ГЛАВА 6. НЕЯВНАЯ СИСТЕМНАЯ ТРАДИЦИЯ
Применение элементов системного подхода в науках о неживом, по-видимому, имеет самую древнюю историю. Если наивные теории о богах и духах, как некоторых прообразах субживых и субразумных мировых систем, определяющих в том числе и механические взаимосвязи, не относить к явно научному применению теории системности, то можно предположить, что первые попытки применения этого подхода, как научного метода, представляющего объект в качестве сложной, ограниченной системы иногда с до конца не ясной структурой, знаменовали этап выделения физики из области представлений и принципов ранее оформившейся механики.
Ведь для того, чтобы построить примитивный корабль или передвинуть каменную глыбу при помощи рычага совсем не обязательны глубокомысленные системные представления, поскольку здесь просто нет потребности в высоком уровне абстракции. Но вот обоснования понятия «физиса» как первой и фундаментальной, безграничной реальности древним философом Фалесом из Милета, или «апейрона» Анаксимандром требуют уже некоторых элементарных, но в значительной степени абстрактных представлений о существовании ограниченного, а также понимания сути и роли ограниченности как некоторого фундаментального свойства.
Понятие бесконечного здесь вырастает из более близкого человеческому пониманию конечного, ограниченного, от которого остается один шаг до представления объекта в виде системы.
Приступая к акту познания, человеческая мысль изначально проводит границу между объектом и субъектом, а затем «сворачивает» объект в собственную границу, неизбежно формируя виртуальную модель.
Следующие шаги могут случаться в нескольких «несистемных» вариантах; можно, если именно это необходимо, выяснить, что и как влияет на этот объект, или можно выяснить на что и как влияет этот объект, и, кроме того, если возможно, — как этот объект устроен в попытке внедриться в глубинную причинность происходящего. Во многих случаях интересен весь этот комплекс, когда влияние объекта увязывается с каким-то влиянием на объект, при этом подразумевается граничное проникновение входного и выходного «воздействий». В этом случае мы имеем типичную схему системного подхода, предусматривающую сознательную направленность на объективирование всех системных атрибутов.
К примеру «системно» должен был мыслить М. Ломоносов, открывая закон сохранения вещества.
Напомним суть его эксперимента.
Если в колбу (ограниченную систему) поместить вещество (один входной поток) и подвести теплоту, поставив колбу на огонь (другой входной поток), то после нагревания получаем вещество с увеличенной массой (один выходной поток, качественно измененный по отношению к входному потоку) и тепловой поток от остывающей колбы (второй выходной поток).
Изменение массы вещества могло произойти либо в результате накопления «теплорода» из огня, либо по другой причине, которая должна быть увязана с иным входным потоком.
В запаянной наглухо колбе масса вещества не меняется. Значит «теплород» не проникает, а, следовательно, не существует (отрицание гипотезы о «теплородном» входном потоке).
Но если колба открыта, масса вещества изменяется. Значит отсюда происходит еще один входной поток. Скорее всего первоначальное вещество соединяется с воздухом.
Следовательно воздух является настоящим входным потоком, а массовая сумма входящего равна массовой сумме выходящего, только вид (иначе говоря качество) выходящего закономерно изменилось.
Конечно, вряд ли Ломоносов применял наши системные термины, но направленность мысли на поиск системных атрибутов здесь присутствует вполне отчетливо.
Даже беглого взгляда достаточно, чтобы увидеть, что на достоинствах системного метода основана вся классическая термодинамика, большая часть современной химии, астрономии и других классических «неживых» наук. В принципе, в каждом методическом подходе можно разглядеть какие-то системные методические приемы, но в отношении очевидной направленности на логическое оформление и исследование полного набора системологических атрибутов, науки, близкие к физической термодинамике и кибернетике играют ведущую роль. Как в науках строгих, «привыкших» к математике, здесь обнаруживаются сильные тенденции к построению завершенных по структурному содержанию моделей, из-за чего в само понятие системы включается требование «фиксированности» и «преобладания внутренних связей» между элементами системы.
Порой это приносит пользу, например, в построении механических моделей, но сильно теряет эффективность в приближении к «живому» и особенно к «разумному». (При этом не предусматривается биологическое «моделирование», где элементы схемы биологической системы жестко фиксируются по содержанию и отношениям; речь идет о признаках природной, независимой от сознания системы как таковой).
В этих областях элементный состав часто неярких или скрытых систем и всевозможные внутренние и внешние связи столь сложны для объективирования, формализации и непостоянны, что классическое термодинамическое представление о системе иногда начинает сильно тормозить все благородное дело.
Вполне уместно заключить, что в науках о неживом применение принципов познания объектов, как систем, имеет вполне развитой характер, и усовершенствование понимания системы способно придать деятельности в этой сфере научного знания полезную обобщающую направленность.