Наша единственная собака – восточносибирская лайка по кличке Волк преследовала лося и уже два часа не возвращалась в бригаду охотников. Бригада в составе семи человек двинулась по хорошо различимым следам зверя и собаки. Собаку нельзя было оставлять в лесу, она могла быть утеряна навсегда. Пошла местность незнакомая, а через полчаса следы привели в большой лесной массив, состоящий в основном из зрелых елей. Стало ясно, что мы попали в соседний район, в заказник, охраняемый егерской службой. В метрах трехстах от следов охотники заметили на лесной поляне маленький домик. Из дымовой трубы весело вился дымок. – Да это, скорее всего, домик егеря Манкевича – заявил один из нас – давайте зайдём на огонёк, я его хорошо знаю. На стук в дверь появился высокий худой мужчина в ватнике. Узнав некоторых из членов нашей бригады, он широко улыбнулся, начал здороваться с каждым за руку и пригласил в домик. В сенях находились мешки с яблоками, и стоял их великолепный запах. Внутри домика была лишь одна комната с металлической печкой, тахтой, столом и несколькими лавками. На тахте сидела девица в теле лет двадцати и с любопытством смотрела на вошедших. – А, кто это у тебя гостит, не дочь ли? – Спросил бригадир. – Эта девушка желает стать охотником и проходит у меня кандидатский стаж. И угостить вас нечем, вот только яблоки да ржаной хлеб – отвечал егерь. Мы дружно загудели, у каждого было в рюкзаках и спиртное и съестное. Стол был быстро накрыт. Первый тост говорил бригадир не без ехидства: «За пополнение коллектива охотников новым членом – первой женщиной. Пожелаем Грише успехов на трудном поприще наставничества». Охотники дружно захихикали. Всем было известно о блудливости егеря. Тем не менее, ему удавалось сохранять семью с двумя детьми и работящей хозяйственной женой. Иногда он отсутствовал до полугода, жена его ругала последними словами, гнала из дому. Он вёл себя, как нашкодивший кот, безропотно всё сносил. Добрая душа, наконец, принимала «валацугу», как она его называла. Вылежавшись и отъевшись, кое-что, сделав по хозяйству, валацуга опять исчезал. На должность егеря он попал, потому что был ещё и заядлым охотником. Зарплата на этой должности была на уровне зарплаты уборщицы, но зато был домик и море свободы. Попробовал и я угощение егеря – антоновку с хлебом. Хочу сказать, что это очень интересное сочетание вкусов, да и польза от такой пищи очевидна.
Вдруг в лесу послышался чёткий злобный лай собаки. – Это мой Волк – узнал голос хозяин собаки – он так просто лаять не станет. Да и другим охотникам было ясно, что собака лает по видимому зверю. – Лицензия у вас на лося точно есть? – спросил егерь, стоящий уже наготове с ружьём в руках. Получив подтверждающий ответ, он с неожиданной быстротой рванул вон из избы и мягко, стараясь не шуметь, побежал на лай собаки. Вскоре прозвучал громкий выстрел. – Ну и заряды у него – говорили охотники, следуя за егерем. На небольшой возвышенности лежал огромный лось, откинув голову, украшенную тяжёлыми плоскими рогами. Волк трепал лося за бороду, пропитанной кровью. Пуля попала точно в самое убойное место – между глазом и ухом.
Темнело. Свежевать тушу лося пришлось при свете костра. Посчитав отростки на рогах, охотники определили возраст самца – двенадцать лет. Вес прикинули на 400 кг. Члены бригады снимали шкуру, а егерь рассказывал о совместном рейде с милицией по борьбе с браконьерством, который проводили неделю назад. Задержали четырёх человек, которые сумели убить восемь диких кабанов – свиноматку и семь поросят. Двое поросят спаслись и до сих пор ходят парочкой. Егерь за ними следит. Поросята уже научились сами находить пищу, копаются под елями в иглице. Браконьеры выследили кабанов по свежей пороше. Свиноматка решила далеко на днёвку не ходить, а залегла рядом с местом жировки – картофельным полем, чтобы не давать лишний след. Для днёвки она выбрала небольшое болотце, поросшее густым ивняком и тростником, среди чистого поля. Там то и окружили браконьеры стадо и устроили бойню. Сейчас им грозит штраф и за браконьерство, и за нанесённый ущерб природе, и конфискация, использованных на охоте личных автомашин.
Егерь повёл уже за полночь бригаду к машине кратчайшим путём. Попрощавшись, благодарил: «Сейчас будет чем подкормить мою стажёрку, а то уже уходить собиралась, не привыкшая она к одним яблочкам с хлебом»