Воздух густо пах весной, талым снегом, первым теплом и молодой травой, тут и там пробивающейся сквозь пожухлую прошлогоднюю. Дорога была разбита, поэтому машина пробиралась по уцелевшим участкам даже слишком медленно. Но Ирина была только рада - ей хотелось надышаться. Она открыла окно, и больше смотрела по сторонам. Ее родные места. Ее родные поля, уходящие в горизонт, темные силуэты гор, высокие деревья вдоль дороги. Показалась речка и старый каменный мост, который несколько раз смывало талой водой в далеком детстве. Женщина остановила машину - ей хотелось немного прогуляться перед встречей с домом. Отсюда уже была видна деревня и сады, тянувшиеся за ней с одной стороны, с другой стороны - посевные и пастбищные поля уходили вниз к оврагу и дальше, до самого леса. Даже сейчас, ранней весной тут было торжественно-красиво и нереально. Совершенная сельская глубинка с маленькими домиками, еще аккуратными.
Ирина не была тут много лет. Очень много лет. Почти со смерти родителей. За домом присматривала соседка, тетя Валя. Два года назад Ира поменяла крышу, провела воду и сделала душевую и туалет, укрепила стены с фундаментом, отремонтировала забор и наличники: ей хотелось сохранить старый и теплый облик деревенского дома. Муж был категорически против. Он был против всего, что касалось деревни, загородной жизни и свято верил, что за пределами города начинается тьма. А она скучала. Ей хотелось вернуться, отдохнуть, надышаться воздухом лета и солнца. Почувствовать себя дома, в безопасности, свободной и наконец-то счастливой.
Месяц назад она наконец-то развелась. Фактически же семья распалась с год назад, когда Ирина узнала о молодой любовнице мужа. Почти 20 лет разницы. Детей у них не было: муж не хотел. Для него дети казались обузой, помехой карьере, целям и всему прочему. Карьера была обязательной как для него, так и для нее. К 43 годам он занимал должность заместителя управляющего хладокомбината, и очень злился, что его начальник - моложе, из столицы, без знания предмета, зато со связями, спонсорами и проектами. Ирина же работала в банке. Полтора года назад она стала управляющей филиалом, получила хорошую прибавку к зарплате, которую, впрочем, откладывала. Работу она, однако, не любила. Она хотела рисовать - это была и любовь, и страсть, и увлечение. Красками, карандашами, тушью, пастелью - чем угодно. В ее воображении жили сказочные создания, пейзажи, далекие миры... Она даже получила однажды предложения создать иллюстрации к детской книге, но ее муж устроил скандал.
-Это позор! Рисование! Ты что, ребенок? В свои 36 лет! Что скажут друзья?!
Для него любое творчество было пустой тратой времени и денег, тратой потенциала, возможностей и, разумеется, позором.
В итоге все кончилось. Квартиру они продали, деньги поделили пополам. И теперь у нее было достаточно моральных, физических и материальных средств, чтобы начать новую жизнь. Ее жизни.
Ирина припарковала машину. Дом казался пустым и заброшенным: на участке разрослись кусты малины и смородины, яблони опасно покосились, под опавшей листвой и прошлогодним бурьяном сложно было найти дорожки, ведущие к дому и сараю. Она нашла щиток, включила электричество и воду.
Внутри было слишком тихо, слишком пусто и слишком пыльно. Под простынями скорбное молчание хранила старая мебель, окна покрывала причудливой сетью паутина, со стен на нее то ли с осуждением, то ли с сожалением смотрели лица черно-белых фотографий...
... -Ты, что ли? - тетя Валя открыла дверь вторым ключом, чем немного напугала Иру.
-Ой, теть Валь! Я не могла Вам дозвониться...
-Так и немудрено, у нас же ветром столб повалило, телефонной линии еще с неделю не будет!
Тете Вале было уже за 80, но она сохраняла невероятную природную гибкость и легкость, ясность ума, подвижность и желание все и везде успеть. Она была не только соседкой, но и очень добрым старым другом семьи. Женщины обнялись.
-А я думала, ты или кто. Ну, значит, с приездом?
-С приездом. Чай будете?
-Чай не буду, а вот малиновую наливку давай. Там в кульке возьми, я у порога оставила. И хлеб там, и сала копченого кусок, сама посмотри. Я захватила, думала, если ты - тебе и есть-то нечего, поди.
-Я привезла... Но спасибо!
Было уже за полночь. От наливки тепло приятно разлилось по телу, а домашний ароматный хлеб, сало и соленья пьянили не меньше.
-Так, значит, насовсем? Из города? Давно надо было. Муж твой мне никогда не нравился, да и не только мне.
-Надо было, Вы правы. Да только все как-то хотелось верить... а впрочем, для возвращения поздно не бывает.
-Как знать, - женщина пожала плечами, - как знать.
