Виталик Жаботинский по кличке «Жаба» заинтересовался медитациями и попытался медитировать, следуя незамысловатой методике, вычитанной в какой-то брошюре. Медитировал он в начале девяностых. Виталику набежало под сорок и на жабу он был совершенно непохож. Скорее он походил на кузнечика или другое какое-нибудь тощее насекомое. Росту в Виталике было около метра семидесяти, а весу хорошо если шестьдесят кило. Говорил он тихим и довольно тонким голосом. Жизнь в начале девяностых Виталика нисколько не радовала, зарплату на авиационном заводе хотя и платили, но хватало её в обрез, если вообще хватало. Виталик закончил Харьковский Авиационный Институт и работал инженером. Он не был женат и вечера проводил в компании друзей, таких же обделённых предпринимательскими способностями интеллигентов, как и он сам. Единственным ощутимым последствием медитаций оказалось невесть откуда залетевшее странное слово «опиз..нь». Виталик словом заинтересовался и даже написал целый набор довольно смешных отрывков и фраз, в которых это слово являлось ключевым. Что-то вроде: «Охота удалась. Князь самолично матёрого опи..ня на рогатину насадил.» Друзья оценили находку и настроение у Виталика ненадолго улучшилось. Никаких других результатов медитации не дали и Виталик их прекратил по причине их бесполезности и усугубления скуки.
Примерно в это же время Виталик неожиданно познакомился с преподавательницей музыкальной школы, сделавшейся вскоре его женой. Жанна была лет на восемь младше Виталика и по характеру вполне на Виталика походила: такая же неустроенная и без требовавшихся в это время, да и не только в это, деловых и вороватых качеств. Даже внешне она Виталику соответствовала: среднего роста, худенькая и бледная брюнетка. Присутствовало однако в ней нечто эксцентричное, что не сразу бросалось в глаза, но передалось дочери, о чём речь впереди. Что сразу же несколько Виталика подкосило, так это любовь Жанны к атональной музыке. Виталик в принципе классическую музыку одобрял и в филармонию иной раз заглядывал и раньше. Но Виталику нравились в основном классики девятнадцатого века. Жанна же была в восторге от Пендерецкого и прочих в том же духе. На Виталика эта музыка производила впечатление, сходное со звуками от царапания монетой по стеклу. Он мучился, но терпел. Когда Жанна повела его на концерт Гидона Кремера, неожиданно навестившего Харьковскую филармонию, он знал, что домой попадёт с головной болью. И в самом деле, Гидон Кремер обрушил на Виталика свой любимый концерт для скрипки с оркестром Албана Берга. Концерт этот был написан Албаном Бергом под впечатлением от смерти дочери и Виталик подумал, что только горе может заставить человека сочинить такую гадость.
Вскоре, то есть в 1993 году, у них родилась дочка Маша. Жизнь потихоньку приобретала черты сна в душную летнюю ночь. Виталик взялся учить украинский язык в надежде, что овладев государственным языком, впишется в новую реальность. Но реальность не дала себя перехитрить и дело кончилось Израилем. Укатили они в 1996 году и поселились недалеко от Тель-Авива. Виталик страдал от жары и навалившихся новых проблем. В конце концов всё устаканилось. Он нашёл работу в небольшой компании, занимавшейся ремонтом и наладкой электронной аппаратуры, и зарабатывал не так что бы очень, но прилично. Жанна преподавала музыку и занималась йогой, не подозревая к чему это, то есть увлечение йогой, приведёт. Привело это к тому, что подросшая Маша тоже увлеклась йогой к одобрению Жанны и молчаливому неодобрению Виталика. Надо сказать, Виталик молчал чем дальше, тем больше. Его растерянное молчание закончилось тем, что Маша в девятнадцать лет вышла замуж за парня примерно своего возраста, с которым познакомилась в группе или секции йоги. Парень этот, родившийся в Израиле от родителей родом из Румынии, оказался большим энтузиастом восточных учений и уболтал Машу отправиться с ним в Индию в какой-то ашрам, дабы там уже проникнуть в тайны йоги и прочего, вплоть до самадхи. На этом молчание Виталика закончилось, но слишком поздно. Пена у рта и повышенное артериальное давление не помогли и дети оказались в Индии. Жанна тоже растерялась и не смогла изменить ситуацию. Через пару месяцев она бросилась вдогонку и обнаружила Машу и её мужа в глуши, недалеко от какой-то диковатой Индийской деревни. Добираться пришлось на самолёте до Дели, оттуда двое суток на поезде и ещё примерно километров сорок от поезда неизвестно на чём до деревни, а от деревни уже пару-тройку километров пешком вгору. Выяснилось, что дети голодают и живут в самой дешёвой из гостиниц или общежитий ашрама, в комнате без вентиллятора, не говоря уже о кондиционере. Они проходят курс усовершенствования для преподавания каких-то дисциплин в ашраме, уезжать из которого не собираются, невзирая на мучения в быту. В следующую поездку через несколько месяцев Жанна захватила крупы и другие непортящиеся продукты. Ещё через года полтора, во время третьей или четвёртой поездки, её укусила змея. Несмотря на лечение, у неё осталась незаживающая язва голени, которая очень давала о себе знать. Ездить к детям Жанна теперь могла не так часто и преодолевая боли в ноге. Виталик осунулся и вновь замолчал. Неожиданно он вспомнил о своих занятиях медитациями в молодости. Надо было приводить нервы в порядок и он решил вернуться к медитированию. К тому же это занятие, как он саркастически говорил себе, оказалось вполне в русле семейных традиций. Он сел в положенную позу, успокоил дыхание и расслабился. Внезапно на него как бы накатило озарение. Он даже подскочил. «Опиз..нь» - пронеслось в голове. Вот что это всё значит, вот как это всё называется. Всё что, как он думал, является жизнью и миром, на самом деле Опиз..нь! Жизнь и мир здесь и не ночевали. Кто-то и зачем-то всех обманул, или люди сами себя обманулии. Вот-вот. Можно называть этот обман Авидьей, Сансарой, или ещё как-нибудь, дело не в словах. Для Виталика зримо и ощутимо раскрылось значение и содержание явления, которое ещё в молодости обозначилось словом «Опиз..ень». Он тогда по неопытности и глупости не осознал и не понял предупреждение и предзнаменование. А теперь... Что теперь? Какая разница, что теперь? От Опиз..я в его положении не убежишь. Да и дети в ашраме, это он тоже увидел, находятся в его пределах, хотя и считают, что убежали, спаслись от него. Нет уж, Опиз..нь хитёр и увёртлив. От него не спастись. А раз так, остаётся принять его, как неизбежное, и не психовать и не глядеть волком на жену и детей. С тех пор артериальное давление Виталика пришло в норму и он только иной раз грустно улыбался, выслушивая Жанну.