БУМЕРАНГ
Гл.1
Девятнадцатилетняя Таня впервые поехала сама на курорт, правда не так далеко, а в своём же районе на базу отдыха. Познакомилась там с двумя девушками и они вместе проводили все увеселительные и оздоровительные досуги. Но в один из дней Таня почувствовала боль в желудке, её давно уже донимала изжога, и как только забудешь на время о диете, так и всё, снова начинаются уже надоевшие мучения. Она сутки провалялась в постели и даже вечером не пошла с девчонками на дискотеку, но как только стемнело, Таня облегчённо вздохнула - спазмы, как будто испарились, их совсем больше не было.
Танцевать её не тянуло, а вот в озере она бы с удовольствием искупалась. Таня очень торопилась, потому что по темноте ей не хотелось плескаться и хоть народу там предостаточно даже ночью, а всё равно боязно.
Быстро окунувшись и полюбовавшись закатом, девушка поспешила на берег, озираясь по сторонам. Ей казалось, вроде за ней кто-то наблюдает, а вокруг никого, потому что в летнем клубе базы шло очередное интересное мероприятие. И едва она взобралась по крутым земляным ступенькам вверх, как тут же ей дорогу преградил симпатичный рослый парень. Но несмотря на привлекательную внешность молодого человека, Таня не обрадовалась этой встрече. Всё дело в том, что она многое успела о нём услышать и всё настолько ужасное, что в данную минуту она сравнивала лицо местного красавца с ликом самого дьявола.
А как иначе, если он стольких девушек уже загубил, а не посадили его за насилия лишь потому, что папаша его директор какого-то завода, вот и откупились, наверное.
Таня прикрыла своё мокрое тело полотенцем и попыталась ещё раз проскользнуть мимо навязчивого ухажёра, с усмешкой, но и с интересом взирающего на неё, при этом, парень отхлёбывал из початой бутылки дорогой коньяк.
- Ты куда-то торопишься? - с иронией спросил он и протянул руку, чтобы похлопать её по упругим ягодицам, но Таня успела отскочить.
- Пустите! Что я вам сделала плохого? - голос её дрожал, потому что сердечко ей подсказывало что-то очень плохое.
- Ты такая дерзкая, да? А знаешь, что мне никто не смеет отказывать? Или ты собралась нарушить моё жизненное кредо? - и он сделал несколько шагов в её направлении. - Вот сейчас залью тебе коньяка в горло, а потом попользуюсь и притоплю в озере. Ну и кто разбираться станет? Напилась и сама водой захлебнулась.
У Тани от страха аж ноги подкосились, она и говорить ничего не могла. А тут ещё оступилась и упала на спину, чем облегчила задачу Артёму, так звали жестокого Дон Жуана, разбившего не только множество женских сердец, но и судеб.
Парень быстро наклонился, чтобы поставить бутылку и навалиться на беззащитную девушку, но Таня изловчилась и со всего маха ударила его ногой в живот. А поскольку Артём не ожидал подобного поворота, то отскочил назад на несколько метров, давая возможность Тане подняться и убежать отсюда. Но последнее, что увидела испуганная девушка, это то, как Артём балансировал обеими руками, а потом, вдруг, полетел с высоченного обрыва. Таня даже слыхала, как его тело стукнулось о камни.
"Я, скорее всего, его убила. - думала она на ходу. - Но я не виновата, я никого не трогала, зачем он меня остановил? И ведь не для того, чтобы поговорить о погоде или просто познакомиться. Каждый человек имеет право на самозащиту."
Но когда девушка незаметно пробралась в свой коттедж, то её снова посетили эти навязчивые спорные мысли.
"Боже, я убийца, я только что жёстко расправилась с живым человеком. Стоп. Если бы я этого не сделала, то он бы надругался надо мной и я бы никому ничего не доказала, потому что у него есть богатый папочка, а мои родители обыкновенные."
На следующий день, рано-рано утром Таня уехала к себе домой, сославшись на боли в желудке, а с ними разве это отдых? Соседки по номеру ей поверили, а ближе к обеду все отдыхающие узнали прискорбную новость, будто сын директора механического завода разбился, видимо оступился и упал на булыжники. Но не насмерть, но что толку? Парень сильно повредил голову и позвоночник.
Сразу примчался сюда его папаша и несколько неотложек, Артёма доставили в больницу и над разбитым бренным телом юноши стали колдовать лучшие врачи области. Но безрезультатно, приговор не был утешительным. Профессор объявил Ярославу Михайловичу, отцу Артёма, что жить-то он будет, но как овощ на грядке. Отныне, без инвалидного кресла, он никуда не сможет показаться, и хорошо, если с головушкой будет всё в порядке.
