По примеру Смита я попробовал все оставшиеся миры, закодированные тремя одинаковыми цифрами, но это оказались обыкновенные леса умеренных широт – хвойные, или смешанные, или широколиственные. В отличие от леса на необитаемом острове в реальности, сознательно выделенной эндерами из труднопредставимого множества, там была развита не только флора, но и фауна. В мире 555 за мной даже погнались волки, но у меня получилось от них уйти – через портал в самый последний момент.
А затем мне надоело слепо повторять маршрут давно отошедшего на тот свет американца, и я пошёл по мирам наугад: начиная с первого, через второй по направлению к третьему… и так далее. За день я сделал более полутора сотен переходов; венцом моих стараний стало позорное бегство из реальности номер сто семьдесят: там была деревня, очень похожая на ту, в которой я ещё совсем недавно жил, но её обитатели по невыясненной причине страдали крайней степенью ксенофобии и, увидев во мне чужака, попытались закидать меня камнями, когда я только подходил к их селению, так что конструктивного диалога завязать не удалось. Ну, это их проблемы: пусть и дальше сходят с ума, отрезанные от всей остальной Вселенной.
Я вернулся в мир «ноль», переночевал на острове, а утром всё-таки пересилил себя и открыл дневник Смита на том месте, которое заложил за пару дней до этого рукописью Эллы…
«…День пятьсот сорок девятый.
Сегодня решил набрать на клавиатуре портала «CANYON» и посмотреть, что из этого выйдет – то есть куда меня забросит эта непредсказуемая система.
Оказалось – в настоящий каньон. Я очутился на плоском каменном поле, у края глубокой - метров сто, широкой - метров пятьдесят - пропасти, на дне которой (я сам удивился) постоянно перетекали с места на место, образовывая в прямом смысле слова внеземные узоры, вода и лава! Что самое удивительное, – они не смешивались!
Мне захотелось спуститься туда и рассмотреть всё поближе. Но для этого мне была нужна верёвка, так что я вздохнул и вернулся в мир 999, по которому, честно говоря, уже соскучился.
В деревне меня ждало потрясение. Эмма утопилась!!! Никто, правда, этого не видел, но все помнили, что после моего ухода она была в плохом настроении, а через некоторое время пошла на озеро, откуда не возвращалась уже третий день! Во всём этом виноват я!
Жители, кажется, тоже так думали, поэтому, когда я попросил верёвку, мне её дали практически сразу, с молчаливым осуждением во взглядах. Но когда я сказал, что, во-первых, вешаться не собираюсь, а во-вторых, мне нужен не жалкий обрывок, а хотя бы метров сто, на меня так косо посмотрели, что мне пришлось подробно объяснять, зачем мне так много, как выяснилось, довольно дефицитного продукта.
За пару часов из всех имевшихся в наличии верёвочных лестниц для меня сплели канат девяностометровой длины: больше просто не осталось материала. Я кое-как скрутил изделие в некое подобие бухты, а получившийся непрочный круг, состоящий из десятков витков верёвки, кое-как из-за большого размера спрятал под одежду – и отбыл обратно, в мир с каньоном.
Небо, кстати, там выглядело просто волшебно: желтоватое у горизонта, под углом к поверхности градусов в тридцать оно непостижимым образом плавно переходило в фиолетовое; а зенит был тёмно-синим, и казалось, что вот он, космос, прямо надо мной на расстоянии вытянутой руки; впечатление усиливали звёзды, блестящей пылью рассыпанные по внутренней поверхности этого перевёрнутого параболоида. А под ногами у меня был камень, которому небо - так я считал - придавало неповторимый серо-фиолетовый оттенок.
А ещё около каньона было нежарко – градусов пятнадцать–двадцать, не больше. Дул приятный ветерок… Но внизу, куда я собрался спуститься, наверняка было гораздо теплее, и ветре туда вряд ли долетал.
