Была одна лёгкая пощёчина.
Сбышек просил у Ирены прощения и тщетно пытался напомнить ей об инциденте:
- ты так кричала. Я больше ни одну женщину не посмею пальцем тронуть.
- что я кричала?
- « не бей меня»
Она напрягла память: - «только один раз спокойно сказала: - «« не бей меня»»
На самом деле она истошно кричала битых полчаса.
«Как же нужно было бить, чтобы она стала такой!?»- подумал Сбышек.
Когда Ирена была маленькой, она очень любила свою маму. Мама её тоже очень любила.
Иногда они бесились, играли. Зарываясь лицом в мамины пушистые волосы, Ирена испытывала восторг, подобный только восторгу, когда она играла с маленьким котёнком. Не часто удавалось встретить котенка, да ещё и поиграть с ним. А мама рядом каждый день. Она как большой пушистый котёнок. Правда, не всегда.
Если в воскресенье Ирена просыпалась от того что мама возиться на кухне и зовёт завтракать.
Значит всё хорошо.
Если в воскресенье Ирена просыпалась в тишине - значит всё плохо.
Мать валялась в постели до полудня. Сначала причитала шепотом, потом её голос становился всё громче и напряжённее. Потом она вставала с рёвом ярости.
Мать работала на заводе холодильников. Побочным продуктом –ширпотребом были хлебницы на края крышек которых насаживались резиновые прокладки чтобы крышки не хлопали и не трескались.
Эти резиновые прокладки были в виде тонких прутов с двумя насечками на внутренней стороне.
Вот таким резиновым прутом растрёпанная остро пахнущая мама гоняла Ирену по квартире часами, потом загоняла в угол, долго махала перед ней прутом, прежде чем начинала хлыстать. Ирена закрывала глаза и только слышала, как прут со свистом рассекает воздух. Потом мать вонзала в Ирену свои длинные растрескавшиеся ногти в лохмотьях красного лака. Раны гноились и долго не заживали.
Убегая от мамы, Ирена прижимала к себе одеяло - единственную защиту. Мать старалась вырвать его из рук. Иногда Ирене удавалось выскользнуть на балкон или закрыться в ванной.
На балкон растрёпанная мама в несвежей ночной сорочке выйти не решалась. Квартира была крайняя на верхнем этаже.
Выключатель в ванную был снаружи. Если Ирене удавалось укрыться в ванной, мама выключала свет.
Ирена часами сидела в темноте.
Соседи часто видели на балконе фигурку, закутанную в одеяло, слышали плач и крики из квартиры.
А потом мама приводила себя в порядок, ухоженная и модная она всем рассказывала, как любит дочь.
Любит как может.
Ирена прогуливала физкультуру. Ведь в раздевалке увидят шрамы.
Район был неблагополучный. В школе плохие мальчишки всегда чуют слабых.
Насилие стало культом.
Эрик вышел из боковой двери своего необъятного подвала в центральную «залу». Там на операционной каталке перед включённой камерой лежала Ирена.
Эрик важно выхаживал одетый в чёрные трико и сапоги для верховой езды. Обычно грузный, в этот момент он был торжественно подтянутым. Его взгляд повелевал. В его руке был хлыст:- « 500 крон за пять плетей. Но будет больно»
Ирена рассмеялась:- «сколько раз говорила – нет. Как я потом в бассейн? А на пляж? Меня же здесь все знают.»
Для Эрика это довод. Маньяк не должен выделяться.
А как же другие соглашались на порку?
Боялись. Так и так выпорет, а то и хуже. Покорность никого не спасла. Никого не нашли.
Эрик обожал Ирену. Она уникальна.
То чего ему не удавалось добиться от женщин изощрёнными пытками, он добивался от неё лёгкой пощёчиной.
Она начинала истошно кричать, молить о пощаде, исходила слезами и соплями.
По окончанию всё произошедшее выпадало у неё из памяти.
Эрик решил жениться.
А то хлопотно постоянно избавляться от тел