Медик предлагал отключить все аппараты, чтобы ни парень, ни его близкие не страдали, но Ярослав Михайлович не дал на это жуткое действо добро и продолжал вкладывать баснословные суммы для поддержания жизни своего единственного сына.
Этот приговор, по сути, был не только для молодого человека, но вдвойне для его родителей. Ирина Игоревна, мать Артёма, неделю не выходила из дома, принимая различные сердечные лекарства. Ещё моложавая и слишком привлекательная особа, в одночасье превратилась в старую развалину, которую теперь даже друзья не узнавали. Ну а что делать, ход событий никто не в силах изменить. Хоть калека, но сын живой. Вот этим они себя и успокаивали.
Ярослав Михайлович не верил в россказни, якобы Артём сам слетел с того бугра, ему не давали покоя мысли, будто сына оттуда специально столкнули. Но следователи несколько раз там всё перепроверили и пришли к выводу, что всё-таки парень оступился. Если б его скинули с высоты, то он бы находился на несколько метров дальше обрыва, а он упал прямо под ним. Таню спасло от уголовной ответственности лишь то, что удар у девушки был не таким сильным, как если бы это сделал мужчина и Артём, балансируя на крутом берегу, пытаясь задержаться и не упасть, облегчил скажем так, её участь, и следствие подтвердило версию о несчастном случае.
Тут надо оговориться, что у девушки в дальнейшем всё сложилось хорошо и вскоре она подзабыла о произошедшем инциденте.
Артём, к удивлению медперсонала и на радость родителям, вышел из комы в полном здравии рассудка и первый вопрос, который задал ему отец, звучал следующим образом:
- Сын, ты сам упал или кто-то помог?
- Откуда упал? - парень ничего не помнил о былых событиях. И ещё один плюс добавился в копилку Тани, в её пользу.
- Ты что, ничего не помнишь, сыночек? - всплакнула Ирина Игоревна, целуя каждый пальчик на обеих его руках. - Ты отдыхал в Атлантиде.
- Какая Атлантида, я никуда не собирался! - кричал отпрыск на всю палату.
- Не собирался, а потом передумал. - вкрадчиво продолжала мать.
- Ничего я не знаю ни о какой базе! Отстаньте от меня! - он не стыдился своих слёз. - Кто я теперь, кто? У вас спрашиваю! Калека! Никому не нужный инвалид! - Артём ещё долго кричал и бился в истерике, разрывая на части сердца родителей.
А ведь как было ещё совсем недавно. За Артёмом бегало множество девчонок, прямо очереди стояли у их кованого чугунного забора. Некоторые боялись своенравного парня и стремились никогда не попадаться ему на глаза, особенно те, кто имел смазливую мордашку. Но также было достаточно и тех, кто готов всю жизнь свою посвятить его вздорному характеру, капризам и унижениям. Одна из них, это Наташа, девушка весьма приятной наружности. Артём бросил её беременной, но она преследовала его по пятам, пока грубиян, в одном из кафе, не влепил ей пощёчину при всех и не сказал, что он никогда на ней не женится.
А Ярослав Михайлович и Ирина Игоревна настаивали, чтобы девушка избавилась от ребёнка, потому что тот, по сути, никому не нужен. Наташа уехала к родным в другой город и там сделала аборт. Вернулась назад вся похудевшая и поникшая. Но Артём и его родители уже и забыли о несчастной, вроде её никогда и не было в жизни их обожаемого сынульки.
А сынулька был по уши влюблён в Анжелу, дочь начальника ОБХСС, Кузнецова Вадима Георгиевича, недавно занявшего этот пост в их райцентре. Кузнецов довольно неплохо отнёсся к знакомству с Ярославом Михайловичем, а вот его дочурка на дух не переносила этого заносчивого маменькиного сынка. Какие только подарки Артём ей не подносил, даже дорогостоящие бриллианты, но она всё швыряла ему в лицо с едкой улыбкой:
- Брюликами решил меня купить?
Волковы, так фамилия семьи Артёма, и не прочь бы породниться с начальником ОБХСС, только ничего не поделаешь, они не единожды являлись свидетелями этих бурных сцен и видели собственными глазами, что Анжела абсолютно равнодушна к их привлекательному сыночку. А ведь и не накажешь мерзавку, её папаша потом в порошок всех сотрёт.
Гл.2
Да, всё это имело место в недалёком прошлом. А нынче, он даже Наташке без надобности, той, которую гнал от себя последними словами.
Вадим Георгиевич, правда, позвонил Волковым и выразил своё искреннее сочувствие.
- Я тоже отец и потому понимаю, как это душевно больно. Но вы держитесь, потому что только от вашего терпения зависит будущий комфорт пострадавшего сына, если можно так выразиться в данном случае. Кстати, Ярослав Михайлович, я слышал, будто вы уйму денег тратите на лечение Артёма, это так?