Из старой мебели Ирина оставила только обеденный стол, огромный и тяжелый шкаф и сервант. Все - из цельного дерева, добротное и со своей историей. Еще она решила оставить печь, только побелить и обложить вокруг плиткой. Ей нравился зимний запах дома, натопленного дровами, нравилось, как трещит уголь и нравилось это непередаваемое тепло. Уютное. Атмосферное. Второй этаж она утеплила и сделала там комнату своей мечты - студию. Привезла несколько мольбертов, поставила стеллаж для красок и прочих необходимых мелочей, сделала удобный свет и организовала рабочий стол с компьютером. На кухне удобно разместился новый духовой шкаф и плита, стиральная машина и новая мебель. В большой комнате на стене красовался теперь телевизор, напротив - стоял шоколадного цвета диван со множеством подушек, рядом - книжная полка и чайный столик. Обеденный стол переехал в угол, а сервант заполнили фотографии, красивая посуда, всякие приятные мелочи. Тяжелый шкаф теперь стоял в спальне. Еще в доме появилось много живых цветов - еще одна слабость Иры. Пальмы, орхидеи, фикусы, гибискуссы, герани бугенвиллии, азалии, какие-то вьющиеся растения...Единственное, что еще нуждалось в ремонте - сени. Ира решила оставить эту часть дома на следующий год. В ее планах там была летняя спальня и гостиная с оранжереей, но для этого нужно было утеплить стены, продумать отопление и сделать хороший свет.
Одновременно с этим Ира занялась и садом. Соседи только удивлялись: откуда в этой городской женщине столько сил, упорства и желания работать с землей. Работала она, правда, с помощниками: тетя Валя рекомендовала ей двух деревенских пареньков - племянника и его друга. Ребята учились в техникуме, были деловитые, с руками и честные, что важно. Ира платила им больше, чем они привыкли получать за похожую работу, а еще часто готовила вкусный ужин. В итоге перед домом была построена красивая беседка с мангалом, вокруг которой посадили виноград. Дорожки выложили новым камнем, деревья подпилили, ягодные кусты подрезали и подвязали, организовали несколько цветников и маленький пруд. К середине лета ребята привели в порядок сарай: отгородили птичник, сделав удобные гнезда для несушек, провели воду, организовали отопление от небольшого котла, отвели помещение для кормов, а в оставшуюся часть Ира поселила двух альпийских козочек и козлика.
Осенью Ирина получила два контракта на создание иллюстраций к детским книгам. Новая жизнь затянула ее настолько, что она потеряла счет времени - жила и наслаждалась. Ей нравилось просыпаться рано и кормить своих питомцев - помимо коз и кур теперь у нее жил дворовый пес Степан, появившийся однажды у калитки с опухшей лапой, и несколько кошек. Нравилось варить варенье и закатывать бесчисленные банки с соленьями, убирать опавшую листву и слушать нескончаемый шум дождя. Если в начале ее приезда соседи относились к ней настороженно, то сейчас приняли "в стаю" и часто заходили на чай. Так она познакомилась с Татьяной, женщиной примерно ее возраста и тоже в разводе. У них было много общих тем, интересов и переживаний. Может, поэтому они и стали подругами. Татьяна переехала в деревню почти 10 лет назад, с мужем. Но сельская жизнь супругу быстро надоела - слишком много работы и мало отдачи, и, недолго думая, он забрал вещи, деньги и оставил Таню с трехлетним ребенком и хозяйством. Где он теперь она не знала, да и не хотела. Достаточно было, что платил алименты и не мешал жить. Помогли ей тогда соседи - кто работой, кто продуктами, кто деньгами. Она шила, помогала с хозяйством, готовила и занималась уборкой. Так и осталась.
Новый год отмечали вместе у Ирины дома, приходила тетя Валя с сестрой и мужем, приезжали городские подруги с бывшей работы, Таня с братом, и еще одна знакомая с соседней улицы. На столе не было места от солений, мяса, домашних настоек на ягодах и травах, пирогов, рыбы и прочих слишком простых и невозможно вкусных кушаний. А еще было празднично и весело, несмотря на завывающую метель и сильный мороз за окном.
Когда все улеглись спать, она еще долго сидела в кресле, завернувшись в одеяло, и смотрела в окно. Ей казалось, что все это сон: свой дом, уютный и теплый, любимая работа, простые и искренние люди рядом, настоящий Новый год - с живой елкой, усталостью, мандаринами, натопленной печью, горой немытой посуды, и ощущением волшебства и счастья. Она пыталась вспомнить, когда испытывала подобные чувства, но не могла. Несколько последних лет Новый год они встречали в очень формальной обстановке с коллегами, заученными разговорами, дежурными улыбками и безвкусной едой. А первого января муж уезжал на работу, поскольку комбинат не мог оставаться без начальства. И так все праздники. Ира улыбнулась, и поняла, что она на самом деле дома. Она вернулась. Все теперь иначе, и все только начинается.