Я вытащил наружу все девяносто метров верёвки, крепко привязал один её конец к стойке портала (надеюсь, выдержит), потянул со всей силы – вроде бы нормально, перекинул более чем восьмидесятиметровый остаток через край пропасти и с непонятной дрожью в коленях подошёл туда сам. Посмотрел вниз, сжимая ладонями тростниковый канат пятисантиметровой толщины.
Стена каньона была отвесной, но отнюдь не гладкой: на ней повсюду были какие-то неровности, выпуклости, кое-где даже ступеньки. Значит, спускаться будет проще, чем казалось на первый взгляд.
Я поборол поднимавшийся внутри меня страх, покрепче схватил верёвку и шагнул через край, разворачиваясь лицом к стене…
Двигался я неравномерно: на руках преодолевал гладкие участки и отдыхал, упираясь ногами, на узких выступах. Мои немолодые мускулы ещё не до конца атрофировались, так что через двадцать минут я сидел на особенно широком уступе и глядел на свисающий вниз маленький остаток каната.
В десятке метров подо мной действительно переливались, не смешиваясь, вода и лава, причём между ними, судя по всему, не происходило теплообмена: вода не превращалась в пар, а лава не застывала. Мало того, эти две жидкости – прозрачная и светящаяся, – казалось, были одинаковой плотности: ни одна из них не уходила вниз, уступая место другой.
На Земле они бы давно прореагировали друг с другом и образовали бы пласт какой-нибудь магматической породы, который через сотни тысяч или миллионы лет скрылся бы под слоем осадочных минералов. А здесь… то ли у лавы были какие-то специфические свойства, то ли действовали особые законы физики и химии, то ли - но это уже из области фантастики - время внизу текло не вперёд, а куда-то в сторону, так что лава и вода не стояли на месте, но и не взаимодействовали.
Хотя… к области фантастики можно было отнести вообще всё, что случилось со мной за последние восемнадцать месяцев, так что и третье объяснение происходящего тоже вполне могло иметь место.
Ладно, это так, лирическое отступление. Главный же факт заключался в том, что в пяти метрах сбоку от меня, над соседним уступом, располагался вход в пещеру. Просто удивительно, что его ещё не завалило: над этим коридором – восемьдесят с лишним метров каменной толщи! Однако я был психически подготовлен к тому, что в некоторых мирах возможно всё, и сверхпрочный свод пещеры – просто приятная мелочь по сравнению с тем, что происходило, к примеру, тридцатью футами ниже.
Мне нужно было туда попасть, но выполнение этого плана представлялось весьма проблематичным. Я должен был перепрыгнуть трёхметровое расстояние между скальными «ступеньками», а после исследования пещеры – сделать то же самое в обратном направлении. Альтернативный вариант – подняться наверх, переместить верёвку и спуститься вновь, уже к пещере, – тоже был далеко не простым. Я осилю в лучшем случае один подъём на берег каньона, после чего мне необходимо будет отдохнуть хотя бы несколько часов до повторения попытки. А я не хотел ждать; я надеялся сегодня исследовать этот мир, переночевать здесь, а завтра – попробовать ещё какую-нибудь реальность и заодно добыть какую-либо еду и воду: мои запасы были почти на исходе.
Наконец, я заметил, что и между этими уступами есть несколько мест, куда поставить ногу. И я решил пройти по ним, молясь, чтобы они меня выдержали.
Это не составило большого труда, нужно было лишь не отпускать верёвку, которую у меня всё-таки получилось отсюда передвинуть к пещере, и соблюдать величайшую осторожность, которая в данный момент была оправдана.
И вот я у цели. Стою, смотрю во мрак и не знаю, чего мне ожидать, чего бояться… кроме как темноты и замкнутого пространства: не забывайте, что у меня лёгкий навязчивый страх…
При всём моём восхищении пейзажами этого мира, здесь было не очень-то светло; вот бы Создатель воткнул хоть несколько лампочек в потолок пещеры! Но, увы, эта мечта несбыточна; и я иду во тьме, одной рукой касаясь стены, а другой сжимая эфес меча; при спуске оружие я заткнул под одежду. Я готов ко всему, что может мне встретиться здесь, потому что любая моя попытка представить следующие пять минут жизни заканчивается такой дикой игрой воображения, что хочется поскорее убраться отсюда – на остров, который мне не следовало покидать в поисках приключений, а там уж заорать во весь голос: «Эй, вы! Вот я где!» – чтобы меня спасли, и потом, когда всё уляжется, забыть эту, по существу, дурацкую историю.