- Всё верно, Вадим Георгиевич. Хоть он уже и дома находится, а всё равно мы каждую неделю делаем ему дорогие инъекции. Это несколько успокаивает его нервную систему и служит как обезболивающее.
- Понятно. Я почему спрашиваю... Есть возможность неплохо заработать, если внести первоначальный капитал. То есть, после отплатится сторицей, поверьте. Я успел уже внести свой вклад в эти, скажем так, прибыльные акции, чего и вам советую.
- Нефть?
- Она, она родимая.
- Честно сказать, я поистратился с нашим нежданным горем, ведь и жену пришлось лечить, но если поскрести по сусекам...
- Поскребите, Ярослав Михайлович, не пожалеете потом.
- Да я знаю, приходилось... А куда везти?
- Прямо ко мне в кабинет. Знаете ли, там у этой фирмы свои заморочки, они не хотят ничего общего иметь с банками, потому принимают только наличку. Вы же понимаете, дорогой Ярослав Михайлович, что иногда вот такие наши забавы не всегда легальны, потому, вот так прямо к акционерам, затевающим денежную пирамидку, я не могу вас послать, туда не все вхожи. Но то, что директор завода останется не в проигрыше, вот это я точно знаю. Вы нам ещё пригодитесь, Ярослав Михайлович.
- Хорошо. Я завтра с утра у вас буду.
Волков никогда не бросал слов на ветер, поэтому на следующий день, ровно в девять утра, он уже стоял в служебных апартаментах Вадима Георгиевича.
- Тут всего пять миллионов. - оправдывался Ярослав Михайлович, наблюдая, как его охранник поставил на стол увесистую кожаную сумку с деньгами, и тут же по знаку шефа удалился в коридор. - А кто будет пересчитывать?
- Да бросьте! - махнул рукой начальник ОБХСС. - Неужто я вам не верю? Нам ещё долго дружить, верно?
Волков счастливо улыбался и кивал головой.
Вадим Георгиевич нажал какую-то кнопку и тут же заговорил с кем-то по телефону:
- Привет, дорогой! Ну что ты там? Нормально? Ну и отлично. Слушай, ты там внеси в список Волкова Ярослава Михайловича. Да. Он только что вложил пять миллионов. Всё понял? Вот и ладушки.
- Ну что, Ярослав Михайлович, вам видимо расписочка нужна?
- Да что вы? Неужто я вам не верю? - в тон Кузнецову ответил Ярослав Михайлович.
Волков гордился собой, как деловым бизнесменом, умеющим вовремя находить нужные знакомства, но вот одна беда постоянной занозой сидела в его сердце - Артём.
"Эх, возвратить бы былое, когда каждый день приносил радость и удачу, но, увы, время невозможно вспять перевернуть, ещё ни одному смертному это не удавалось."
А Артём всё больше распалялся и ныл. Он жаловался на судьбу и проклинал всех без разбора своих любовниц. Особенно Анжелу, хотя последняя никогда с ним не имела никаких дел. По его словам, Анжела станет открыто над ним насмехаться, появись он на коляске где-либо в обществе.
Родители сохраняли молчание. Сначала они пытались его уговаривать, но он переиначивал их слова и закатывал настоящие скандалы вперемежку с припадками. Ярослав Михайлович и Ирина Игоревна вскоре поняли, что всё бесполезно и потому не мешали отпрыску изрыгать свой яд на всё его бывшее окружение. Сиделка, которая ухаживала за ним, уже отказывалась от своих услуг, даже за баснословную цену, но Волковы всячески её уговаривали и женщина вновь соглашалась. Волковы верили ей, она не специально завышает денежную ставку.
Но однажды, Ирина Игоревна завела с сыном разговор.
- Мальчик мой, я недавно Наташу видела. - она затихла, наблюдая за реакцией сына, но тот и бровью не повёл. - Ты помнишь её?
- Помню. И что?
- Да так, ничего. Но скажу тебе, она так похорошела! Такая стройненькая и очень милая. Когда-то она тебя страстно любила и готова была идти даже на край света. Только с тобой.
- Это когда было? Ты в своём уме такое говорить? Тогда я ходил обеими ногами и считался первым парнем в городе. А кому я сейчас нужен, урод несчастный. Да я постарел лет на тридцать, если не на все пятьдесят.
- Сынок, я всего лишь хотела просить твоего разрешения переговорить с Наташей. Всё ведь случается, верно?
- Да мне всё равно, говори, коли надумала. Я не откажусь от Наташки, если она согласится.
