Многовато стало вокруг меня людей с какой-то катарактой глаза. Плохо видят и паникуют. Дяди, тети, родители, знакомые, да все. И все жалуются мне. А то, что я слепой с детства никого не колышет. Да мне даже когда подарили в третьем классе книжку «Слепой музыкант», я не мог ее прочитать, потому что ничего не видел! Ну, слепой, в смысле там Гомер, король Лир, парение духа – минус 2 на левый и плюс 1 на правый. Однако я в бешенстве – это всем было до лампочки.
Кстати, вспомнил, как я стал плохо видеть. В 8 классе пришли в школу советские медики и стали всем капать в глаза: мол, немного станете хуже видеть, а потом все восстановится – это для чего-то надобно было. И я узнал, для чего – у меня не восстановилось. И соцсетей не было. Только сейчас. Дожил. Повезло.
Вообще советскую медицину не зря хвалят. Когда мне вырезали в детстве гланды, я спросил у папы, умру ли? Это был не вопрос испуганного ребенка – просто очевидный для меня факт. Как сейчас помню вонзившиеся в горло (трехлетнему мальчику) ножницы судного дня и страшную боль. Успокоился я только в палате, увидев парня, которому сделали операцию на гайморит. Он был весь перебинтованный. И не мог есть арбуз. В палату мои родители принесли огромный сочнейший арбуз, и парень не мог его есть. Это меня и потрясло, что есть люди, которым хуже, чем мне. А ведь я мечтал жить в арбузе, а тут человек даже взглянуть на арбуз боялся.
Еще помню, когда мне рвали зуб, точнее, когда рвали, я не помню, я помню только склонившееся надо мной лицо хирурга и его вопрос: а ты думал, мне было легко, мне было легко???
Или еще, дантист кинулся на меня как Ахилесс на Гектора и стал пригибать голову в низ, качать со словами: что же ты не говорил, что у тебя несовместимость с…каким-то препаратом. А он спросил? У меня же только слезы из глаз и сердце из ушей выпрыгивает – сказать ничего не могу.
И так далее. Можно рассказывать бесконечно. Российская же медицина лучше, деликатнее, что для меня очень важно. К примеру, когда я сломал ногу, врач скромно положил передо мной два шурупа. Один был ржавый, видимо, вытащенный из ноги красноармейца где-нибудь из захоронений 41-года. Второй – титановый. Врач, потупив глаза, сказал: первый – бесплатно, второй стоит 17 тысяч рублей. Что желаете? Оказаться прямо сейчас вместе с героями ВОВ я не захотел и предпочел 17 тысяч.
И вот теперь эти катаракты. Что день грядущий нам готовит?