В «Майнкрафте» я такого мира не встречал, поэтому не знал, что увижу и когда; но было у меня предчувствие, что здесь ждёт меня большая удача…»
Превосходно. Учитывая, что предчувствия Смита довольно часто сбываются («Сбывались», – поправил я себя: не надо забывать, что он давно умер), мне просто необходимо последовать за ним и получить свою долю той «большой удачи».
Еды и воды у меня было достаточно: в реальности 333 по дороге от храма к порталу я не забыл пополнить свои запасы; так что отправляться можно было в любой момент.
Поэтому я не стал тянуть с уходом: по-быстрому собрал вещи, оделся - одежду стирать не стал: всё равно никто меня не увидит… - и лёгкой, пружинистой походкой потопал к телепорту.
День обещал быть длинным…
Я материализовался там же, где и американец, – в нескольких метрах от края глубокой пропасти. По примеру своего предшественника подошёл к обрыву и бесстрашно глянул вниз.
М-да, всё, как и описывал Смит: вода и лава. И небо тоже: жёлтое, фиолетовое, синее. Только тона сейчас были не такими тёмными, как я понял из записей; очевидно, я попал сюда в местный «полдень», когда здешний источник света (не берусь назвать его солнцем или даже звездой) выдавал наибольший уровень мощности. А внизу светились расплавленные камни, так что на первом десятке метров того пещерного коридора я точно смогу сориентироваться с помощью глаз.
Верёвки у меня не было; места, где взять её, – тоже: деревню в мире 999 перед уходом я спалил; наверняка всё сгорело. Ничего: я намного моложе и сильнее Смита; авось у меня получится спуститься по «отвесной, но отнюдь не гладкой стене» без страховки.
Конечно, это почти самоубийственный план, но, с другой стороны, это возможность проверить, достоин ли я вернуться домой, в Россию, или хотя бы продолжить свои блуждания по мирам. Если да, – прекрасно; если нет, – значит, так мне и надо. Меня не убило крушение самолёта, меня не смогли замочить скелеты, зомби, крипстеры, эндеры и ведьмы; по идее, я просто обязан выжить сейчас.
«Вот и проверим, захочет ли Фортуна оберегать меня и на этот раз», – подумал я, сложил около портала весь свой багаж, кроме меча, который заткнул сзади под рубашку: вряд ли кто-нибудь что-то оттуда украдёт, пока я буду заниматься скалолазанием, – и, нащупав ногами первые неровности, начал свой нелёгкий спуск в бездну…
Признаться, это действительно было весьма рискованным предприятием. Чуть ли не дважды в минуту мне казалось, что ноге, болтающейся внизу, не на что опереться, но каждый раз я чудом отыскивал подходящий выступ, на котором хватало места, чтобы поставить стопу в ботинке. Иногда рукам тоже было не за что ухватиться; и так же в последний момент выручал случай.
В общем, стоил мне этот спуск не мало сил и нервов, но у меня получилось. Оттолкнувшись ногами от последней узенькой «ступеньки», я спрыгнул на площадку перед входом в пещеру. Меч за спиной потянул меня назад – и вниз, но я перенёс вперёд центр тяжести, а оказавшись в безопасности, вынул оружие из-под одежды (пистолет с двумя патронами в обойме покоился во внутреннем кармане пиджака, имевшего уже ну очень непрезентабельный вид) и зашёл внутрь скалы…
Моё внимание сразу привлекли светильники на потолке коридора, которые оказались… электрическими лампочками, об отсутствии которых так сожалел Смит! Должно быть, их здесь поставили после его ухода – а может быть, и совсем недавно. Но кто? Я почему-то верил, что узнаю это, когда пройду коридор до конца.