Ирина Игоревна не стала откладывать нужный разговор с Натальей в долгий ящик и в этот же день помчалась к той на работу. Наташа трудилась в администрации, в отделе по охране окружающей среды.
- Девочка моя, - начала хитрая Ирина Игоревна, заметив девушку, вышедшую к ней из кабинета. - ты так изменилась в лучшую сторону, просто не налюбуюсь тобой.
- Спасибо. - скромно произнесла Наташа, удивляясь визиту знатной дамы.
- Наташенька, ты уже слышала о нашем несчастье? - на глазах Ирины Игоревны заблестели не поддельные слёзы.
- Да, к сожалению. - кивнула девушка.
- В общем, я не стану водить тебя за нос и изъясняться намёками, скажи, Наташа, ты до сих пор любишь Артёма? Со своей стороны должна признаться, что он не против на тебе жениться.
- Даже так? - дёрнула плечами Наталья. - Ну надо же, какая милость! Простите, и что я с ним делать буду? На колясочке катать?
- Но ты ведь сама когда-то божилась, мол, всякого и разного его будешь вечно любить. - Ирина Игоревна не ожидала такой развязки. Да, она предвидела, что, может придётся немного поуговаривать будущую невестку, но чтобы та, вот так отказала? Подобное и во сне не могло присниться. Ты смотри, как осмелела.
- Я имела в виду его характер, но не внешность.
- Ну да, кому интересен убогий... - давила на жалость Ирина Игоревна. - Стряслось с парнем горе и уже он всем без надобности, хотя некоторые клялись ему в верности и любви.
- А разве не точно так и вы поступаете? Когда Артём не был инвалидом, то я вам сто лет не была нужна, а теперь, вдруг понадобилась, когда сыночек пожизненно прикован к коляске. Скажите, Ирина Игоревна, вы бы пришли ко мне, если бы Артём до сих пор находился в целости и сохранности? Вот то-то. Чего на других кивать, если сами всё так же делаете. А помните, как вы мне приказывали избавиться от ребёнка? Вашей крови, между прочим. Ну и с какой совестью вы сюда явились? Да я знаю, что вам начхать на меня и размазать, никто обо мне и не спохватился бы, кабы не забота о собственном чаде. Вы об Артёме колотитесь, а что я с ним буду мучиться до конца дней своих, то вам это до большого африканского барабана.
В общем так, Ирина Игоревна, вы отказались когда-то нянчить своих внуков, значит теперь нянькайтесь с вашим сыночком, а я ему не воспитатель.
- Негодница! - Ирина Игоревна от злости покраснела до кончиков волос. - Гордилась бы, что тебя в такой дом приглашают!
- Это в какой ещё дом? Вы считаете себя элитой общества? Напрасно, Ирина Игоревна! Послушайте, что о вас говорят посторонние. Но дело не в этом, я обязана вам признаться, что у меня есть парень и мы скоро с ним поженимся. Поэтому оставьте меня в покое.
- А ты не боишься, что свадьба может не состояться? - ехидно прошипела Волкова, её трясло от ненависти к этой простолюдинке.
- Ни капельки. Было бы кого бояться. А теперь сделайте милость, подите вон отсюда!
- Что? Да как ты смеешь? Да ты хоть знаешь, что тебя ожидает за подобное?
Гл.3
Наташа закрылась изнутри в кабинете, но Ирина Игоревна продолжала орать на весь коридор. Тогда девушка вытащила из кармана юбки телефон и сделала нужный звонок. Ровно через десять минут Волкову забрали в машину люди Кузнецова, ссылаясь, что Вадим Георгиевич пригласил их с мужем для срочного разговора. Когда явилась Ирина Игоревна, Ярослав Михайлович уже находился там.
Кузнецов пребывал без настроения, это они сразу про себя отметили. Начальник ОБХСС с минуту их разглядывал, а потом сказал в весьма грубой форме.
- Значит так, слушайте оба. Если хоть один волосок упадёт с головы моей будущей снохи или тем более, с моего сына, я вас живьём закопаю, понятно?
Волковы на время потеряли дар речи, они и понятия не имели, что у Кузнецова, кроме дочери, ещё есть и сын.
"Так вот почему Наташка так смело вела с ней беседу, и вот почему она устроилась в администрацию. Точнее, её туда устроили и теперь ясно кто." - с неудовольствием подумала Ирина Игоревна.
