненавидят и кем только не называют. И никто не может сравниться с ней по размерам всенародной славы. Глядя на неё сегодняшнюю, кажется, что с годами она только молодеет и хорошеет. Она, как гениальная актриса, может в любой момент сыграть счастье. «Слабый всегда уступает дорогу сильному и только самый сильный уступает дорогу всем», – говорит она. То, что любой другой человек не смог бы прожить и десятой доли подобной жизни, Алла прожила и проживает многократно. «Если бы у меня была волшебная палочка, я много чего бы ею сделала. Некоторым дала бы ею по башке», – и это тоже ее цитата. Ее судьба, кажется, вместила в себя несколько жизней. И все они – её. Она всегда – слишком: слишком смелая, слишком дерзкая, слишком яркая, слишком отличающаяся от всех, слишком талантливая. Если талант бывает слишком. Те, кто там, наверху, побаиваются ее. Ещё бы – ведь она бесстрашна и умеет защищать близких людей. Я не знаю, кого ещё могут так любить не только простые зрители, но и коллеги самого высшего ранга.
Расскажу историю, которой нигде нет. Это не снималось и не записывалось. Да и фотографий, за исключением одной-двух, я тоже не нашла. И очевидцев этого события остаётся всё меньше. Это моё первое потрясение от величины таланта. Её таланта. Концерт Аллы Пугачёвой для труппы театра МХАТ. 19-е декабря 1983 года. Незадолго до этого Олег Николаевич Ефремов попал на концерт Аллы и был покорён ею. Он поделился своими впечатлениями с артистами театра, а его … подняли на смех. Ему доказывали, что Пугачева вульгарна, вздорна, бесталанна. Олег Николаевич, который, как никто другой, умел разглядеть настоящий талант, пытался доказать, что она прекрасна. Однако его голос тонул в гуле неодобрения. Тогда он и решил пригласить Пугачеву выступить во МХАТе. В своё время на театральных «понедельниках» – этот день во МХАТе был выходным – выступали только представители «серьезных» жанров, и она стала первой эстрадной ласточкой. Нам, студентам Школы-студии МХАТа, попасть туда было нереально. Мы и не мечтали. Все бесплатные билеты распределились между народными артистами великой мхатовской сцены и педагогами Школы-студии МХАТ. Один из моих педагогов, на свою беду, обмолвился, что у него есть билет. Один. Уж не знаю, как, но я набралась наглости и, буквально, встав на колени, выпросила у него этот билет. Педагог сдался.
Моими соседями в набитом до отказа зале оказались народные артисты. Но какие! Софья Пилявская, Ангелина Степанова – какое-то время она стояла, пока не нашлось для нее место, и 96-тилетний Марк Прудкин. Представляете, кто пришел на 34-летнюю Пугачеву! Олег Николаевич представил ее.
Она выпорхнула на сцену, словно волшебная птица, в белом длинном балахоне. И было два часа волшебства, 26 песен, 26 спектаклей о любви. Она исполняла их одну за одной, будто исповедовалась. Не разговаривая между. Без антракта. Не уходя со сцены, вживую, никакой фонограммы. Что творилось с залом, трудно передать. Я помню этот восторг на лицах тех, кто обычно сам вызывал восторг зрителей своей актерской игрой. Помню вставших со своих мест великих актеров, нескончаемые аплодисменты и свои отбитые до синевы ладони. Тогда я побывала на одном из лучших ее концертов. После этого триумфа, когда она сидела в гримерке, уставшая, к ней пришла делегация во главе с Ангелиной Степановой. Ангелина Иосифовна, была не только выдающейся, одной из старейших актрис МХАТа, но еще и парторгом театра. Строгая, даже суровая. И она, поблагодарив Аллу Борисовну, сказала: «Вы настоящая трагедийная актриса».
Потом, за 29 лет жизни в Америке, я не пропустила ни одного концерта Аллы Борисовны в Нью-Йорке. Помню в начале девяностых нескончаемую очередь в зал «Hunter College», огибавшую по периметру четыре длинных квартала, помню и холодный январь 1996 года, когда прохожие-американцы, увидев толпу у входа в «Карнеги Холл», состоявшую из шикарных, в пол, меховых шуб и ослепительных бриллиантов, останавливались и открывали от неожиданности рты, долго изучая невиданное чудо и на всякий случай, переходили на другую сторону 57-й улицы. А наши люди шли на Пугачеву. Наши люди ходят в концертные залы во всеоружии. И, между прочим, не только, чтобы себя показать, это и дань уважения артисту, который делает на сцене то, ради чего ты отдаёшь свои деньги и едешь полтора-два часа в один конец, чтобы соприкоснуться – сердце к сердцу – с тем, что тебе не может предложить твоя душа, с чем-то очень важным, с тем, что потом останется с тобой на долгие годы. Вот, и со мной на долгие годы остался разговор с Аллой Борисовной в её гримёрке после концерта – один на один, когда, она, уставшая, перед вторым, дополнительным, концертом, сидела совершенно опустошенная, но прекрасная.
