Его ласки она мысленно называла белорусским поцелуем: пока стойкий дух борща вкупе с жареной картошкой бродил по ее расслабленному телу, закрывала глаза и запускала в уме "Рушники" Песняров. Если "Рушников"не хватало, крутились "Стоит вярба" и "Александрина". Пару раз пришлось послушать "Косив Ясь конюшину" - накатывало настроение попрыгать чуть бодрее. Песняры - родительские любимцы, под их песни промелькнуло ее детство.
Он приехал из Гродно. Моложе на тринадцать лет, вроде не женат. Любовник - так себе. Зато натуральный блондин, тело - кровь с молоком, румянец на щеках, крепкие руки и все прочее тоже.
- Тебе... хорошо? - всегда один и тот же вопрос. Ответ нужен, иначе процесс прервется: отчего, почему.
- Да.
Они встречаются по субботам - вот уже третий месяц. Она так надеялась, что с ним получится...
Снова пыхтит борщом в лицо. Надо бы поменять позу.
Вряд ли он станет горевать, когда они расстанутся - найдет себе помоложе.
Когда-то, в другой жизни, муж предложил пожить "для себя" хоть пару лет. Они пожили, но после второй годовщины он погиб в автокатастрофе. Еще через год тяжело заболела свекровь - пришлось уйти с работы, чтобы ухаживать за ней. Не успела прийти в себя после свекровьиной кончины - бабка свихнулась от старости. Все эти муторные годы у нее никого не было, только случайные знакомства в отпуске.
Ей летом стукнуло сорок пять. Она усмехается: баба-ягодка.
- Тебе хорошо?
- Да.
- А чего хмыляешься?
Бровки свои белобрысые насупил...
Она не скажет ему ничего о двух полосках. Она только скажет адью.
Одеваясь, все думала, с чего начать - все придуманные объяснения смыло сладкой волной оргазма.
Она заприметила своего "песняра", как только его взяли в штат. Обычный, неразговорчивый, даже застенчивый: когда предложила ему встретиться - закраснелся, глаза опустил. Но искра все же между ними проскочила: согласился.
Родить "для себя" стало для нее идеей-фикс. Но аисты не замечали ее свидания со случайными мужчинами.
Прощаясь, он так крепко обнял ее, что стало больно набухающей груди.
- Пусти.
- Прыдешь в субботу?
- Посмотрим... - "адью" завязло на языке от белорусского поцелуя.
Чтобы не выдать непрошенных слез, выскочила за дверь - пальто нараспашку, сумочка и шарфик в руках. Подождала, когда щелкнет дверной замок, спустилась на один пролет и присела на ступеньку лестницы.
Дрожащими от волнения пальцами набрала номер. Гудок. Ожидание...
За спиной зажжужало и акустика подъезда подхватила "Рушники".
Она рывком повернулась. Он стоял сзади с телефоном в руках.
- Ну? Решила сбежать?
Она молчала, тяжело дыша, будто долго бежала навстречу ветру. Он сел рядом, обнял, поцеловал в висок и, тепло дыша ей в ухо жареной картошкой, сказал:
- Я догадался. Не убегай. Слышишь?