Дома Лера долго не могла уснуть, она все думала:
- Как иногда жизнь задает нам такие странные задачи, которые зависят от решения маленького ребенка, а не взрослых людей.
Она была уверена, что Макс пошел бы на серьезные отношения с ней, если они будут не во вред Мишель. Теперь многое зависело от маленькой девочки.
Она вышла на балкон и закурила. Воздух был слегка морозный, ее взгляд привлекла знакомая фигура Петра Ивановича, он стоял на балконе.
- Наблюдатель,- высматривает, одна я или нет. – А возможно и переживает, он мужик добрый,- вздохнула она и пошла спать. Завтра ей предстояло купить подарки и подготовиться к Новому году, которого она очень боялась сама не зная почему.
С самого утра Валерия отправилась по магазинам. Мишель она купила фарфоровую куклу в японском кимоно с красивой высокой прической. Кукла была скорее декоративная, чем для игры, но Лера остановила свой выбор именно на ней.
- Полезно для развития хорошего вкуса,- решила она.
Максу Лера выбрала ремень из кожи питона, зная его любовь к дорогим кожаным аксессуарам, и ровно к назначенному времени подъехала к его дому. Звонить даже не пришлось, ворота автоматически открылись, и из дома ей навстречу спешил хозяин, который наверняка ждал её. Чмокнув Леру в щеку, и взяв у Леры сумку, повел в дом.
- Погоди, я хочу посмотреть. У тебя так красиво во дворе. Ну, прямо, как в сказке и елка, и олени. Столько света,- Лера крутила головой, осматривая дворик.
- Давай, давай загоняй машину, потом все посмотришь, - торопил ее Макс. – Там Мишель одна,- на ходу произнес он, и поспешил в дом.
Загнав машину во двор, Лера прошла в дом и замерла, с наслаждением вдыхая этот особенный, до боли знакомый, восхитительный запах его дома, незабываемый «запах счастья». Запах, который напоминал о том волшебном времени, когда она была здесь, где осталась частичка ее души.
Она взглянула на Макса и улыбнулась, он был уже другой. Вид у него был домашний и совсем непрезентабельный. Майка поло и легкие спортивные брюки.
- Ты в переднике? Сам готовишь? - Лера не скрывала своего удивления и улыбки.
- Лерка, кончай. Я тут замотался совсем, без Маши. Бери передник, мой руки и подключайся. Погоди, пойду проверю Мишель,- он на ходу вытер руки и вышел в другую комнату.
Лера смотрела на него и поражалась. Мишель заставила Макса делать совершенно не привычные и даже дикие, как ей раньше казалось, для него вещи. Куда-то пропала его элегантная медлительность и помпезность. С одной стороны, это его молодило, и он казался более простым и открытым. С другой стороны, это слегка настораживало Леру, что он уже другой.
Макс вернулся с ребенком на руках и посадил Мишель на стул, вложив ей в руку половинку очищенного яблока.
- Привет,- сказала ласково Лера, увидав ребенка.
Мишель промолчала, надув губы.
Макс строго посмотрел на дочь, было без слов понятно, что с ней уже была проведена беседа. Лера, не скрывая своего удивления, смотрела на Макса, она никак не могла привыкнуть к новому образу Макса - отца и воспитателя.
- Ну, чего ты так смотришь на меня? - наконец спросил Макс. Не узнаешь, что ли?
Опять упрешься в свои правила жизни? – Так вот, что я тебе скажу девочка. Жизнь твоя – и правила себе ты пишешь тоже сама, все зависит только от тебя одной,- он внимательно посмотрел на Леру. – Да, ты теперь и сама лучше меня знаешь, раз приняла решение изменить свою жизнь и вернуться. Все, кончаем этот базар. - Давай доставай из холодильника овощи и нарезай. Давай, давай, не скромничай,- Макс смеялся и, обнимая Леру за талию, подталкивал к холодильнику.
Мишель посмотрела на отца, и по ее взгляду было понятно, что ей не понравилось внимание отца к Лере, и кинув яблоко на пол, ребенок устроил настоящий концерт с ревом и слезами. Валерия не знала, как подступиться к этому капризному созданию, но ей так хотелось с ней подружиться.
Макс взял Мишель на руки.
- Все. Не надо плакать, - успокаивал Макс, вытирая ей слезы передником.
- Сколько ей? – поинтересовалась Лера.
- Четыре. Сейчас мы будим кушать пирожное, - пытался задобрить дочку Макс. Держа на одной руке ребенка, второй достал из холодильника набор пирожных и поставил перед ребенком. – Выбирай,- сказал он, возвращая Мишель за стол.