У нее – невероятное служение сцене, которая давно уже стала для Пугачевой храмом, потому что только на сцене она может быть самой собой, только там ей не надо играть и притворяться, не надо делать вид, что всё хорошо, когда всё не очень. Сцена – единственный безотказный ее доктор, который лечит всегда. Их любовь взаимна, они никогда друг другу не изменяли. Вся ее жизнь на сцене – не столько везение, сколько талант, помноженный на труд. Колоссальный труд. Вообще же, Алла и есть сцена.
«Какие подвиги ради меня совершали мужчины? Они женились на мне», – отшучивалась она, та самая, которая давно уже заслужила быть живым памятником, вне зависимости от нашего с вами к ней отношения. Впрочем, мы сами воздвигли этот памятник, состоящий из более, чем пятисот песен, больше сотни сольных пластинок в разных странах общим тиражом 250 миллионов экземпляров. И до сих пор каждый день Пугачевой – это чужие взгляды.
Однажды Алла Борисовна сказала, что даже, когда она принимает ванну у себя в доме, она вынуждена находить элегантную позу, на всякий случай, потому что никогда не знаешь, где могут караулить папарацци. Когда-то, в 1975-м, "Арлекино" стал ее визитной карточкой и принёс ей Гран-при международного песенного конкурса «Золотой Орфей» в Болгарии. И она влюбила в себя одну шестую суши. Потом появилась совершенно другая Алла – нежная, кроткая, воздушная, в Рязановской "Иронии судьбы", где она пела «Мне нравится», а затем – новый оглушительный успех – "Не отрекаются любя". И ведь до сих пор эта песня остаётся одной из самых гениальных на российской эстраде. Потом была иная Алла – влюблённая с сияющими глазами – в «Маэстро». И всё это она, невысокого роста женщина, которая на сцене становится великой. Каждая ее песня, как новая любовь, приносит и боль, и одиночество и… новый взлёт. Но на то она и Пугачева, чтобы быть всегда разной. «Не надо путать интервью с исповедью», – скажет она.
А мы будем взрослеть вместе с ее песнями-исповедями, ее жизнью, ее замужествами и любовями и ее удивительной способностью разглядеть талант. Она давала и продолжает давать зеленую улицу огромному числу исполнителей, помогая деньгами, квартирами, карьерой. И при этом, говорит: «Если человек становится богатым или знаменитым, с ним нужно знакомиться заново», или так: «Для того, чтобы любить людей, надо с ними не общаться». Вся ее жизнь – на виду. Ее сопровождали скандалы. Ее провоцировали, она – горячая, взрывная – поддавалась на провокации, молва бежала впереди нее, она меняла мужей и фаворитов, но сколачивала вокруг себя плотное кольцо зрительской любви. И говорила: «Мы молоды, пока позволяем себе ошибаться. Ошибаться не страшно — страшно таскать ошибки за собой».
И пока нескончаемым потоком о ней льются слухи, она поёт про любовь с одним крылом, летает в облаках с бумажным змеем, спрашивает птиц, что их манит ввысь, и признаётся на всю страну: «Теперь я знаю: ты на свете есть». Ей приписывают не существующие романы, а существующие – раздувают до событий мирового масштаба. Новости о любом шаге Пугачевой расходятся и поныне, как горячие пирожки. И из каждого утюга несутся ее песни. Именно несутся, как пейзаж за окном скорого поезда. И вся ее жизнь так и продолжает катиться калейдоскопом на наших с вами глазах. Всё быстрее бегут стрелки на ее старинных часах, всё холоднее становится айсберг в океане, но по-прежнему, соединяет чьи-то другие сердца ее паромщик.
Мало кто обладает такой самоиронией, как она. Только Алла может посмеиваться и подшучивать над собой, своими годами, немаленькой разницей в возрасте с некоторыми из своих мужей и, вообще, отношениями с мужчинами. «Я страдала так, – говорила она, – пять минут плакала, пять минут ругала виновника страданий, потом пять минут себя, сначала критично, потом иронично, а потом философски…Лучше разочарование в любви, чем её отсутствие. Не нужно бояться тех, кто не любит. Нужно бояться тех, кто делает вид, что любит. Мои любимые для меня, как ступени для ракеты – я иду вверх, а они постепенно отваливаются».
«Даже у самых хороших композиторов бывают удачи и неудачи. Удачные песни пою я», – говорит она. Она же сама пишет и музыку, и – нередко, слова к своим песням. «Настоящий полковник», «Я тебя поцеловала», «Не делайте мне больно, господа», «Приезжай», Мандельштамовские «Ленинград» и «Музыкант», «Мэри», «Звёздное лето», «Фотограф», а «Три счастливых дня» – вообще, на мой взгляд, музыкальный шедевр.