- Нет, сначала я закопаю вашего калеченого ублюдка, который тут стольких девиц сделал несчастными, а следом и вас кину в яму. И всё, в этом городе на несколько мразей станет меньше. Не ожидали, что я с вами заговорю таким тоном? С некоторых пор я изучал вашу придурковатую семейку и снизошёл к такому выводу: таких как вы, надо давить, как клопов без всякой жалости. Я смотрю, вы тут уже себя почувствовали настоящими рабовладельцами. Не рановато? Мы все живём за счёт трудового народа, а вы что тут устроили, казни показательные, издевательства? Прямо, управы нету на вашего сынка. Нашлась! Вернее, он сам её нашёл, Бог есть на свете. Всё, убирайтесь отсюда! Вы мне слишком противны, чтобы уделять вам много времени. И глядите мне, сидеть ниже травы и тише росы, иначе посажу. Далеко и надолго. Уяснили?
Волковы, словно неживые выползли из кабинета и не помнили как добрались до дома. Ярослав Михайлович догадался, что ему уже не получить прибыль за обещанные акции, но хоть бы своё вернуть. Жадность обладания пятью миллионами перевесила страх и через неделю он позвонил Кузнецову.
- Какие ещё пять миллионов? - возмутился тот. - Ты мне ничего не давал. Бредите, Ярослав Михайлович?
- Ну как же? - проблеял убитый горем директор завода. - Вы же сами говорили: прибыль, нефть...
- Считай, тебе это приснилось. А кому ты докажешь обратное? У тебя есть, чем подкрепить твои претензии? Или твой охранник осмелится перечить начальнику ОБХСС? Не думаю, что он такой дурак. Всё, разговор окончен.
- Вадим Георгиевич, не бросайте трубку, пожалуйста! - взмолился Волков. - Не за себя прошу, а за сына. На лечение требуется много средств, а я вам отдал последнее.
- Это твои проблемы. Кажется, так ты сказал дочери моего сокурсника Лёвы Меренкова, Катюше, когда та попросила у тебя денег на сложную операцию на лице. А изувечил её твой сыночек, между прочим! Или думал, что всегда вам будет всё с рук сходить, с ваших окровавленных? Нет, дорогой, над тобой уже давно тучки сгустились, а ты и не заметил.
Вадим Георгиевич положил трубку на рычаг, но по инерции продолжал выговаривать вслух:
- Это не я, Ярослав Михайлович, злой и плохой, это бумеранг к тебе прилетел. И не забирал я себе твоих денег, Ярослав Михайлович, а честно отдал их в благотворительность. Ой, ну можно думать, что ты их заработал честным путём! Не, ну у всех у нас случаются ляпы, но не до такой же степени. Развёл тут опричнину, понимаешь ли, и хоть бы за пятилетку удалось всё разгрести. Обнаглел ты, братец, сильно обнаглел. Не из ведра, а из бочки чёрную икорку ложкой черпаешь. Даже я себе подобного не позволяю. Скромнее надо быть, скромнее, доложу тебе. А то народ у нас всё подмечает. Да-да... Он, народец-то, глазастый у нас. Вот так-то, Ярослав Михайлович.
А Волков, после разговора с Кузнецовым, схватился за сердце. Огромной ладонью он растирал себе грудь, но болевые ощущения не проходили. Пришлось из приёмной вызвать к себе секретаршу.
- Симочка, у нас там есть валидол?
- А что случилось, Ярослав Михайлович?
- Симочка, я лекарство попросил!
- Ой, простите, я мигом.
Неприятности не замедлили являться каждый день. Вечером вернулась жена с работы вся зарёванная и сообщила, что её уволили, а она занимала пост заведующей санэпидемстанции. А на её место поставили Екатерину Казанцеву, маму Наташи.
"Ну да, и свашеньку Кузнецов пристроил." - злорадно предполагал Ярослав Михайлович.
Ирина теперь стала ухаживать за сыном, к облегчению сиделки, и вскоре снова потеряла внешний лоск и былую ухоженность. Она лишь недавно мало-мальски начала приходить в себя после трагедии с Артёмом, а тут новая напасть. Женщина бродила по комнатам в мятом халате не первой свежести, а о причёске и макияже уже и речи не могло быть.
Волкову и домой иногда не хотелось ехать, но Ярослав Михайлович твёрдо знал, что кроме этих двоих людей, он никому больше не нужен в этой жизни. Можно, конечно, найти любовницу, но это всё временно и только благодаря деньгам, которыми директор её будет обеспечивать, но как бы что ни сложилось наихудшим образом, а близкими Волков дорожил. Он безумно любил Ирину и своего вздорного, но такого родного сынишку.
Тут и так с настроением не лады, а к нему в кабинет ещё и инженер пожаловал. И не с планами и разработками на будущее, а с требованиями. Принялся намекать на повышение зарплаты.
- С чего я тебе её добавлю, со своей, что ли? Ты видишь, что наши запчасти уже никому не нужны, редкий случай кто проявляет к ним интерес. Страна вырастила массу арендаторов, которые за бугром покупают технику дешевле нашей. А как я могу снизить цену, чем я получку людям буду выплачивать?
