Мать моя женщина
Санька сидел за столом и листал читанный-перечитанный "Вокруг света". Иногда поднимал голову посмотреть - то в забрызганное дождём окно, то на сестру, корпевшую над "домашкой". Ждал с работы мать. И заметил, как деловито рычащий грузовик неожиданно приткнулся к обочине напротив их дома.
От автомобиля отделились две фигуры. В одной он узнал маму.
Вторая была мужской и упорно не желала распознаваться.
Огибая лужи, коварно расположившиеся за время дождя прямо на тропинке, путники поспешили к дому. Протяжно взгвизнула дверь.
- Света, Саша, это дядя Олег, - мать внесла металлические ноты в свой обычно мягкий голос, и подтолкнула гостя вперёд. - А это мои дети.
Черноглазый мужчина, возрастом за тридцать, засмущался и попытался спрятаться за спину женщины. Похоже, стушевался из-за отсутствия опыта общения с любовницей, у которой двое почти взрослых детей. Или мать успела рассказать как дружно и изобретательно выживали её дети прошлых претендентов на её сердце.
По сравнению с ними, дядя Олег выглядел молодо и привлекательно. Это обескураживало двоих, так похоже нахмуренных наблюдателей. Одного из них - шестнадцатилетнюю Свету, наверняка. И хотя мужчина был симпатичнее... нет, скорее просто не такой мерзкий, как другие, цель их коллектива не поменялась. А цель была одна - гнать женихов от матери подальше.
Способы в арсенале были разные. Особо действенным был уход из дома...
Первого претендента они вычеркнули из жизни матери с помощью ультиматума дочери, скрывшейся на сутки в сарае у подруги. А из-за второго Санька рыжим поплавком час проболтался в холодной речке. Когда мать спросила пылающего жаром ребёнка о желании, больной попросил, чтобы ушёл этот дядька. Злилась, плакала, но дядьку выгнала.
- Дядя Олег поживёт у нас некоторое время, - заявила мать, всматриваясь в молчащих детей.
- Опять ты..., - наконец выдавила дочь.
- Что опять? - огрызнулась родительница и, убрав из голоса металл, повернулась к гостю. - Раздевайся, проходи.
Она кивнула на вешалку и принялась снимать свои новые сапоги. Пошуршав болоньевым плащом, Олег бросился помогать. Света отвернулась от раздевающейся парочки с выражением бесконечного презрения.
Санька тоже уже успел возненавидеть гостя. Ещё помнил отца, разбившегося три года назад в рейсе недалеко от их посёлка. А мама привела в дом именно шофёра. У мальчика уже щипало в глазах, когда гость повернулся. И Санька застыл молчаливым сурком. Из под рубашки дяди Олега выглядывала морская тельняшка.
Весь последний год Санька жил мечтами о море. В школьной библиотеке прочитано большинство книг на морскую тему. Про нахимовское училище знали все друзья. И мама была не против - мечта стимулировала отличную учёбу.
- Чего уставился? Идём отсюда, - прошипела сестра и дёрнула за руку. - Моряк, с печки бряк.
Света никогда не тянула с планом по выпроваживанию незваных гостей. И сейчас сидела с задумчивым выражением лицами.
К вечеру дождь прекратился, наметились звёзды. А с лица сестры всё не сходило мечтательное выражение. Такое в последнее время часто появлялось у матери. Его Санька не понимал и не любил у них обеих.
Теперь у их дома ночевала большая грузовая машина. Утром Олег подвозил мать к магазину, где она работала заведующей, и ехал дальше - в рейс. По выходным они вместе возились в огороде или в доме. Потом ездили в магазин, где брали себе вина и угощение для детей.
Чтобы лучше узнать врага, Света сдвинула письменный стол ближе к комнате матери. Делая вид, что учит уроки, подслушивала. А из-за стены доносилось пение Олега:
- Вовсе не страшны ни зной, ни слякоть,
Резкий поворот и косогор.
Чтобы не пришлось любимой плакать,
Крепче за баранку держись, шофёр...