Выбрав пирожное и получив маленькую ложечку Мишель пыталась самостоятельно кушать, но испачкав ручки разревелась с воплями: - Помой.
Было видно, что капризы дочки выводят Макса из душевного равновесия. Вымыв руки ребенку, он вернул её за стол.
- Покорми ее, пожалуйста, а я хоть душик приму и переоденусь,- неожиданно попросил Макс.
Надев передник на ребенка вышел, строго взглянув на дочь.
- Сама,- заупрямилась Мишель, взяв в руку ложку.
- Кушать и спать,- раздался громкий голос отца и капризы тут же прекратились.
Валерия решила рассказать о подарке и тем самым успокоить ребенка. Мишель перестала капризничать и даже разрешила себя покормить. Лера сдержала обещание и закончив с ужином и умыв ребенка вручила ей куклу.
- Нравится?
Мишель замотала головой, но с любопытством рассматривала куклу.
- Жаль,- сказала Лера. – Мне очень нравится,- вздохнув, добавила она.
Макс уже вышел из ванной, вытирая на ходу голову полотенцем, и не застав никого на кухне, почти вбежал в детскую. На ковре, на животе лежала Мишель, а напротив неё в такой же позе Лера, они смеялись, играя с куклой. Он тихо вышел и пошел накрывать на стол, а когда вернулся снова, на диване уже спала Мишель и на краю Лера, а между ними кукла в кимоно.
- Лера,- тихо прошептал он. - Давай просыпайся, а то Новый год проспишь.
Он аккуратно взял ребенка на руки и переложил в кроватку.
К этому времени Макс уже успел накрыть стол.
Переодевшись Лера вышла к столу в длинном темно-синем платье на котором словно звезды на ночном небе поблескивали редкие стразы.
Макс был восхищен.
– Очаровательна, - произнес он и подал бокал с шампанским. - Держи. - За тебя, - сказал он, глядя в ее синие глаза. Они выпили. - Словно и не жил, жизнь разделилась на две части до Мишель и после. Это все Мила, это все она,- он погрозил пальцем в потолок и улыбнулся.
Лера загрустила, ведь и её жизнь разделилась на две части. Первая- самая лучшая, когда она встречалась с Максом, а вторую половину ей даже и вспоминать не хотелось, такой горький осадок остался. На какую-то минуту они замерли, каждый мысленно перенесся в их прошлое.
- Лер, ты меня прости, что оставил тебя тогда. Я понял одно, что судьба только один раз нам дает шанс встретить свою женщину. Мне очень не хватало тебя все это время, и Мила это знала. Поверь, мы скучали по тебе. – Всё, поздравление началось. Держи бокал. С Новым годом! - еле успел сказать Макс, как прозвучал последний удар курантов. Они выпили. Макс встал и заглянул в детскую.
- Спит,- довольно произнес он.
- Я рада за тебя. Ты счастлив.
Макс обнял Леру и тихо сказал:
- Каждый имеет право на счастье, и ты тоже, только ты еще об этом не знаешь,- он полез в карман и вытащил бархатную коробочку.
Лера не могла произнести ни слова, она сидела как завороженная. Макс внимательно смотрел на нее, и видел уверенную в себе молодую женщину, в глазах которой не было ни грамма сомнения в своем желании быть рядом с ним.
- Давай, не тяни, надевай кольцо, и будем считать это запоздалым предложением. Попытаюсь исправить свою самую большую ошибку, - он смотрел на Леру таким взглядом, каким смотрел в день их знакомства, который она никогда не забудет.
Лера достала кольцо и замерла.
– Это же…- она не могла не проронить ни слова.
– Ну, я же серьезный мужчина, -гордо произнес он.
Лера, не скрывая радости, обняла Макса за шею.
- Не торопи события, чуть позже,- он опять заглянул в детскую. - Спит.
Валерия смотрела на Макса и не верила, что это все происходит с ней. Она не знала, что сказать, настолько была ошарашена. Наконец она пришла в себя и спросила:
- Как ты все успеваешь и с ребенком, и выставки.
- Живу короткими моментами, когда она спит. Давай не упускать его. Он посадил Леру к себе на колени и поцеловал. Макс целовал ее так нежно и снимал с себя рубашку, а Лера касалась губами его подбородка, шеи, опускаясь все ниже. Макс закрыл глаза, немея от ее поцелуев.
Была Новогодняя ночь – ночь обновления их чувств, их жизни, которая ими уже не управляла, это был тот самый момент, когда ими управляла судьба. Теперь она отдавала долги Лере за ее страдания и нанесенные обиды.
Они так и уснули, обняв друг друга, словно боялись опять расстаться, лишь под утро они проснулись от того, что между ними спала Мишель.
- Она из кроватки сама вылезла? - тихо шептала удивленная Лера.