- Но вы же обещали. - настаивал специалист. - Вы проживёте на эти гроши, что я в семью приношу?
- Мне бы твои проблемы! Зато у тебя дети здравые, а это всего дороже.
- Да, но этих детей нужно одевать, обувать и кормить. И что получается, я для того в институте учился, чтобы потом вести нищенский образ жизни? Ярослав Михайлович, я хочу вас предупредить, если в ближайший месяц вы не поднимете мой заработок, то я...
- Уволишься? - перебил его Волков. - Да хоть сейчас подпишу твоё заявление. Пугать он меня вздумал. Да в стране тяжёлое экономическое положение и завтра же на твою должность тысяча таких инженеров придёт и рады-радёшеньки будут данному тарифу.
Инженер, как-то отрешённо глянул на Волкова и, развернувшись, удалился из кабинета. А ровно через час Симочка соединила его с начальником ОБХСС.
- Ты что там, совсем распоясался? - кричал в трубку Кузнецов. - Почему у тебя главный инженер получает копейки? Позволь спросить, а какой оклад у тебя самого?
- Вадим Георгиевич, но такая ставка уже давно...
- Какая к чёрту ставка? И кто её придумал? Ты же и придумал. Чтобы себе полные карманы набить, а рабочие у тебя дошли до грани вымирания. Надоел ты мне, Волков, ох надоел! Если за неделю не исправишь положение, то вылетишь со своего кресла, как ота пробка из-под шампанского. Я давно бы тебя спихнул да пожалел твоего сына увечного. Хоть и шумел на него, кстати, заслуженно, но всё же и недругу не пожелаешь такое, если по-человечески. А ты борзеешь и борзеешь, и всё тебе не кается. В общем, я сказал, а ты меня услышал.
Ничего не оставалось, как сделать надбавку рабочим за их труд и заодно всем ведущим специалистам. Теперь его личная прибыль уменьшилась в разы. Сердце Ярослава Михайловича дало сбой и его увезли в больницу в предынфарктном состоянии.
Когда директору полегчало, то он огляделся по сторонам и очень удивился тому факту, что даже сюда дошли слухи о его немилости в высших кругах. Медсестра Кира, которая раньше бежала к нему навстречу сломя голову, нынче оставалась совершенно равнодушной к его появлению. Она даже уколы не поставила ему в палате, слава Богу, хоть положили директора не в общую, а в отдельную комнату. И на вопрос, почему ему инъекции не принесли, Кира ответила:
- А вы, Ярослав Михайлович, у нас ходячий. Так что, сами доберётесь до процедурной.
Обида сильно захлестнула его душу, но он пересилил себя и побрёл сам до процедурной, но всё же не выдержал:
- Помню, Кирочка, ты готова была руки мне целовать, а теперь и через губу не переплюнешь. Как же люди быстро меняются.
- Вы думаете, это уважение было, да, Ярослав Михайлович? Нет, это была боязнь за себя и своих родных. Вы же тут такую монополию развели, что мы и слово лишнее не смели сболтнуть, вроде бесправные. Никогда не забуду, как вы поступили с моей коллегой, Варей Нуштайкиной. Она, на свою беду, не узнала вас однажды и огрызнулась, так потом бедная женщина нигде в городе не могла устроиться по своей профессии и ей пришлось уезжать с насиженного места, где она родилась, училась и начинала трудовую деятельность. И всё из-за вас. - медсестра надавила на поршень шприца и по иголке потекли прозрачные капельки лекарства. - Да вы не волнуйтесь, Ярослав Михайлович, я не стану на вас зло вымещать, но и выделять от остальных тоже не буду. Вы для меня - один из пациентов. Не более. Заголяйтесь, Ярослав Михайлович! - Кира шлёпнула ладошкой по ягодице и директор скривился. Нет, не от боли, Кира знала своё дело, просто с детства терпеть не мог уколов.
Мужчина молчал, он не перечил ей. Потому что по существу, даже и оправдаться нечем. Медсестра говорила чистую правду. А он и забыл уже, весь этот обиженный им народ, а они, вон как напоминаются, через слова совсем посторонних людей.
Да, тяжело сменять царские одежды на обыкновенную холщовую рубаху.
Гл.4
После выписки ему не удалось нормально и в спокойствии поддержать своё здоровье. На завод позвонила Ирина, причитая, она во всю ивановскую выла на том конце, что Артём покончил с собой, вскрыв себе вены.
- А ты где была? - заорал он ей в ответ. - Ты же дома сидела?
- Как ты можешь так со мной, Ярик, я на рынок ходила и в сберкассу - оплатить коммунальные. У нас же теперь нет домработницы. А везде очереди, вот он и воспользовался моментом.