Он не раз потом пел эту песню. И при словах о любимой всегда с нежностью смотрел на мать. А сейчас Санька, иронично посматривая на сестру, невольно слушал разговор за стенкой.
- Ты так любишь эту песню, - размягчённая вином и компанией мужчины, ласково разговаривала мать.
- Это не просто песня, Маруся, - откровенничал дружок. - В ней такие слова - самый надёжный якорь в моей жизни.
- Какие слова?
- Я, Маруся, изо всех сил теперь за баранку держусь. Чтобы больше не упасть. И не аварии боюсь. Всё-таки шофёр первого класса...
- А чего ты боишься, Жугавлёв? - как обычно после вина картавила мать.
- Вот его, змея этого. Пил раньше сильно. Из-за этого и с женой разошёлся..., и с заводом. После службы на флоте я техникум закончил, на радиозаводе мастером работал. И понял, что пропаду, если профессию не сменю. Там же спирт всегда.
- А как в шофёры тебя занесло?
- Пошёл на курсы. Мне всегда нравились дальние походы. На флот не пошёл из-за жены. А теперь и рейсы, и запрет на спиртное. За рулём ведь особо не выпьешь.
- Но ты же выпиваешь, вот как сейчас.
- Теперь железное правило - только по выходным и не больше ста пятидесяти грамм.
- А мне хочется выпить. Может, сегодня в виде исключения двести? Давай налью. Ой!
- Эх, мать моя женщина. Видишь, не судьба! Да и всё равно не стал бы...
Так Санька впервые услышал выражение "мать моя женщина". Олег говорил так и когда рассказывал о жизни, и когда латал крышу в их доме или ремонтировал грузовик.
Потом эти слова подхватила Света. И вообще, она почему-то стала по-другому относиться к Олегу. Стала украдкой бросать на него взгляды, разговаривала тихим голосом. Таким, что раньше от неё и не слышали. Однажды Санька увидел, как она сидела с книжкой и, улыбаясь печально и нежно, смотрела в стенку. Потом написала что-то на закладке и быстро зачеркнула. Позже Санька из любопытства разобрал текст. "Олег + Света" было написано на бумажке...
О том, что сестра влюбилась в ухажёра матери, подтвердил её разговор с подругой, подслушенный братом.
- Ты дура? Он на восемнадцать лет старше, - выговаривала долговязая Надька, сверкая очками.
- Подумаешь, - равнодушно отвечала Светка, глядя в зеркало, похищенное из маминой спальни.
Словно не с одноклассницей, а с отражением вела спор, поправляя причёску и дурашливо выпячивая губы.
- Это ж твоя мать, - приводила последний довод подруга.
- Мать моя женщина, - цитировала Света и безжалостно объясняла своё понимание поговорки. - Мать в этом случае - просто женщина.
"Скорее бы в Нахимовское", - тоскливо думал Санька, предчувствовуя недоброе. Он жалел и мать и сестру. И осознавал свою полную беспомощность.
Дядя Олег привёз ему с рейса подарок - настоящую морскую тельняшку. Санька и без того примирился с чужим мужчиной в доме. Замечал, что и мать теперь чаще улыбается. Если намечался короткий рейс, дядя Олег брал его с собой. В дороге они часто говорили о море, о том, каким сильным должен быть настоящий моряк. И Санька по утрам стал бегать подтягиваться к турнику, сделанному дядей Олегом.
Дядя Олег... В отличие от брата, Света не желала его так называть. Как не ругала её мать за фамильярное "Олег", презрительно фыркала и проходила мимо с видом взрослой женщины.
Они и внешне были похожи - статные, золотоволосые. Лишь едва заметная морщинка на лбу матери словно знак воинского различия делала её старше.
И всё же Марию радовало вежливое, не такое, как к прежним её кавалерам, отношение дочери к Олегу.
* * *
Причина, по которой Олег однажды превысил норму алкоголя, осталась неизвестной. Был день выборов, и матери пришлось работать. Вихляющий грузовик едва затормозил у дома.
Испуганный Санька побежал к машине. Водитель был пьян.
- Что случилось, дядя Олег?