- Привыкай, это обычное дело. Он опять отнес Мишель в кроватку. - Лер, ты не обижайся на нее, знаю, избаловал. Маша будет тебе помогать первый месяц, но потом придется самой. - У нее контракт закончится, - сказал Макс, проводя пальцем по губам Леры.
- Так, вот зачем ты сделал мне предложение,- улыбаясь, прошептала Лера.
- А то. Только из корыстных соображений, - иронизировал Макс и улыбнулся улыбкой счастливца. Он обводил пальцем контур ее губ и смотрел на нее так, что было без слов понятно его желание. - Никогда тебе об этом не говорил, чтобы не привязать тебя к себе, но всегда хотел сказать. Я всегда тебя любил, хотя не осознавал это, с первой минуты нашего знакомства еще там, в электричке, когда впервые увидал девятнадцатилетнюю девчонку с потертым этюдником. - И эта девочка, между прочим, тоже в меня влюбилась сразу и по самые уши, - произнес он. Лера собралась что-то возразить, и уже открыла рот, но Макс с силой привлек её к себе и закрыл её рот поцелуем.
Все праздники Лера провела у Макса, а Петр Иванович каждый день выходил на балкон и все ждал, когда же в ее окнах зажжется свет, но и после праздников свет в ее окнах не горел, и через месяц, и через два.
Лера вышла замуж, расцвела, уволилась с работы и перебралась к Максу. Теперь она была счастлива, глаза её снова блестели, улыбка не сходила с лица. Ведь это и понятно - счастье всегда украшает женщину.
Макс подарил Лере все то, о чем она мечтала, а она в ответ дарила свою любовь, молодость и заботу. Они словно рисовали большое полотно – новую картину своей жизни, наполняя его яркими красками и неповторимыми сюжетами.
Теперь выставку Макарского открывал огромный, увеличенный до размеров стены, детский рисунок Мишель, где она держит за руки Макса и Валерию. А у входа посетителей встречал подтянутый Макарский вместе со своей супругой- молодой и талантливой художницей, картины которой были тоже представлены на выставке.
Прошел год и снова наступила весна, буйная, ярка, южная, со всеми яркими красками, который не бывает ни в северной, ни в средней полосе. Цвел миндаль, потом абрикос, алыча, все благоухало и жужжало, пьянило ароматом цветущих деревьев и клумб. Зацвели крокусы, тюльпаны, нарциссы, гиацинты. Городские клумбы выглядели фантастически, а потом зацвела сирень, и весь город был окутан ее дурманящим запахом, от которого начиналось головокружение.
Петр Иванович возвращался с работы довольный, двое малышей «появились на свет». Он прошел через арку, вошел во двор и уже машинально взглянул на окна Лериной квартиры. Теперь там жили другие жильцы.
В этот же вечер приехал Сергей с Ниной. Елена Васильевна была рада. Она не знала, как угодить и чем накормить сына с желанной невесткой. Она болтала от радости без умолку, рассказывая Ниночке подробно, какой Сережа был маленький, а тот стоял у окна и все поглядывал на знакомые ему окна.
- Переехала она. Вышла замуж и переехала, - прошептал Петр Иванович сыну, и еще раз сам взглянул на окна, напротив.
Сергей смотрел и вспоминал Леру- худенькую белобрысую девчонку в больничных сандалиях, которую, как ему казалось, он уже никогда не увидит.
Встретить Леру ему все- таки удалось и очень скоро, этой же осенью, на похоронах Петра Ивановича.
Хоронили его всем городом, отдавая дань замечательному и доброму человеку, благодаря которому на свет появилось часть жителей этого небольшого приморского городка. Пришли и Лера с Максом, они подошли к Елене Васильевне и Сергею.
- Лерочка, милая,- плакала та. – Он так любил тебя и жалел. - Все ждал, что зайдешь к нам, - говорила она сквозь слезы.
Сергей стоял и смотрел на Леру, ему хотелось обнять ее, разделить с ней свое горе, как раньше, когда они переживали свою трагедию. Каждый чувствовал это, но не сделал ни шагу, и не проронил ни слова. Это было не безразличие, просто никто не хотел показывать те теплые чувства, которые каждый сохранил в своей душе.
Похоронили Петра Ивановича на центральной аллее кладбища, в следующем ряду и ровно перед памятником Милы.
- Теперь будут рядом,- тихо произнес Макс, ставя цветы в мраморную вазу.
Они стояли с Лерой и с грустью смотрели на фотографию Милы, вспоминая эту красивую, молодую и энергичную женщину, а она улыбалась им своей счастливой улыбкой.
- Пора, - сказал Макс, и они медленно пошли к машине.