За жизнь

               
    У моей соседки жили дома два разжиревших хомяка, полуоблезлый попугай, четыре престарелые канарейки да кот - лентяй неимоверный.  А всё потому, что пищи,питья и внимания своей хозяйки они имели по излишку.  Берта любила их до умопомрачения и всегда говорила, шо кушать деткам, так она любовно называла своих питомцев, нужно часто и вкусно.    
Вот она - чисто еврейская точка зрения на жизненные позиции.  И этот аспект влиятельно распространялся на всё Бертино семейство -  супруга Давида, оболтуса сыночка Яшу и прелестницу дочурку Этиль.
    Замуж Берта вышла по великой любви к состоянию своего избранника и его положению в обществе.  Но за совместно прожитые годы успела таки проесть ему приличную плешку на довольно крупной голове, и  изрядно вымотать большую часть Давиных нервов.  Терпеливо вынося все нападки дорогой супруги Дава с невозмутимым видом повторял, шо если бы он не был стоматологом, таки чем бы тогда любимая Берточка молга бы его так кусать?
    Семейная идиллия зашкаливала все мыслимые пределы.  Берта, будучи страшно заботливой и домовитой хозяйкой, умела приготовить конфетку из всего, что попадалось ей под руки. Из дома, как в любой еврейской семье, ничего не выбрасывалось. Всё перешивалось, перевязывалось, переготавливалось, либо дарилось кому-нибудь за ненадобностью. Проще говоря - всё употреблялось в пользу семейства с учётом вкусов и пристрастий. 
    И судя по тому, что эти самые вкусы и пристрастия были по большей части только Бертиными, семья жила хорошо.   Единственным мрачноватым нюансом в семье был Яшенька, точнее - его поведение. Не проходило ни единого дня, когда бы он не вляпался в какую-либо не приглядную историю или не совершил бы какой-то пакости.  Крепко защищая своего малолетнего раздолбая, Берточка была готова перекусать всех, кто даже просто искоса посмотрит в его сторону.
А Яшенька, возвращаясь из школы, где он с неимоверным трудом пытался учиться, до самого ужина пропадал с местной шпаной то в порту, выпрашивая у моряков сигареты, то возле местной пивнушки, подслушивая неприличные анекдоты от этих моряков, то играл в футбол, непременно разбивая в очередной раз чьи-либо окна. И, наконец, вернувшись с прогулки, вкусно и плотно отужинав, долго и нудно пиликал на злополучной скрипочке, вынося последние мозги терпеливым соседям.
     Вдоволь насмотревшись за трудовой день в откртые рты своих пациентов Дава, мечтал поскорее встретиться с любимым диваном. Но такое счастье ему улыбалось крайне редко. Потому как в стенах родного дома его с нетерпением ждали Берточкины капризы и всяческие поручения.
- Боже, за шо мне такое счастье?..Повторял Давид всякий раз, получая очередное распоряжение от любимой супруги. И поскольку долгожданная счастливая старость никак не хотела появляться на горизонте его семейной жизни, Давид с завидной покорностью исполнял всё,что ему наказывали.
   Прелестница Этиль, будучи школьной отличницей, после уроков спешила на курсы кройки и шитья к одной из лучших швачек города, успевала посещать библиотеку, танцевальную студию, зоомагазин, где помогала его владелице ухаживать за животными, иногда бегать в кинотеатры и кафе со своими подружками или заниматься с соседом Фимкой математикой, в которой он ровным счётом ничего не понимал.  И такая бурная и насыщенная жизнь её очень даже устраивала.
    По выходным и праздникам мужская половина семьи прилежно посещала синагогу, а женская - ожидала их и многочисленных родственников за щедро накрытым столом.   И никто из вышеперечисленных не уходил  из хлебосольного дома Берты голодным и без подарков.
    И лишь поздним вечером жильцы нашего дома, чем-то похожего на птичий базар, могли спокойно вздохнуть перед предстоящим трудовым днём и безмятежно расслабиться в ночной дрёме.  Вот она - жизнь!   И как бы мы на неё не сетовали, всё же она прекрасна!..