Потолок вокруг лампочек и пол под ними были обсыпаны какой-то пылью цвета ультрамарин, в которой я без особого удивления распознал порошок синей руды «нижнего мира»: ну правильно, должны же на чём-то работать светильники. Очевидно, измельчённая руда в данном случае заменяет провода, ведущие к генератору… Я на ходу покачал головой. М-да, такая техника не могла появиться в этой глуши сама по себе, да ещё и с использованием материалов из другой реальности; тут определённо побывал кто-то высокоразвитый и неленивый: без сомнения, подобное обустройство пещеры потребовало немалых затрат труда и времени.
Кто бы мог всё это сделать?.. Я заставил свои мысли прервать неторопливый ход; нечего строить предположения, не имея практически никаких данных: это довольно-таки трудно, к тому же, редко приводит к какому-то определённому результату, доставляя лишь головную боль и заставляя бояться того, чего может и не быть.
Вскоре впереди послышался какой-то едва различимый шум, постепенно становившийся всё более громким и отчётливым. Как будто кто-то перетаскивал, периодически роняя, что-то тяжёлое – и звенящее при падении. Странные звуки для подобного места. Но скоро я узнаю, кто же их производит.
Не в силах больше сдерживать своё нетерпение, я перешёл на бег, устремляясь прямиком к источнику этого необычного шума.
Через пару минут я выскочил из коридора в большое помещение, также освещённое электрическими лампочками. Комната занимала около сорока квадратных метров; потолок в нем был заметно выше, чем в туннеле. Но не это привлекло моё внимание.
Дело в том, что по каменному полу помещения были рассыпаны драгоценности: куски золота, алмазы, рубины, жемчуг и ещё много всего («Даже «Сезам, откройся!» говорить не пришлось», – подумалось мне). Но имелась одна деталь, которая портила всё впечатление от вида этой «пещеры с богатствами»: в комнате находились четыре эндера, которые в данный момент методично складывали ценности на сумму в миллионы долларов в контейнеры из жёлтого светящегося материала – явно их собственного производства. Золота и камней на полу осталось уже совсем немного.
Увидев меня, монстры, которые ну никак не походили на инкассаторов, грузящих деньги в машину, застыли на месте. Я был уверен, что они меня узнали, а узнав, – испугались: видимо, хорошо помнили, что я сделал с их дружками в деревне и с драконом в их родном мире. И им ой как не хотелось разделить ту же самую участь.
«Но, похоже, придётся», – подумал я, молча взмахнул мечом и понёсся на грабителей: вряд ли у эндеров в коробках лежало их собственное имущество; а признав однажды их врагами, я тем самым подписал приговор любому эндеру, который попал бы в поле моего зрения. Данным представителям рода нечеловеческого, так сказать, просто не повезло: если бы они закончили все свои дела часом раньше, у меня не было бы повода сейчас бросаться в атаку. А так повод есть, и я не мог им не воспользоваться.
Трое эндеров, вдруг сдвинувшись с места, исчезли в почти незаметной нише в неровной стене. И лишь четвёртый, самый маленький из них – немного ниже меня, столбом стоял на месте и, не моргая, смотрел на меня своими горящими в полумраке то ли розовыми, то ли фиолетовыми глазами.
Заметив, что враг остался всего один, да и тот, очевидно, напуган моим неожиданным появлением, я остановился и, подумав секунду или две, опустил занесённый было клинок. Медленным шагом приблизился к последнему эндеру, который даже не пошевелился, и спросил по-русски:
– Что вам здесь надо? Зачем вам все эти материалы?
Видя, что монстр не выказывает и тени понимания, я в растерянности повторил свои вопросы на английском и испанском (да-да, вот такой я полиглот) языках. Эндер продолжал молчать.
В моей душе заворочалась злость.
– Молчишь? – грозно сказал я застывшему, словно обсидиановое изваяние, чудовищу. – Тогда умри!
