"Гость гостю рознь, а иного хоть брось!"
Русская пословица.
У неё зазвонил телефон:
— Кто говорит?
— Василь Слон!
— Что вам надо?
— Не могли бы вы мне прислать…
— Шоколада? Пудов эдак пять или шесть?
— А больше мне и не съесть. Ха-ха-ха! Короче, шутки – в сторону. Вам звонит один писатель зарубежья. Не раз и не два удостаивался премий. Сейчас я писатель года.
— Да что вы говорите? Какая честь!
— Мне случайно попалась ваша книжуля. Зачитался. У нас же ж, общие темы. Вы – моя соратница по перу! Притом, как и я, с Украины.
— Не совсем.
— Та какая разница? Чувствуется родная украинская душа. Вы такая миленькая на фото.
— А причём здесь это?
— Пожалуйста, пришлите пару книжонок, а я вам своих подброшу.
— Хорошо. Абгэмахт /договорились/! Диктуйте адрес. Спасибо. Записывайте мой.
— Бандероль, думаю, за два дня дойдёт. Тут всего километров триста до Гановера.
Ранним утром у неё опять зазвонил телефон:
— Вы вжэ проснулись? Выслали?
— Честно признаться, нет. Но вчера упаковала и подписала адрес.
— Не надо высылать. Сэкономите два евро. Сегодня я буду в ваших краях. У сестрички под Дортмундом кошечка заболела. Повезу к ветеринару и заодно вас навещу. Буду где-то к обеду. Борщом украинским угостите?
— Придётся.
— Я люблю, шоб бульон был на сахарной косточке и шматки сала, шоб плавали.
— Постараюсь угодить вашему вкусу.
— Берите кастрюляку побольше, шоб потом не отвекаться на готовку. Излишки мне, если много, в банку отольёте; я ж, одинокий мужчина.
Закружилась, завертелась, засуетилась хозяйка. Борщик, котлетки, картошечка-пюре, хрустящий салатик. На десерт – шоколадно-карамельно-мармеладное лакомство от «Бофрост» разморозила. Белоснежно-крахмально-хрустально засервировала стол. В заключение поставила по центру вазу для цветов, рассчитывая на букет от гостя, и хорошее вино. Поглядывая на часы, постепенно начала унывать, наблюдая за увяданием салатиков, а потом и превращением всего остального в "холодные блюда". Писатель года прибыл только к 17.00. Получилось – почти к ужину.
Несмотря на неприличное опоздание без извинений, она любезно встретила его у подъезда; не хватало только раскланяться. Представился Василием Иванычем Перебейнос, Василь Слон – псевдоним. Но удивительно: прибыл с огромным багажом. Сосед из Сибири, который – над ней, вышел помочь с ним управиться. Коричневый чемодан средней величины, три ящика самиздатовских книжек с надписями названий на корешках: «Ритуля», «Ирка», «Элка», «Клаша», «Наташа», «Галка», «Ася», гитара семиструнная, бутыль жёлтого, а не голубого моющего средства «Ленор», оказывается, это биотуалет с содержимым. Пояснил:
— У меня ж простата. Да она у каждого третьего, 78 лет, как-никак.
— Да-а-а? Я б дал вам 79, – съехидничал 43-хлетний сибиряк, недовольный количеством багажа.
То ли за прибавку лет гость расстроился, то ли из-за болезни кошечки, то ли устал с дороги, но был явно не в духе. Начал возмущаться, едва переступив порог дома:
— А у вас тут шо, лифтА нету?
— В трёхэтажных домах лифтов практически не бывает, – оправдалась соратница-писательница.
— Ба-а-ардак!
Войдя в квариру, начал всё критиковать беспощадно:
— Квартирка у вас маловата…
— Шестьдесят квадратов, плюс балкон – пятнадцать, на одну персону маловато? Мне хватает. Полюбуйтесь на мои, собственно написанные, акварели на стенах!
Едва взглянув, незванный гость дал категоричную оценку:
— Аляписто! Я хочу прынять ванну с дороги.
Хозяйка остолбенела от невоспитанности, к тому же, это минус пять–десять евро из её бюджета. Употел он, бедненький, проехав 32 километра по гладкому автобану от Дортмунда... Но всё же, проявила выдержанность и учтивость:
— Возможно попозже?
— Согласен. Давайте ужинать.
— Давайте, – она поставила на украинский манер картфельное пюре с котлетками.
— Вы ж, борща мне обещали.
— Ну кто же глядя на ночь ест борщ?
— Согласен, подадите завтра на обед.
— Вы намерены ночевать?
— А как же ж? Мы, украинцы, очень гостеприимные.
После ужина начались нуднейшие литературные чтения автора прозы и стихов в исполнении самого Василя Слона. Полезные советы и дружеские замечания он категорически не воспринимал: «Прошу не перебивать и не учить учёного. Это ж мой стиль!» До её книг не только не дотронулся, но даже не взглянул в их сторону. Потом хотел устроить лирический вечер на балконе с целью покорить сердце хозяйки пением под гитару. Умоляла не делать этого в столь поздний час.