- Ооо, Саня! Всё хорошо. Комнату свою городскую удачно продал. Ну, и загулял немного. Вот, держи. Не сообразил только, что купить Свете.
Он с трудом вытащил из машины большой игрушечный самосвал. Ярко раскрашенный, с силовой лебёдкой, поднимаемым кузовом и рифлёными колёсами. Ещё раз качнувшись к кабине, Олег выхватил хрустящий кулёк со сладостями.
- Хороший ты парень, Саня, - с пьяной откровенностью склонился к мальчику.
Света молча наблюдала за Олегом, раздевавшимся в прихожей. Виновато улыбаясь и прикрывая рубашкой обнажившийся торс, тот протиснулся в спальню. Скрипнули пружины кровати. Света продолжала смотреть в его сторону, словно не видя разделяющую их стену. Наконец, заметила брата.
- Вот так машина! Сыпь конфеты в кузов. Все влезли? С такой лучше играть на улице, на горке.
- Давай вместе.
- Нет, у меня уроки.
Домой он вернулся уже под вечер. Сестра сидела за столом. Из спальни не доносилось ни звука.
- Дядя Олег спит? - спросил Санька.
- Спит, - усмехнулась сестра.
Вернулась мать, усталая, но весёлая. Выложила продукты, пошла будить Олега. Уже протрезвевший, он прятал взгляд от неё и детей. Чувствовал вину за то, что напился. Света наоборот, настойчиво заглядывала ему в глаза...
На следующий день пришла Надя. Подруги удалились в сад, где сестра долго что-то рассказывала...
Саньке снилось, что он плывёт по морю на огромном корабле. Сам прокладывает маршрут - по карте из журнала "Вокруг света". Вдруг замечает, что это уже не корабль, а грузовик дяди Олега. И едут они по огромному полю. На краю стоят мать с сестрой, кричат и машут вслед. Затем в их крики вплетаются мужские голоса...
Он проснулся от шума с улицы. В окно увидел милицейский автомобиль и двоих милиционеров, ведущих дядю Олега. Босой, накинув лишь рубашку, он выскочил во двор.
- Дядя Олег! - едва протолкнул он крик через сдавленное от волнения горло.
- Не волнуйся, Саша, - обернулся тот и тихонько добавил. - Всё будет хорошо.
Мать плакала. На лице сёстры сквозь искреннее удивление пробивалось выражение победительницы. Вдруг она заявила, ни к кому не обращаясь.
- Я буду ждать его из тюрьмы!
И добавила уверенно.
- Столько, сколько нужно.
Суд был в поселковом клубе. Санька просил друзей, чтобы они рассказывали ему все услышанные новости. Пацаны слушали разговоры взрослых, но ничего важного, из того что было на суде, не просочились в детские уши. И только слова "пять лет" тревожным ветерком разлетелись по посёлку.
Через неделю шофёр с работы Олега зашёл за машиной. Осторожно принял ключи из дрожащей руки матери. А уезжая, нажал на сигнал. Грузовик, словно раненый зверь, протяжно завыл и растаял в дорожной пыли.
Мать плакала, тихо и незаметно. Задумчивая сестра бродила по дому и, натыкаясь на что-то, напоминающее Олега, повторяла: "Буду его ждать!"
Через некоторое время почтальонша принесла письмо. Сестра протянула руку, но женщина словно не заметила. Сказала, что занесёт в магазин, отдаст матери. Светка делала вид, что ничего не знает о письме. На второй день не выдержала.
- Что пишет Олег? - спросила у матери как можно равнодушнее.
Та достала и бережно разгладила конверт.
- Олег сидит в тюрьме в N - ске. Очень просит его простить. И передать, чтобы ты, Света, лучше готовилась к экзаменам. А Саше - непременно поехать в Нахимовское.
- Всё равно дождусь его! - всхлипнула Света и, схватив письмо, побежала из дома.
Кажется, она действительно ждала. Но жизнь по-своему распорядилась их судьбами. Письма от Олега больше не приходили. А через полгода знакомый шофёр сообщил собравшимся в магазине печальную новость. О том, что его хороший друг и замечательный водитель Олег Журавлёв повесился в тюрьме.