И, повинуясь внезапно нахлынувшему порыву, я взмахнул мечом и одним ударом снёс эндеру его голову почти что кубической формы.
Разрубленный на две неравные части труп повалился на пол, вверх забил фонтан фиолетовой крови. Я поспешил отступить в сторону, чтобы не попасть под струю противной на вид жидкости.
Внезапно свет ламп стал понемногу тускнеть. Озадаченный этим явлением, я подошёл к той узкой дыре, где исчезли эндеры, и, внимательно её осмотрев, удивлённо присвистнул:
– Однако!
По потолку и – одновременно – по полу от ближайшей лампочки к тёмной нише шли одинаковые дорожки из накапливающей электричество синей пыли. «Наверное, там и находится генератор, а эндеры сейчас что-то в нём перенастраивают», – подумал я и сделал шаг к узкому проходу.
Но ниша, казалось, была так мала, что и один эндер не поместился бы в ней! Я остановился. «Да это же…»
Тем временем свет погас окончательно.
«…портал!»
На всякий случай я отошёл от переставшего быть видным лаза между мирами («Чёрт, надо было и для него красной руды оставить!») и крепко задумался.
Генератор, значит, стоял по другую сторону портала – в мире эндеров. Если так, то и дорожка из пыли тоже заканчивалась на той странной планете; и именно оттуда эндеры отключили освещение – причём довольно необычным способом; если бы эту систему проектировал человек, то выключатель мгновенно бы обесточивал лампочки. Но вряд ли когда-нибудь земляне доберутся до этого места…
А может быть, те сокровища, которые эндеры утащили к себе, как раз им и принадлежали? Если это так, то забрать драгоценности их могла заставить необходимость: либо они нуждались в средствах к существованию и поэтому решили опустошить свою «кладовую», чтобы у себя на родине продать золото и камни, что маловероятно; либо здесь хранились материалы для каких-то экспериментов, что уже ближе к истине; либо…
Мысли закончились. Я глубоко вздохнул: «Сколько же осталось ещё не решённых загадок!..» – развернулся и пошёл по тёмному туннелю в обратном направлении, к выходу в каньон, не забыв перед этим спрятать в карман пиджака пригоршню неогранённых алмазов.
На этот раз по пути мне никто не встретился. Что ж, оно и к лучшему: я так устал от выяснения отношений, что долгожданный отдых был как нельзя кстати.
По крайней мере, следующую неделю - это как минимум - я планировал провести без всяких боёв и войн: буду просто гулять по выбранным наугад мирам, а увидев где-нибудь подозрительную активность, – уходить прочь, в более спокойную реальность.
Восхождение по стене ущелья шло едва ли не вдвое дольше, чем спуск: должно быть, нагрузка оказалась большой за короткий промежуток времени, так что утомление мышц пошло по нарастающей гораздо быстрее.
Потом я около получаса сидел на краю каньона, свесив ноги вниз, и придумывал коды, которые я обязательно должен был опробовать. Хороших вариантов было мало, но в целом список получился довольно-таки ярким, и моё желание продолжить немедленно свою безумную одиссею усилилось.
Но сначала нужно было отдохнуть: я не думал, что в таком состоянии смогу оставаться бесстрашным исследователем. Я съел четверть арбуза, захваченного мной из мира 333; вроде полегчало. Не хотелось больше ни есть, ни пить.
Меня вдруг потянуло в сон. Будучи неспособен побороть непреодолимый соблазн: эх, как давно уже не ночевал в нормальных условиях! - я лёг на прохладный шероховатый камень и сразу же провалился в чёрное небытие – ещё темнее, чем портал, созданный эндерами в пещере.
Через несколько - может быть, два, а может, двенадцать - часов я проснулся, встал, сделал зарядку и все необходимые дела, привычно поупражнялся с мечом, оттачивая мастерство владения оружием («Почти как Люк Скайуокер», – пришла в голову непрошеная мысль), а затем собрал вещи и отбыл прочь из этой реальности.
Хватит с меня побоищ. Хотя бы на какое-то время. Потом, возможно, – но не сейчас.