Пришлось ей, бедной, выслушивать длиннющий рассказ "Альпинист" о том, как один ЛГ гостил неделю у незнакомых молодых людей с целью научить их теории скалолазания. Вышел на них через объявление в газете. Тут до писательницы стало доходить, что истинная цель приезда Слона – получить всё на халяву. Но промолчала; хохла не переделать. Стоит ли тратить нервы… Постелила ему аккуратно выглаженное бельё на диване в гостиной. В окружении своего бесчисленного багажа он смотрелся словно на вокзале; видать, рассчитывал гостить как минимум неделю. Пожелав спокойной ночи, ушла в свою спальню и на всякий случай, заперлась на ключ. Но не могла заснуть, в мыслях прокручивала его длинный рассказ заново. Он не только на шару отдыхал, но и сумел обидеть хозяев: «Никакой ты не альпинист, и нэ брэши, шо нёс рюкзак в гору 60 кило. Допускается до 50-ти». Его супруге сказал, что она едет неправильно, наверняка, щофёрские права купила, а их мальчишку обозвал маменьким сынком. В результате жена спросила у мужа: «Его отвезти на вокзал или высадить за поворотом?»
Утром настроение писателя было совсем ни к чёрту. Даже на приветствие Гутэн Моргэн не ответил. «Вот это мне и надо, – обрадовалась хозяйка, – повод есть!» Незванный гость, писатель-лауреат года не торопился подниматься с дивана. Она накрыла завтрак в просторной кухне-столовой. Учуяв кофейный аромат, Слон незамедлительно пришвартовался к столу.
— Василий Иванович, тот рассказ, который вы мне на ночь читали, выдумка автора или быль? – спросила она.
— Конечно, чистая правда! Мы ж, писатели, берём всё из жизни!
— Извините, и вам не стыдно приезжать к незнакомым людям на их довольствие, ничем не компенсируя затраты?
— Так я ж, плачу за бензин…
— По нашим христианским обычаям переступать порог с пустыми руками – грех. "Идёшь в гости – неси подарок в горсти". Вот вы даже на букет не раскошелились или на коробку хороших конфет для меня.
— Я ж подарю вам потом стихи про вас! Уже начал их сочинять в машине. Считайте за честь!
— Или бесчестье… Назовёте моим именем следующую бездарную самодельную книженцию.
— Да, знаете сколько я растранжирил из-за вас, мадам!? – писатель зарубежья резко подскочил со стула. – На блошинке в субботу взял другую гитару за 50 евро, а вы не разрешили попеть мои стихи на балконе!
— Чтобы меня выселили из квартиры?
— Считайте, что я о-о-очень сильно обиделся!
— ??? Так, дорогой, позавтракали и скатертью – дорожка.
— А я ж, щщэ не читал вам мою поэзию?
— Увольте. Она ещё более бездарна, чем ваша проза.
— А вы, а вы... Вы, вообще, неизвестная. Может вы и можете писать, но ленитесь. Сравните сколько у вас и сколько у меня изданных книг. Не зря мне не советовали связываться с полунемками "баронессами" в кавычках.
— Сейчас постучу по трубе и через минуту сибиряк будет здесь. Биттэ шён /пожалуйста/, известный писатель, с вещами – на выход!
— Я не жмотяра, как вы меня считаете! Берите! Пользуйтесь! Вот эти пилюли стоят 60 евро! Я в "Царском селе" на литературном сборище не спускал ххлаз с ваших колен, када пел с ххитарой!
— Виагра? Како-о-ой нахал, однако же!
— А вы, а вы-ы-ы спортили моё настроение до конца!
— А вы "спортили" воздух в моей квартире!
— Вам же ж жалко было налить мне ванну хоть до половины.
— Ну, это уж, слишком, сэр!
— Вы даже не соизволили зайти ко мне лично в зальную комнату; я сам ночевал... Вот! Берите! Пользуйтесь!
— С поганой овцы – хоть шерсти клок. Конфискация в пользу носильщика, возможно, ему или его дружкам пилюльки пригодятся. И как можно скорее убирайтесь вон, возрастной пошляк! Сосед уж на пороге!
С перепугу Перебейнос оказался на улице с вещами, но без куртки. Нажал на белую клавишу звонка, "соратница по перу" высунулась из окна второго этажа:
— Чё надо?
— Любезная, уважаемая, дорогая, перебросьте мне сюда курточку красную, пожалуйста. Там же ж всё: и мобилка, и кошелёк, и ключи…
Она тут же выполнила его просьбу, но куртка в полёте зацепилась за стеклянный треугольный козырёк над входной дверью. Писатель-лауреат страдальчески завопил:
— Шо ж делать? Шо ж делать? У Вас лестница-стремянка найдётся?
Неизвестная писательница моментом подцепила шваброй красную куртку и размахивая ею, как пролетарским знаменем, воскликнула:
— Лови-и-и, Василий Ваныч!
Трое знакомых русаков, проходивших мимо к восьми утра на работу, за животы хватались от смеха, показывая большим пальцем вверх при этом! Борщ на костном бульоне со шматками сала с удовольствием съели сибиряки, друзья соседа, под сто грамм беленькой, а потом в благодарнось исполнили хозяйке лирическую, совместно сочинённую ими песенку "Пять ребят о любви поют". Правда, слегка грустноватую:
Едкий дым создаёт уют. Искры тлеют и гаснут сами.
Пять ребят о любви поют чуть охрипшими голосами.
Если б слышали те, о ком эти песни сейчас звучали,
Прилетели б послушать о том, как живётся друзьям в печали.
На снимке: акварель автора "Лимоны".50х60см.
Стихи-нетлёнки Перебейноса в юмористическом рассказе
"Царское село в Тойтобургском лесу" — http://www.proza.ru/2019/04/13/541