Как они перенесли похороны, потом сами поражались, ведь утрата, на самом деле, была невосполнимой. Почти никто из начальства не приезжал, так, несколько человек и то, не слишком высокого "ранга". Они выразили соболезнования, но на кладбище не поехали.
Ярослав Михайлович не отрывал взгляда от своего покойного отпрыска, от своей несбывшейся мечты и опоры в старости. Иногда он представлял, как сам умрёт, но не трезвый, конечно, а когда крепко выпьет. И не сразу, а когда-то, в самой, что ни на есть, глубокой старости. Он фантазировал, с какими почестями его проводят в последний путь, как близкие и элита общества будут смахивать скупые слёзы, а нынче всё произошло наоборот, не сын и внуки его погребают, а он - единственного сына.
А потом они с Ириной, обнявшись, сидели рядышком в своём доме, уставившись в одну точку, на фотографию Артёма, обрамлённую в правом нижнем углу траурной лентой.
- Знаешь, о чём я сейчас подумала? - нарушила тишину Ирина.
- О чём? - он поцеловал жену в висок.
- Напрасно я тогда избавилась от беременности, помнишь, после Артёмки?
- Угу. Это я виноват, настоял... Но мы тогда ещё не жили на широкую ногу и я побоялся, что не справлюсь. Кто же знал, что ты после этого не сможешь больше родить.
- Нет, что ты, любимый, я не виню тебя. Я это сказала совсем не в укор тебе. - и женщина заплакала, уткнувшись в плечо мужа.
- Я знаю, милая. Мне тоже не раз приходилось слышать, что один ребёнок, это не ребёнок. - он осёкся на полуслове, понимая, что сболтнул лишнее.
- Ничего, ничего, Ярик, я всё осознаю. Прости меня, но было бы хуже, если б сначала мы, а потом он. Кому нужен чужой калека?
- Ты права, Ирочка. С этого дня мы обязаны запомнить простую истину, что нам с тобой никогда не справиться с настоящей действительностью. Ничего уже не изменить, потому нам стоит до конца дней своих заботиться друг о друге.
- Согласна, дорогой.
- А я, знаешь, о чём подумал?
- О чём? - Ирина подняла голову и посмотрела ему в глаза.
- Зачем нам такой огромный дом? Ну к чему он нам двоим? Я его строил для Артёмки, думал жену приведёт, ребятишки у них появятся...
- Я уже давно, ещё когда с сыном это случилось, размышляла об этом.
- Так, значит, решено? Продаём?
- Без всякого сожаления отнесусь к продаже.
- Вот и славно. Слушай, а ведь у Кузнецова не дотянулись руки до тех пяти квартир, которые я купил в Москве. Потому что они оформлены на твою маму. Кстати, как она? Надо бы проведать старушку.
- Давление. Поэтому и сестра не прилетела на похороны. Как её одну оставишь?
- Вот и не пропадём мы с тобой. Постепенно будем задвигать квартирки и нам с лихвой хватит на нашу старость. Я и работу брошу к чёртовой матери, зачем мне та нервотрёпка? Тогда Кузнецов точно от нас отстанет. От дома, что глаза ему мозолит, мы избавимся, должность - другому передам. Вот и пусть успокоится, наконец. Совсем ничего не хочу. Да и не для кого. А что у нас есть припрятано, того нам и до смерти не потратить.
Минуло три месяца. Ярослав Михайлович, ни свет ни заря, выбрался на балкон своей новой трёхкомнатной квартиры, которая раз в пятнадцать по стоимости дешевле от его бывшего дома. Но он был рад таким переменам, вот как будто груз с себя сбросил непосильный. Никому теперь нет до него дела, как и его, пенсионера, тоже никакие заводские проблемы больше ни грамма не трогают.
Ярослав Михайлович сделал зарядку и всей грудью вдохнул свежий утренний воздух. Он был уверен, что они с Ириной начнут свою жизнь с чистого листа. Но для этого он собрался сделать ещё кое-какое неотложное дело.
Городок их маленький, потому все здешние новости доходят до всех со скоростью звука, только не ленись, слушай. Вот и Ярослав Михайлович слышал, будто Наташа, бывшая невеста Артёма, получила от администрации квартиру и, кстати, совсем рядом с ними, всего в четырёх кварталах, и у неё скоро будет свадьба с сыном начальника ОБХСС. Вот к ней и направился бывший директор завода, пока Ирина ещё спала сном младенца, что случалось очень редко. Часто Ярослав Михайлович находил свою жену в другой комнате, она с жадностью рассматривала детские фотографии Артёма и неутешительно плакала, хоть и обещала исправиться и никогда не думать о плохом.