Не всегда она хорошо разбиралась в людях. Иногда допускала промахи, которые потом дорого ей обходились – во всех смыслах. И в любви случалось такое – ее использовали ради своих целей. А она шутила: «Если вы влюбились в идиота, значит, в вашей пресной жизни не хватало специй». Нам кажется, что про Аллу мы знаем всё. На публике у нее всё всегда хорошо, а перед выходом из дома она не забывает надеть на лицо улыбку и темные очки, чтобы не так была видна печаль в ее выразительных серых глазах.
С ней трудно. А кто говорил, что с талантом должно быть легко? Талант живет по другим законам. Потому многие и не выдерживают, и в итоге выбирают других женщин - обычных, земных. Мне понравилось одно из высказываний Максима Галкина: ««У меня жена достаточно умная, чтобы я делал вид, что я – главный». Дурак такого не скажет и даже не подумает.
Алла Борисовна может говорить всё, что угодно, но свое золотое правило никогда не нарушала – ничего плохого о коллегах, бывших мужчинах, и не ввязываться в политику. Нет, однажды ввязалась, но и там умудрилась достойно ответить политическому клоуну. На скользком поприще политики, даже, если ты умён, ты, всё равно, не застрахован от глупостей и, значит, позора. Но Алла сумела не опозориться. «Я не глупая женщина и скрыть это безумно сложно», - говорит она. И еще: «От разделенной любви рождаются дети, и только от неразделённой – песни… Я научилась прощать практически всё… Может быть, я пою гениальнее в студии, но, когда я на сцене, зрители гениальнее». А вдруг, в том, что зритель для неё всегда гениальнее, и кроется одна из загадок великой Аллы, которая, надеюсь, еще не раз споёт на бис?
С днем рождения, с юбилеем Вас, дорогая Алла Борисовна! И это - Вам.
АЛЛА
Когда она пела про «Айсберг», казалось: метут снегопады,
Казалась зима неизбежной, как неизбежной – «Беда»,
Ее «Арлекино» смеялся над болью своей клоунады:
- Прошу вас, не делайте больно, мне больно итак, господа.
Когда она пела «Маэстро», то каждый в замолкнувшем зале
Считал: он – тот самый маэстро, она и поёт для него,
Потом «Миллион алых роз» на сцену к ногам ей бросали,
Волшебник ее недоучка нелепо творил волшебство.
«Мне нравится» – было сильнее всех кадров из старого фильма,
Перрон оставался, и «Мэри» одна оставалась, смеясь:
- Ну, «Надо же», вновь полюбила, но буду я женщиной сильной.
«Осенние листья» ложились и «Осень» ложилась, кружась.
«Паромщик» отвёз на тот берег, где «Песня на бис» раздаётся
Про «Сто часов счастья» и, всё же, она говорит: «Приезжай».
- Он был «Настоящий полковник», - сквозь слёзы она засмеётся, -
«Фотограф», снимай моё счастье, а большего «Не обещай».
Тебе «Без меня» будет лучше, и вправду, мы «Близкие люди»,
Я выпью «Бокал» микрофона и выйду на старый «Большак»,
«Ты снишься мне» снова и снова, «А знаешь, всё ещё будет»:
«Бессонница», «Вальс», «Возвращение». Труднее всего – «Первый шаг».
«Как хочется жить», - она пела, пуская «Бумажного змея»,
И в воду входила с улыбкой, меняла мужей и жильё,
И каждый влюблялся и, каждый хотел быть единственным с нею,
«Грабителем» женщины этой, «Любимчиком Пашкой» её.
И голубь её сизокрылый однажды в окно постучался.
- С тобою нашли мы друг друга, «Я верю в тебя» и добьюсь,
«Я Вас приглашаю на праздник», - её он смешил и смеялся,
И «Звёздное лето» дарил ей, и нити «Коралловых бус».
Всё было: «Беглец», «Австралиец», «Бессонница» с «Белой панамой»,
И «Встреча в пути», даже «Зайка» с извечным вопросом: «Зачем»?
А женщина пела, играя в любовь и меняя программу,
И знала: чем больше играешь, тем, кажется, меньше проблем.
Она говорила: «Устала», она говорила, что «Поздно»,
«Что было однажды», то было… в каком-то далёком году,
Да, «Я тебя поцеловала», но «Две звезды» – это не звёзды,
А ты «Приезжай», «Снежный мальчик», «Сыграем в любовь», мой «Колдун».
Иссякли озёра надежды, но не отрекаются люди,
Которые помнят и любят, и тихо зовут за собой,
И снова «Алло» в телефоне, и что-то хорошее будет,
Но так уж случается, мама, одна виновата любовь.
Соломинка держит надёжно. С любимым в любимой «Кафешке»,
Где есть «Три желанья» и «Счастье», «Дожди в Ленинграде» – сезон,
Она говорит: «Не прощаюсь», живу я счастливо, без спешки
С любовью моею последней, с «Любовью, похожей на сон».
© Валерия Коренная (Valeriya Korennaya)
P.S. Ссылка на видео "Алла" из цикла "Пишу и говорю"
https://www.youtube.com/watch?v=UfuTc1ICqwA&t=1s