Мужчина осторожно надел кроссовки, накинул куртку и потихоньку вышел на лестничную клетку. На улице уже вовсю трудились дворники, сгребая в кучи опавшую осеннюю листву. Нет-нет, да и редкие прохожие встречались ему на пути.
"Куда торопятся эти люди в такую рань? Спали бы себе в тёплых кроватках. Но я же иду, вот и им куда-то тоже надо."
На почтовом ящике мужчина прочёл фамилию Наташи и номер её квартиры, и после этого не спеша поднялся на второй этаж. Он и не мечтал, что Наташа откроет ему дверь, но она открыла. Ничего не говорила, лишь молча ждала объяснений.
- Наташенька! - Ярослав Михайлович прочистил горло, кашлянув в кулак. Никогда не думал, что так оробеет перед этой девушкой. - У меня вряд ли ещё появится возможность сказать тебе то, что я планирую сказать. Ты скоро выйдешь замуж. Я в курсе, что твой будущий муж в данный момент в командировке, вот и решился. Я приношу тебе извинения за всех нас: за себя, Артёма и Ирину. Прости нас, дитё, пожалуйста. Мы так виноваты перед тобой и этому нет прощения, но всё равно я должен был покаяться. Я очень рад за тебя, что в твоей судьбе всё так удачно сложилось, ты достойна этого. Не держи на нас зла, поверь, мне очень жаль, что всё так получилось. Благополучия тебе, девочка! - он замешкался, не находя нужных слов. Потом махнул рукой и уже собрался спускаться назад к выходу. Ярослав Михайлович уже одолел один пролёт, как вдруг, услышал:
- А я давно вам всё простила, ещё когда Артём умер. Это очень страшно потерять ребёнка.
- Спасибо, Наташенька. - Волков остановился на мгновение, кивнул головой и дальше продолжил свой спуск, держась за перила.
- Ярослав Михайлович! - вновь задержал его окрик и его сердце бешено заколотилась. Он собственной шкурой ощутил, будто сейчас услышит что-то важное. - А вы знаете, что вы дедушка?
Волков резко вскинул голову и посмотрел Наташе прямо в глаза. С укором как-то посмотрел, мол, с этим не шутят, милая девушка.
- Я ведь тогда не послушалась вас. - продолжала Наташа. - И не сделала аборт. Вот и родился Ванечка. - Наташа звонко засмеялась. - О Боже! Что с вами, Ярослав Михайлович, вам дурно? - девушка соскочила на несколько ступенек вниз.
Волков задыхался, ему не хватало воздуха. Но он всеми силами старался справиться со своим дыханием и ни коим образом не мог себе позволить, чтобы эта святая девушка хлопотала тут над ним. Ярослав Михайлович выставил вперёд руку, упреждая её:
- Нет, что ты, это от нахлынувшего счастья! Наташенька, мне кажется, я сплю... Я всю свою жизнь буду на тебя молиться. А как же это всё... А где же Ванечка?
- Он с моей бабушкой в другом городе. Я побоялась, что вы у меня его отнимете, потому и не взяла с собой. И если честно, то тогда ещё думала, что с Артёмом помиримся. Да и с работой там тяжело. Но я каждые выходные моталась туда на электричке.
- А когда ты его...
- Привезу? Скоро, Ярослав Михайлович. Сразу после свадьбы и заберу. Так что, ждите внука в гости.
- А нам можно будет...
- С ним общаться? Конечно! Вы же ему родные. Он так похож на Артёма.
Волков плакал, не стесняясь Наташи.
- А... А Вадим Георгиевич как...
- Как на это посмотрит? Положительно. Мы с ним обсуждали эту тему. Вы не думайте, будто он зверь какой-то бессердечный. Знали бы вы, как он переживал, когда у вас Артём... И с завода он не помышлял вас увольнять, вы сами ушли почему-то. Может, вернётесь?
- Нет-нет, Наташенька, этот вопрос уже решён. Спасибо тебе за всё, мы не в оплаченном долгу перед тобою.
Обратно Волков летел как на крыльях, даже не заметил как преодолел расстояние от дома Наташи до своего. Ярослав Михайлович представлял, как эта новость, которую он преподнесёт Ирине, вернёт её в прежнее русло или почти. Но то, что она вновь станет жизнерадостной, это несомненно. Да что греха таить, и он тоже.
"За что, Господь, Ты так одариваешь меня? Я не заслужил этого."
В тот же день супруги Волковы отправились в храм, они долго молились на святые образа и благодарили Бога. Затем, они посетили детский магазин и за несколько дней заполнили одну из комнат всевозможными игрушками. Мужчина и женщина ждали в гости самого дорогого человечка на свете, своего внука.